Реабилитация

— Полиция нашла останки жены и сына Теда у него на заднем дворе. Совсем неглубоко закопал, странно даже, что собаки не разрыли, — Какёин зевнул, удобнее устраивая голову на коленях Джотаро. — Он всё рассказал, когда их увидел. На улице смеркалось, но подниматься с дивана, чтобы включить свет, никто из них не хотел. — Они догадались о его способностях, но не знали, с чем имеют дело. Жена испугалась, решила, что Тед одержим или типа того. Они с сыном хотели сбежать, завязалась драка, и Тед убил их. Потом пришёл в себя, испугался, разложил тела с помощью стенда и спрятал то, что осталось. Соседям сказал, что жена его бросила и уехала к матери. Их даже никто не искал. А потом у него съехала крыша, и он сам в это поверил. — Значит, он принимал других людей за членов своей семьи? — Джотаро задумчиво пропускал волосы Какёина между пальцами. Тот прикрыл глаза от удовольствия. — Ага. И раз за разом отыгрывал один и тот же сценарий. А потом забывал об этом. Вспомнил только, когда увидел скелеты. — И как его собираются судить? Он же легко сбежит из тюрьмы. — Уже никак. Тед покончил с собой. В отчёте написано, сгнил на глазах полицейских за считанные секунды. Не смог жить с тем, что сделал. Такая вот любовь. Джотаро вздохнул. — Он больной на голову старик, который убил свою семью. И ещё с полтора десятка людей впридачу. Любовь тут ни при чём. Он и правда был одержим. — Я его не оправдываю, — Какёин почти мурлыкал. — Но мне его жаль. Страшная судьба. Джотаро молча гладил его по голове. За окном совсем стемнело. — Что сказал врач? — Отправил на больничный. Ближайшую неделю нужно будет только приходить на перевязки. — Тебе, наверное, не слишком удобно в повязках. Какёин перевернулся на спину, и Джотаро убрал пряди с его лба. — Да нет, они почти не… — Возможно, тебе пока лучше остаться здесь. Я за тобой присмотрю. Могу поработать из дома. «Если ты присмотришь за мной, как в прошлый раз…» — чуть было не сорвалось с языка. Какёин вздохнул. Всё происходило слишком быстро. Его размеренная, устоявшаяся жизнь в последние пару недель стремительно разваливалась, и на обломках вырастало что-то новое. Что — Какёин пока не понимал и не мог просчитать, как всё обернётся в будущем. Он не знал, как будет лучше. Но знал, чего хочет. — Останусь на неделю, — согласился Какёин. — Потом решим, что делать дальше. Только купи ещё один стул на кухню. *** За неделей последовала ещё одна, и ещё, и ещё. Через месяц Какёин окончательно перевёз к Джотаро свои вещи. Какёин наблюдал за ним, открывая его для себя заново спустя десять лет разлуки. По утрам Джотаро мало что соображал, пока не выпьет кофе — было бесполезно о чём-то просить, всё равно пропустит мимо ушей. Зато в это время он был ласковее всего, и Какёин пользовался шансом наобниматься впрок на весь день. Вечером им не всегда удавалось даже переброситься парой слов — то и дело кто-нибудь допоздна засиживался на работе. Когда Джотаро работал из дома, он порой так увлекался, что забывал поесть. Поэтому Какёин писал ему в середине дня, чтобы напомнить — иначе к его возвращению Куджо искренне недоумевал, отчего так болит голова. Джотаро курил, когда сильно волновался. Дважды за следующие месяцы Какёин был в командировках — и дважды возвращался из них в прокуренную квартиру. И ещё один раз — когда Джолин с матерью и отчимом уехали за город, не вернулись вовремя и Джотаро не смог до них дозвониться. Всё обошлось — Джолин просто раскапризничалась и хотела задержаться подольше, а связь не ловила. Сам Джотаро быстро подстроился под привычки Какёина. С первых дней он выучил, что тот плохо засыпает без телевизора или радио, пьёт чай без сахара и сердится из-за бардака. А ещё — что если вовремя не оторвать его от очередной компьютерной игрушки, он так и просидит за ней до утра. Джолин, кажется, совершенно не смущало появление нового жильца. В её жизни появился ещё один человек, которому можно было