***
Своё плавное парение эльф вдруг прервал стремительным приземлением. Иллидану был поручен поиск верного направления, которое он искал с помощью связи ауры вещи, что дал им директор Хогвартса, с её владельцем. Сириус поспешнее, чем стоило бы, направил Клювокрыла вниз. По приземлению анимаг отпустил уставшего гиппогрифа и, прихрамывая на обе ноги, подошёл к Ярости Бури. Тот стоял с поднятой в небо головой и неотрывно смотрел на луну. — Привал, вы оба устали, — Иллидан даже не дал магу шанса задать вопрос. — Хорошо, а на самом деле что случилось? — на всякий случай человек тоже бросил пару взглядов на небо, но ничего впечатляющего на нём не нашёл. — Луна слишком яркая, — словно разговаривая сам с собой пробормотал осквернённый эльф. — М-да, я тоже это заметил. Зато так удобнее лететь: можно видеть, что делается внизу, — пожал плечами Сириус, не понимая, к чему ведёт спутник. — Нам лучше спрятаться и дождаться рассвета, — хлопнул огромными чёрными крыльями эльф и пошёл в сторону мерцающих вдали огней небольшого населённого пункта. — Я не ослышался, ты предпочтёшь идти днём, а не ночью? — поразился анимаг. — Да что они там с тобой сделали в плену, что ты меняешь привычки? — Ничего, — хмуро бросил собеседник, — но такая ночь больше не наша союзница, а скорее наоборот. Она может нас найти. — «Она»? Кто она? Ночь?! А-а, кажется, я понял, — тут же нахмурился Блэк, вспоминая образ тюремщицы Майев, — Твоя эльфийка… Точно, она же вроде как-то управляет луной и всё такое. — Песнь Теней не управляет луной, она лишь молит о том, что необходимо, — терпеливо пояснил охотник на демонов. — На Азероте сила Элуны колоссальна; во время древней войны одна её любимица в плену оказалась защищена такой любовью надёжнее, чем это сделали бы любые чары или доспехи. Да, Майев проигрывает той жрице в обожании их Богини, да и мир другой, но некоторую помощь она способна получить даже тут. В конце концов, Песнь Теней достаточно усердная дочь Элуны, за что почти всегда удостаивалась её внимания. — «Почти»? — любопытство, обычно подогреваемое подобными случайно брошенными фразами эльфа, проснулось с новой силой. — Были случаи, когда богиня её не слушала? — Да, — печально вздохнул Ярость Бури, прекрасно понимая, к чему клонит собеседник, — и я обязательно расскажу тебе об этом позже, а пока давай тихо проберёмся вон в тот человеческий дом, в котором только что погас свет. — Это не дом, а продуктовый магазин, — исправил Блэк, аккуратно почёсывая ожоги на ногах, что продолжали противно зудеть, однако всё ещё не сводили с ума после воздействия на них главы Хогвартса. — Зачем мы вообще пришли к магловскому поселению, как спрятать здесь Клювокрыла? — Никак, — пожал массивными плечами эльф. — Я позову его, когда мы будем убираться отсюда, а пока ему совершенно прекрасно одному в лесу. Гораздо лучше, чем нам, кстати. — Да, всегда мечтал, чтобы какому-то гиппогрифу было лучше, чем мне, — хмуро заметил бывший узник Азкабана. — Тихо, скоро подойдём ближе, не нужно, чтобы нас услышали. Лучше обернись, так ты и много внимания не будешь привлекать, и, если тебя случайно увидят, не поднимут тревогу, — посоветовал Ярость Бури. — Конечно, если нас заметят, то поднимут тревогу из-за меня, а не из-за: «О Боже, к нам в город нагрянул демон!», — нарочито передразнил маг, получив в ответ опаляющий взгляд огненных зелёных углей. Наконец огромная крылатая фигура и большой чёрный пес, стараясь скрываться в тенях, дошли до чёрного входа магазина. В руке эльфа мигнул зелёный огонёк, после чего проём вспыхнул салатовым пламенем и оказался полностью открыт без малейшего намека на