Демон. Внутри и снаружи.

      «А ведь когда-то мы были лучшими друзьями», — надоедливой мушкой жужжала в голове досадная мысль.       Первые дни, полные немного наигранной радости и чуть более гипертрофированных эмоций, прошли, и теперь перед двумя уже не совсем молодыми людьми всё больше и больше начинала пролегать пропасть. Как же был рад Сириус снова увидеть друга юности тогда, в Визжащей хижине, как близко он был к ощущению счастья, когда Римус встал на сторону анимага в разговоре с крестником, его друзьями и Снейпом, и что происходило сейчас?       Ответ был слишком прост и неприятен: не происходило ничего. Все старые ниточки, связывающие двух людей, от воспоминаний начинали окрашиваться в цвета горечи, чувства вины и некоторой злости, перекраивая старую канву дружбы во взаимное непонимание и отстранение. О недавних событиях Блэк не мог спокойно и открыто говорить с Люпином — профессор Дамблдор взял с него слово, что даже вскользь упоминать об Иллидане ему запрещено. Будущего же не было, ведь никаких заданий от директора Хогвартса не поступало. Сидеть снова приходилось в закрытом помещении, и стены, пусть уже и не подземной пещеры с тоннами камня над головой, но постепенно начинали давить. Сириусу уже казалось поразительным, как Иллидан справлялся с приступами клаустрофобии целую сотню веков в одиночку, да ещё и в темноте.       Мусолить планы мести достаточно быстро стало неинтересно, ведь характер бывшего профессора защиты от тёмных искусств до сих пор не располагал к активному проявлению эмоций. Того же удивительного чувства, что давал осквернённый эльф своими поддержкой и полным пониманием, не было и в помине. Анимаг жаждал действий или какой-то активности. Они смогли бы дать ему чуть больше поводов поддерживать разговоры ни о чём и обо всём сразу и хоть как-то разрядить неприятную обстановку, начавшую постепенно давить на обоих. Блэку нужны были общие темы, на которые можно было бы поговорить без опаски задеть «больные» места отношений с хозяином дома.       — Какой он? — как-то не выдержал Сириус, выпалив вопрос на одном дыхании. — Гарри? Каким он стал?       Ленивое помешивание в чашке чая прекратилось. Люпин неуютно поёрзал в плетёном кресле и неловко взглянул на друга поверх страниц последнего выпуска «Пророка».       — Я… я думал, тебе будет некомфортно говорить об этом… — и без того всегда грустные глаза оборотня опустились вниз, словно искали подсказку в тексте перед ними. — Не хотел упоминать о сыне Сохатого, но раз ты просишь…       — Да, прошу, иначе бы не спрашивал, — чуть более зло, чем хотел, ответил Сириус, но почти тут же пожалел о своём выпаде. — Хотя… ты прав. Странно было бы, если бы ты сам начал этот разговор. Я просто…       «Просто… что?» — сам себя спросил анимаг и задумался.       Сириус просто хотел узнать о пареньке побольше. Потому что он — единственный человек, из-за которого в серой жизни Блэка появился смысл. Он не спас Джеймса, друга, кто был ему ближе родного брата, но его сына не даст в обиду. Больше никому. Никогда.       У них, по сути, был лишь один разговор, но разве можно по нему понять друг друга? Что он знает о самом мальчике? Тот похож на Сохатого внешне и у него такой же огонь в изумрудных глазах, и всё? Этого достаточно?       В поисках ответов Сириус поднял глаза и встретился со взглядом Римуса. Тот как-то виновато улыбнулся в ответ.       — Он вырос в славного парня, прямо как Джеймс в его возрасте, — казалось, голос оборотня стал мягче и теплее. — Но такой же безответственный, немного здравого смысла от матери ему явно не повредило бы. От неё он, скорее, унаследовал большое сердце.       — Да, это верно! — хмыкнул анимаг. — Только сын Лили захотел бы оставить в живых ту крысу, чтобы спасти моё доброе имя.       — Сейчас над спасением твоего имени работает сам профессор Дамблдор, — неуловимое напряжение снова вернулось в обычную манеру речи Люпина, в которой он последнее время общался с бывшим узником. — Могу повторить ещё раз: сначала Орден, а потом и остальной магический мир примет правду. Ты снова станешь таким, каким был…       — Стану прежним, словно не было двенадцати лет в Азкабане?! — почти прорычал Блэк, сжимая и разжимая кулак. — Хотите увидеть моё довольное лицо, чтобы остатки мук совести перестали догрызать то, что осталось на месте ваших душ?       — Сириус… я не это хотел сказать, — устало и потеряно выдохнул Люпин, явно не ожидавший столь агрессивный ответ. — Я и в письме, и лично за эти дни извинился с десяток раз. Что ты ещё хочешь от меня услышать?       — Ничего.       — Тогда почему ты обвиняешь меня в том, что сделал не я один, и чего не хотел? — уже более решительно начал бывший преподаватель Хогвартса. — Что мне нужно сказать или сделать, чтобы ты мне поверил?       — Я же сказал: «Ничего»! — почти рявкнул анимаг, стараясь не смотреть прямо на друга.       На «друга» ли? Снова навязчивые мысли одна за другой побежали в голове, сбивая своим безумным хороводом с толку.       — А ещё он был бы не рад тому, что мы с тобой сейчас вот так общаемся, — после продолжительной паузы добавил Люпин, давая Блэку время подумать и успокоиться. — Гарри действительно хороший парень и, знаешь, хотя бы ради него, ты мог бы попробовать дать нам шанс помочь тебе. Думаю, ты сможешь сделать для него гораздо больше, если будешь рядом, не прозябая в бегах где-то в глуши.       Анимаг не мог не признать правоту оборотня, но быстро соглашаться с доводами окружающих никогда не являлось отличительной чертой его характера. Блэк понуро опустил плечи, рассеянно кивнул Люпину и быстрым шагом направился в сторону лестницы наверх маленького дома, где на две неровные части был разделён чердак, одна из которых и стала убежищем для беглого узника.       Не стоило так разговаривать с Лунатиком. Он не виноват в том, что произошло тринадцать лет назад. Никто, кроме паскудной крысы Петтигрю, не несёт ответственность за события прошлых лет. Сейчас лучше всего весь гнев обратить только на него и попытаться не ругаться по любому поводу с окружающими. В конце концов, оборотень приютил беглеца, тем самым здорово рискуя своей шеей, ведь Министерство всё ещё ищет его, хоть в свете недавних событий он и перестал быть их главной задачей.       К тому же, в чём-то Римус прав, Гарри бы не хотел, чтобы Сириус снова остался один. Думая о крестнике, Блэк взял в руки его последнее письмо и на автомате перечитал его.

«…Правда, сегодня утром случилась одна непонятная вещь. У меня опять болел шрам. В прошлый раз в Хогвартсе появился Волан-де-Морт, но, думаю, сейчас он не может быть неподалёку от меня. Ты не слышал, шрамы от заклятия могут болеть много лет спустя?..»

      Мысли начали опережать одна другую. Ещё в августе Гарри писал, что у него болел шрам, а Сириус до сих пор ничего не ответил. Сначала о письме он не знал, а потом профессор Дамблдор, руководствуясь безопасностью, запретил отправлять Блэку любую почту, кроме той, что предназначалась лично ему.       Да будь проклята эта перестраховка! Петтигрю на свободе, по Чемпионату бродят Пожиратели Смерти или поклонники их дела, Гарри уже дважды рисковал жизнью за последние полгода, в то время как он, его крёстный, просто сидит и ничего не делает, вместо того, чтобы помочь.       Внезапное озарение пробежало холодным ознобом по позвоночнику. А что, если это не совпадение? Петтигрю мог слышать от Рона Уизли, рыжеволосого друга Гарри, о Чемпионате и их планах туда попасть. Что, если это наводка и покушение вышло неудачным лишь по чистой случайности? Спустя столько лет последователи Того-Кого-Нельзя-Называть вдруг решили рискнуть именно сейчас, на глазах у всего мира, но ради чего? Разве не сын Джеймса их цель номер один?       Бросившись к письменному столу, Блэк второпях накидал следующее письмо:

«Гарри, я немедленно вылетаю на север. Новость о твоём шраме — последняя в череде странных слухов, которые здесь до меня доходят. Если он заболит снова — иди прямо к Дамблдору. Тут говорят, что он вызвал из отставки Грозного Глаза; это означает, что он читает знаки — даже если никто, кроме него, этого не делает. Я скоро буду. Мои наилучшие пожелания Рону и Гермионе. Гляди в оба, Гарри».

