***
Руфус Скримджер недовольно обвёл взглядом древние стены замка. Хогвартс уже не ассоциировался с прошедшими в нём годами обучения, в голове всплывали воспоминания о недавних событиях и страшной участи одного из подчинённых. Тот факт, что трансгрессировать в саму школу было запрещено, заставлял двух мракоборцев неудобно покачиваться в карете, запряжённой фестралами. Пусть Министерство официально признало, что волшебные кони не приносят несчастья сами по себе, и это лишь суеверие, но было крайне неприятно видеть их высокие фигуры, больше напоминающие скелет, обтянутый чёрной, шелковистой кожей. Большими кожаными крыльями и белыми глазами без зрачков на драконоподобной морде они почему-то напоминали упущенного демона, отчего раздражали ещё больше. В далёкие года юности было гораздо приятнее ехать в подобной карете навстречу новому учебному году и думать, что она движется сама по себе, чем сейчас смотреть на жутковатых животных, ставших зримыми лишь для тех, кто видел и осознал смерть. Помощник Скримджера тоже не выглядел весёлым, под стать своему начальнику. Он угрюмо смотрел по сторонам и крепче вцепился в деревянную коробку на коленях, в которой транспортировали Кубок Огня после его полной проверки в Министерстве. Предположение Аластора Грюма было полностью подтверждено: над артефактом действительно было произведено мощное заклинание «Конфундус», но кроме него ребята из отдела обнаружили и другую магию. По их словам, чары не были бы и в половину такими действенными, если бы не усиливающее влияние сторонней силы, которая им не знакома. Ни сам Скримджер, ни его помощник не стали при всех озвучивать одновременно всплывшее у них предположение, но тут же договорились о поездке в Хогвартс. Слишком уж подозрительным казался тот факт, что с появлением слепого демона им всё чаще приходится иметь дело с «другой магией». Следующий, логично вытекающий вопрос: «Зачем демону понадобился Мальчик-Который-Выжил?». Ход мыслей потустороннего существа никогда не поддавался анализу сотрудников Министерства, поэтому Скримджером вновь столкнулся со своей полной несостоятельностью по данной теме. Единственным ключом, что мог бы помочь ему отпереть дверь в мысли жуткого и загадочного существа, была бывшая тюремщица Иллидана, но та предпочла и дальше отсиживаться в каменной норе, что так любезно ей организовал директор Хогвартса. Вот если бы её можно было оттуда выманить… С такими размышлениями начальник мракоборческого отдела вышел из остановившейся кареты и направился в сторону кабинета директора. Посетителей на пороге замка никто не встречал, но Скримджер предупреждал о своём появлении, да и не верилось, что старый лис, каким был профессор Дамблдор, не поставил при входе чары проверки. Сопровождения не требовалось, мракоборцы уже слишком хорошо знали, в какой стороне находится кабинет директора. Пока они шли по безлюдному коридору, под ноги сотрудникам Министерства неожиданно прыгнуло нечто пушистое и рыжее. Большой кот с приплюснутой мордой нагло сел перед людьми и коротко, но громко мяукнул, и смотрел им прямо в глаза. — В этой школе даже животные стали чересчур наглые, — хмыкнул заместитель Скримджера, пытаясь обойти рыжего пройдоху. К его удивлению, глава мракоборцев не стал поддерживать фразу, вместо этого внимательно рассматривая кота. — Кажется, я догадываюсь, что это за зверь и где я его видел, — неожиданно произнёс Руфус, словно выныривая из далёких воспоминаний. — Он, или кого-то похожий, мелькал в битве с демоном. — Ничего такого не помню. Я тогда больше думал о том, чтобы не умереть и не попасть в зелёное пламя. Было как-то не до котов. — А я не сводил глаз с проклятого демона. Пока Майев билась с инферналом, что-то рыжее подбежало к Блэку, после чего Иллидан резко заорал и заметался. Смотрю сейчас на кота и думаю, что это был именно он. Тогда, да и после, у нас хватало дел, но раз он сам прыгнул к нам навстречу… — Но как простой кот… — начал мракоборец, но Руфус Скримджер его тут же перебил. — Не думаю, что простой. Скорее всего книзл. У моей бабушки была парочка таких. Они гораздо умнее обычных животных. Этот, кстати, не побоялся демона. Он лучше некоторых людей. Словно понимая каждое слово Скримджера, кот довольно мяукнул, после чего подошёл к нему и закинул на ногу передние лапы, требовательно глядя в