Когда чувства обретают цвет

— Нет — первый раз подаёт голос Мин и видит, как незнакомец берёт его за руку, заталкивает бедные продукты, которым не суждено сегодня быть купленными, обратно на полку и выводит из магазина. — Меня зовут Хосок, — будто бы прочитав мысли Юнги, отвечает незнакомец, крепче сжимая руку Мина — Чон Хосок, а тебя? — Мин Юнги — в конце концов отвечает последний, всё так же следуя за парнем в маске. Всю дорогу Мина не покидает чувство тревоги. Вдруг кто-то увидит их скреплённые руки? Вдруг, ещё в магазине кто-то заметил искру между ними? Но, к счастью, головы прохожих были опущены вниз, на серый и безжизненный асфальт. Им было совсем не до парней. Юнги уже давно был убеждён, что людей больше не существует на этой планете. Ну не осталось больше адекватных людей… хотя, о какой адекватности в этом мире может идти речь? Почти всю жизнь его окружали люди, которые напоминали мешки с костями. В них не осталось ничего человеческого, ничего живого. Вечно эти губы в полосочку, раскрытые глаза и прямо поднятая голова, а на глазах — белая пелена. Пока парень раздумывал о потенциальных опасностях, которые они могли бы встретить на пути, незнакомец Хосок остановился у порога в маленький домик. Было такое чувство, что это жилище повидало много. Нет, оно не разваливалось, но и не было в идеальном состоянии, просто выглядело потрёпанным жизнью. Чон завел своего нового знакомого в дом. Закрыл дверь. Растрепал свою макушку и посмотрел на парня. Тот разглядывал открывшееся перед ним помещение, которое оказалось, на удивление, очень уютным и недешёвым. Дом состоял из двух этажей. На первом можно было увидеть небольшую гостиную, в которой стоял телевизор. Он больше создавал впечатление декорации, нежели используемый предмет, так как пыль, скопившаяся на поверхности, говорила о многом. Чуть дальше по коридору, можно заметить кухню, в чёрно-белых оттенках. Сбоку от Мина была чуть приоткрытая дверь, в которой была видна часть незаправленной кровати, видимо, это комната Хосока. На верхние этажи у Юнги был заблокирован обзор, так как лестница устремлялась вверх спиралью, было трудно что-либо разглядеть. — Мне же не одному это показалось? — начал Хосок, снимая чёрную накидку и вешая её на металлический крючок справа от него. — Что показалось? — настороженно спросил Мин. Чон вздохнул, сел на кожаный диван и похлопал рядом, показывая, что можно сесть. — В магазине, из которого я тебя только что увёл, я почувствовал нечто странное, — Хосок сделал паузу, будто был не уверен в своих словах — Я посмотрел на тебя, и в моём теле разлилось… тепло? Я точно не знаю, но это было… приятно? Мин молчит, смотрит в глаза незнакомцу, и по его телу снова разливается это чуждое чувство. Ощущение, что рядом с тобой родной человек, твоя родственная душа. — Я тоже, — сказал Мин — Тоже это почувствовал. Настала неловкая пауза, которая прекратилась так же быстро, как и началась. — Сколько тебе лет? — спрашивает Чон, внимательно заглядывая в глаза напротив. — Двадцать пять. — Могу назвать тебя хёном? — Можешь. Чон хмыкает, на что Юнги поднимает бровь. — Ты думаешь, что у меня в доме тоже есть эта хрень? — Чон откидывается на спинку дивана — Ошибаешься, её у меня нет. — Почему это? Мин совсем ничего не понимает, ведь в этом аппарате заключается вся жизнь человечества, разве нет? Камера контролирурт его мысли и чувства ещё с трёх лет. Эта штука стала неотъемлемой частью его проживания в собственном доме. — Всё просто, моё окружение слепо убеждено в том, что я бесчувственная машина как и все. Когда Чон кидает этот короткий ответ, Мин удивлённо моргает, вынуждая рассказать подробнее. — Мне двадцать два. Из семьи, мир оставил мне только бабушку. Она мне не родная, сидит на посту в правительстве и думает, что её любимый внук всегда под контролем. Она очень жестока, ко всем, ей ничего не стоит всадить пулю в лоб, даже мне…, — Чон сам до конца не понимал, зачем раскрывается перед человеком, зачем рассказывает ему о своей семье. Зачем так открыто? Зачем так просто? Но одно он знал точно, этому человеку можно доверять, как самому себе. Его сердце билось иначе, чувства обретали цвет. — Она убеждена, что если я никогда в своей жизни не общался с человеком тех времён, то значит, и не знаю, что такое эмоции, — Чон запускает руку в волосы и разминает шею — Отчасти это так… да. Я не знаю, как жили раньше, даже не подозреваю, но вдруг появляешься ты, который переворачивает мою жизнь, моё восприятие. Я безумен… точно. Я тоже

***

С того странного знакомства прошёл месяц. Юнги каждый день приходил в гости к Чону и рассказывал ему о прошлой жизни. Знал и помнил он совсем не много, так как сам был ещё ребёнком, но честно пытался объяснить младшему самые естественные эмоции и чувства. Получалось немного скомкано, но понятно, наверное. Юнги так казалось. А Чону это нравилось, в старшем он души не чаял. Но как-то раз, вследствие бурной беседы, Хосок не замечает, как отпускает шутку. Он даже сам не придает этому значения. А Юнги на это искренне смеётся, хоть и сам удивляется. Заметив изучающий взгляд на своем лице, Юнги резко замолкает, прикрывает рот ладошкой и в страхе начинает искать датчик эмоций, поздно опоминаясь об отсутствии этого прибора. Он чувствует, как тёплые ладони аккуратно обхватывают его лицо, а внимательные глаза смотрят на губы, которые так и остались в еле заметной полуулыбке. Потом Хосок трогает свои щёки, губы и даже глаза, потому что искренне удивляется подвижности этих частей лица. — Что это? — тихо спрашивает Чон — Почему твои губы растянулись? Почему ты стал… другим? — Другим? — Ты стал… особенным, я никогда такого не видел, хочется видеть это чаще, потому что мне это… нравится? — Хосоку всегда трудно давались объяснения своих чувств, но Мин всё понимал. — Как называется чувство, когда хочешь потрогать человека? Обвить его… руками? Укутать в одеяло, трепать за волосы и вечно смотреть в глаза? — Чон замолкает, обдумывая свои мысли и прислушиваясь к чувствам — Чаще видеть этого человека… чаще, чем каждый день… всегда. — Я точно не уверен, плохо помню это слово… может быть, любовь? Когда Мин произносит это слово, такое незнакомое и далёкое слово, ему хочется забыть всё, что происходило с ним до встречи с Хосоком. Хочется забыть ту суровую реальность, которая вот, прямо за окном. Выгляни - и окунись в пучину страданий. Но сейчас, он чувствует себя невероятно счастливым, ведь рядом с ним сидит человек, такой родной и любимый. Тёплый как солнце. — Любовь… — Хосок повторяет это слово, тщательно его изучая. Щёки младшего медленно багровеют, первый раз за их знакомство, и он переводит взгляд на друга. — Я люблю тебя, Мин Юнги. Хосок пробует улыбнуться, но получается криво и немного смазано, но всё же очень душевно. Он чувствовал себя иначе. Хотелось жить. Не ради себя. Ради него. Юнги пододвинулся к нему ближе и обвил руками шею, опаляя горячим дыханием чуть смуглую кожу. Младший, не ожидая такого действия от старшего, попробовал положить руки ему на спину. Погладил. Вдохнул запах волос. Хосоку нравится его запах. Хосок влюбился...