      Собрав остальные нехитрые пожитки в зачарованный кошель, что дал ему директор Хогвартса, анимаг резко открыл дверь и едва не столкнулся со стоящим за ней оборотнем.       — Хотел извиниться. Ты… — удивление на лице Люпина сменилось волнением, — ты куда-то собираешься?       — Да, иду спасать Гарри, — решительно ответил Блэк и, обойдя препятствие в виде друга, быстро пробежал по лестнице вниз.       — Спасать Гарри? — не до конца понимая ситуацию, продублировал сам себе бывший учитель Хогвартса. — Но от чего? Что ему угрожает?       — Не «что», а «кто», — на ходу поправляя собеседника, отозвался из коридора анимаг. — Тот же, кто угрожал ему с самого рождения.       — О чём ты?       Вслед за Сириусом Римус спустился на первый и единственный этаж дома, чтобы там в полной растерянности наблюдать за тем, как Блэк мечется по всей комнате, собирая необходимые, на его взгляд, вещи для дороги.       — Откуда вообще такая информация. Тем более у тебя?       — Я просто пораскинул мозгами, и до меня дошло… — не отрываясь от своего занятия начал отвечать Сириус, но у Римуса, как оказалось, были другие намеренья.       — Акцио, мои вещи, — бывший учитель направил палочку на кошель, из которого тут же вылетели все напиханные пожитки. — Остановись и послушай, Сириус. За все те годы, что мы знакомы, поверь мне, «пораскинуть мозгами» никогда не было твоей сильной стороной! Объясни толком, что случилось за те минуты, пока ты был наверху?       — Да как ты не понимаешь?! Ар-р… — Блэк схватился за порядком отросшие волосы.       — Пока никак. Объясни, — максимально спокойно и сдержанно ответил Люпин и демонстративно неспешно присел на ближайший стул.       Сириус почти зарычал от злости и вынужденной остановки. Тем не менее, он тут же начал метаться в поисках сиденья, и даже плюхнулся в него. Надолго его, правда, не хватило; Блэк и сам не заметил, как вскочил на ноги и принялся энергично ходить туда-сюда и активно жестикулировать.       — Ты же сам говорил, что Старик не просто так собирает Орден. От нас сбежал Петтигрю, и на Чемпионате по квиддичу группа людей в чёрном напала на болельщиков!       — Ну… и что? — после недолгой паузы уточнил Римус, видя, что друг ждёт от него какой-нибудь реакции.       — Как «что»?! Откуда Пожиратели Смерти узнали, что Гарри будет на Чемпионате?       — С чего ты решил, что они об этом знали? Кстати, до сих пор неизвестно, действительно ли тогда были они, а не подражатели соперничающих стран, что не были выбраны местом проведения Чемпионата. По официальной версии Министерства…       — Знаешь, что я делал с официальной версией Министерства?! — вскрикнул анимаг. — Мы сейчас говорим о том бесполезном органе, что незаслуженно держал меня двенадцать лет в Азкабане?! Если вдруг ты забыл, то напоминаю: они до сих пор ищут меня, чтобы упечь обратно за решётку за преступление, которого я не совершал! Они ни на что не годны! Эти бездари никогда в жизни не выяснят истинных причин случившегося летом! Они способны лишь дементорами затравливать одинокого мага без палочки! Хотя постой… им и это не удалось!       — Твоё возмущение не отменяет того факта, что и мы точно не знаем, кто устроил погром на Чемпионате. Как ты пришёл к выводу, что именно Гарри в опасности? — не унимался Люпин.       — Он мне писал, — нехотя добавил Сириус.       — Тебе? Когда? О чём? — брови Римуса удивлённо поднялись вверх.       — Это не важно. Или что, крестнику запрещено мне написать пару строчек? — с вызовом уточнил Блэк.       — Нет-нет, отчего же, просто… И какая именно часть письма Гарри вдохновила тебя «пораскинуть мозгами» и додуматься до… такого?       — Он писал, что у него разболелся шрам, — тихий голос сильнее любых увещеваний подействовал на собеседника, отчего сказанное Блэком стало звучать более весомо. — Мы с тобой оба слишком хорошо помним, как дорого он ему достался. Кроме того, сам Гарри в том же письме добавил, что в прошлые разы так случалось только тогда, когда рядом с ним оказывался Ты-Сам-Знаешь-Кто.       — Это, безусловно, опасный признак, но сразу кидаться вот так, сломя голову, — покачал головой Лунатик. — Не самая лучшая идея.       — Ты же сам только что говорил, что я нужен крестнику рядом, — Сириус всем своим видом показывал, что отступать не намерен. — Что я могу, сидя тут и ожидая неизвестно чего? Знаешь, я сбежал из Азкабана, потому что всё понял, когда увидел фотографию Петтигрю на первой полосе «Пророка». Хотя Старик, как и ты сейчас, говорил, что я мог ошибиться. Всё, что касается сына Джеймса, для меня слишком важно, чтобы сердце допустило ошибку.       — Мне Гарри не менее дорог, чем тебе, Бродяга, — грустно выдохнул Римус, — но скажи, что ты планировал делать и куда лететь?       — На Клювокрыле поближе к Хогвартсу, чтобы в случае опасности успеть к Гарри на выручку.       — "Поближе к Хогвартсу"? Опять месяцами будешь сидеть в Визжайщей хижине в ожидании неизвестно чего?       — Что же предлагаешь ты? — не выдержал Блэк и снова повысил голос. — Какая разница, где сидеть без дела? Там я, хотя бы, буду к нему ближе.       — «Ближе» не значит «лучше». Думаю, для начала неплохо было бы уточнить этот вопрос с профессором Дамблдором и…       — По-твоему, без Старика мы сами ничего не можем?! Ни думать, ни выходить из дома, скоро даже в туалет без его разрешения не пойдём!       — Ты преувеличиваешь. По-моему, для человека, которому всё равно на твою судьбу, Старик делает слишком много. Лишь благодаря его помощи ты избежал поцелуя дементора. Заодно, раз ты любишь напоминать обо всём, напомни-ка, откуда и как у тебя снова появилась палочка. Не разрушать его планы — вот то маленькое реальное воплощение уважения к его стараниям, что ты можешь проявить, не разделяя слова благодарности с делом. Или ты считаешь иначе?       — Я считаю, что надо что-то делать!       — И мы сделаем. Для начала поделимся со Стариком нашими опасениями и догадками. Обо всём писать не будем, чтобы он не ругался на твою переписку с Гарри, обрисуем всё в общих чертах, — заметив желание Сириус ответить, Люпин поднял руку в останавливающем жесте. — Обещаю, что если ответ тебя не устроит, то я сам помогу с переездом. Бродяга, — как можно мягче продолжил бывший преподаватель Хогвартса, — я любил Лили и Джеймса, и я люблю Гарри. Как и ты, не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. Не ты один жил с острым чувством вины все эти годы. Мы обязательно что-нибудь придумаем… вместе. Как в старые добрые времена.       — Как в старые добрые времена, — глухо отозвался Блэк, слегка глотая слова.       Может быть, Сириус всё же зря сомневался в старом друге. Лунатик, несмотря на года и свои особенности, сохранил в душе верность и честь. Даже сейчас он готов быть рядом во всех начинаниях, что выдумывал Блэк, какими бы сумасбродными они ни были и как бы он сам к ним не относился.       Как в старые добрые времена.