глаза. Кошачий взгляд настолько притягивал, что Руфус послушно опустился на корточки и начал пристально вглядываться в вертикальные зрачки животного. Пока помощник Скримджера недоумённо переводил взгляд то на одного, то на другого участника безмолвного диалога, его начальник довольно хмыкнул и слабо улыбнулся. По хорошему, это было лишь небольшое движение одного уголка губ чуть-чуть вверх, но в связи с ситуаций последнего года, даже такого изменения на лице главы мракоборцев практически не встречалось. Мужчина сухопарой рукой как-то рассеяно почесал у кота между ушей и резко вскочил. — У нас есть с собой кусочек какого-нибудь ненужного пергамента? — неожиданно спросил Скримджер. — Есть только отчёт по ходу дела Гарри Поттера и его участия в Турнире, однако… — неуверенно начал мракоборец, но, не дожидаясь конца его мыслей, представитель Министерства быстро открыл папку и, даже не глядя на то, в каком месте он её развернул, тут же на обратной стороне первого попавшегося листа начал палочкой, как пером, выписывать текст. Помощник Скримджера хотел запротестовать, но быстро передумал. С чем бы ни был связан внезапный порыв начальника, во-первых: он главный, и ему виднее; а во-вторых: впервые за долгое время глава мракоборцев казался чем-то довольным. Руфус быстро что-то начеркал, после чего сложил листок в четыре раза и подал животному. Кот мяукнул, цапнул пергамент и шустро скрылся за ближайшим углом. Поймав полный любопытства взгляд компаньона, представитель Министерства лишь буркнул: «потом», и продолжил прерванное внезапным появлением книзла движение. Директор встретил гостей долгим, молчаливым взглядом. Без свидетелей все трое могли не разыгрывать спектакль с взаимным уважением. Особенно это радовало Скримджера, ведь таким образом общаться с профессором Дамблдором ему было в разы проще, без столь утомительных вступлений последнего. — Добрый вечер, профессор, — невесело обратился глава мракоборцев, пока его помощник приветственно кивал директору Хогвартса. — Ваш Кубок. Как и обещали — в срок. Аластор был прав, на него повлияли мощнейшим «Конфундусом». — Здравствуйте, — кивнул в ответ Альбус Дамблдор, — это всё, что удалось обнаружить? — Вы рассчитываете, что мы найдём на нём ещё чего-нибудь? — не без провокационных ноток в голосе, уточнил Руфус Скримджер. — Или наоборот, боитесь, что нам удастся найти следы вашего ручного демона? Лицо профессора Дамблдора, как всегда, не изменилось ни на секунду. Он склонил голову чуть вправо, чересчур внимательно смотря на представителей Министерства поверх очков-половинок. — Вам теперь всюду будет мерещиться Иллидан, Скримджер? — тихо уточнил он, слегка изогнув уголок рта. — Наверно, скоро и летние события станут его рук делом. Удобно иметь демона в подозреваемых — никому ничего не нужно доказывать и искать настоящих виновных. Помощник главы мракоборцев кинул недоумённый взгляд на начальника, в ожидании скрытой агрессии или раздражения. Вопреки его ожиданиям, Руфус Скримджер спокойно сел на ближайшее кресло, ничем не показывая, что обращённая к ему фраза хоть немного задела. — Мне стоит напомнить вам, профессор Дамблдор, что именно вы летом выступали советником по безопасности на Чемпионате, — холодно парировал представитель Министерства Магии. — Думаю, стоило ожидать, что уровень этой самой безопасности, после подобной помощи, будет таким же, как в вашей школе, где Блэк и Ярость Бури шастали по несколько раз на дню. Не привыкший к манере общения между главами мракоборцев и Хогвартса, помощник Скримджера на всякий случай отошёл поближе к двери, чтобы не слишком обращать на себя внимание. Атмосфера в кабинете директора становилась всё менее приветливой, из-за чего опытный маг по борьбе с тёмными силами всё сильнее хмурился. Директор Хогвартса неуловимо махнул палочкой, деревянный короб вылетел из рук мракоборца и мягко опустился на стол. — Так это всё? — снова переспросил он. — И да, и нет. Нами найдены следы «другой магии», в разы усиливающие силу заклинания. Как директора этого заведения и главного ответственного за проведение Турнира, мне бы хотелось спросить вас, профессор, какого рода магия это может быть? Как она попала на кубок, стоящий посреди охраняемого вами замка, и с какой целью? Глава Хогвартса не торопился отвечать на поставленные вопросы. Он задумчиво смотрел на