Демон. Внутри и снаружи.

      Иллидан придирчиво осматривал лагерь оборотней. Эльф предпочёл бы не покидать комнату, но в последнее время всё чаще появлялся в кемпинге. Кроме жадности до магии ликантропов, Ярость Бури преследовал и ещё одну цель — одним своим видом приучать подданных к полному повиновению. Чем чаще они его видят и чем больше он влияет на их разум — тем послушнее те будут в решающий момент. Сразу захватить в полное подчинение такое количество личностей было сложной задачей, а права на ошибку судьба не предоставит, поэтому охотник на демонов решил действовать наверняка. Его авторитет неуклонно и постепенно рос, передаваясь новым жителям трейлерного лагеря.       После полнолуния ещё четверо добавилось к отрядам последователей Ярости Бури. Новых оборотней нашла стая Мэг, которая в прошлый раз привела столь бесценного заложника. Дав знать, что он будет ждать новеньких в особняке, эльф неторопливо дошёл до здания.       Чтобы быть подальше от тёмного колдуна и его юродивого слуги, Иллидан вместе с Люпином переехали на первый этаж, где каждый занял себе по комнате. Самому эльфу переезд был не нужен, но уже пару раз бывшие школьные друзья видели друг друга, после чего Ярости Бури приходилось исправлять воспоминания этой парочки. Расточительство драгоценного магического запаса было неуместно, из-за чего охотник на демонов принял решение о смене места пребывания. Тёмный Лорд последнее время проявлял активность и посылал Хвоста к эльфу по любому поводу, так что Римуса пришлось держать отдельно, что было для Иллидана нежелательным, но не критичным.       Спустя непродолжительное время Ярость Бури почувствовал у порога магические энергии. По тому, что за сила передавалась через руны, он мог точно знать, кто стоит за дверью. Мэг привела новых участников разрастающейся стаи в сопровождении Миры. В отличии от покалеченного Римуса, вошедшие оборотни не выглядели побитыми или притеснёнными. Среди ликантропов не царило полного взаимопонимания и единства, но они всё равно старались держаться поближе друг к другу, балансируя на тонкой грани между понятиями «своя территория» и «объединение против общего врага». Под последним подразумевались маги со своим пренебрежительным отношением к любым другим живым существам, кроме них самих. Запах колдовства и людей, исходивший от Римуса, сводил оборотней с ума, из-за чего на него свалилась порция неуправляемой агрессии и жестокости.       Иллидан ворвался в сознание новоприбывших, чтобы, ещё не зайдя в комнату, они почувствовали его силу и власть. Другие оборотни уже подлили масла в огонь восхищённым рассказами и выражением полного обожания, так что с каждым разом захватывать новые умы было всё проще, но педантичность в данном вопросе стояла у охотника на демонов на первом месте. Однажды он уже упустил из виду поведение одного из союзников, из-за чего оказался выкинутым на другой конец Круговерти Пустоты. Теперь вокруг себя он соберёт настолько послушных слуг, насколько возможно. Они должны быть готовы в любой момент подставить собственное тело под удар, что предназначался бы ему.       — Приветствую тебя, мой Господин, — в глубоком поклоне склонилась перед эльфом Мэг. — Я счастлива представить тебе новых участников нашей большой сильной стаи. Такой же сильной, как и её великий вожак.       Иллидан коротко кивнул на приветствие и лесть. В них не было особенного смысла, но к подобному он привык ещё на Азероте, после освобождения из клети собирая собственных последователей. Он даже самопровозгласил себя «Владыкой Запределья» после захвата Чёрного Храма, ведь иногда официальные титулы работают лучше и вернее, чем самые громкие поступки.       Когтистой рукой поманив одного из новеньких, Ярость Бури пронзил его своим горящим взором, после чего вместо ответного приветствия коротко бросил:       — Ты — ко мне. Остальные — за дверь, — властность в голосе эльфа сквозила в каждом слове.       Когда все, кроме выбранного оборотня, вышли, Иллидан подошёл к немолодому мужчине и, подавляя его своей фигурой, так же холодно произнёс:       — На колени.       