Реабилитация

Путь до дома Джотаро занял почти два часа. Какёин ёрзал на переднем сиденье, теребя почти онемевшими пальцами то ремень безопасности, то лямку рюкзака. Вчера Джотаро сказал кое-что важное. Кое-что, на что Какёин не придумал, как ответить. У него и сейчас не подбиралось подходящих слов, но сам ответ уже был. Только вот примет ли Джотаро этот ответ. Когда машина подъехала к дому, Какёин увидел, как распахнулась дверь. Джотаро сбежал по ступенькам и замер, глядя на машину. — Спасибо, — Какёин пожал сержанту руку и выбрался наружу. Полицейский уехал, а они с Джотаро так и стояли в паре метров друг от друга. Наконец, Какёин чуть улыбнулся и сделал пару шагов навстречу. — Видишь, я в порядке. От Джотаро сильно пахло сигаретным дымом. — Я волновался, — тихо ответил он. — Ты не брал трубку. — Я потерял телефон. Поэтому решил зайти. Всё прошло хорошо. Какёин заметил, как Джотаро разглядывает его забинтованные по локоть предплечья. — Это ерунда. Быстро заживёт. Джотаро, наконец, поднял голову и посмотрел Какёину в глаза. — Я рад, что ты в норме. — Уже поздно, — Какёин облизал сухие губы и сделал ещё шаг. Трость так и норовила выскользнуть из слабой взмокшей ладони. Джотаро кивнул. — Да и погода портится. Может снова начаться ливень. Джотаро бросил взгляд на почти чистое небо. — Будет нехорошо, если повязки намокнут, — медленно проговорил он. — Думаю, тебе лучше остаться здесь. Даже в прихожей, когда за ними захлопнулась дверь, Джотаро словно держал дистанцию, словно боялся приблизиться. Он потянулся к выключателю и вздрогнул, когда Какёин перехватил его руку. — Что... Но Какёин не дал ему закончить. Потянул к себе, обхватил за шею и скользнул губами по колючей щеке ко рту. Джотаро застыл. Какёин ловил его громкие, дрожащие выдохи и с каждой секундой всё больше чувствовал, как облажался. Внутри всё похолодело. Но тут одна тяжёлая ладонь легла на его талию, а другая — на затылок. Какёин тут же выгнулся, прижимаясь к Джотаро крепче. Чужое сердце билось так сильно, что Какёин чувствовал его будто в собственной груди. — Я не смогу остановиться, — шёпот обжёг губы. — Ты уверен?.. — Абсолютно. Поцелуи Джотаро всегда уносили как отбойное течение, быстро и почти без шансов спастись. Вот и сейчас Какёин повис на нём мёртвым грузом, в силах лишь приоткрыть рот да толкаться языком в ответ. Путаясь в ногах, они кое-как добрались до гостиной — спальня сейчас казалась слишком далёкой. По пути Джотаро стянул с Какёина грязную, со следами земли футболку и подтолкнул к дивану. Жёсткая обивка царапала локти, когда Какёин пытался удобнее устроиться под Джотаро. Тот навис над Какёином, заглядывая в глаза, неизвестно что пытаясь высмотреть в темноте. Провёл большим пальцем по губам Нориаки, и он беспомощно потянулся за рукой, пытаясь продлить прикосновение. Лёгкими укусами по шее и груди, языком вниз, по впалому животу; оказавшись у пояса джинсов, Джотаро проигнорировал толчок в плечо — вялый протест Какёина, которого забеспокоила собственная чистота после целого дня разъездов по жаре. Он расстегнул молнию и потянул джинсы вниз, старательно вылизывая открывшиеся участки кожи. Какёин тихо застонал, закрыв глаза, и запустил пальцы в волосы Джотаро, когда тот прошёлся языком по его члену — широко и мягко. Возбуждение раскрывалось внизу живота красным цветком, пускало ростки по всему телу. Какёин бездумно перебирал жёсткие пряди, пока голова под его рукой медленно поднималась и опускалась. Каждый раз, когда головка упиралась в горло, у Какёина подводило колени, и он чувствовал, что даже в таком неспешном ритме долго не протянет. — ДжоДжо... Иди сюда. Даже на боку им едва хватало места. Пальцы чертили круги на горячей коже, спотыкаясь о шрамы. Сколько из них — новые? Сейчас, зажатый между спинкой дивана и напряжённым телом, Какёин был не в состоянии об этом думать. Джотаро обнимал его, гладил по спине и боку, чутко обходя уже проявившийся синяк, прихватывал зубами ухо. Он замер, когда Какёин спустил с него домашние брюки и провёл пальцами по