Реабилитация

Мобильник, который со вчерашнего вечера валялся на столе, напомнил о себе раздражающим писком. Взяв его в руки, Какёин так и плюхнулся обратно на кровать. Девять пропущенных с незнакомого номера?.. Какёин глянул на время звонков. Тогда он ещё спал. Значит, звонил точно не Джотаро. Впрочем, в том, что с него станется раздобыть номер, Какёин не сомневался. Поколебавшись, он всё же перезвонил. — Вы в порядке? Мы уж думали в полицию звонить! — раздался на том конце взволнованный голос одного из его подчинённых. — Времени чёрт знает сколько, а вас всё нет, ещё и трубку не берёте. Понедельник. Чёрт, сегодня же понедельник. Какёин едва не хлопнул себя по лбу. — Прости, я приболел и проспал, сейчас приеду, — скороговоркой выпалил он в трубку. — Да чего вы, — опешили на том конце. — Отдыхайте, если себя плохо чувствуете, мы уж тут справимся. Вам, может, врача вызвать? — Спасибо, всё не настолько плохо. Отлежусь денёк и завтра буду в норме, — вздохнул Какёин. Конечно же, они не справились. Конечно же, они названивали чуть ли не каждый час, и, рассыпаясь в извинениях за беспокойство, просили совета или указаний. Оно было и к лучшему — частые звонки, хоть и действовали на нервы, отвлекали от слишком глубокого погружения в собственные мысли. Джотаро, которого он знал десять лет назад, и Джотаро, которого он встретил вчера — насколько они похожи? Может, это вообще разные люди? Первый старался держать свои эмоции при себе и по умолчанию был прав во всём. Второй изливал душу женщине, на которой женился, и, кажется, любил свою дочь. Смутился, когда его назвали сплетником, и не пытался задержать Какёина, когда тот захотел уйти. Перед глазами всплыло лицо бывшей жены Джотаро — удивлённое и расстроенное. Она его всё ещё любит? А он её? Дыхание перехватило как от удара в солнечное сплетение. Это что, ревность? Вторая кружка кофе не помогла ни взбодриться, ни взять себя в руки — лишь добавила нервозности. Какёин сердито расхаживал по квартире и не мог выбросить из головы образы того, как Джотаро прикасается к этой женщине, целует её, раздевает. Как они ходят в кино, или гуляют по городу, или чем там вообще влюблённые занимаются? Как выбирают обои, или шторы, или какие-нибудь дурацкие бесполезные мелочи для дома. Как засыпают и просыпаются вместе, в конце концов. Ну да, если бы всё было так хорошо, они бы не развелись. Да и разве Какёин не сам лишил себя возможности провести все эти годы рядом с Джотаро, ходить с ним в кино и выбирать шторы? Но почему-то от этого было не легче. Почему-то внутри неприятно кололо от того, что он провёл с Джотаро всего год, а кому-то досталось целое десятилетие. Сейчас Джотаро был свободен. И, кажется, заинтересован в Какёине, только вот как надолго? Из этого могут получиться нормальные отношения, или после пары ночей Джотаро поймёт, что прошлые чувства в прошлом и остались? Или Какёин поймёт это сам? Или, что хуже всего, Джотаро опять на нём зациклится и чёрт знает, как из этого придётся выбираться? К тому же, теперь появилась Джолин. Ломать себе жизнь и собирать заново по кусочкам было страшно, но ломать её ни в чём не повинному ребёнку — ещё страшнее. Девочка и так уже пережила развод родителей и нового ухажёра мамы, а теперь новый ухажёр будет ещё и у папы. А если у них не срастётся, Джолин достанется злой и расстроенный отец, что было ещё хуже. "Не додумывай за других, не бери на себя ответственность за их действия", — звучал в голове голос Скиннер. Но Какёин не мог иначе. Не мог действовать наугад, не просчитав все риски. Всякий раз, когда он это делал, ничего хорошего не происходило. Так он и проболтался до вечера от стены к стене, не находя себе места, и к ночи отключился от слабости на диване, совсем забыв поесть. *** Дни шли. Джотаро не давал о себе знать. Какёин, с одной стороны, был ему благодарен — всё равно он не представлял, что говорить и как себя вести. С