испепелившуюся дверь. «Грубо и не эстетично». «Быстро и практично». Спустя минут двадцать набивания голодного брюха, волшебник вспомнил о прерванном разговоре. — Ты обещал рассказать, когда богиня бросила Майев. Кстати, я думал, что она тебя убила или хотя бы попыталась максимально испортить жизнь, лишив всего. А сейчас ты живее всех живых и даже некоторой магией разбрасываешься. Не похоже на того экономного эльфа, которого я помню, — хмыкнул Блэк с набитым ртом, пристраиваясь на ближайшем стуле так, чтобы не повредить больные части тела. — Что с тобой происходило, пока меня не было рядом? — А как ты оказался на крыше с гиппогрифом в руках? — вопросом на вопрос ответил Иллидан, посматривая на небо через окно. — О, нет, ты первый! Сам обещал, — запротестовал маг. — Справедливо, — хмыкнул эльф. — Ты вроде спрашивал, как и когда Майев потеряла милость своей Богини. Так слушай. Когда она преследовала меня вместе со своим отрядом, то слишком увлеклась. У меня была цель, и Майев ей помешала, так что… Я немного опустил на неё каменные своды огромного храма. — То есть её не убили даже тонны камня, упавшие на голову? — поперхнулся маг. — Даже не царапнули, — угрюмо заметил Иллидан, — но вот те, кто шёл за ней, все остались под завалами. Она могла кого-нибудь спасти, но предпочла охоту за мной жизням своих людей. Богиня отвернулась от неё и, когда она оказалась в Запределье, другом мире, в котором я планировал скрыться от Легиона, не захотела услышать своё чересчур усердное в жажде мести дитя. Конечно, Майев и тогда нельзя было сбрасывать со счетов, она даже смогла схватить меня без помощи Элуны, но позже потерпела поражение и оказалась в моих руках. — Ты её поймал?! — чуть не подавился Блэк. — Ты никогда это не рассказывал… Почему… почему не убил?! Иллидан замолчал, продолжая смотрел на яркий диск луны, слегка прикрытый тонким перистым облаком. Сириус было подумал, что осквернённый эльф не собирается отвечать, но вот его неожиданно тихий и уставший голос нарушил тишину: — Тогда я не сразу поверил в свою удачу. Столько лет унижений, тьмы, злости и вот, воплощение всего, что я так ненавидел и… и боялся, да… Всё это тогда стояло передо мной на коленях, не в силах подняться и нанести хотя бы малейший урон. Да, в какую-то секунду захотелось сорвать с неё шлем и перерезать горло прям там, на месте, наслаждаясь её агонией и своим триумфом, но потом возникла идея достойно наказать ту, которую так боялся. Заставить её бродить в той же тьме, что поглощала меня. Десять тысяч лет в моём плену были бы достаточным наказанием. К тому же, у неё огромный боевой опыт. В какой-то момент я подумал, что увидеть Песнь Теней в своих рядах будет вершиной мести и полной моральной победой. Вся ненависть моего народа, собранная в душе этой женщины, стояла бы рядом со мной по правую руку, послушная любому приказу и переливающаяся той Скверной, что так презирала. По собственному опыту я знаю, что тьма и одиночество толкают вернее, хоть и медленнее, чем любые пытки и угрозы. Конечно, она бы долго боролась, но в конечном счёте всё равно бы сдалась. — Жестоко и сложно. Когда я снова дотянусь до Петтигрю, то больше не позволю чужим благим рассуждениям в стиле «смерть не наказание» остановить меня, — мрачно отозвался Блэк. — Если бы сейчас он лежал с вывернутой шеей, его труп был бы хорошим доказательством моей непричастности к его прошлой «смерти». — Ты смог дотянуться до своей цели? — довольно ухмыльнулся Иллидан. — Чувствую, теперь очередь твоей истории. — Э, нет, ты обещал ещё рассказать, что было с тобой в плену, — отмахнулся маг. — По очереди, иначе вообще