члену, растирая капли смазки. Джотаро всегда цепенел в первые секунды, утыкаясь лицом в плечо или шею — и сейчас тоже уткнулся, отрывисто хватая воздух. Прикасаться к Джотаро было всё равно что играть на пианино мелодию, разученную когда-то давно. Кажется, что она забылась, но руки сами помнят, как надо. Помнят, когда следует надавить сильнее, а когда — едва касаться, когда ускориться, а когда — сбавить темп. Ладонь всё ещё мало что чувствовала из-за анестетика, и Какёин выпустил пару зелёных лент, кольцами укладывая их на напряжённой плоти. — Не могу больше, — хрипло выдохнул Джотаро и прижался бёдрами к Какёину так, чтобы рукой обхватить оба их члена. Сильные, грубые рывки; Джотаро жмурился и кусал губы, стараясь сдержаться, но всё равно кончил почти сразу. Когда дрожь улеглась, он чуть отодвинулся и продолжил работать рукой. Какёина хватило ненамного дольше — Джотаро тоже помнил его наизусть, знал, когда нужно приласкать соски, когда — согнуть ногу и дать прижаться к бедру промежностью, а когда сделать паузу на несколько мучительных секунд, а потом завершить всё на пределе скорости. Спазмы накатывали один за одним, сильные до болезненности. Когда волна прошла, Какёин ещё долго лежал, не в силах открыть глаза. Наконец, он разомкнул веки и потянулся за новым поцелуем, долгим и медленным. Хотелось целоваться до утра, пока не онемеют губы, растирать языком по нёбу странную смесь вкусов сигарет, Джотаро и себя самого. И уснуть прямо здесь, тесно сплетясь. Проспать полдня, а остальные полдня — проваляться в постели. Но кожа под повязками начинала ныть, и нужно было принять обезболивающее. Утром прийти на перевязку к врачу Фонда, а потом составить отчёт. И, может быть, взять пару дней отгула. А ещё явно нужно было обсудить то, что сейчас произошло. Объясниться. И решить, что делать дальше. С неохотой Какёин оторвался от Джотаро. Попытался улечься поудобнее и смущённо улыбнулся. — Я не разулся. — Я люблю тебя. Из лёгких выбило воздух. Из головы — все мысли. Какёин так и замер, приподнявшись на локте. Джотаро с усилием сглотнул, глядя куда-то в пустоту. Они никогда этого друг другу не говорили. Пока Какёин пытался научиться ходить, было не до разговоров о чувствах. Вместо них были долгие взгляды, долгое молчание и долгие ночи в одной постели. А потом он сбежал. И сейчас, лёжа на запачканном диване, в кроссовках и спущенных до щиколоток джинсах, он ожидал это услышать меньше всего. Джотаро поджал губы и прикрыл глаза ладонью. — Чёрт. Прости. Можешь ложиться в спальне. Я буду спать здесь. Он отвернулся и попытался встать, чтобы дать Какёину выбраться, но тот уцепился за его локоть. — Стой, ДжоДжо. Джотаро послушно опустился обратно. Какёин уселся сзади него и обхватил руками поперёк туловища, словно боясь, что тот уйдёт. — Это ты меня прости, — он прижался щекой к напряжённому плечу. — Я... благодарен тебе за то, что ты для меня делал. Я не знаю, что со мной было бы без твоей поддержки. И я не уверен, что правильно поступил, когда ушёл. Просто тогда я не видел других вариантов. Ты сказал, что теперь уже без разницы, но... — Какёин замялся. Джотаро положил ладонь на его сцепленные руки. — Предлагаешь мне попробовать не быть мудаком ещё раз? — Я думаю, у тебя это уже хорошо получается. — А если я опять облажаюсь? — Не знаю. Что-нибудь придумаем. Договоримся. Я не собираюсь больше бежать. Я всю жизнь провёл как перед телевизором, когда только смотришь, и всё, что можешь сделать — разве что переключить канал. Думал о том, как никому не навредить, а в итоге навредил всем, кто мне дорог. Я не хочу так больше. Внутри словно что-то встало на место. Какой-то недостающий кусочек головоломки. Слова, которые он не мог подобрать, вырвались сами, и Какёин почувствовал себя удивительно целым. На улице горел фонарь. Тени деревьев причудливыми водорослями качались на потолке. Какёин почувствовал, как под его руками медленно расслабились мышцы Джотаро. Тот долго гладил его по кисти, доходя до края бинтов, и, наконец, произнёс: — Сегодня мы будем спать вместе.