***
Человеческая одежда хоть и подходила по росту, но вызывала отвращение. В свободных нарядах эльфийке уже давно не доводилось расхаживать, а напоминание о давно минувших днях не сильно радовало. Даже в юности женщина успела взвалить на плечи многочисленные задачи, связанные с заботой о младшем брате и жизнью служительницы Элуны, так что изящные одежды, как ни странно, скорее сковывали движения вечно напряжённой фигуры, выставляя напоказ полное отсутствие элегантности и плавности форм. Кто-то из сестёр даже за глаза обвинял её в показном фанатизме для достижения высших рангов. Смешно, ведь потом они же боготворили Тиранду Шелест Ветра, из обычной послушницы сразу прыгнувшей в Верховную Жрицу. Майев бросила очередной злой взгляд на покоившуюся в углу комнаты броню, теперь полностью испещрённую зелёной вязью Скверны. Стоило радоваться, что она не задела само тело — всё-таки преодолеть духовную преграду одной из высших жриц Элуны не так просто, но довольствоваться итогом не хотелось. Песнь Теней боролась со своими мыслями, каждая из которых была мрачнее предыдущей. В одном эльфийка не сомневалась: скоро старый маг придёт насладиться триумфом, поэтому стоило подготовиться к разговору. Бесцельно упав на кровать, на которой, — о злая ирония, — ещё несколько часов назад валялся Предатель, Стражница попыталась подвести итоги и, исходя из вытекающих задач, выстроить модель будущего диалога. Старый маг предал её, в этом можно было не сомневаться. Допустим, что в пылу боя он действительно забыл, что она не понимает его речь, и потому крикнул, чтобы искренне помочь, а Иллидан лишь воспользовался ситуацией, но в это не верилось. На площадке Ярость Бури уже поджидал тот самый человек, которого Майев видела в битве у замка. Предатель явно защищал его, да и аура эльфа плотно облепила перевертыша, это Стражница почувствовала ещё когда тот бегал в образе чёрного зверя. К тому же, человек был на гиппогрифе, что отметало любое совпадение. Без помощи извне информация до приспешника Иллидана, что господин появится именно в это время и именно в этом месте, не могла дойти, а теоретически её могли донести трое: старый маг, ещё один черноволосый мужчина и домовик. Последние два вряд ли отважились на такую игру за спиной их командира, да и молодой маг недолюбливал осквернённого эльфа, так что последнее подтверждение теории было получено. Кстати то, что архимаг предпочёл поместить её в тюрьму Предателя под предлогом, что Скверна может быть опасна окружающим, пользуясь минутной слабостью воительницы, так же косвенно вело к прошлым выводам. Майев ни на секунду не заблуждалась: старый хитрец прекрасно понимал, что ей потребуются всего пара мгновений, чтобы достать до его горла, а потому посадил за решётку исключительно для собственной безопасности. В чём она так же была уверена, что он из-за её неволи пустится в типичное словоблудие, пытаясь красиво завуалировать предательский поступок. В какой-то степени командиру Стражей было даже любопытно, что́ человек скажет в оправдание, ведь, если их присутствие с Иллиданом так мешало, он мог просто обратиться к ней. Да, это добавило бы проблем, но сохранило контроль над перемещением и действиями Предателя. Тот же вечно недовольный блюститель порядка, участник боя у парадного входа, появившийся накануне, явно готов был взять под свою ответственность осквернённого эльфа. Вместе они бы нашли решение и смогли бы удержать Иллидана. Во всяком случае, на какое-то время. Мысли об упущенных возможностях дополнительной головной болью сжимали виски. С одной стороны, хотелось выспаться, но нервное состояние не давало расслабиться, прокручивая снова и снова в голове события прошедшей ночи. В полных сожалений фантазиях действия прошлого с каждым разом разворачивались иначе, убирая собственные ошибки. Ведь, если бы она так оголтело не бросилась сразу за дверь, её бы не схватили и не прокляли доспехи, а верный чакрум остался бы в руке, который можно было бы запустить в улетающие цели. Если бы она допустила мысль, что Предатель преодолеет тягу к проклятой силе, то попросту не выпустила бы противника из комнаты, припирая к стене до конца. Если бы… Если бы… Если бы… Хотелось взвыть от бессилия и злости на собственную глупость. Будь на месте Иллидана кто-нибудь другой, Майев могла сегодня легко расстаться с жизнью. Эту мысль Стражница старалась особенно поспешно закидывать в самый дальний уголок сознания всякий раз, как она упорно оттуда вылезала. Зачем Ярость Бури оставил её в живых? Силы его демонических рук хватило бы, чтобы одним быстрым движением свернуть женщине шею, избавив себя таким образом от преследования и риска быть снова настигнутым. Да, он оставил ей на память о себе подарок, лишив верной зачарованной брони, но его действие было больше похоже на ответный жест, чем на реальную угрозу. Ярость Бури должен был