похвастаться хорошими оценками в школе, дракой, в которой она победила или огромным жуком, найденным в лесу. Её мать была не слишком рада, но старалась держать своё мнение при себе, лишь при встрече смеряя Какёина недовольным взглядом. Вскоре она засобиралась замуж за мужчину, с которым провела последний год. В Данию, на регистрацию «партнёрства» между Эммой и Лилиан, Какёин отправился вместе с Джотаро. Заранее предупреждать их он не стал, лишь сказал, что будет не один, но те совершенно не удивились. Эмма посмеивалась и подмигивала Какёину, пока Лилиан с ней под руку расхаживала среди гостей с бокалом игристого и гордо представлялась всем друзьям, будто знакомясь заново: — Лилиан Скиннер. Теперь она работала в Национальном музее Дании — вела крупный проект, посвящённый Датскому движению Сопротивления. Эмма занималась частной практикой, отведя под кабинет одну из комнат их небольшого домика на Амагере, в двадцати минутах от пляжа. Через пару кварталов были больница и кладбище. — Хорошо, когда всё, что нужно — рядом, — сказала Лилиан. — Жаль, не получилось встретиться раньше. Здесь так хорошо летом, — улыбнулась Эмма. — Совсем не жарко, но вода очень тёплая. Можно хоть весь день проплавать. Обязательно прилетайте в следующем году. Было ли дело в мягком климате и море под боком, или в удачном семейном союзе, но выглядели они обе совершенно счастливыми. *** В декабре на улицах появились искусственные ёлки и фигуры оленей, причудливо затесавшиеся между пальмами. На работе заниматься было почти нечем — в ожидании праздников половина коллег разъехалась по родным городам, а другая половина только и делала, что строила планы на праздничные дни. Всё вокруг встало на паузу, и разве что работники магазинов трудились теперь допоздна. Поэтому Какёин и Джотаро с чистой совестью взяли в пятницу отгулы и провели весь день дома, бездельничая и попивая присланное Польнареффом в подарок итальянское вино с невыговариваемым названием. Как бы они ни переживали за друга, Польнареффа, кажется, странная жизнь в комнате внутри черепахи вполне устраивала. Только другие люди теперь были для него слишком огромными, и он жаловался, что всё время видит их ноздри. И зрелище это, по его словам, было не самое приятное. — Ты точно останешься здесь на Рождество? — Джотаро вытянулся в кровати, устроившись на плече у Какёина. Тот рассеянно листал недавно купленный справочник по винам — хотел знать, что ещё можно попросить у Польнареффа. — А ты против? — Нет, наоборот. Но я думал, ты хочешь повидать родителей. Ты ведь их уже пару лет не навещал. — В эти дни у них будет куча гостей и дальних родственников. Не хочу отчитываться перед всеми ними, как я живу и чем занимаюсь. Слетаю к ним весной. — Мама собирается прилететь. Навестит деда, а через пару дней остановится у меня. Какёин со вздохом отложил книгу. — Я могу пожить в гостинице. Или… — Не надо, — прервал его Джотаро. — Она всё знает. — Прости, — Какёин поднял на него взгляд. — Что именно — всё? — Что мы с тобой вместе. Я сказал ей. — Оу, — Какёин отвёл глаза и уселся в кровати, подтянув к себе ноги. Ему вдруг стало как-то неловко занимать столько места. — И… Как она отреагировала? Джотаро со вздохом сел рядом и притянул Какёина к себе. — Я десять лет живу отдельно и порой занимаюсь чем-нибудь опасным для жизни, вроде сражений с другими обладателями стендов или воспитания дочери. В маминых глазах я достаточно взрослый, чтобы она спокойно реагировала почти на любое моё решение. Кроме того, — большой палец мягко скользнул по щеке. — Ты всегда ей нравился. — Если я не помешаю… — Ты никому не мешаешь. Это моя квартира, в конце концов. Уж как-нибудь сам разберусь, с кем мне жить и чем заниматься. Какёин усмехнулся и допил вино. Кажется, это был третий бокал. Или четвёртый. — В таком случае, я спокоен. Он поставил бокал на пол и повернулся к Джотаро. — Возможно, есть что-то, чем ты хотел бы заняться прямо сейчас?