Демон. Внутри и снаружи.

      Обдумать всё, что сказал ей Предатель, а также обругать саму себя за то, что важный вопрос гончей так и не был поднят, Майев не успела. Возвращение в реальность сопровождалось взволнованным шёпотом учителя зельеварения:       — Ты что, собираешься от меня уйти?!       Песнь Теней аккуратно сквозь ресницы посмотрела на мага, стараясь не выдавать пробуждение. Тот стоял с направленным на мятый листок пергамента магическим жезлом и не отрывал взволнованного взгляда от его содержимого. Майев тут же догадалась, что это послание принесённое котом, которое она испортила чернильными кляксами из-за злости. Он магией восстановил текст? Зачем?       — Ты не можешь… Только не снова… — зло и очень тихо выплюнул волшебник себе под самый нос.       Однако для чуткого эльфийского уха даже такая речь, что оказалась бы неразборчивой для стоящего рядом, была хорошо слышна.       Думая, что хозяйка комнаты ещё спит, маг распалялся всё сильнее и сильнее:       — Я забочусь о вас, а вы уходите… Почему вы всегда от меня уходите?! Ты даже не можешь без моего зелья нормально продержаться против проклятого демона, но всё равно хочешь уйти! Идиотка, этот долговязый Скримджер тебе не поможет. Тебе могу помочь только я! Я нужен тебе, почему ты до сих пор это не поняла!       Последняя фраза была произнесена громче остальных, а потому, испугавшись, что он разбудил эльфийку, зельевар резко развернулся и посмотрел на неё. Майев решила, что это идеальная возможность разыграть пробуждение и вытурить волшебника. Сейчас ей было совершенно не до него, ведь о многом хотелось поразмыслить. Сделав вид, что она сонно дёрнулась, Песнь Теней неторопливо открыла глаза и уставилась на незваного гостя.       — Разве это этично по вашим меркам: заходить в комнату к спящей женщине? Кажется, недавно ты смущался тому, что я начала перед тобой раздеваться, а теперь сам украдкой приходишь? — не уколоть мага в сложившей ситуации Майев не могла почти физически; его резко изменившееся лицо радовало и разжигало нехороший огонёк в душе.       К её удивлению, маг не торопился с ответом. Майев почувствовала, как странный взгляд пробежался по её фигуре, свободно лежащей поверх одеяла. Когда сила призыва захватила эльфийку, ей было не до таких мелочей, как накрываться одеялом для удобства, о чем сейчас Песней Теней пожалела. Его странное молчание напрягало.       — Вижу, тебе лучше, — вместо приветствия или оправдания произнёс волшебник. — Значит, мы можем продолжить использовать Напиток. Если ты немного подождёшь, я быстро сделаю его.       Песнь Теней сузила глаза: он что, пытается её подкупить снотворным или просто приковать к этой уже не раз проклятой кровати? Нет, больше причин оставаться в удушающих стенах не было, да и на проблемы из-за влияния Иллидана Майев не жаловалась. Тогда откуда такое рвение её усыпить?       — Не нужно, — покачала головой эльфийка. — Ты сам говорил, что злоупотреблять с ним не стоит, да и мне уже лучше.       — Может, это его ловушка? — холодным тоном настаивал профессор Хогвартса. — Делает вид, что отступает, а потом резко одолеет тебя. Ты громче всех кричала, что демон коварен и ему нельзя доверять. На его месте, я бы тебя не отпустил.       — О чём ты?       — Просто подожди немного, я скоро вернусь.       — Стой!       Копившиеся неделями эмоции начали постепенно охватывать Майев. Упрямство волшебника бесило, а неясные мотивы поведения злили.       — Я же сказала, мне не нужно зелье. Твоя помощь больше не нужна. Слышишь меня? — как можно спокойнее произнесла Стражница, стараясь изо всех сил держать себя в руках.       Нападение гончей, возможный приход Легиона, страх за частицу своей души, посланную Предателю, разговор с ним и, в конце концов, тайна разбитого фиала с потерей любви Богини — это слишком много для одной эльфийки. Даже если это вечно несгибаемая Песнь Теней. Всё, что сейчас ей было так необходимо — это не сонное зелье, а несколько часов тишины, взвешенных решений и, наконец, написанное послание для мракоборца, чтобы уйти отсюда. Ругаться с тем, кто ей помогал всё это время, Майев не хотела, но что-то в его поведении смущало. Ей снова становилось некомфортно и зябко, напоминая слабость перед Предателем в их последнем кошмаре. Зельевар ничего, что делал Ярость Бури, себе никогда не позволял, скорее сама Песнь Теней постоянно его поддевала, но сейчас под взглядом его тёмных глаз становилось неуютно.       — Спасибо, что постоянно заботился обо мне, — вкрадчиво продолжила эльфийка. — Однако снотворное сейчас излишне. Если ты хотел сказать мне только это, то…       — Ты прогоняешь меня? — маска на лице мага являла собой полнейшую собранность и равнодушие.       — Я только проснулась. Хотелось бы умыться или… переодеться, — терпение Майев испарялось буквально на глазах, но она всё ещё старалась аккуратно выпроводить гостя.       — У меня к тебе пара вопросов, так что я подожду.       Наступила неловкая тишина.       — Прям здесь ждать будешь? — не выдержала, наконец, Песнь Теней.       — Ты говорила, что тебе всё равно на представителей другого вида. Разве нет? — всё также безэмоционально ответил зельевар.       На какую-то секунду шальная мысль снять рубашку мелькнула к голове Майев, но так же быстро испарилась. Почему-то Стражница оказалась уверена, что сейчас маг не уйдёт и даже не отвернётся. Ей действительно всё равно на другие расы, но так было до того, как Предатель остался с ней один на один в кошмаре, где её голое тело оказалось беззащитно и послушно его желаниям. Ужас и страх были слишком свежи, чтобы вот так скоро обнажаться перед кем-то.       — Хорошо, задавай свои вопросы. Я слушаю, — процедила Песнь Теней, скрестив руки на груди.       Долю секунды на непроницаемом лице волшебника царили боль и разочарование, а тёмные глаза устремились в район декольте эльфийки, но вот зельевар снова стал совершено спокоен и размерен:       — Что планируешь делать дальше, если не спать?       — Почему тебя это интересует?       — Это мой мир, моя работа, мои студенты. Если ваша вражда плохо кончиться, то Хогвартс заденет в первую очередь.       Неожиданно для самой себя Майев расхохоталась.       — О Элуна! У вас с архимагом одна отмазка на двоих? Правда?! — еле скрывая нездоровый смех произнесла Песнь Теней, прикрывая рот рукой. — Это настолько бездарно, что даже смешно. Вы готовы любую глупость прикрывать благим желанием спасти адептов от неведомо чего?       — Не вижу причин для смеха, — процедил маг. — Пока ты в этих стенах, ответственность…       — …Пустой звук, который ты произносишь для одной вам известной цели, — грубо перебила его эльфийка. — Убери меня из замка, и наше противостояние с Предателем вас больше не коснётся. Так лучше и безопаснее для адептов, не правда ли?       Легко подскочив с кровати, Песнь Теней стремительно приблизилась к профессору. Ауру жрицы Элуны, пусть даже и в опале, могли чувствовать любые живые существа, если она того хотела. Подойдя к магу неожиданно близко, Майев была совершенно уверена, что наделённый магией, он ощущает её близость каждым сантиметром кожи. Воспользоваться возникшим эффектом стоило незамедлительно.       — Скажи, раз ты такой ответственный, что ты будешь делать, если он вернётся? — высокомерно улыбнулась Стражница. — Представь, что глубокой ночью, когда вы, люди, спите, он прилетит сюда на своих огромных тёмных крыльях. Ты пришёл по своей низменной привычке за мной подглядывать и встречаешь его тут, склонившегося прямо надо мной… Что тогда?       За счёт роста Песнь Теней могла смотреть волшебнику прямо в глаза. Тот молчал, но буря в его голове легко читалась не обладающей ментальной магией эльфийкой.       — Ты молчишь, потому что не можешь ответить… Или потому, что ответить нечего? Как и сделать что-то в такой ситуации, верно? — вкрадчивый голос Майев был в одинаковой степени и ласковым, и уничижительным. — Если меня здесь не будет, то только в таком случае вашим распрекрасным адептам ничего не будет угрожать. И ты это знаешь. Никакие гончие сюда приходить не будут.       — Гончие? — слабая тень удивления всё же промелькнула на его лице.       — Ого, он тебе не рассказал? Занятно, — хмыкнула Майев.       На какую-то секунду Песнь Теней была уверена, что волшебник почти сорвался, чтобы спросить, что ему не рассказали, но в последний момент всё же сдержался. Стоило признать, что для человека у него была невероятная выдержка. Однако, в глубине души эльфийка посочувствовала ему, ведь подобному учатся не от хорошей жизни. Сожаление, что разговор с такой личностью сворачивает во всё более неприятное русло, было велико, но сдаваться какому-то человеку командир грозных Стражей не могла.       — Ты спросил всё, что хотел? — надменно уточнила эльфийка.       Вместо ответа маг запустил в камин стремительную красную искру. Даже не зная точного назначения действия, Песнь Теней догадалась о его смысле. Чувства возмущения и предательства захлестнули её так, что вместо едких комментариев и криков, она молча смерила гостя разочарованным и злым взглядом, после чего резко отвернулась и вернулась на кровать, скрестив ноги и ожидая новый раунд разговоров, но в этот раз гораздо более витиеватых и пространных.       Архимаг не заставил себя долго ждать. На его лице как всегда была доброжелательная и озорная полуулыбка, от которой у Стражницы чуть не свело желудок. Чем благодушнее кажется глава Хогвартса, тем упрямее и несгибаемее он будет в своих решениях. Эльфийка почти физически чувствовала, как её пытаются сковать, но зачем — этого она до сих пор не понимала. Скорее всего, с Иллиданом у архимага какая-то договорённость: либо о фиале, либо о клинках. Поэтому Предатель до сих пор не нагрянул обратно в замок. Стоит аккуратно прояснить, какую из двух целей наметил старый лис. Понять же мотивы зельевара Майев не могла. Конечно, у мага мог быть прямой приказ для такого поведения, но за этим крылось что-то ещё, из-за чего Песнь Теней допустила ошибки и оказалась в ловушке разговоров и дутых доводов.       — Приветствую тебя, Майев, — голубые глаза за очками-половинками озорно сверкнули. — Вижу, мой профессор озабочен твоим состоянием. Как ты себя чувствуешь?       «Сказала бы я, чем он озабочен», — едва не выпалила Песнь Теней, но сдержалась.       — Благодарю за заботу. Чувствую себя превосходно, — всего этого кисло заметила она.       — Тогда чем планируешь заняться? — осведомился старый маг, наколдовывая стул.       Зельевар продолжал стоять прямо, словно проглотил кол. Тёмные внимательные глаза готовы были прожечь в эльфийке дыру, но больше ничем маска на лице не выдавала его нездоровый интерес. В численном перевесе, тем не менее, Майев видела своё преимущество.       — Если мне одолжат одежду потеплее, то я бы прогулялась вокруг замка со своим чакрумом, — почти беззаботно промурлыкала Песнь Теней, что в сочетании с её немного охрипшим голосом давало странный эффект.       Тёмные глаза озабочено перекинулись на главу Хогвартса. Майев была почти уверена, что зельевар ждёт резкое возражение архимага, но тот молчал. Почему старый маг не рассказал ему о гончей — Стражница не знала, но потенциальная проверка окрестностей на выявление новых гостей другого мира слишком важна, чтобы можно было вот так сразу отказывать эльфийке в просьбе. Это покажется тем более подозрительным от тех, кто так показательно печётся о безопасности вверенных им детей. Майев почти слышала внутреннюю борьбу архимага и не без наслаждения ждала вердикта.       — Ты здесь гость, а не пленница, — наконец снова улыбнулся старый маг. — Я пришлю Добби с чем-нибудь, чтобы тебе было комфортно на улице.       Стражница бросила полный злорадства взгляд на поверженного противника. В выдержке человека эльфийка ошиблась — она была гораздо выше её ожиданий. Холодная маска на лице волшебника даже не дрогнула, какие бы переживания не снедали её владельца изнутри.       — Да, кстати, у меня к тебе огромная просьба, Майев, — словно бы спохватился глава Хогвартса. — Надень, пожалуйста, перстень, с помощью которого меня можно будет призвать. Сама понимаешь, что если кто-то окажется в беде, я смогу быстро прийти на помощь, ну или, хотя бы, перенести подальше от любого риска. Я буду крайне тебе обязан, если ты уважишь просьбу старика.       То, что кольцо можно отслеживать, а вместе с ним и перемещение эльфийки, последней было ясно, как лик Элуны на чистом ночном небосводе. Старый маг нашёл альтернативу выполнить просьбу Песни Теней не снимая своих тонких пальцев с её незримых оков.       Майев довольно хмыкнула и обворожительно улыбнулась, после чего изящным жестом надела перстень на указательный палец. Самый опасный её противник сейчас достаточно далеко, и, кажется, больше не занят тем, чтобы выворачивать ей разум наизнанку, а значит у Песни Теней появилось время поиграть с архимагом.