ничего не дождёшься, — отрицательно мотнулась рогатая голова. — Давай, до конца ночи успеем оба выговориться, если ты поторопишься. Сириус задумался, с чего начать историю: — Когда я увидел, что ты падаешь к ногам своей жуткой убийцы, то, признаюсь, испугался и убежал. Она с такой лёгкостью убила Шлёпу и с совершенным хладнокровием резала тебя, что я тогда просто мчался на всех парах обратно в хижину, не думая ни о чём, — расфокусировав взгляд, мужчина мысленно возвращался обратно в жуткий день его жизни. — Спустя недели две меня нашёл профессор Дамблдор, выслушал и, самое главное, поверил. Сказал, что говорил с тобой и заинтересовался историей с крысой. Через какое-то время он снова появился и выдал идеальный, как он думал, план, в котором я ловлю предателя, показываю его всему миру и становлюсь свободным полноценным членом общества. — Звучит разумно, но по тону, которым ты рассказываешь историю, что-то пошло не так, да? — полуулыбка Иллидана был полна иронии. — Угадал. Идея была в том, что мой крестник вместе с его друзьями оказались бы со мной один на один, когда я схвачу этого предателя. Мол, покажу им его истинное лицо, они мне поверят, и Петтигрю, униженного и живого, ведут под суд, — в голосе мага нарастали нотки злости. — Когда же все мы оказались в Визжащей хижине, туда внезапно ворвался сначала мой старый друг, который выследил нас с помощью одной нашей старой с ним шутки. Как оказалось, всё это было для того, чтобы помочь и признать свои прошлые заблуждения. Когда же туда прискакал Снейп, всё окончательно полетело книзлу под хвост. — Снейп? Человек Дамблдора, вечно нелюдимый, хмурый и недовольный? — уточнил Иллидан. — Да, твоя точная копия, но без чувства юмора, — покладисто согласился Блэк, получив за это красноречивый взгляд зелёного пламени. — Всё пошло не так, как планировалось. В итоге Петтигрю сбежал, моего друга-оборотня раскрыли, а я оказался на один шаг от поцелуя дементора. — Как же ты выбрался? — без поддельного интереса спросил эльф. — Меня спас мой крестник, — тёплая улыбка озарила уже порядком обросшее лицо, тем самым омолаживая бывшего узника лет на пять. — Знаешь, когда он увидел настоящее лицо мерзкой крысы, то, как и говорил профессор Дамблдор, действительно мне поверил. Даже согласился жить со мной, когда закончилась бы эта ужасная история. Не поверишь, я давно не был так счастлив. Может быть никогда. Мы шли по тёмному сырому коридору до Гремучей Ивы, и те несколько метров были словно из другой жизни. Правда, потом всё вернулось как было. Римус обернулся в оборотня, я бросился на него, чтобы спасти детей, Петтигрю сбежал, а меня настигли дементоры. — Не надо было меня тогда зимой останавливать, — недовольно фыркнул Ярость Бури. — Я взял бы на себя всех дементоров, и у тебя не было бы с ними проблем. — Кто же знал, что так дело обернётся, — пожал плечами Блэк. — Дальше всё пронеслось почти на одном дыхании. Не знаю откуда и как, но Гарри вместе со своей подругой достал мне эту птицу, вытащили из окна соседнего с твоей клеткой кабинета, и ничего не оставалось, как, сначала сделать вид, что улетаю, а потом дождаться тебя. — Любопытно, — снова как бы больше для себя, чем ещё кому-то, заметил Иллидан. — Ваш Дамблдор явно подыгрывает нам, но ему стоит понимать, что это очень опасно. Песнь Теней, конечно, может быть вежливой девочкой, но она обидчива и злопамятна. Если Майев догадается о его истинном участии в нашем побеге, то не думаю, что просто так спустит подобное с рук, да и отношение явно изменит. Прекрасно представляю, как неприятно общаться с ней, когда ты больше не её друг. — Ты сейчас