другой ему было даже немного обидно — что же, не так он оказался и нужен Куджо? За последнее было ещё и стыдно — какое право он вообще имеет чего-то хотеть от Джотаро? Но всё перекрывало вселенских масштабов непонимание, что же теперь делать. Какёин знал, что ему придётся в итоге принять какое-то решение. Но понятия не имел, какое. Пасмурная погода держалась всю неделю, воздух был влажным и липким, как в душевой, которой недавно воспользовались. Высокая влажность здесь вообще была обычным делом, но в эти дни Флорида превзошла сама себя. Таким воздухом даже дышать было трудно, и Какёин то и дело вспоминал суховеи Каира. Как секлись и ломались волосы и трескалась кожа, а спастись можно было только закрытой одеждой. Больше всего страдал Польнарефф — даже в пустыне отказывался накинуть на плечи хотя бы шарф Какёина, будто ему было жизненно необходимо щеголять бицепсами перед верблюдами. Но дышалось там намного легче. А, может, и не в воздухе было дело. Новостей от Польнареффа тоже не было. Какёин давил в себе желание что-то узнать у Джотаро — он общался с Польнареффом чаще и мог знать больше. Он уже оставлял несколько новых запросов в Фонде на его поиск — в конце концов, Польнарефф отправился в Италию по их предложению. Субботнее утро началось с телефонного звонка из Фонда. Поиски Польнареффа дали свои плоды — он был жив, хотя и тяжело ранен. Однако ни где именно тот находился, ни как с ним связаться, Какёину никто не сказал — сочли передачу такой информации слишком рискованной. Какёин рассерженно бросил мобильник на кровать. Один из самых близких его друзей сейчас находился изувеченный чёрт знает где, а им не давали даже словом переброситься. Да, наверняка так было безопаснее, но обрывки информации оказались мучительнее, чем полная неизвестность. Что там произошло? Как Польнарефф себя чувствует? Нужна ли ему помощь? Возможно, что-то выяснить можно было через Джотаро. Какёин вздохнул и поджал губы. Не решит ли Джотаро, что он просто ищет повод для встречи? Не втянет ли в ещё один странный неловкий разговор? Может, он вообще ничего и не знает сверх того, что Какёину вообще известно. Но проверить всё же стоило. В этот раз дорога заняла куда меньше времени. Колени дрожали, когда Какёин поднёс палец к кнопке звонка. Громкий звук резанул по ушам. Прошло с полминуты, и Какёин решил было, что дома никого нет, но тут задвижка всё-таки щёлкнула и дверь открылась. Джотаро смотрел на Какёина молча и с заметным удивлением. Что ж, на этот раз он, по крайней мере, был одет. — Привет, — Какёин чуть улыбнулся. — Я по делу. Джотаро отступил вглубь коридора, давая пройти. — Что-то серьёзное? — Да. Наверное. Не знаю, — Какёин сложил ладони на рукояти трости, с каждой секундой чувствуя себя всё более неловко. — Это насчёт Польнареффа. Джотаро оглянулся. — Обсудим на кухне, — произнёс он чуть тише. — Я... — Пап! — донеслось из квартиры. А затем показалась и сама Джолин. — Ой, здравствуйте, — она со смущённой улыбкой прижалась к ноге Джотаро. — А мы с папой рисуем, будете с нами? Какёин не успел ничего ответить, как у Джотаро зазвонил телефон. Бросив взгляд на Джолин, Куджо приложил палец к губам, и она покорно закрыла рот ладошкой. — Да. Да. Нет. Я же сказал, к утру всё будет у вас на почте, — Джотаро медленно выдохнул, кажется, пытаясь не потерять самообладание, и пояснил в полголоса: — Это по работе. Я сейчас. Он ушёл в спальню, раздражённо что-то выговаривая в трубку насчёт поставленных сроков. — Это надолго, — недовольно хмыкнула Джолин. — А вы людей рисовать умеете? — Ну... — Какёин замялся, вспомнив свои юношеские попытки научиться. — Немного. — А помогите мне? Пожа-а-алуйста. А то папа ничего кроме рыб своих не рисует. Какёин покосился на полузакрытую дверь спальни, из которой доносился строгий голос Джотаро. Кажется, Джолин была права — это надолго. — Пойдём, — улыбнулся он ей. — Покажешь, что у тебя там.