Реабилитация

Давно надо было это сделать. Эти отношения с самого начала были паршивой затеей. Из того, что родилось в боли и отчаянии, по определению не могло вырасти что-то светлое. Какёин боялся впасть в зависимость от Джотаро, но всё оказалось ещё хуже, и теперь Джотаро зависел от него. Даже если сейчас удастся отговорить его от безумной затеи с немцами, сколько ещё раз Джотаро будет жертвовать своими интересами и планами, чтобы, как ему кажется, сделать правильный выбор? Сколько раз будет вмешиваться в его жизнь, ограждая от надуманных опасностей? — Нет, — как-то механически ответил Джотаро. Он зашарил глазами по палате, переводя взгляд с одного предмета на другой. Потом снова поднял взгляд на Какёина. — Что?.. — Ты слышал. Сказать три роковых слова было тяжело, но смотреть на Джотаро — ещё тяжелее. На то, как медленно меняется его лицо по мере перехода от отрицания к пониманию сказанного. — Не говори ерунды, — голос Джотаро был спокойным, но Какёин слышал, как он начал дышать чаще. Видел, как изломились брови под козырьком. — Я серьёзно. — Я ошибся всего раз, — Джотаро заговорил чуть громче. — Потому что хотел, как лучше. Неужели только из-за этого... "Неужели ты не видишь, в какую задницу себя загнал?". — Одного раза достаточно, — перебил его Какёин. — Ты ни во что не ставишь ни меня, ни мои желания. И я не думаю, что это когда-нибудь изменится. Я не хочу тебя больше видеть. Каждое слово давалось с трудом. Ничто из этого не было правдой. И ничего из того, что ею было, Какёин не мог себе позволить сказать — иначе Джотаро опять заведёт пластинку о том, что лишь хочет помочь, а его собственные жертвы — ерунда. Джотаро вмиг оказался рядом, обхватил лицо Какёина ладонями и запрокинул к своему. — Да ты ведь сам не веришь в то, что говоришь. Напряжённый, отчаянный взгляд вытапливал обиду, вытапливал страх за будущее Джотаро, заставлял дать слабину. Какёин отвёл глаза. — Уходи. — Пожалуйста. Нориаки. Какёин резко вздохнул. Тряхнул головой, освобождаясь. — Иначе я сам тебя вышвырну. Джотаро стоял перед ним ещё несколько долгих секунд, пока рядом красноречиво не зазмеились зелёные ленты. — Я понимаю, что ты злишься, — голос слушался его с трудом. — Я вернусь завтра, и мы поговорим нормально. Хорошо? Какёин не ответил. Когда дверь палаты негромко хлопнула, он медленно вернулся к окну и смотрел, как Джотаро уходит, пока тот совсем не скрылся из виду. Больше всего сейчас ему хотелось заплакать, но глаза оставались предательски сухими. *** Эль Ясер удивился, когда Какёин появился в его кабинете перед самым концом рабочей смены. Удивился просьбе о срочной выписке. Но спорить не стал. Машина Фонда приехала за ним в десять утра. В двенадцать он был в отделе кадров каирского филиала. В два — в самолёте, летящем в Нью-Йорк. Когда он сошёл с самолёта, в Нью-Йорке едва стемнело. К девяти вечера по местному времени он уже был в квартире, которой предстояло стать его домом на неизвестный срок. Вымотанный почти бессонной ночью, долгим перелётом и общением с таким количеством людей, какого он уже год не видел, Какёин надеялся, что уснёт мгновенно. Но темнота и тишина давили на грудь, не давая расслабиться. Какёин уже совсем забыл, как это — слышать ночью только собственное дыхание. В Каире сейчас часа три-четыре ночи, подсчитал он. Смог ли Джотаро уснуть? Спустя несколько часов без сна Какёин сдался и вытряхнул из сумки часть вещей. Перебрав лекарства, нашёл таблетки, вызывавшие у него наибольшую сонливость, и проглотил сразу несколько. Минут через тридцать он, наконец, вырубился. *** В курс своих рабочих обязанностей Какёин входил с тяжёлой головой — от побочного действия лекарств его утром не спасла даже пара кружек