говоришь о тех постоянных издевательствах, что переживал в плену? — уточнил Сириус. — Наверно, ужасно неприятно было снова их слушать. — Она сейчас обижена на меня, а потому большую часть времени молчала и всячески пыталась свести любое наше взаимодействие на «нет». Не могу сказать, что обида не обоснована, но её холодность в наших отношениях меня напрягает, — признался Иллидан. — Я не всегда знаю, что ждать от обычной Майев, ведь она постоянно находила способы меня неприятно удивить, а как будет вести себя её новая равнодушная копия совершенно не представляю. Поэтому всеми силами пытался вернуть прошлую хорошо знакомую мне эльфийку. — Ты сам напрашивался на ругань, когда на тебя никто не кричал и не бросался? — недоумение безраздельно властвовало над магом. — Я уже говорил, что вы, эльфы, ну о-очень странные?! — Не все эльфы, только мы с ней, — смешком ответил Иллидан. — Из тебя и Майев выйдет умопомрачительная парочка, подумай над этим, — устало покачал головой Блэк. — Для всей остальной Вселенной вы слишком сложные. Уверен, кроме вас самих больше такое никто не вынесет. — Вообще-то, я уже подумал об этом, — оскалился Иллидан. — Что?! — Когда она меня схватила, то в специальный фиал поместила нашу с ней кровь, чтобы та служила маяком для тех, кто планировал вытаскивать нас отсюда, — охотно пояснил Иллидан. — Не знаю, насколько реален такой выход, но пока наша кровь едина, я могу очень многое. Для неё, как для жрицы Элуны, магия крови неизвестна, запретна и пугающа, в то время как для меня это просто прямое приглашение. — Приглашение куда? — не понял анимаг. — В самые сокровенные уголки её души, — слишком довольно улыбнулся Иллидан.Глава 20
20 декабря 2019 г. в 17:04
Глядя на то, как медитирует Майев, Альбус Дамблдор невольно подал жест Добби ступать тише и задумался. В позе и движениях эльфийки так много было от её узника, что подобное зеркальное поведение наводило на определённые мысли. Сомнительно, чтобы личность, какой являлась Песнь Теней, чему-то стала учиться у Иллидана, но схожесть подхода к трансу показывала один источник. Она его научила? Зачем?
Ещё один вопрос периодически не давал директору Хогвартса покоя: как в противостоянии с таким могущественным существом, как осквернённый эльф, Майев до сих пор выстояла и явно считается самим Иллиданом опасным противником? Попав в этот мир, Ярость Бури ослабел, а свои полные силой клинки до сих пор не получил, но там, на их родине, чей магический потенциал будоражил фантазию старого мага, она всё так же бесстрашно кидалась с ним в бой и даже однажды схватила. Как? Она опытный воин? Безусловно. Быстрая бескомпромиссная убийца? Однозначно. У Майев имеется магический потенциал, железная дисциплина и гибкий ум, но разве всего вышеперечисленного хватит для такого противника, чтобы при этом ещё и держать его в страхе?
Сейчас перед магом сидела пусть весьма натренированная и сильная, однако всего лишь женщина, способная соперничать с Яростью Бури разве что упорством и силой духа, но разве их достаточно? Впрочем, она пережила испытание Скверной; Альбус Дамблдор не был уверен, что справился бы на её месте. Эльфийка вызывала не меньше вопросов, чем её добыча, на которые всегда предпочитала не отвечать. Во время разговоров Песнь Теней охотно поведала историю своего пленника, делилась рассказами об их мире, но всегда обходила темы, касающиеся её саму. Зачем Майев пошла за Иллиданом? Кого она оставила позади? Командир Стражей обрисовала, как сама видела, цели своего узника, обзывая их извращёнными и кощунственными, но ни одним словом не обмолвилась по поводу собственного смысла жизни.
