Реабилитация

— Доброе утро, — Джотаро кивком пригласил Какёина за стол и поставил перед ним кружку кофе. Положил рядом таблетку. — Аспирин, — ответил он на немой вопрос во взгляде. Какёин проглотил таблетку. Слегка сжал кружку в руках. Она приятно жгла пальцы, отвлекая от слабости и похмельного озноба. Джотаро с ещё одной кружкой стоял у окна, опираясь бедром о подоконник. В пижамных брюках, с влажными после душа волосами. Какёин поглядывал на него украдкой, стараясь не задерживать взгляд надолго. Между бровями залегла вертикальная морщинка, скулы заострились, подбородок был сизым от щетины. Старые шрамы выцвели, почти побелели. Лишь глубокий рубец на животе так и остался грязно-розовым. Грудь покрыли тёмные волосы, которые собирались на животе в тонкую линию, снова расширявшуюся ниже пупка. В движениях больше не было юношеской угловатости и резкости, в глазах — угрозы. Только сейчас, глядя, как повзрослел Джотаро, Какёин в полной мере прочувствовал, сколько времени прошло, и от этого сделалось жутко. Небо за окном было низким и серым, словно перед грозой. — Пуэрто-Рико затопило, — сказал вдруг Джотаро. — Ураган идёт в нашу сторону. — помолчал немного и добавил: — На Кубе эвакуация. Островам вообще паршиво придётся. Какёин кивнул. Он слышал в новостях что-то про Дебби. — Нам повезло, что мы в материковой части, — Куджо отхлебнул из кружки. Какёин снова кивнул и тоже отпил немного. Больше всего сейчас хотелось не кофе, а забиться куда-нибудь, где тепло и темно. — Ты голоден? У меня ничего нет, но тут рядом неплохая забегаловка. Перекусить бы не помешало — последний раз Какёин что-то ел больше суток назад. Но сама ситуация, в которой это предлагалось сделать, вызывала слишком много вопросов, ни один из которых он не мог чётко сформулировать. Поэтому он лишь неопределённо пожал плечами. Джотаро снова поднёс кружку к губам. Помолчал немного. — Вчера ничего не было, — наконец, произнёс он. — Ты отрубился, и я отнёс тебя в постель. Всё. Пальцы сами сжались на кружке крепче. Какёин, наконец, поднял голову и посмотрел на Джотаро открыто. — Спасибо. В доме было до странного тихо. И пусто, словно сюда только переехали и ещё не перевезли все вещи. Даже стул на кухне, и тот был всего один. — ДжоДжо, — Какёин обвёл кухню взглядом. — Твоя семья... — Семья? — Джотаро удивлённо приподнял брови. — Мы давно не живём вместе. Развелись два года назад. А когда открылся новый филиал Фонда, я переехал сюда. — Но вчера... — Да, это моя бывшая жена и дочь. Мы часто видимся. У нас совместная опека. — Вот как. — Странно, что Польнарефф не разболтал. — Я просил его не посвящать меня в такие детали твоей жизни. — Вот как, — хмыкнул Джотаро. — Извини, — Какёин вздохнул и сгрёб назад лезшие в лицо волосы. Резинка так и осталась где-то в туалете бара. — Мне жаль, что у вас так вышло. — Мы слишком поторопились. У неё тоже было неприятное расставание, и она хотела забыться, — Джотаро допил остатки кофе и поставил кружку в раковину. — Сейчас у неё другой мужчина. Не о чем жалеть. — Джолин... милая, — Какёин чуть улыбнулся. Во рту было горько. — Ей нравятся твои фотки. — Это какие? — не понял Какёин. Джотаро вышел из кухни и почти сразу вернулся, протянув ему несколько полароидных карточек. В горле встал противный ком. Август тысяча девятьсот девяностого. Его день рождения. Вытапливающая мозг каирская жара, развалины старого особняка в пустыне и они оба — плечом к плечу. На Какёине — кепка Джотаро, сползает набок, слишком большая для его головы. Сам Джотаро — какой-то