***

      — Ужасно выглядишь, — холодно заметил Северус Снейп после беглого осмотра Песни Теней.       В ответ эльфийка смирила человека тяжёлым взглядом мутных покрасневших глаз с запавшими тёмными синяками под ними. Кажется, она даже не позволяла себе особенно часто моргать.       — Что там с моим переездом? — и без того хрипловатый голос воительницы стал ещё глуше.       — Почему бы тебе просто не лечь спать? — профессор зельеварения намеренно проигнорировал вопрос, лишь внимательнее стал разглядывать лицо Майев, подмечая на нём всё новые и новые признаки изнеможения.       — Не твоё дело.       — Может и так, но ты отчего-то всё равно не спишь. Может быть, профессор Дамблдор поторопился тебя выпускать, и порча демона до сих пор властна над тобой. Получается, ты всё ещё опасна для замка.       — Это не Скверна Иллидана, я избавилась от неё! — рыкнула Майев.       — Тогда что это, если не она? — не унимался человек.       — Это его кровь, — настроение воительницы вмиг из агрессивного вновь стало апатичным.       — В смысле? Ты пила его кровь? — лёгкое недоумение всё же проявилось на лице всегда контролирующего себя волшебника.       — Нет, я не настолько сошла с ума, чтобы губить душу, — брезгливо скривилась Песнь Теней. — Наша кровь соединена вместе, и Предателю этого оказалось достаточно, чтобы влиять на моё состояние.       — Как же так вышло?       — Ты не ответил на вопрос. Когда меня переведут отсюда? — резко увела тему разговора Майев, незаметно для самой себя прижимаясь лбом к прохладному камню стен.       — После твоего не самого вежливого отказа Скримджеру, наивно ожидать, что в ближайшее время он предпримет ещё одну попытку договориться. Так что, пока ты останешься тут. Как только у директора появится возможность, он найдёт для тебя новое пристанище.       — Лучше бы он нашёл способ, как не дать мне заснуть, — тихо и недовольно пробубнила Стражница.       — Поверь, у него и без того достаточно вопросов, над которыми стоит подумать. Турнир Трёх Волшебников не проводился уже несколько веков, и великая честь его возрождения гораздо важнее твоих проблем, — безжалостно произнёс Снейп.       — Ты пришёл сюда, чтобы отметить моё состояние, о котором я и сама знаю? — с нарастающей злостью уточнила Майев.       — И да, и нет, — Северус подошёл к эльфийке ближе и слегка понизил голос. — У профессора Дамблдора действительно нет на тебя времени, но возможно… тебе могу помочь я.       Вместо ответа Песнь Теней вызывающе выгнула одну бровь, ненадолго сощурила глаза и слегка склонила голову набок, всем своим видом выражая заинтересованность.       — Я хорошо разбираюсь в зельях, — всё таким же негромким тоном продолжил Снейп. — Именно приготовленный мной Летейский эликсир помог твоей руке, когда ты зачем-то решила разбить зеркало. Теоретически, я мог бы поискать решение проблемы или, на худой конец, приготовить Напиток Живой Смерти. Он на какое-то время введёт тебя в состояние близкое к смерти, а фактически, ты просто будешь очень глубоко спать, и никто, даже Иллидан, не сможет достучаться до твоего сознания.       Стражница хмыкнула, перевела глаза в бок и задумалась.       — Честно говоря, я не знаю, как именно он на тебя подействует, ведь обычно пропорции измеряются для людей, — честно добавил зельевар. — Однако мне кажется, что в той ситуации, в которой ты очутилась, можно попробовать начать с малого, а потом, посмотрев на реакцию организма, найти нужную дозировку.       — Что может случиться в худшем случае? — спросила Майев, в голосе которой проскользнуло напряжение.       На слишком ясный цвет глаз эльфийки наконец стало невыносимо смотреть, и профессор отвёл взор, так ничего и не ответив. Молчание и само название напитка было красноречивее любых слов.       — Дай мне знать, как что-нибудь решишь, я больше не могу задерживаться, — Снейп обошёл Песнь Теней, решительно направляясь к выходу.       — Почему? — так же негромко в спину человеку бросила Стражница. — С чего ты решил мне помочь?       Стремительное движение учителя зельеварения остановилось, но лишь на миг.       — Иллидан успел опозорить меня, и он опасен, — не слишком уверенно начал Северус. — Я не люблю оставаться в долгу и спокойно ему ходить по моему миру не дам.       — Только поэтому? — удивлённо уточнила Майев.       — Однажды из-за моего бездействия пострадала хорошая девушка, — вполголоса скорее самому себе, чем кому-то ещё, заметил профессор зельеварения. — Нельзя потакать тем, кто мнит себя сильнее всех на свете.       С этими словами Снейп дёрнул за ручку двери и скрылся в тёмном коридоре ночного замка.