Демон. Внутри и снаружи.

      «Идиот» — вот самое любимое слово у Иллидана Ярости Бури. Во всяком случае, Сириус Блэк был в этом совершенно уверен, ведь именно с таким набором звуков осквернённый эльф ни разу не ошибся, выговаривал быстро и со всеми возможными интонациями. Только в нём не чувствовалось, что Иллидану при дикции мешают клыки.       Сейчас анимаг легко представлял, как его снова одаривают столь нелестным эпитетом. К чести Ярости Бури, на его месте Блэк сам о себе высказался бы в гораздо более крепких выражениях. Попасться на глаза простецу! Мало того, что попасться, так ещё и прошататься почти до самого приезда магловских стражей порядка, так ни о чём и не догадываясь! Ну, не идиот ли?        Конечно, у волшебника было смягчающее обстоятельство свершённого проступка, но спасало оно разве что морально и исключительно в мечтах. Пока стройные ряды полицейских выбегали из-за угла, чтобы нагнать цель, в порыве погони совершенно не обращая внимание на лежавшего у забора на пачке книг большого чёрного пса, Блэк размышлял, как именно преподать новость о своём провале спутнику. Книги он достал, от маглов, конечно, отбился, но проблема не в них, а в тех, кого Сириус успел заметить за минуту до воя сирен. Это были по-настоящему опасные преследователи, которые, хоть и умело, но всё же немного неловко прятали под магловскими куртками волшебные палочки. С одной стороны, лежать на улице у них под носом рискованно и глупо. С другой, если бы они знали, что он анимаг, то уже давно проверили всех чёрных псов в округе. Наглость граничила с сумасшествием, однако пока спасала там, где остальные предпочли подстраховаться и просчитались бы.       Сириус снова мысленно выругался. Он перестаёт быть таким же внимательным и осторожным, каким был в начале побега. Нельзя сравнивать преследуемого дементорами голодного узника, вздрагивающего от каждого шороха, и подавшегося в бега опытного мага, но такая оплошность могла стоить Блэку слишком многого, чтобы не задуматься.       Просидев в своём «укрытии» на самом видном месте почти полчаса, анимаг рискнул цапнуть парочку книжек, а остальные задними лапами аккуратно задвинул под забор и лёгкой трусцой направился в сторону леса. Там, на живописной поляне, окружённой осенними деревьями, пристроилась маленькая заброшенная церковь. Несмотря на уговоры, Ярость Бури больше ни разу не согласился останавливаться «в гостях» у маглов, и они продолжали искать укромные уголки.       Когда Сириус уже почти обернулся человеком, его голову чуть не разорвало от ворвавшейся в неё боли.       «Стой!»       Опешив от внезапной ментальной атаки, пёс зарычал, но трансформацию не совершил. Следующие слова были не столь болезненны, хотя всё равно неприятно отдавались в виски:       «Там засада. Твои друзья нас нашли. Я почувствовал их гораздо раньше, чем они меня, и любезно позволил им догадаться о нашем месте пребывания».       «Зачем?!»       Смех в легилименции не существовал, однако маг ни мгновения не сомневался, что при следующих фразах Иллидан высокомерно ухмылялся:       «Чтобы они и дальше днями напролёт сидели и ждали нас, пока мы пойдём по своим делам».       С невольной грустью Сириус поймал себя на том, что совершенно уверен: в его ситуации эльф бы не попался и не зазевался.       «А где ты зазевался?»       Проклятье! Сколько уже можно сидеть в голове у анимага, когда он погружается в свои мысли?!       «Пока есть риск, что ты «зазеваешься» и нас схватят».       Парировать было нечем.       Следующие два дня, даже в дневное время, практически без перерывов на сон и отдых, беглецы продолжали свой путь, чтобы максимально увеличить расстояние от преследователей. Иллидан обосновал гонку тем, что по уже пройденному ранее пути противники могут примерно вычислить их следующую стоянку.       «Откуда ты так много знаешь о погонях? Ты за кем-то гнался?» — недовольно подумал Сириус, который только в облике пса мог поддерживать стремительный темп, заданный осквернённым эльфом.       «Нет, это меня ловили. Кстати, поймали, так что советую подобрать слюни и передвигать лапами резвее».       