деревянную коробку, так и не вынув из неё Кубок. — Даже когда нужна наша помощь, вы продолжаете навязывать собственные правила, словно в них есть смысл, — холодно отчеканил Скримджер. — Если вы не собирались дальше сотрудничать, то не стоило и начинать. — Это была не моя идея, обращаться к вам за помощью, — в тон собеседнику ответил Альбус Дамблдор. — Однако так или иначе, вы позволили этому случиться. Сейчас вы пытаетесь утаить от нас информацию, при этом желая получить ответы. Как и в случае с демоном. Однако мне уже до смерти надоели такие игры. Либо вы говорите что знаете, либо моя информация будет обнародована. В результате скандала в вырытую вами яму полетят Сириус Блэк, его дружок-оборотень, ваша недошпионка-малолетка Тонкс и сокрытие факта существования Иллидана. Посмотрим, как на это среагирует мировое сообщество, в особенности те страны, чьи дети сейчас гостят в школе. — В этом случае первый, кто окажется на дне ямы, будете вы, Скримджер, — невесело усмехнулся Альбус Дамблдор. — Глупо шантажировать меня в надежде, что, если так получилось один раз, то получится и второй. Вы достаточно долго молчали по моей просьбе, чтобы после подобного признания не усидеть на месте или вообще остаться на свободе. — Думаете, за проклятый год я не привык к пристальному вниманию и разоблачениям? К тому же, как бы я не был виноват в сокрытии фактов, именно вы выступаете пособником демона, — спокойно продолжил представитель Министерства. — Этот аспект привлечёт достаточно внимания, чтобы я приземлился не на дно, а на растоптанные останки вашей репутации и доверия окружающих. Вздумавший было сесть на стул у стены помощник Скримджера замер на месте, напряжённо вслушиваясь в происходящий разговор. Собеседники всё больше выходили на опасный маршрут, а как их остановить или к чему он приведёт, у мракоборца не было ни малейшего представления. Директор Хогвартса едва заметно вздохнул и откинулся в кресле, задумчиво уведя взгляд куда-то в стену. — В очередной раз вы что-то от меня хотите, Скримджер, — задумчиво начал старый маг. — Не думайте, что я сдался, мне просто интересно, что же вам нужно на этот раз. — Всё, как обычно, — спокойно заявил глава мракоборцев. — Отдайте мне демона. Мы его уничтожим, и одной опасностью в нашем мире станет меньше. Даже заместитель Скримджера на мгновение недоумённо приподнял брови. Об уничтожении демона речи ни разу не шло; максимум, его захват и отправка в Азкабан, но не более. Немой вопрос мракоборца озвучит директор Хогвартса с легкой ухмылкой: — И как же вы планируете его «уничтожить»? Вы вообще представляете, сколько сил и средств для этого необходимо? Сразу опускаю морально-этическую сторону этого вопроса и перейду к голой теории: скорее всего, обычная «Авада» на него может и не подействовать. Да и сам Иллидан вряд ли будет спокойно стоять и ждать, пока вы сделаете своё дело. Не боитесь отправиться вслед за своим человеком в виде покорёженного куска выжженного мяса? — Для этого мне понадобятся те клинки, что для него на данный момент отравлены, — пожал плечами Руфус. — Мы всё сделаем, пока он будет парализован. — Чтобы его убийство таковым не выглядело, необходимо судить Ярость Бури, а вы даже не имеете возможность сообщить общественности о его существовании. Вы готовы настолько грубо превышать полномочия, Скримджер? — сощурил голубые глаза директор Хогвартса. — Я готов спасти не только свою страну, но и весь мир от опасности, пожалуй, гораздо большей, чем Геллерт Грин-де-Вальд и Волан-де-Морт вместе взятые, — слишком спокойно ответил глава мракоборцев безэмоциональным голосом. — Не говоря о том, что Майев не отдаст оружие Ярости Бури человеку, хочу напомнить, — всё с тем же любопытствующим взглядом продолжил хозяин кабинета, — в прошлый раз Иллидан не попался на уловку с клинками. Вы сами видели, что он справился с их зовом, именно поэтому у него получилось спастись. Надеетесь, что учащийся на своих ошибках эльф резко отупеет? — На что я надеюсь — не ваше дело, профессор, — резко ответил Скримджер. — Сейчас я хочу от вас услышать, действительно ли из-за демона Кубок Огня дал сбой, и каким образом ему удалось повлиять на артефакт в стенах школы. Мне нужна та ниточка, что может привести к нему в логово. — Я сделаю лично вам огромное одолжение, если не отвечу на вопрос, — с какой-то