Ликантроп тут же припал на одно колено, даже не задумываясь. Зайдя мужчине за спину, Иллидан аккуратно отвёл его короткие тёмные волосы с шеи и когтём начал выжигать на теле руну. Оборотень поморщился, но больше никак не выразил дискомфорта от ожога. Когда руна была готова, Ярость Бури зычным голосом активировал её, заставив на мгновение засиять ярко-зелёным светом. Довольный своей работой, осквернённый эльф клыкасто улыбнулся и потребовал позвать к нему следующего ликантропа.       Идеальный контроль и полное повиновение — вот новый девиз его будущего. Создания этого мира ни на что не годны. Свободная воля им будет лишь мешать, ведь они совершенно не понимают, для чего она нужна. Случайной глупостью кто-то из подчинённых может всё испортить, чего Иллидан допустить не мог.       Когда с новыми оборотнями было покончено, Мэг тихо вошла в комнату, всё так же не поднимая головы.       — Мой Господин, вам ещё что-нибудь нужно? — учтиво спросила женщина.       — Нет, спасибо. Ты отлично поработала! — Иллидан широко улыбался, пребывая в приподнятом настроении. — Ты снова порадовала меня как никто другой!       — Я счастлива слышать это, мой Господин, — похвала вызвала в собеседнице небывалую гордость. — Ваша радость — моя радость.       Женщина склонилась ещё ниже и вышла. Довольный эльф сел в кресло, которое раздобыл в одной из комнат дома, и пристально посмотрел на дверь. Через какое-то время та тихо отворилась и, аккуратно заглядывая внутрь, в проходе появилась Мира. Встретившись с взглядом горящих зелёным огнём глаз девушка сильно смутилась, видимо, не рассчитывая, что её появление так быстро заметят. Слегка вздрогнув, ликантропка неловко улыбнулась, но выходить из помещения не спешила. В отличии от остальных оборотней, девушка не склонила голову, хоть и периодически опускала глаза в пол. Её щёки сильно покраснели, а сцепленные кисти сжимались и разжимались.       — Мой Господин, я… — Мира закусила губу, после чего бросила полный страсти взгляд.       Ярость Бури продолжал спокойно смотреть на незваную гостью совершенно не двигаясь. Если бы не мерцание зелёных татуировок и провалов глаз под бинтами, можно было бы принять его за гранитное изваяние древнего языческого бога.       — Вы прекрасны, — выдохнула Мира, зачарованно глядя на тело эльфа.       Какую-то секунду ничего не происходило, но вот она подняла руку, желая прикоснуться к манящей татуировке на груди Иллидана. Бросая взгляды то на неё, то на его лицо, Мира, почти не дышала и, не веря в собственную наглость, приближалась всё ближе. Все слова и чувства смешались разом, вызывая в голове ураган эмоций. Казалось, будто сердце так сильно бьётся, что кончики пальцев, которыми она сейчас коснётся эльфа, подёргиваются в такт её сердцебиению.       Когда до заветной цели остались считанные миллиметры, фиолетовая когтистая ладонь вдруг схватила её руку и резко отвела в сторону. Мира досадно и зло фыркнула, бросив недоумённый взгляд на Ярость Бури. Иллидан слегка сощурил горящие провалы глаз, после чего лениво встал, и, всё также не выпуская из рук добычу, потянул её в сторону кровати, практически бросив на неё. Разочарование на лице ликантропки сменилось восторгом. Её дыхание участилось и углубилось, она спустила одну ногу с кровати и начала аккуратно расстёгивать молнию на кофте, под которой виднелось голое тело. Однако странная реакция эльфа заставила её перестать раздеваться. Иллидан встал над ней, скрестил руки на груди и слишком внимательно начал разглядывать, слегка склонив голову набок.       — Я вам… Я тебе не нравлюсь? — Мира попыталась рукой свести обратно расстёгнутые края кофты.       Вместо ответа Иллидан лишь хмыкнул и продолжил хранить молчание.       Не желая сдаваться, ликантропка приподнялась на коленях, пытаясь быть выше, и положила ладонь на скрещённые на груди руки партнёра. Она всё настойчивее и настойчивее тянула его к себе, но огромная фигура не сдвинулась ни на миллиметр.       — Ты не хочешь? — сконфужено спросила Мира.       Иллидан снова хмыкнул, но в этот раз снизошёл до ответа:       — Отчего же…       — Тогда… иди ко мне? — Мира игриво улыбнулась и снова слегка закусила губу.       Ярость Бури протянул руку к лицу девушки, продолжая внимательно её рассматривать. Мира широко улыбнулась и ласково прильнула к огромной ладони, доверчиво потеревшись о неё щекой. Кожа Иллидана была невероятно горячей и немного шершавой, но бурлящая под ней сила соблазняла и пьянила. Ликантропка довольно хихикнула и поцеловала большую фиолетовую ладонь, тут же попытавшись её игриво прикусить.       Резко отдёрнув руку, Иллидан отошёл на шаг от кровати и что-то тихо сказал на неизвестном Мире языке.       — Что ты говоришь?       — Думаю, что я действительно хочу…       Расценив такой ответ как призыв к действию, Мира встала с кровати и приблизилась к Ярости Бури. Она наконец положила руку на сияющую татуировку, ладонью чувствуя, как мышцы Иллидана напряглись от её легкого прикосновения. Неожиданно он отстранился и холодно посмотрел на неё. Ликантропка озадаченно спросила:       — Что такое? Тебе не нравится?       — Ты — не она. Уходи, — с каким-то презрением процедил эльф.       — Но Иллидан, я…       — Не называй меня по имени. Убирайся.       — Хах, — невольный не то смешок, не то хрип вырвался из девушки вопреки её воле.       Закусив губу, но на этот раз от подступающих злости и обиды, Мира закрыла рот рукой и отвернулась. Унижение и разочарование перекосили миловидное лицо. Вцепившись в одежду, она слегка тряслась и глотала пытающиеся вырваться слова. Стоящий рядом эльф бесил своими спокойствием и равнодушием.       — Но я… — почти плача от злости начала Мира, но её сразу же перебили.       — Вон.       Бросив на Ярость Бури полный ненависти взгляд, ликантропка ринулась к выходу и громко хлопнула напоследок дверью. Проследив за ней безразличным взглядом, Иллидан встряхнул крыльями и злобно ухмыльнулся. Он пристально посмотрел на свою руку, которой прикасался к нежной коже, а потом резко сжал её в кулак. Где-то там, далеко от него, скрывается та, кто несёт ответственность за испорченный вечер. Желание ещё бежало по его венам, опаляя каждую жилу и задевая каждый нерв. Внезапное стечение обстоятельств, когда ощущения от её пробуждения совпало с выходкой ликантропки, неожиданно заиграло новыми перспективами: раз уж так сложилось, то почему бы не навестить старую подругу?       Тонкие губы растянулись в недоброй усмешке. Неплохой способ отплатить Майев за всё. Можно ли придумать более жестокое унижение?

***

      Пробуждение было болезненным и больше напоминало возрождение. Жрица Элуны с трудом подняла голову, но тут же уронила её обратно на подушку. Перед глазами закружился потолок, словно готов был в любую секунду упасть на голову.       Вторая попытка подняться была успешнее первой. Почувствовав рвотный позыв, Майев собрала волю в кулак, чтобы броситься к умывальнику. Стоя скорчившись, она невольно подняла мутный взор выше и тут же наткнулась на своё отражение в висящем над умывальником зеркале. Из-за видения, появившегося после кошмара Иллидана, предыдущее зеркало Песнь Теней разбила, и то же самое хотела бы сделать с этим. Эльфийка не обратила внимание ни на впалые щёки, ни на тёмные круги под глазами, ни на потемневший оттенок кожи, а только на стремительно отросшую чёрную прядь на виске. Почему-то именно она росла быстрее остальных волос. Жрица ослабевшей рукой вцепилась в прядь, словно намереваясь вырвать её из головы. Резкая боль почти вызывала слёзы, но тем самым перебивала остальные неприятные ощущения во всём теле.       Самым лучшим в таком, казалось бы, отвратительном состоянии, было то, что первые часы после пробуждения Майев не чувствовала в себе влияние Предателя. Ощущение от того, что ты снова принадлежишь самой себе, ни с чем несравнимо. Если бы не проклятая прядь, что каждый раз первой бросалась в глаза, Майев была бы почти счастлива.       