понимать, что Майев хватит сил не поддаться на влияние Скверны, пусть это и оказалось безумно сложно. Вереницу невесёлых мыслей прервал вошедший в бывший кабинет уставший и злой подчинённый архимага. Постоянный недосып и события последних часов сказывались на внешности относительно молодого мужчины крайне пагубно: и без того бледная кожа стала слегка сероватой, а круги под глазами поменяли цвет с синего на чёрный. Про настроение не стоило и заикаться; его аура так пылала злобой, что была прекрасно ощутима даже сквозь защитную завесу. В какой-то степени жрица была вынуждена признать, что из всех человеческих лиц, что она могла бы увидеть в сложившейся ситуации, его казалось наименее противным. Было очевидно, что полученный исход человека так же не устраивал, как и саму эльфийку, а моральные невидимые кандалы старого мага не менее тягостны, чем металлическая решётка перед её глазами. Мужчина осмотрелся и понял, что с эльфийкой здесь находится один на один, причём её роль пленницы для него была явно удивительной. Человек смог быстро взять себя в руки, однако у Майев был слишком богатый опыт руководителя и командира, поэтому она успела считать недоумение, длившееся менее секунды. Маг что-то сказал, видимо, короткое приветствие, а потом кивнул. Жрица кивнула в ответ. Без домовика продолжение разговора было невозможным, а потому даже начинать его Песнь Теней не видела смысла, устремив глаза к потолку. Спустя какое-то время она начала чувствовать смутное беспокойство. Что-то слегка тревожило, не давая себя осознать. Варианты начали сменять друг друга, когда внезапная догадка неприятно кольнула сознание. Женщина резко устремила взгляд на вошедшего, поймав мужчину на том, что он достаточно откровенно её разглядывает. Щеки мага даже не тронулись лёгкой краской, но Майев была совершенно уверена, что он не хотел, чтобы его заметили за этим занятием, потому отвёл взгляд чуть поспешнее, чем следовало. С одной стороны, ничего особенно удивительного не произошло; эльфийка всегда ходила в латах, которые её в равной степени как полностью защищали, так и скрывали от посторонних глаз, а по Иллидану нельзя было бы сделать верный вывод обо всей их расе. Обычное любопытство было бы весьма закономерным, однако почему-то взгляд мужчины смущал. Песнь Теней против воли слегка передёрнула плечами, печально осознавая дополнительный неприятный бонус сложившейся ситуации. Интересно, у старого интригана есть какая-нибудь другая одежда, больше похожая на доспех, чем это свободное одеяние, при любой удобной возможности облегающее любой изгиб тела? Словно специально дождавшись самого безобидного для себя вопроса, в дверях вместе с домовиком показался Альбус Дамблдор, добродушно осматривая будущих собеседников. Старый маг, лучезарно улыбаясь, поприветствовал присутствующих. Слов Майев всё так же не понимала, но замечала, что при встрече он произносит каждый раз почти одни и те же сочетания звуков, так что перевод Добби стал лишь подтверждением. Жрица и маг продолжили единодушно хранить молчание. — Господин просил уточнить, насколько удобно вам, госпожа, и нет ли каких-нибудь пожеланий? — тон голоса главы Хогвартса, когда он произносил эти переведённые домовиком слова, был совершенно будничный, как если бы Майев была одной из его адепток, а не сидела за магической решёткой. Даже после перевода Песнь Теней предпочла промолчать, не прекращая буравить пришедшего взглядом. Любая попытка начать разговор в фантазиях заканчивалась руганью и оскорблениями, а женщина не была уверена, что сейчас это будет верной линией поведения. Что, если поиграть в наивную дурочку? — Скажи магу, что я готова вернуться в свою комнату, Скверна меня больше не преследует, и попроси у него другое обмундирование, — через силу жрица даже улыбнулась, надеясь, что со стороны её натянутый оскал не отразит истинного настроения. Ответные слова директора не стали для эльфийки открытием. — Господин говорит, что не может пока выпустить вас, госпожа, — пищал Добби. — Скверна может быть коварна. Господин говорит, что не знает о ней практически ничего, поэтому не может утверждать наверняка о времени её действия и предпочтёт перестраховаться, чтобы не нанести вред своим ученикам. Майев оценила ликвидность оправдания, прикидывая варианты. Вот она пустится в обличительную речь, что потом? Старый маг её точно не выпустит, а извне ей помочь может разве что вернувшийся Иллидан, чего Песнь Теней в глубине души боялась даже больше, чем нахождения за решёткой. — Хорошо, как на счёт моей второй просьбы? — уточнила командир Стражей. — Господин говорит, что для человеческих женщин вы относительно высокая, женских магических комплектов такого роста почти нет, — виновато перевёл домовик, как если бы он сам извинялся вместо старого мага. — Изменить же их чарами не выйдет, потому что они защищены и от