Внезапно холодные ясные глаза эльфийки открылись и устремились прямо на вошедших. Песнь Теней слегка склонила голову, ожидая начала разговора.
— Приветствую, Майев, — улыбнулся Альбус Дамблдор. — Как себя чувствуешь?
Какое-то время эльфийка молчала, после чего кинула пару коротких фраз.
— Госпожа говорит, что прекрасно себя чувствует и готова покинуть тюрьму, предназначенную не для неё, — поторопился перевести домовик.
— Боюсь, я ещё не до конца уверен в этом, прошло слишком мало времени, — покачал головой директор Хогвартса, — но я постарался выполнить вторую твою просьбу. В этом ящике профессор по магловедению передала другую одежду. Возможно, тебе она понравится больше. Конечно, это совсем не доспехи, я ещё подумаю, что можно сделать. Может быть даже обращусь к гоблинам, а пока так.
Эльфийка продолжала следить за главой Хогвартса не мигая. Странная улыбка блуждала на её лице, вызывая смутное беспокойство. Майев повернулась в сторону окна и что-то негромко произнесла.
— Госпожа спрашивает… — Добби внезапно потупился, словно сказанное вызывало у него смущение.
— Что она спрашивает? — поднял бровь Альбус Дамблдор, удивившись реакции домовика.
— Госпожа говорит… Верите ли вы в богов, сэр, — крайне неуверенно промямлил домовой эльф.
Вопрос оказался неожиданный и немного шокирующий. Действительно, оба эльфа периодически говорили о своей богине, причём, как знал Дамблдор, сама Майев считала себя её жрицей, частично ссылаясь в поведении и действиях на угодное или не угодное для своего божества. Теологические вопросы эльфийской расы несильно беспокоили старого мага, ведь совершенно другой мир мог жить по совершенно иным принципам, пусть и не совпадающим с его собственными. Хотя поверить, что в такой личности, как Иллидан, осталось место для подобной веры, было сложно. Казалось, что он скорее уважает, чем признает над собой главенство и опеку таинственной лунной богини эльфов.
Сейчас, стоя перед подобным вопросом, великий волшебник не был уверен в ответе. Он прожил слишком долгую жизнь и видел так много всякого, что, наверно, однозначно ответить не смог бы. Ведь до сих пор неизвестны те силы, что управляют ясновидцами, а пророчества достаточно часто сбываются, чтобы можно было их отмести. Холодной логике они не поддавались, так что отрицать сам факт чего-то высшего и необъяснимого Дамблдор не мог, но и прямого вмешательства в жизни людей никогда не видел.
Молчание затягивалось. Эльфийка встала, подошла к окну, закрыла глаза и нараспев начала что-то произносить, сложив руки на груди в области сердца. Её обычный, достаточно немелодичный голос стал удивительно музыкален. Выглянувшая из-за туч луна засветила на редкость ярко, изливаясь через окна и купая силуэт Майев в серебристом свете. Складывалось ощущение, что через мантию само тело Песни Теней слегка светится, а открывшиеся глаза источают синеватое свечение. Жрица что-то резко вскрикнула, вскинула руки над собой, и в то же мгновение над ней вспыхнул яркий золотой огонь. Когда он угас, Альбус Дамблдор с болью в сердце и с полным непониманием обнаружил своего феникса, который аккуратно спланировал на руку жрице, наслаждаясь её прикосновениями.
Кажется, он сможет помочь мне выбраться из твоих чар, маг. Не так ли?
Как ужасной Скверной горели глаза Иллидана, так же нестерпимо сияли очи Майев, голубоватым светом проникая в самое сердце. Излучая серебристое сияние и с фениксом на руке, она пугала и восхищала одновременно.