Оторвавшись от своего созерцания, Песнь Теней немного шаткой походкой направилась в сторону верного чакрума, чтобы срезать отросшие волосы. Она всегда так делала, даже не боясь того, что из-за дрожащих рук до крови царапала кожу головы. Однако в этот раз её взгляд зацепился за кубок, что послушно стоял у ножки кровати. Обычно его туда успевала ставить сама воительница до того, как содержимое Напитка брало верх. Даже если Стражница делала не больше двух глотков, её всегда ждала свежая порция и короткая подпись алхимика о том, что в этот раз он решил поменять. После пробуждений Майев звала к себе домовика, чтобы тот помог с гигиеной и принёс еду с одеждой. От него волшебник получал новости о гостье Хогвартса и о её состоянии. Казалось, что после прошлого разговора маг предпочитает избегать встречи с Песней Теней любыми возможными способами.       Однако сейчас маленький отрывок пергамента лежал на совершенно пустом кубке.       Не доверяя собственным глазам, Майев тут же подошла к чаше, совершенно забыв о желании выбрить висок. Нет, ей не показалось, та действительно оказалась пуста. Злость и растерянность окатили эльфийку, словно ведро ледяной воды. Ещё какие-то мгновения ей понадобились для того, чтобы мутными после сна глазами разобрать скупую строчку аккуратного почерка:       «Я должен проверить твоё состояние».       Больше никаких пояснений не было. На всякий случай Майев покрутила пергамент в руке, надеясь, что на его обратной стороне будет продолжение послания, но ожидания не оправдались. Видимо, человеку больше не хватало информации от домовика, раз он решился на личную встречу. С силой сжав неповинный обрывок пергамента в руке, командир Стражей скрипнула зубами и направилась в сторону камина, чтобы выяснить причину отказа зельевара делать Напиток. Внезапно стены комнаты в глазах Песни Теней поплыли, отчего она чуть не ударилась лбом об край каменной каминной полки. Вцепившись что есть сил, Майев начала усиленно дышать, сопротивляясь новому рвотному позыву. Во рту образовалось противное ощущение, а горло горело от подступающего желудочного сока. Проглатывая быстро скапливающуюся слюну, эльфийка почти упала на колени перед камином и какое-то время полностью отдалась попытке восстановить дыхание. Жрице казалось, что ей жарко и совершенно нечем дышать, а всё тело пробил холодный пот.       Неожиданно камин перед Стражницей ожил и в нём высоко взметнулось зелёное пламя. Ассоциация с увиденным тут же нарисовала в голове образ Предателя, отчего Песнь Теней отшатнулась от источника неожиданного света и попыталась прикрыться рукой. Резко заслезившиеся глаза не сразу разобрали, что тёмный силуэт, стремительно движущейся к ней, не обладает ни рогами, ни крыльями.       — Майев, что с тобой? —  донёсся знакомый голос, с неожиданными в нём нотками удивления и беспокойства.       Стражница схватилась за голову, с силой запустив руки в волосы. Этот голос принадлежит не Ярости Бури. Как же глупо, должно быть, она сейчас выглядит!       Эльфийка попыталась выпрямиться и встать, но ослабевшее тело не послушалось.       — Майев, ты слышишь меня?       — Да, — слабо ответила бывшая тюремщица Иллидана.       — Ты понимаешь, кто я?       Песнь Теней слабо кивнула и уже осознано посмотрела на человека. Холодное лицо профессора зельеварения немного подрагивало, стараясь скрыть бушующие эмоции. Тёмные глаза были наполнены болью и переживанием.       — Ты хотел видеть меня, — не то спрашивая, не то утверждая проговорила эльфийка. — Ты увидел. Где следующая порция?       — Её не будет, — холодно отозвался Снейп, внутренне разрываясь между желанием подойти и помочь, и собственными неловкостью и стеснением.       — Что?! — чуть не вскрикнула Песнь Теней и поднялась с пола, чтобы тут же упасть в руки профессора зельеварения.       Что есть силы эльфийка вцепилась в плечи и воротник мантии мага, чтобы оказаться с ним на одном уровне глаз. Её горячее дыхание и бешеный ритм сердца, что ощущался от сильно прижатого тела, тут же сбили мысли Северуса.       «Я, должно быть, отвратительный и испорченный человек, раз думаю не о том. Ей нужна помощь», — одёрнул он сам себя и лёгким толчком направил Майев в сторону кровати. Ослабленная Песнь Теней быстро отпустила одежду волшебника из рук и обречённо присела.       — Я так и думал. Ты уже плохо переносишь следующие порции Напитка, — с безэмоциональным выражением на лице заметил волшебник. — С этого момента я крайне не рекомендую тебе его употреблять.       — Приму к сведению, — кисло заметила Стражница. — Главное, оставь его здесь, а потом и дальше раздавай рекомендации.       — Нет. Ты даже на ногах стоять не можешь без ощущений тошноты и головокружения.       Вместо ответа Песнь Теней лишь злобно зыркнула на мага. Стоило подняться и доказать, что он ошибается, но силы предательски дрогнули.       — Ты сильно ослаблена, причём не только в физическом плане, — казалось, что в тоне профессора Хогвартса едва уловимой нитью вплетено искреннее сочувствие.       — Зато я свободна, — покачала головой эльфийка. — Всё это того стоит.       — Не хочу тебя разочаровывать, но как бы потом не стало хуже?       — «Хуже» — это когда с каждым днём мой разум становится всё беззащитнее перед влиянием Предателя.       — Временное освобождение не панацея, да и ослаблением демон может воспользоваться. Кстати, освежиться можно и другими способами.       — О чём ты?       — В Хогвартсе есть ванные комнаты для профессоров. Вымоешься, поплескаешься в прохладной воде, организм очнётся и ты уже не затуманенным взглядом посмотришь на ситуацию. Ванные находятся в закрытом от студентов доступе, на входе стоит возрастное ограничение, но, думаю, с твоими тысячами лет ты его как-нибудь пройдёшь, — со слегка колючей улыбкой хмыкнул Северус.       — Вам поставили ограничение, чтобы не было соблазна водить туда адептов? — вернула издёвку Майев.       Снейп кисло скривился, но крыть было нечем.       — В любом случае, кроме холодной ванны мне пока больше нечего тебе предложить, — подвёл итог профессор Хогвартса, равнодушно пожимая плечами.       — Элуна поможет мне преодолеть любую слабость, — надменно произнесла эльфийка. — В плену Иллидана я переживала и не такое.       — Ты была у него в плену? — от услышанного профессор Хогвартса не успел скрыть изумление на лице.       — Меня предали, иначе я бы срубила его проклятую голову с прогнивших от Скверны плеч, — злобно процедила Майев.       — И он… он тебя не убил? Почему?       Вместо ответа Песнь Теней фыркнула. Сидя в камере, Стражница перебирала варианты, зачем Предателю понадобилось сохранять ей жизнь. Акама говорил, что у него на неё какие-то планы, а объяснение самого Иллидана звучали немногим лучше:       «Я мог… но не хотел», — брошенные им фразы звучали весьма двусмысленно.       Что он имел ввиду? Зачем рассказывал об иллидариях и о том пути, что она могла бы указывать их заблудшим душам? Почему до сих пор играет трижды проклятой связью, ведь прекрасно знает, где она и в каком состоянии находится? Каждый раз закрывая глаза, Песнь Теней молила Элуну, чтобы, когда она снова их откроет, над ней не стоял Ярость Бури.       — Мне нужно наружу, — вместо ответа бросила Майев и резко направилась к выходу.       — Стой! Куда ты? Ещё только вечер! Профессор Дамблдор запретил тебе выходить из этой комнаты до наступления темноты! — всполошился Северус, стараясь догнать воительницу.       Не слушая нотации Снейпа, Песнь Теней быстро открыла дверь и растворилась в полумраке коридора. Профессор зельеварения поспешил за ней следом, не переставая мысленно ругаться.       То и дело фигура Стражницы мелькала перед учителем Хогвартса, отчего он сделал вывод, что она держится поблизости и указывает направление. На первом этаже Майев задержалась около окна, а дождавшись его появления, с лёгкостью вскочила на подоконник, который находился от пола на высоте почти двух ярдов, дёрнула щеколду и нырнула в открытое окно.       — Твою ж… — почти прорычал профессор зельеварения, скрипнув зубами.       