Анимаг невольно зарычал, ведь таскать в зубах книги ему уже давно осточертело. Выбрасывать же их, причину вылазки в дом бывших магов, погибших в Первую Магическую Войну, было глупо и обесценивало бы все действия.       На третий день Ярость Бури объявил привал в очередном заброшенном сарае, чему Блэк был несказанно счастлив. Выплюнув злосчастные тома, анимаг обернулся и с удовольствием потянулся. Как же приятно взъерошить себе волосы не задней лапой!       — Какие книги достать ты смог? — Иллидан по привычке пристроился к стене, чтобы погрузиться в транс.       — Даже не знаю, — пожал плечами Сириус. — В доме я выбирал, как мне казалось, самые интересные для тебя, а потом схватил две верхние. Собственно, поэтому я и задержался — слишком долго выбирал, что тебе может быть нужно, а что нет.       — Там есть про Азкабан? — не обращая ни малейшего внимания на оправдания мага, перебил эльф.       — Нет, про Азкабан ничего не было.       — Жаль, — хмыкнул Ярость Бури. — Ладно, читай.       — Не слишком ли много ты от меня хочешь? — холодно осведомился Блэк. — Сначала рискуй своей шкурой, во всех смыслах этого слова, а теперь ещё «читай»? Может, я просто покажу тебе буквы, а дальше сам?       — Эх, — тяжело вздохнул Иллидан. — Идиот.       С этими словами охотник на демонов вперил долгий взгляд в спутника. Прежде чем Сириус успел разразиться обиженной тирадой, догадка, наконец, осенила мага. На человека смотрели два зелёных огонька под повязкой, а потому, каким бы аналогом зрения не обладал Ярость Бури, очевидный факт, который бросался в глаза любому, кто впервые видел Иллидана, за давностью дней вылетел у волшебника из головы. Эльф был слеп.       Вместо оправданий анимаг послушно взял первую попавшуюся книжку в руки и нарочито громко с выражением начал:       — Что же, любимое рогатое дитя моё. Устраивайся поудобнее коленками к стеночке, сегодня мамочка Блэк почитает тебе сказку на день о… «Волчье беззаконие: Почему ликантропы не заслуживают права жить», за авторством некого Эмеретта Пикарди. По названию сразу можно понять — широкой души человек был этот Эмеретта…       Устроенное волшебником показательное выступление служило лишь для одной цели. Пока Сириус специально повысил голос, сам он тихонько взял с пола камень и, толком не договорив предложение, внезапно кинул его прямо в лицо собеседнику.       — Я даже не удивлён, — самодовольно прокомментировал маг, с удовольствием лицезрев, как когтистая рука поймала камень в полутора футах от лица. — Камень ты ловишь на лету, но читать не можешь. Ну-ну.       Наконец-то человек в чём-то превзошёл и обыграл осквернённого эльфа. За всё время их совместного путешествия, Ярость Бури ни разу не ошибался, обо всём догадывался и к любому повороту судьбы был готов. Блэк иногда сравнивал его с Сохатым, ведь Джеймс из всех Мародёров был как раз тем человеком, кто всегда выглядел ко всему готовым и мог вывернуться из любой ситуации. Так, во всяком случае, когда-то казалось. С одной стороны, подобное поведение вызывало даже лёгкое восхищение, но с другой бесило, ведь Сириус практически всегда выделялся самодостаточностью. Периодические проколы, свидетелем которых был Ярость Бури, больно давили на самолюбие.       — Я видел не камень, — как-то чересчур спокойно отреагировал на ликование мага собеседник. — Я чувствовал тебя. Могу читать мысли, что идут раньше действий. Могу видеть отражение магии вокруг себя. В этом мире хуже, чем в своём. Поэтому теряю силу и даю этому миру магию.       — Ты даёшь этому миру магию? — удивился бывший узник Азкабана.       — Да. Пускаю её вокруг себя. Она отражается — я вижу её отражения. Это тратит силы и может быть слишком опасно, но иначе я не вижу мир.       — Чем опасно?       — Моя магия сильна. Отличается от твоего мира. Отражается не одному мне. Я говорил, меня уже ловили. По моей магии в том числе. В этом пустом мире она — пожар.       — Но, — не унимался Сириус, — никто же не будет тебя искать в нашем мире.       — Меня всегда кто-то ищет. Будут искать во многих мирах. Друзья и враги. Найдут. Я буду готов, — как-то особенно зло процедил осквернённый эльф.