Так ты веришь в богов, человек?
Чей был голос в голове Альбуса Дамблдора, уже десятилетиями не пускавшего никого в своё сознание? Эльфийки? Его собственный? Ещё чей-то? Так или иначе, голос был прекрасен, полон силы и величия, сминающий собой все магические и ментальные барьеры.
В углу комнаты несчастный домовик не мог отвести взор от фигуры жрицы, смешав на личике обожание и страх. Наверно, сам мужчина выглядел бы сейчас так же, но волшебник прожил и повидал достаточно, чтобы понимать цену жизни и смерти. К тому же, подобное проявление величия не могло оставить главу Хогвартса равнодушным. Как она это сделала? Может, это просто какой-то другой вид магии, с которым глава Хогвартса ещё не сталкивался? Смущение от вмешательства Фоукса играло в душевном состоянии не последнюю роль. Несколько поколений фениксы считались покровителями семьи Дамблдор, поэтому появление птицы на руке эльфийки расценивалось старым магом двояко. С одной стороны, потенциальная свобода столь опытной убийцы могла быть для него опасна, но с другой, не верилось, что Фоукс позволит нанести главе Хогвартса вред.
Надеюсь, благословение самой Элуны для тебя достаточное доказательство моей чистоты?
Для директора школы чародейства и волшебства увиденное было скорее доказательством того, что осквернённый эльф не ошибался в своих опасениях. Теперь можно было поверить, что стоящее напротив существо способно выстоять против Скверны и даже одержать верх. Её сила ощущалась каждой клеточкой души, а охватывающая тень начинала возвышаться над самой женщиной.
Ты видишь Отмщение? Интересно.
Тень становилась всё чётче, опаснее, пугающее. Её шёпот стал примешиваться к мыслям, путать их, сводить с ума. На какую-то долю секунды человек почувствовал, как таким же шёпотом дух терзает носительницу, и поразился душевному стержню Песни Теней, державшую сущность в узде. Казалось, только дай волю, и Отмщение прольёт реки крови, раздирая всё на своём пути.
Снимай свою защиту, маг. Она всё равно не поможет.
Альбус Дамблдор не торопился подчиняться. Да, действие вокруг было ошеломляющим, однако по сути, кроме появления Фоукса, ничего не изменилось. Необычность внешнего вида и освещения хоть и произвели достаточный эффект, но пока дальше границ чар не двинулись. Стоило, правда, признать, что феникс может помочь женщине в преодолении магических преград, а потому благоразумный старый маг снял чары, тем самым стараясь не идти на прямой конфликт с неизвестными силами.
После лёгкого взмаха волшебной палочки архимага, Майев начала медленно, но неотвратимо идти в сторону директора Хогвартса, сокращая и без того небольшое расстояние между ними.
Почему ты предал меня, старик? Говори только правду!
Была ли у человека возможность соврать? Сияние глаз не отпускало ни на секунду, а Тень, уже упирающаяся в потолок, готова была сорваться в любое мгновенье, ожидая лишь повода. Наверно, если бы сейчас профессор Дамблдор захотел описать богов, то, глядя на лицо эльфийки, он бы сказал, что они слишком спокойны. Величественная и совершенно неестественная маска смотрела на человека равнодушным сияющим взором. Убьёт ли жрица его за предательство или помилует? Это было совершенно не ясно, но одинаково возможно. К тому же скрывать истинное положение вещей не было особенного смысла.
Говори!
— Так стало лучше для всех, — уверенно начал старый маг. — Присутствие Иллидана было слишком опасным. Моя ловушка могла не удержать его, а рисковать жизнями студентов я не мог!
Но ты мог оставить его мне.