удивлённый, косится на Какёина и едва заметно приподнимает уголки рта. Поздний вечер на крыше, стинговское "I say love is the seventh wave" — молитвой в поспешно выдернутых наушниках и долгие, баюкающие объятия. Всё это осталось там, в тумбочке больничной палаты, вместе с плеером, фотографиями и книгами на английском. Какёин думал, что осталось. Хотел бы этого. Но седьмая волна все эти годы то и дело накрывала его, а теперь, кажется, решила окончательно утянуть на глубину. — Ты сказал ей, что я твой друг? — Не мог же я сказать, что мы спали. — Я не это имел в виду, боже, — Какёин сжал пальцами свободной рукой виски и усмехнулся. — Как за тебя с твоей прямолинейностью вообще кто-то замуж вышел. — Мы первое время только о бывших и говорили. Какёина пробрало на нервный смех. — Прости, ДжоДжо, — от удивлённого взгляда Джотаро ему почему-то было ещё смешнее. — Не могу представить, как ты с кем-то вот так сплетничаешь. — Эй! — Джотаро возмущённо скрестил руки на груди, вызвав у Какёина новый приступ смеха. — Это были не сплетни. — Хорошо. Ладно. Извини, — Какёин глубоко вдохнул и выдохнул. — Прости. Я не хотел тебя задеть. Куджо покачал головой. — Джолин... У неё есть стенд? — Нет, — голос Джотаро стал тише. — К счастью. Ей не придётся проходить через такое дерьмо, как нам. Какёин улыбнулся, снова разглядывая фотографии. — Много раз спрашивал себя, как бы всё сложилось, будь я обычным человеком. И до сих пор не знаю, какой вариант лучше. — Какая разница. Прошлое не переиграешь. — Ты прав, — вздохнул Какёин. — Да и, в конце концов, это часть моего опыта. Это дерьмо меня сформировало. Сделало сильнее. Я не жалею. — Я не сказал, что жалею. Но другим такого не желаю. Не Джолин, — Джотаро опустил руки. — Так что, выберемся на улицу? Или... — Не надо, — Какёин поднялся, придерживаясь за спинку стула. Голова закружилась с новой силой, но хотя бы перестала болеть. — Я пойду. Прости, что побеспокоил. — Тебе всё ещё плохо? — Джотаро поддержал его за локоть. — Ты можешь оставаться здесь, сколько нужно. Остаться с Джотаро. Звучало соблазнительно. С Джотаро, которого он не видел десять лет. Который за это время успел жениться, завести ребёнка и развестись. Который случайно наткнулся на него в баре и едва ли не трахнул там же. Что это, ностальгия по былым денькам? Незакрытый гештальт? Или вообще месть за то, как он тогда сбежал? Сейчас Какёин был не в состоянии искать ответы. — Спасибо, но это плохая идея. Мне лучше пойти домой. — Постой, — рука соскользнула на талию и Джотаро привлёк Какёина к себе, мягко, но настойчиво. Щека прижалась к виску. — Не исчезай опять. Какёин застыл, кусая губы. — Что ты делаешь, ДжоДжо? Джотаро прижал его к себе чуть крепче. Вторая рука коснулась лица, пальцы очертили подбородок и приподняли его вверх. — Вчера ты был не против. — Вчера я был пьян вдрызг, — Какёин рассерженно упёрся ладонями ему в грудь и выпутался из объятий. Джотаро отступил назад и усмехнулся. — На трезвую голову я тебя больше не привлекаю, да? — Не начинай, ладно? — Какёин так и остался с выставленными вперёд руками. — Я не готов сейчас всё это осмысливать. Я... Я просто пойду домой. Прости ещё раз. Он вылетел за порог в незашнурованных кроссовках, на ходу набрасывая пальто. Только на улице понял, что денег на такси у него не хватит. Добираться пришлось пешком, спрашивая дорогу у прохожих. Через полчаса Какёин, наконец, оказался дома и без сил рухнул в постель. Впился ногтями в ладони, хранившие тепло чужого тела. Во что он опять вляпался, господи.