неожиданной грустью заметил Альбус Дамблдор. — Чтобы вы ни задумали, это не получится. Сила Иллидана и магов нашего мира несопоставимы. Вы угробите себя, забрав с собой всех, до кого разозлённый эльф сможет дотянуться. Если он перестанет считать людей нашего мира безобидными букашками, не стоящими потраченного времени, а обратит на нас внимание, как на досадную преграду… Что же, вот тогда вы окажетесь совершенно правы в своих опасения по поводу его уровня опасности, сравнимый с самыми тёмными колдунами за всю историю. На нашей стороне будет только Майев, но она слишком аккуратна и, как это ни печально и парадоксально, жизни людей ценит даже меньше, чем Ярость Бури. Она просто будет выжидать удобного, по её мнению, случая, пока наши соплеменники будут выгорать толпами. Скримджер, вы действительно не понимаете, о чём говорите? Заместитель главы мракоборцев в глубине души был полностью согласен с высказыванием директора Хогвартса. Перспектива выступать против демона его не просто не прельщала, а вызывала оторопь. Борец с тёмными силами не боялся смерти, ему не раз приходилось смотреть ей в лицо, но он был готов погибнуть за правое дело или для достижения какой-то благой цели. В описанных же Альбусом Дамблдором картинах страшная гибель была мало того, что совершенно неизбежной, так ещё и мучительно напрасной. Представитель Министерства злобно хмыкнул, но больше никак не предпочёл среагировать на тираду. Он резко вскочил и на ходу бросил холодным голосом: — Знаю, что вам вечно нужно время, чтобы подумать над моими предложениями. Вам повезло, у нас сейчас много дел, но не затягивайте. Я никогда не забуду про вашего демона и никогда ему ничего не прощу. Мракоборец так же поспешил попрощаться с директором Хогвартса, после чего наконец-то покинул жуткий кабинет и постарался поддерживать какой-то слишком стремительный темп шагов, что набрал его начальник. Вопросы в голове волшебника готовы были сорваться в любую минуту один важнее другого, но он сдерживался. До самой кареты и внутри маги не проронили ни слова. Лишь когда они трансгрессировали за территорией замка, мракоборец позволил себе, на его взгляд, наиболее безобидный вопрос: — Сэр, простите… что вы написали на пергаменте, который передали коту? «А, ещё, как вы собираетесь убивать жуткого демона?! Вы вообще в своём уме, или уже от напряжения начали терять разум?!» — этот вопрос интересовал помощника Скримджера гораздо больше, чем события перед кабинетом директора Хогвартса, но озвучить мысли мракоборец не решался. Руфус Скримджер вместо ответа сощурил глаза и устремил их вверх, наблюдая за тем, как холодные звёзды мигают на тёмном небе. — Как думаешь, та ушастая действительно ценит людей меньше, чем её демон? — вопросом на вопрос внезапно ответил глава мракоборцев. — Без понятия. Я видел её лишь однажды, когда она убила эльфку-домовуху. Неприятная сцена, конечно, и не самый лучший поступок, но тогда на кону стояли наши жизни, так что… Никогда с ней не общался; не берусь судить. — Тогда, будем надеяться, что старый лис ошибается… как всегда, в последнее время, — туманно резюмировал Скримджер и больше разговор не продолжал.***
Холодный лунный свет скользнул по бледной сиреневой коже, впервые за долгие века не давая утешение. Майев съёжилась в кровати, пугливо прячась от серебристого луча во мраке. Песни Теней казалось, что Богиня обожжёт её в наказание за слабость и поражение. Столь знакомый и привычный шёпот Отмщения больше не окутывал сознание, как и ужас надвигающихся кошмаров. Возможно, впервые за десять тысяч лет Майев была полностью свободна, но чувствовала себя ненужной и выброшенной. То и дело по телу прокатывался озноб, отчего Песнь Теней беспомощно куталась в одеяло, натягивая его по самый подбородок. Ей было как никогда одиноко. Пусто. Больше чувства вины и одиночества Стражницу терзало слабое присутствие Ярости Бури. С уничтожением фиала магия крови не обрывалась резко и окончательно. Да и влияние Иллидана за последнее время преодолело столько барьеров, что Майев не была уверена, сможет ли она когда-нибудь избавиться от него. Возможно, Отмщение вернётся и выпустит всю порченную осквернённым эльфом кровь, только так освободив от жуткого влияния окончательно. Пока же, если хоть капля останется в ней, Иллидан будет чувствовать свою добычу. После уничтожения