— Чтобы ты вместе со Скримджером попыталась его удержать? — грустно заметил глава Хогвартса. — Неужели непонятно, что это глупая и безнадёжная идея? Он бы вырвался. Сбежал. Он уже убил двух мракоборцев. Это обычные люди, которые просто делают свою важную и сложную работу. Они не заслужили смерти, тем более той, что постигла последнего. Только свободный Иллидан может миловать; скованный и под угрозой смерти он будет защищаться и убивать. Вам обоим нет дела до наших жизней и всего этого мира: если понадобится, вы просто уничтожите его в своей безумной схватке!
Майев остановилась в двух шагах от директора Хогвартса, отчего странное мерцание её кожи становилось ещё заметнее.
Ты мог сказать мне. Я бы прислушалась. Элуна милостива ко всем живым созданиям. Почему ты не доверился?
Почему? Столько лет одиночества и самостоятельных поисков решений проблем не только своих, но и иногда всей страны отучили Альбуса Дамблдора доверять ещё кому-либо. Он уважал Майев, однако не знал её характер до конца, поэтому не мог точно рассчитать действия женщины в таком рискованном деле. Вдруг она не простила бы ему даже мысли об этом? Что́ стоит ей пронзить его горло своим дисковидным оружием, как она сделала это с домовухой?
— Я так часто задавал тебе вопросы, когда и как вы отсюда уберётесь, что ты сама устала от них, верно? — смотреть на заполоняющую всё пространство Тень становилось сложнее. — Ты и сейчас не знаешь, как это можно сделать. Я задал их Иллидану и получил вполне устраивающие меня ответы. Да, Майев, я виноват, что пошёл наперекор твоим планам, но сделал бы это снова. Даже сейчас он, я думаю, что-то будет делать и решать, пока ты лишь мечешься и ждёшь неизвестно чего.
Отмщение потемнело и казалось осязаемым. Эльфийке не нравились брошенные в её сторону слова, но неожиданная догадка, что именно Тень является причиной внешних трансформаций эльфийки и её порою агрессивного поведения отчего-то успокаивала. Какой бы ни была магия, личность самой Песни Теней проще просчитать, чем вмешательство чего-то извне.
— Я ошибся в тебе, Майев. Хотел сделать как лучше, — если попытаться воздействовать на благородство эльфийки в отрыве от влияния Тени, может получиться не только пережить ночь, но и нащупать новый путь взаимодействия с этим поразительным созданием. — Думал, что сам найду наиболее подходящий выход из положения. Прости, я был несправедлив к тебе.
Эльфийка всё также хранила молчание, напоминая статую, казалось, она даже не дышала.
Лунный свет перестал усиленно сиять, небесный диск снова спрятался за тучи, а женщина, стоявшая рядом, вновь стала похожа на обычное смертное создание из плоти и крови. Она без слов протянула руку с птицей в сторону директора Хогвартса, позволяя той перепорхнуть к своему хозяину. Стороннее присутствие в голове пропало, а от безумного наваждения осталась лишь смутная Тень, казавшаяся уже скорее плодом воображения.
Майев что-то сказала, продолжая напряжённо следить за директором, после чего протянула ладонь, словно ожидая, что в неё что-то положат. Всё ещё зажавшийся в углу домовик будто онемел, огромными глазами полными слёз смотря на жрицу. Песнь Теней бросила на него недовольный взгляд и процедила пару слов сквозь зубы.
— Г-госпожа благодарит за одежду. Она переоденется в своей прошлой комнате и позовёт вас, сэр, через то кольцо, что вы забыли ей в прошлый раз вернуть, — сбивающимся голосом проговорил домовик.
Альбус Дамблдор достал из кармана мантии кольцо для связи и положил эльфийке на вытянутую руку, пристально наблюдая за её движениями. Майев рассеянно осмотрела перстень, ещё раз погладила Фоукса и вопросительно уставилась на мага. Профессор Дамблдор кивнул ей, после чего развернулся и вышел из кабинета. Ему была даже на руку неготовность эльфийки продолжать разговор, ведь и самому было над чем подумать.