них. Майев поднялась, скорее из любопытства, чтобы прикинуть свои габариты. Казалось, что женщина немного выше как Альбуса Дамблдора, так и самого Снейпа, несмотря на то, что среди ночных эльфов славилась низким ростом. — Разве среди их расы нет женщин с меня ростом? — хмыкнула эльфийка, закончив сравнение. — Господин говорит, что во времена, когда делали магические доспехи, те не носили и были гораздо меньше ростом. Даже сейчас не все девушки людей смогут дотянуться до вас, госпожа, — поспешно переводил слова домовик, стараясь во чтобы бы ни стало успеть за речью Дамблдора. — Два из двух мимо, — вполголоса отметила про себя Стражница. — Может тогда хотя бы твой господин знает, куда делись беглецы, а также скажет, когда он будет уверен, что Скверна больше не властна надо мной? Прочесть Альбуса Дамблдора было гораздо сложнее, чем его подчинённого, но Песнь Теней была уверена, что мимолётное замешательство он испытал. — Господин говорит, что пока не имеет ответы на эти вопросы, но как только ему будет что-нибудь ясно или известно, обязательно даст знать, — послушно перевёл домовик жрице. — Тогда пусть хотя бы постарается поискать другой наряд к следующей ночи, сейчас же я постараюсь поспать, ведь во сне я могу быть ближе к Элуне, а значит и к исцелению. Передай своим господам, чтобы покинули мою… комнату, — сарказм так и капал с последнего слова, но пленница надеялась, что тонально Добби не сумеет передать смысл сказанного, а потому с удовольствием отметила, как двое мужчин переглянулись между собой, перебросились парой слов, слегка кивнули головами и ушли. Что же, разговор вышел совсем не таким, каким его ожидала провести Майев, а достаточно нетипичное и сдержанное поведение главы Хогвартса указало на следующее: он не до конца определился с участью беглецов, а значит те ещё в опасности, что приятно убаюкивало жрицу.***
— Профессор, зачем вы меня позвали? У меня достаточно своих дел, вещи ещё не собраны, а ведь мне хотелось бы успеть на сегодняшний экспресс до Лондона, — недовольно начал Северус Снейп, легко поспевая за директором. — Мне обязательно нужно было слушать все эти женские рассуждения про одежду? — Интересно, зачем ей другая одежда, чем её смутила обычная мантия, — как бы между прочим заметил Дамблдор. Снейп предпочёл не придавать значение замечанию собеседника и продолжил: — Надеюсь, я больше не нужен и могу в конце концов покинуть замок на свои законные два месяца отпуска? Признаться, очень хочется выбросить всё случившееся за год из головы и хоть немного отдохнуть. Может, даже высплюсь наконец, ведь ваша, как вы предпочитаете выражаться, «гостья», ведёт ночной режим жизни, что мне, как работающему учителю, совершенно неудобно. — Да, конечно, Северус. Признаться, я думал, что мне понадобится Ваша помощь, — задумчиво ответил глава Хогвартса, глядя куда-то далеко вперёд себя, словно его взор преодолел каменную стену замка. — Думал, она агрессивно среагирует на наш разговор и даже попытается вырваться из клетки. У меня было не так много времени, чтобы восстановить надёжную защиту, а потому не хотел рисковать. — А зачем ей пытаться напасть на вас? — тут же сощурил глаза профессор зельеварения. — Полагаете, у неё на это есть какие-то причины? — Нет у неё таких причин, — ни на секунду не переменившись в лице возразил глава школы чародейства и волшебства. — Как я вам уже сказал, Ярость Бури переиграл и её, и нас с вами. Майев он оставил без брони, а потом ещё спас каким-то образом Сириуса Блэка. — Вы до сих пор не догадываетесь, как он мог это сделать? — всё так же подозрительно уточнил Снейп. — Не имею ни малейшего представления. Сила этого существа колоссальна, а хитрость безгранична, нам с вами всегда стоит это помнить, — покачал головой директор Хогвартса. — Хотя, признаюсь, я искреннее рад, что эльф спас Сириуса. Я совершенно убеждён в невиновности Блэка, хоть и нелегко осознавать, что Ярость Бури смог обойти мою защиту. — Да, в ту ночь на их долю выпало достаточно счастливых совпадений, — кисло заметил профессор зельеварения. — Теперь эта головная боль будет беспокоить нас с новой силой. Также меня совершенно возмущает ваше доверие, что вы проявляете по отношению к этому преступнику… — Мне не в первый раз приходится верить тому, кто по мнению многих доверия не заслуживает, — достаточно холодно перебил старый маг. Преподаватель Хогвартса против воли сжал губы в узкую линию и скрипнул зубами. Намёк был слишком очевидным, а тон не указывал на то, что директор школы чародейства и волшебства желает продолжать дебаты. Почти никогда Альбус Дамблдор не позволял себе напоминать о событиях далёкого прошлого, но, раз уж снизошёл до такого приёма, то единственное, что мог сделать его подчинённый, это лишь холодно распрощаться и без лишних разговоров уйти собирать вещи для отъезда. Что Северус Снейп и поспешил сделать.