маячка сила осквернённого эльфа стала в разы слабее, возвращая на много шагов назад, но кому, как ни Майев, знать, насколько терпелив может быть её бывший узник. Он снова, как хищный и ненасытный зверь, пойдёт по проторенному однажды пути, злее, но аккуратнее, чем в прошлый раз. Песни Теней не хотелось признавать, что после поражения от клинка Артаса Менетила Ярость Бури начал быстро учиться на своих ошибках, порой даже противореча собственной гордости, которую когда-то ставил во главу угла. Майев согнулась под одеялом, приняв позу эмбриона, и тихонько подрагивала. Именно сейчас хотелось плакать. Не от злости или неконтролируемой внезапной боли, а от душевной пропасти. Однако слёзы не шли. Глаза, словно назло, покраснели и стали какие-то сухие, из-за чего неприятно щипали и болезненно закрывались. Стражнице такое обстоятельство показалось ещё более жалким: она не просто хочет плакать, чего никогда себе не позволяла, но даже не может это сделать. Привычная саркастичная улыбка впервые не искривила губы, настолько воительница была разбита. Где-то там, за окном, стремительный табун прекрасных однорогих коней покидал территорию замка. Они пришли к жрице по милости Богини, поэтому сейчас торопились поскорее ускакать подальше. Только бывший маленький жеребёнок, а нынче уже красивый молодой конь, повернул морду и жалобно заржал в сторону замка, задрав голову. Майев, находящаяся на самом последнем этаже огромного каменного здания, что собой представлял Хогвартс, не должна была услышать это послание, но она его получила. Из сухого глаза наконец выкатилась одинокая слеза. Уткнувшись носом в колени, Песнь Теней прикрыла руками голову и стала сильнее сотрясаться, но уже не от озноба, а от бесшумных рыданий. На мгновение её полностью увлекла мысль, что стоило отдаться во власть Отмщения, чтобы оно всё же перерезало ей горло. Майев даже не понимала, почему Богиня не убила её, а лишь разорвала кровную связь. Однако храбрости вылезти из-под одеяла и протянуть руку к ярко сияющему лунному свету не оказалось. Глухие рыдания закончились так же быстро, как и начались, оставив Стражницу в состояние прострации. Все мысли покинули разум, оставив еле дышащую оболочку. Именно в этот, совершенно отстранённый от собственного существа момент, Майев смогла на удивление чётко почувствовать своего врага. Словно бы, она больше не была самой собой, а полностью слилась с сущностью Иллидана. Как будто это были её переживания, Песнь Теней почувствовала подавляемые бешенство и волнение. Ярость Бури пытался взять себя в руки, но внезапно потерянная связь с бывшей тюремщицей сводила его с ума даже больше, чем мысли о нахождении в другом мире и будущее нападение Пылающего Легиона на Азерот. Для Иллидана не осталось ничего важнее, чем узнать, что с ней случилось и отчего в сердце вдруг стало пусто и одиноко. Он сравнивал потерю связи с холодным прикосновением клинка Фростморна, славившимся неуёмной жаждой до живых душ. Он метался на десять шагов туда-сюда по комнате, периодически глухо рыча. Десять шагов. Что с ней случилось? Десять шагов. Если из-за его жадности она погибла, то мир больше никогда не станет прежним. Десять шагов. Плевать на все договорённости и риски. Стоит прямо сейчас расправить крылья и лететь, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. Десять шагов. Обнять, и прижать ближе к себе, чтобы почувствовать такое драгоценное тепло её тела. Десять шагов. Остановка. Иллидан встал как вкопанный, с каким-то странным восторгом ощущая в себе присутствие своей половинки. Казалось, что Песнь Теней сзади, стоит так близко, что стоит чуть дёрнуть огромным крылом, и он обязательно коснётся её. Ощущение от столь знакомого присутствия стало настолько поглощающим, что одиночество и ужас мгновенно отступили перед сметающей их силой облегчения, защипавшей уничтоженные глаза. — Майев… — глухо и словно не веря самому себе прошептал Иллидан, после чего резко развернулся. Песнь Теней сфокусировала взгляд и вздрогнула. Ощущение тепла от чужих облегчения и радости приятной волной прокатилось по телу. Она вытянула ноги и перевернулась на спину, умиротворённо вздохнув. Вековечная усталость и тяжесть навалились на Стражницу, наконец позволяя утомлённому разуму погрузиться в долгожданную темноту. На этот раз без кошмаров или других сновидений.