***

      В кабинете профессора Дамблдора, директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, давно не было столько народа. Это место казалось удивительным сочетанием строгости и уюта. Ощущалось, что нынешний директор старался добавить больше тепла, чем знаний, полагая, что их порой даже слишком много. В общем, по мнению Руфуса Скримджера, не вносил того авторитета, который положен такому важному месту. Нельзя сказать, что глава мракоборческого отдела не любил Альбуса Дамблдора, но он вполне обоснованно опасался его влияния на Министерство магии и остального волшебного сообщества Великобритании в целом. Достаточно вспомнить, что именно этот старый маг, удобно устроившийся в своём роскошном кресле и с интересом рассматривающий гостей через очки половинки, является главой Визенгамота, верховного суда магического мира страны, как и Барти Крауч. Последний тоже стоял рядом, как и Корнелиус Фадж, сам Министр магии, вместе с парочкой людей Скримджера. Выразительный состав присутствующих директор Хогвартса не мог не отметить:       — Приветствую лучших членов славного Министерства, — заметил профессор Дамблдор, сияя радостью так, словно увидел старых друзей, а не стал жертвой внезапного визита. — Я, видимо, всё же старею, раз не успел за совой с сообщением, что меня сегодня посетит так много доблестных магов нашей страны.       Против воли Руфус скривился. Крауч что-то очень тихо буркнул себе под нос, а вот Фадж, казалось, был смущён таким приветствием.       — Увы, уважаемый профессор Дамблдор, мы вынуждены были нанести в вашу школу безотлагательный визит касательно обстоятельств дела, которое мы не можем доверять совам, — самым миролюбивым тоном заверил министр директора Хогвартса.       Глава школы чародейства и волшебства не шелохнулся и продолжил с повышенным интересом смотреть на посетителей, будто не догадываясь, о чём пойдёт речь, но заранее предвкушая что-то очень интересное. Такое поведение тоже не добавляло Альбусу Дамблдору очков в глазах Скримджера, ведь из-за него было совершенно неясно, о чём на самом деле думает опасный собеседник. В том, что профессор Дамблдор, если захочет, может быть опасным, глава мракоборцев не сомневался ни на миг.       — Видите ли, Альбус, — начал издалека Фадж, — обстоятельства, о которых я уже успел упомянуть, выглядят так, что… Мы бы хотели ещё раз коснуться нашего с вами договора, профессор.       В какую-то секунду из доброго старичка Альбус Дамблдор мгновенно стал внимательным строгим магом, с которым было крайне сложно достичь компромиссов. Излишне сухая манера ответа директора Хогвартса лишь подтвердила опасения главы мракоборческого отдела:       — Мне показалось, что все, — на последнем слове директор Хогвартса сделал особое ударение, — какие могли быть условия в нашем договоре, мы уже обговорили, а вопросы решили.       — Да, но… Обстоятельства, — снова промямлил Министр и смолк.       В кабинете повисла гробовая тишина. Старый маг молчал, никак не пытаясь помочь гостям найти зацепки для продолжения разговора. Скримджер и Крауч обменялись взглядами; они не затем сюда явились, чтобы идти на попятную.       — Мы требуем разговора с вашим новым учителем, — максимально членораздельно заявил Барти Крауч.       — Вот как? — казалось, что одна бровь на старом лице удивлённо выгнулась, но, если это и случилось, то лишь на мгновение. — Чем же он, позволю себе спросить, заслужил такую огромную честь: общаться сразу со столькими многоуважаемыми магами нашей страны, будучи обычным учителем защиты от тёмных искусств?       Терпение Скримджера кончилось:       — Он не обычный, и вы прекрасно об этом знаете, профессор, — выпалил глава мракоборцев. — Нам нужно с ним поговорить, и мы настаиваем на разговоре с особыми условиями.       — Даже так! — слегка усмехнулся Альбус Дамблдор. — Кроме того, что настаиваете, так ещё и особые условия требуете. Могу я поинтересоваться, в чём они заключаются?       — Хватит этих витиеватых разговоров, — поддержал Скримджера Крауч. — Мы пришли поговорить с Римусом Люпином не по причине его… Недуга. Данный пункт уже обговорён, и…       — И поэтому, — достаточно холодно перебил хозяин кабинета, — дозволив ему преподавать здесь, я согласился на то, что теперь вокруг моей школы, полной детей, частично из ваших же семей, бродят стражи Азкабана. Позвольте уточнить, какие ещё условия вам нужны от Хогвартса?       — Альбус, не стоит так драматизировать, — вмешался в разговор Фадж. — Дементоры здесь стоят не из-за Люпина, а из-за его бывшего друга.       — Именно по поводу этого незадачливого дружка мы и пришли, — закончил фразу министра Скримджер.       Альбус Дамблдор откинулся на спинку кресла, очевидно, о чём-то размышляя.       — Мы понимаем, что это непростое решение, — решил воспользоваться моментом Крауч, — но нам действительно всего лишь нужно с ним поговорить. Блэк сбегает; его соседи по камере слышали, как во сне он постоянно повторял: «Он в Хогвартсе… Он в Хогвартсе», а затем именно в этот год мистер Люпин становится профессором вашей школы. Согласитесь, поразительные совпадения. Разумеется, мы ничего не утверждаем, но версий происходящих событий слишком много. Чтобы быть уверенными, что мистер Люпин ни при чём, мы бы хотели задать ему некоторые вопросы. Не такая уж невыполнимая просьба, профессор Дамблдор, не находите?       — Поэтому для исполнения такой простой и обычной просьбы, вы, столь занятые люди, сейчас находитесь здесь, в моём кабинете, и балуете приятной беседой сердце старика? — как бы совершенно невинно осведомился Альбус Дамблдор.       — По законам нашей страны мы не имеем право использовать Сыворотку Правды при малом количестве свидетелей, чтобы гарантировать полную достоверность сказанного, если только это не особенные случаи, — смущённо произнёс Фадж. — Это, как раз, наше особое условие, Альбус. Ваш педагог может быть уверен, что всё будет конфиденциально и честно…       — Конфиденциальность в присутствии главных лиц Министерства магии? — не меняя подозрительно-мягкого тона, уточнил директор Хогвартса.       Обстановка накалялась. Скримджер почувствовал запах провала. К этому ужасному аромату он почти привык за последнее время. Достаточно было положено сил на то, чтобы замять последний инцидент с неудачной засадой в предположительном логове Блэка, на которую была потрачена почти неделя. Терпения и средств на новый промах больше не было.       — Либо мы получаем то, зачем пришли, либо особенности вашего нового учителя станут достоянием общественности, — процедил Скримджер.       Практически сразу он пожалел о сказанном, но сделанного не воротишь. Напряжение последних дней сказалось именно в тот момент, когда нужно было быть максимально собранным. Можно было уже не сомневаться: Альбус Дамблдор запомнит произнесённые слова, чтобы больше никогда не забыть.       — Сейчас у Люпина урок, разговор подождёт до его окончания? — максимально холодно уточнил профессор Дамблдор, после того, как по магической связи уточнил появление своего педагога.       — Да, Альбус, конечно-конечно, — торопливо запричитал Фадж. — Мы, разумеется, с удовольствием подождём.       Звенящая тишина охватила собравшихся. Неловкие попытки Министра магии завести разговор ни одной из сторон поддержаны не были. Удовольствие ожидания затягивалось.       Наконец, в кабинет зашли двое мужчин примерно одного возраста. Один с тёмными как смоль глазами и такого же цвета сальными волосами. Он выглядел отстранённо и слегка надменно. По прошлым судебным делам, касающимся Первой Магической Войны, Скримджер знал, что перед ним Северус Снейп, бывший шпион Дамблдора в рядах противника, из-за чего ему было позволено жить относительно нормальной жизнью. Второй вошедший был точной противоположностью первого, обладая добродушным лицом, но болезненным, уставшим видом и ранней сединой в волосах. Его одежда была вся в заплатках, и выглядел мужчина небогато, а немного растерянный вид при взгляде на всех находящихся в кабине сотрудников Министерства добавил ему какой-то искренности, на которую Скримджер не купился.       — Добрый день, профессор, вы нас звали? — задал вопрос первый мужчина.       — Да, Северус, приветствую. Добрый день, Римус, — также кивнул директор второму учителю. — Скажите, Северус, вы принесли то, что я просил?       — Разумеется, профессор, — с этими словами темноволосый маг достал из кармана чёрной мантии склянку с зельем и продемонстрировал всем присутствующим.       — Благодарю вас, профессор Снейп. Вы можете вернуться к ученикам, — спокойно ответил директор.       Северус Снейп отдал зелье директору Хогвартса, пошёл к выходу, но в дверях ненадолго остановился, бросив немного злорадный взгляд на коллегу. Скримджер отчего-то решил запомнить такое обстоятельство.       — Римус, проходите, — устало пригласил Альбус Дамблдор оставшегося педагога, указывая на единственное свободное кресло в центре кабинета.       Под многочисленными взглядами присутствующих профессор Люпин сел на предложенное место, становясь всё более напряжённым.       — Господа, чьи имена, подозреваю, Римус, вам прекрасно известны, способствовали вашей работе в школе и пообещали сохранить нашу тайну, если вы позволите им задать несколько вопросов, — начал Дамблдор. — Я надеюсь на понимание в столь важном для них деле. Кроме того, они настаивают на том, чтобы разговор прошёл именно тем образом, каким они предпочтут.       — Каким же, профессор? — ещё больше поник мужчина.       — Вы ответите на вопросы под Сывороткой правды, — выпалил Скримджер, справедливо полагая, что свою репутацию он уже не вернёт, а дело надо доделать до конца. — Если, конечно, вы не против.       Последние слова были сказаны ледяным тоном, чтобы сомнений у собеседника по поводу выводов не оставалось.       — Конечно, — как-то крайне отстранённо буркнул Люпин.       Дождавшись, пока допрашиваемый допьёт напиток до конца, и пройдет отведённое время для его действия, Скримджер приступил к допросу. Всё как обычно, сначала стандартный расспрос о самом учителе для протокола: кто он, когда родился, кто родители, где жил и живёт сейчас. С замиранием сердца присутствующие ждали совершенно других вопросов.       — Римус Люпин, скажите, когда вы последний раз виделись с Сириусом Орионом Блэком Третьим? — глава мракоборческого отдела невольно сжал палочку в кармане.       Ради этого момента всё и затевалось. Почти все представители Министерства магии затаили дыхание. Скримджер и его люди были готовы среагировать мгновенно. Конечно, в другой ситуации Дамблдор не дал бы ему даже близко подойти к этому подозрительному типу, но свидетелями разговора были слишком важные чины. Само собой, уговорить Фаджа было весьма непросто, ставя собственную репутацию на кон, зато, ссылаясь на критичность ситуации, сейчас можно сделать что угодно.       — Последний раз я видел его почти двенадцать лет назад, — отстранённо, как и любой волшебник под Сывороткой, ответил Люпин.       Ком подкатил к горлу, на какое-то мгновение Скримджер даже не осознавал, что делать дальше. Он поставил на карту нынешнего разговора почти всё.       — Вы совершенно уверены в этом? — скорее на автомате, чем уже надеясь на что-то, решил уточнить глава мракоборцев.       — Совершенно. Сириус Блэк подозревал меня в предательстве и не желал разговаривать в последние дни перед падением Волан-де-Морта, — безэмоционально отчеканил Люпин.       Руфус Скримджер даже не дрогнул после произнесения имени Того-Кого-Нельзя-Называть, в отличии от большинства присутствующих в кабинете. Состояние главы мракоборческого отдела было таким, что даже если бы в ту секунду сам Тёмный Лорд явился перед ним, это уже никак не смогло бы его пронять.       Он снова проиграл.