кофе. Но так, по крайней мере, было проще сосредоточиться на том, что было необходимо — на остальное у мозга просто не оставалось ресурсов. Полдня он потратил на инструктаж, чтение руководств по систематизации данных и краткий экзамен. — Ничего серьёзного от тебя пока не требуется, — сказала Какёину Лилиан, его непосредственная начальница. — Просто помогай коллегам и старайся ничего не испортить. Поднаберёшься опыта — допустим тебя к аналитике. Архив и аналитический отдел оказались сугубо женским царством, и первое время Какёин чувствовал себя немного не в своей тарелке. — Мужчины работают там, где нужна сила, а женщины — где мозги, — с уверенностью заявила ему Лилиан. — Но Эмма сказала, что ты головастый, должен справиться. "Так вот, значит, с какими друзьями из Фонда она разговаривала". Скиннер позвонила Какёину в тот же день, как ему выдали сотовый телефон. Увидев на экране незнакомый номер, он вышел из кабинета и долго думал, стоит ли отвечать. Наконец, решился и принял вызов. — Как ты, мальчик мой? Справляешься? — Вполне, — Какёин был рад слышать знакомый голос. — Спасибо вам. Не знаю, что бы я сейчас делал, если бы... — Ой, да брось, — он услышал, как она затянулась сигаретой. — Не только я была полезна тебе, но и ты — общему делу. Лилиан тебя очень хвалит. Ты хорошо себя чувствуешь? У рецептов на лекарства истекает срок, тебе нужно будет обратиться к доктору Моррису и продлить их, если он сочтёт нужным. Я позже отправлю его контакты. — Хорошо. Очевидный вопрос крутился на языке, но Какёин не решался его задать. Скиннер, впрочем, и так всё поняла. — Твой друг приходил. Буквально через пару минут, как ты уехал. Какёин опёрся на ближайшую стену. — Как он? — Ну... — Скиннер помолчала. — Расстроен. Не буду вдаваться в подробности, но от полиции мы его потом отмазали. — Ох. Простите. — Не извиняйся, ты не отвечаешь за его действия. Он потом ещё несколько раз возвращался, всё хотел выяснить, где именно ты находишься. Но, в любом случае, мы не имеем права выдавать такую информацию. Не знаю, что у вас произошло, — она снова затянулась. — Но сейчас ты в безопасности. Какёин вздохнул. Здорово. Теперь Джотаро считают маньяком-преследователем. — Вы не так поняли, — он потёр висок. — Для меня не было никакой угрозы. Просто... Ему будет лучше без меня. — А тебе без него? Какёин замялся. И услышал, как Скиннер тихо усмехнулась. — Опять ты решаешь за других, что для них лучше. — Он пытался решать за меня. — И тебе это не понравилось, не так ли? Нориаки не нашёлся с ответом. Конечно, она была права. Но другого выхода он не видел. — У вас, мальчики, у обоих какой-то комплекс мессии, — вздохнула Скиннер. — И проблемы с доверием. Но никогда не поздно понять свои ошибки и попытаться их исправить. — Не думаю, что я сделал ошибку. — Как знать. Время покажет. В приоткрытую дверь выглянула Лилиан и помахала Какёину, намекая, что пора завязывать прохлаждаться. — Мне нужно вернуться к работе, извините. — Да, беги. Не подводи Лилиан, — Скиннер коротко рассмеялась. — Если будет нужно, можешь звонить мне. Не как врачу. Как подруге. Какёин звонил Скиннер ещё не раз. Когда не мог заснуть до рассвета, а в Каире уже было позднее утро. Когда наделал ошибок и получил от Лилиан такую отповедь, что был готов прятаться под столом. А потом — просто так, когда понял, что привык к их болтовне и почти материнским поучениям. Однажды Какёин даже набрался смелости и рассказал ей о том, что на самом деле было между ним и Джотаро — впрочем, совершенно её этим не удивив. Перед этим он впервые в жизни напился. А перед тем, как Какёин напился, ему на электронную почту пришло письмо от некой немецкой клиники. Он удалил его, даже не прочитав.