Преодолеть такое расстояние с помощью магии, разумеется, не проблема, но если кто-нибудь его увидит в таком состоянии, то по Хогвартсу тут же поползут нелепые слухи: знаменитый Северус Снейп, профессор зельеварения и декан факультета Слизерин, лазает по стенам и прыгает в окна. Мысленно проклиная ловкость эльфийки, а заодно и всех её родственников по материнской линии, зельевар быстро направился в сторону ближайшего выхода, который располагался недалеко от теплиц профессора Стебель.       Оказавшись на свежем воздухе, Северус поёжился от холода и поторопился накинуть на себя согревающие чары. Чем быстрее он найдёт и вернёт беглянку обратно в замок, тем лучше, ведь, несмотря на магию, стоять зимой на улице просто так не хотелось. Где-то вдалеке мелькнул силуэт убегающей стаи единорогов, а через пару минут к волшебнику подошла эльфийка. Она довольно улыбалась и застёгивала верхнюю пуговицу чёрной шёлковой рубашки.       — Не обязательно было за мной идти, — в лёгкой издёвкой бросила Песнь Теней.       — Я попрошу профессора Дамблдора запереть дверь твоей комнаты и разрушить связь наших каминов, — процедил Снейп.       — Это можно считать за беспокойство? — чересчур мило осведомилась бывшая тюремщица Иллидана.       — Можешь расценивать это только как угрозу, — всё так же хмуро парировал маг.       — Ты даже не представляешь, что было с теми, кто мне когда-то угрожал, — плотоядно улыбнулась Песнь Теней. — Но к делу, веди меня в ванную.       Человек и эльфийка вернулись в каменные переходы замка, стараясь придерживаться самых безлюдных коридоров. За очередным поворотом им под ноги бросилось что-то рыжее и пушистое, обо что Северус чуть не споткнулся.       — Опять студенты не следят за своими животными, — недовольно фыркнул он.       — О, за этим котом и не надо следить, — вдруг радостно заметила Песнь Теней.       Стражница присела на корточки, протянула руку, об которую, даже не обнюхав, огромный рыжий кот тут же начал тереться.       — Ты его знаешь?       — Странно, что ты его не узнаёшь, — повела плечами эльфийка, после чего взяла животное на руки и начала говорить, смотря ему в глаза. — А вот я тебя помню. Ты помог справиться с Предателем. Ты — молодец.       Жрица принялась ласково гладить кота, отчего он прикрыл глаза и начал громко урчать.       — Каким же образом он это сделал?       Северус пытался припомнить день, когда в Хогвартсе был схвачен Иллидан, но никаких котов в памяти не всплывало. Зато воспоминания об огромном инфернале зелёного пламени и крики умирающего мракоборца останутся с ним на всю жизнь.       — Он разорвал связь между Иллиданом и его перевёртышем, из-за чего Предатель сделал ошибку и поплатился за неё, — терпеливо пояснила Стражница.       — Разве не из-за этого ты теперь мучаешься связью между вами? — ревниво глядя за животное, уточнил Северус.       — Так и есть, но сам кот не виноват, — Песнь Теней пожала плечами и продолжила гладить кота на руках.       Преподаватель Хогвартса недовольно скривился, но привычно быстро взял себя в руки и продолжил движение. Около одного коридора он выжидающе посмотрел на Майев, взглядом указывая, что животное пора отпустить.       — Ещё увидимся, — Майев спустила с его рук и ласково почесала за ухом.       Рыжий пройдоха мяукнул, потом внимательно посмотрел на Северуса, фыркнул и побежал по своим делам. Маг проводил его не менее холодным взглядом, после чего дотронулся до двери и та сама собой открылась.       — Перед теми, чей возраст ниже положенной планки, заклинание заблокирует вход. Также дверь заперта, если внутри кто-то уже есть.       — Забавно, — хмыкнула Майев и приложила к ней ладонь.       Песнь Теней зашла внутрь и осмотрелась. Посередине комнаты стояла громадная медная ванна, рядом с ней пристроился единственный высокий старомодный кран без вентилей, а у стен расположились разные шкафчики, стулья и тумбочки. Повсюду можно было обнаружить банные принадлежности на любой вкус.       — Кран тоже зачарован, — не без гордости заметил Северус. — Стоит дотронуться до него в любом месте и магия определит, какую воду ты хочешь. Лишняя будет сливаться сама.       — Единственная комната и вещь в ней, по которым я буду скучать в Азероте, — комплимент находчивости устройства был в равной степени как заслуженным для его изобретателя, так и обидным для стоящего рядом человека.       Осмотревшись ещё немного, Майев потянулась к рубашке и начала её расстёгивать.       — Что ты делаешь?! — Снейп удивленно уставился на Песнь Теней.       — А на что похоже? — саркастично ответила Стражница. — В вашем мире моются одетыми?       — В нашем мире это не делают в присутствии другого пола, если конечно это не муж и жена, или… — замялся Северус, мысленно уговаривая себя отвести взгляд.       — Мы разные виды, — равнодушно пожала плечами Майев. — Если ты передо мной разденешься, мне будет всё равно.       — О, приятно это слышать! — обиженно процедил маг, запоздало поймав себя на том, что ему не следовало выдавать себя и проявлять слишком много эмоций.       Всё чаще рядом с токсичной эльфийкой всегда контролирующий себя Снейп терял самообладание. Он нервно повернул голову в другую сторону от Песни Теней и холодно произнёс:       — У меня есть дела, так что оставляю тебя здесь одну. Надеюсь, ты без приключений доберёшься обратно к себе, у меня нет желания играть роль твоей няньки и ждать у входа.       — Договорились, — всё так же равнодушно качнула головой Майев и начала снимать рубашку, тем самым заставив профессора зельеварения скорейшим образом покинуть помещение.       Кинув одежду на ближайший стул, Майев невольно сжала висящую на груди подвеску. На секунду ей стало страшно от одной мысли, что заветная вещь могла соскользнуть с рога вожака единорогов и пропасть для неё безвозвратно. Однако сила магии удивительных животных была такая, что более надёжного места для драгоценной вещи просто не найти. Единороги никогда не подпустят к себе ни Предателя с его Скверной, ни кого-либо ещё. Доверять же архимагу Майев больше не могла, да и о шпионе Ярости Бури забывать не стоило.       Подойдя к ванне, Майев легко запрыгнула внутрь и взялась за трубу крана. Прохладная вода стремительно начала наполнять ёмкость, заставляя слегка поёжиться. Желания сидеть в ледяной воде особо не было, но маг был прав, ей необходимо взбодриться, в то время как тёплая вода могла вызвать сонливость. После Напитка Живой Смерти эльфийка чувствовала себя ужасно уставшей и больной. Покрывшись мурашками и слегка вздрагивая, Песнь Теней подтянула к себе ноги и обняла их. Решив, наконец, что пытка холодом и ободряющее умывание не одно и то же, жрица снова взялась за кран, чтобы сделать своё нахождение в воде более приемлемым. Постепенно холод ушёл, уступая место приятным ощущениям.       Майев слегка расслабилась, погрузилась в ванну глубже и, откинув голову назад, закрыла глаза от удовольствия. Конечно, полностью расслабляться нельзя, но и доводить себя до крайности неразумно. Снять напряжение необходимо, если она снова хочет вернуть себе холодный ум.       Пока Песнь Теней лежала с закрытыми глазами, подвеска на груди слегка изменила цвет, став темнее, чем обычно. Рука эльфийки сама собой опустилась на кран, чтобы удобнее было сидеть, и оттуда полилась вода, становящаяся всё теплее. Секунды складывались в минуты, дурманя чуткий разум и погружая его всё глубже в заветную негу.       Резко вздрогнув, Майев быстро открыла глаза, испуганная собственной мимолётной слабостью. На всякий случай она пугливо осмотрелась, но стены ванной комнаты не изменились. С бешено бьющимся сердцем, Стражница облегчённо вздохнула, откинула обратно голову и оторвала руку от крана, чтобы на автомате проверить фиал.       Не до конца понимая, что её смущает, эльфийка ещё раз провела рукой по коже, но так и не почувствовала холодный металл. Снова появившийся адреналин распахнул закрывающиеся глаза и заставил резко сесть, а рука самой собой схватилась за шею.       Раньше осознания непоправимого за спиной раздался до ужаса знакомый голос:       — Ну, здравствуй, милая.