___
Эмметт и Розали стояли в очереди в Secret Garden Books в Сиэтле, ожидая, когда Дж. К. Роулинг подпишет их копию «Принца-полукровки». Это была идея Эмметта, получить подписанную книгу. За день до этого он принес копию и уже прочитал ее, но хотел похвастаться Маре о встрече с автором. — Кому я должен подписать? — спросил Гарри под чарами гламура, забирая книгу у Эмметта и широко улыбаясь. В такие времена он действительно ценил магию. — Эмметт, — ответил он. Гарри снова улыбнулся ему и открыл обложку книги. Окунув перо в чернила, Алистер настоял на поддержании атмосферы, он писал примерно минуту, скрывая надпись от их взгляда. Он подул на чернила, чтобы высушить их. — Вот, пожалуйста, всегда приятно встретить фанатов. Надеюсь, вам понравится книга. Эмметт взял книгу, и они оба прочитали посвящение: Эммету: Who hears the passing voice at night, The same heard in ancient days, The same immortal bird whose cry Charmed magic casements, Opening the perilous darkness Towards faery lands.* — Дж.К.Р. Розали удивленно посмотрела на Гарри. — Вы переписали седьмую строфу Китса «Ода соловью», — и Гарри кивнул, — Как долго это заняло? — спросила она. — Как долго я писал? — в ответ спросил он. — 54 секунды, — сказала она автоматически. — Тогда 54 секунды, — сказал Гарри в ответ. — Это, — Эмметт указал на стихотворение, — пришло к вам только сейчас? — Нет, только стихотворение, — пошутил Гарри, потому что, казалось, забыл, что держит в руках только что опубликованную книгу. Эммет выглядел смущенным. — Конечно, — затем после короткой паузы, — Спасибо за посвящение, мистер Роулинг. Оно прекрасно. Спокойной ночи. — До свидания, соловьи, — ответил Гарри.___
Джаспер и Эдвард сидели на горе Рейнир, одни. — Итак, ты ходил к нему? Эдвард пожал плечами. — Он провел со своими детьми дома всю ночь. — Ты поговоришь с ним? Спросишь его? — Я не гей, — ответил Эдвард. — Чего?! — спросил смущенный Джаспер. — Он интересный, и его мысли добрые и успокаивающие, но ничего не будет. — Конечно, ничто не заставляет тебя учить его детей, тусоваться в пабе, ездить в Сиэтл, просто чтобы посмотреть на него. Для меня это действительно звучит как ничто. В чем проблема? Ты нравишься ему взаимно, ты читаешь это в его мыслях. — Это был момент слабости. — Прости? — Теперь я буду лучше себя контролировать. — Контролировать себя? Это что, жажда крови? Мы все согласились, что он не пахнет едой. — Нет, но принцип тот же. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не сравниваешь убийство людей за их кровь с гомосексуализмом? — Мы являемся доказательством того, что можем преодолеть то, что нам суждено. Выбрать другой путь. — Ты действительно так думаешь? Что можешь преодолеть свое влечение к нему? Это естественно. — Для нас также естественно пить человеческую кровь, — огрызнулся он с отвращением. — Что, если он — твой единственный шанс на счастье? Настоящее счастье? — спросил Джаспер. Эдвард покачал головой, но ничего не сказал, — Я скажу это только один раз, вслух, в любом случае, ты ошибаешься, Эдвард. Нет ничего плохого в желании быть с ним. Эдвард проигнорировал его, но Джаспер чувствовал его грусть и отчаяние.___
— Папа? — Мара позвала Гарри, когда он проходил мимо ее спальни. — Да, принцесса? — он вскинул голову, — Тебе пора спать. — Я отпугнула Эдварда? — Конечно нет, конфетка. Почему ты так думаешь? — спросил он, проходя в ее комнату. — Он перестал тусоваться с нами. Остальные Каллены часто приезжают. Мне было хорошо с ними и все такое. Гарри поднял ее на колени и накинул полог тишины. Он начал качать ее, как делал, когда она была ребенком. — Думаю, что на самом деле это я напугал его, Морт. — Как? — Он нравится мне. — Я знаю. Все это знают. Это так очевидно. То, как он смотрит на тебя, когда думает, что ты не видишь, и как он часто навещал нас раньше. — Он не хочет любить меня. — Почему? Ты великолепен. — Я не девушка. — И? — Общественное мнение. — Ты не шутишь? — Нет. — Это просто глупо, — она покачала головой, — Все вампиры-геи такие? Он должен был засмеяться. — Я так не думаю. Может быть, это пришло из его человеческой жизни, или потому что его семья жила рядом с людьми так долго. — Экологическая адаптация? — Верно. — Все еще глупо. Подожди, так поступают все люди? Потому что, если это так, я требую, чтобы ты изменил меня обратно. В какой-то момент это тело достигнет зрелости. Нет смысла заставлять его вести себя как другие глупые люди, если мой разум и тело не согласны. Звучит жалко. — Успокойся. Это не свойственно всем людям. Больше похоже на запрет, принятый через религию. — Какую религию? — Я должен спросить Гермиону, но думаю, что все авраамические. — Авраам? Он-то здесь причем? — Ему приписывают начало единобожия, ты знаешь, основы Торы, Корана, Библии. Священные книги для миллионов. — Люди действительно считают их правдой? — Да. — Странно. Книги были шуткой. Никогда не спаивай мою конкурентку, пьяная хиппи превращается в плохого философа. В ее анекдотах так много дыр в сюжете, что это не могло быть ничем другим, кроме выдумки. Я думала, что люди согласны с этим. — Нет, это реальность для миллионов людей. Существуют разные версии книги и ветви верований. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? Ты знаешь, что я не обращала особого внимания на опыт душ, которые обрабатывала, если только они не были действительно интересными, что случается редко. — Во-первых, я думал, ты знала, будучи Смертью. И во-вторых, я воспитываю тебя и Тедди, по большей части в волшебном мире. Ничто из вышесказанного там не работает. Волшебникам плевать на сексуальность, так как маги могут зачать вне зависимости от их пола. Мы хотим, чтобы вы оба решили для себя, что считаете правдой. — Воспитание — это сложно. — Спасибо. — Итак, Эдвард подавляет свое естественное влечение к тебе, потому что ты тоже мужчина? Потому что он живет рядом с людьми, которые верят в книгу, в которой говорится, что мужчины могут возлечь только с женщинами? Даже если он вампир, и человеческие законы не применимы к нему? — Ты описала настолько точно, насколько это вообще возможно. — Тогда он ненормальный и не заслуживает тебя. — Спасибо, Морти, я тоже тебя люблю. — Он заслуживает кого-то столь же глупого, как и он. — Давай, я прочитаю твой новый любимый рассказ перед сном. — Ромео и Джульетта! Глупые подростки, они получили то, что заслужили!___
— Я не могу поверить, что уже почти Рождество, — сказала Мара. — Почему? Боишься, что Санта не принесет тебе никаких подарков? — спросил Эмметт. Пара играла в морской бой за игровым столом в Логове Мародера. — Санта не настоящий, — ответила она. — Тебе шесть лет, ты должна верить в Санту. — Ты хочешь, чтобы я объяснила все причины, почему он не настоящий? — предложила она. — Нет, спасибо, готическая малышка. Не нужно, — отказался он. — Я вспоминаю этот день, потому что это означает, что твоя мама должна решить, хочет ли она остаться нашей няней. Я не хочу, чтобы она ушла. — Не беспокойся об этом, все будет хорошо. Что твоя семья делает на Рождество? — Мы все помогаем на кухне. Папа и бабушка готовят и подают, Тедди и я накрываем на столы и помогаем с украшениями. — Разве это не то, что вы делали на День Благодарения? — Да, мы всей семьей работаем волонтерами на кухне во время больших праздников. Папа говорит, что лучший подарок — это рука помощи. У него есть целая куча благотворительных организаций, на которые он жертвует деньги. — Хороший жизненный урок, у тебя отличный отец. — Я это уже знаю, но спасибо. Эсми говорит, что мы должны сделать ему подарки на Рождество своими руками. И у меня есть идеальный подарок для папы! — О, и что ты приготовила ему? — Буклет, содержащий информацию о всевозможных службах знакомств. Мы с Тедди провели много исследований. Я хотела просто подписать его на один и оформить это как подарок, но Тедди не согласился. Он думает, что папа сам должен выбрать агенство, а затем мы сможем подписать его на свидания. Эмметт задохнулся и закашлялся. — Хм, что? — Служба знакомств. Это то, чем пользуются занятые люди, чтобы найти партнера. — Я знаю, что это. Зачем вам, ребята, изучать их? Твой отец хочет партнера? — Никто не хочет быть один. Подожди, ты думаешь, мы должны дать копии и бабушке? — Я не знаю, малыш. Взрослые, как правило, хотят разобраться в собственной любви сами. — Это просто глупо. — Вы сказали Эсми или вашему отцу об этом? — Нет. Подарки — это сюрприз. — Понятно. Не знаю, что и сказать. — Я произвожу такой эффект на многих людей. — Что касается подарков, что ты хочешь на Рождество? Мара пожала плечами. — Мне ничего не нужно. И все, что я хочу, мой папа не одобрит. — Действительно? Что например? — Домашняя акула! — Я понимаю, почему он отказывается. А что-нибудь, я не знаю, нормальное? — Нет, нормальное скучно. Я должна быть впечатляющей! — Ты уже, малышка, ты уже.___
— О, это слишком смешно, — засмеялась Розали. — Я знаю, готическая малышка работает свахой. Просто представь это. Я остался посидеть с ней на час, пока Эсми отводила Тедди в его арт-клуб, и это произошло. — Ты сказал Генри? Каллены сидели в гостиной и занимались своими делами, когда Эмметт прибыл с историей о Маре и службе знакомств. — Да, я сказал ему. Генри вернулся рано после встречи и услышал кое-что. А потом я дополнил рассказ. В этот момент вся семья смеялась. — Что он сказал? — спросил Джаспер. — Он тоже подумал, что это смешно. Кажется, он уже встретил кого-то, но тянул время, прежде чем представить детей. Хотя, я хотел бы увидеть, как Мара проявляет свои навыки по сватовству. — Он встречается? — спросил удивленный Эдвард. — Я рада за него. Один все эти годы. Кому-то очень повезет, — сказала Элис, бросая на Эдварда проницательный взгляд. — Интересно, какая она, женщина, с которой он встречается. Думаешь, ты встретишься с ней, Эсми? — спросила Розали. — Я не уверена. Генри очень дружелюбен, но не рассказывает о себе, тем более о своем прошлом. Никаких упоминаний о матери близнецов или о ком-либо из Англии, хотя я знаю, что они посещают страну пару раз в год. Я никогда не видела фотографий кого-либо, кроме них четырех. Ни одной до того, как они переехали сюда. — Они очень скрытные, — сказал Карлайл. — Мы до сих пор не знакомы с ними. Я знаю детей больше, чем Энди или Генри, но им шесть лет, у них не так уж много историй, чтобы рассказывать. Но я могу понять взрослых, с потерями, которые они понесли, они охраняют то, что осталось, — сказала Эсми.