***

      Вопреки обещанию, профессор Дамблдор не объяснил ничего Сириусу ни на следующий день, ни через три. Зато через неделю болезненного валяния на кровати в комнату вошли глава Хогвартса в сопровождении жуткой тюремщицы Иллидана.       Готовые вырваться обвинения застряли в горле. При виде эльфийки у анимага снова перехватило дыхание и пропал голос. Тот факт, что в этот раз она пришла со своим смертоносным клинком, вызвал волну дрожи, пробежавшей по позвоночнику. Незаметно для самого себя, Блэк уставился на лицо Песни Теней. В этот раз оно не казалось ему ни прекрасным, ни уродливым. Скорее, оно отталкивало, но не смотреть на него он не мог. Чересчур ясные глаза прожигали дыру и вызывали бунтарский дух, но открыть рот всё ещё было выше всяких сил. Майев для Сириуса казалась соткана из сплошных противоречий, которые пугали и сбивали с толку.       В конце концов гордость мальчика из чистокровной семьи взяла вверх.       — Что ты здесь забыла? — пряча внутреннее волнение, брякнул анимаг.       Ответом волшебнику послужила тишина. Профессор Дамблдор наколдовал себе стул, но приветствием не вмешивался в разговор, позволяя собеседникам самостоятельно найти компромисс и способ общения.       — В вашем мире принято молчанием отвечать на вопросы? — продолжал огрызаться Сириус.       Майев спиной опёрлась на косяк, приставила оружие к стене, скрестила руки на груди и презрительно фыркнула:       — Не отвечаю тебе на вопрос, потому что не считаю нужным, — с до жути знакомой полуулыбкой бросила она анимагу.       Чувство дежавю настолько захватило волшебника, что следующая фраза вылетела из него до того, как он её осознал:       — Да кто вообще так отвечает?!       — Я.       Сириус чуть не поперхнулся. В эту секунду он готов был поклясться подтяжками Мерлина, что увидел тень огромных крыльев за спиной тюремщицы Ярости Бури.       — Приветствую тебя, Сириус, — наконец подал голос глава Хогвартса, не скрывая улыбки. — Майев любезно согласилась разделить со мной свою прогулку, и я, пользуясь случаем, надеялся, что она проверит твоё состояние. Которое, как я рад видеть, стало лучше.       Не меняя высокомерной ухмылки, эльфийка перевела ясные глаза на профессора Дамблдора, всем своим презрением показывая, насколько она «счастлива» внезапной компании.       — Пока любезная Песнь Теней тебя осмотрит, могу ответить на твои вопросы. Если мне не хватит знаний, меня дополнит Майев… О, разумеется, если посчитает нужным.       Если бы тюремщица обладала такими же клыками, как её бывший узник, то её кислая улыбка уже была бы оскалом, на которые год назад Сириус насмотрелся во всех формах и многообразии. Чувство двойственности ощущалось всё сильнее, вызывая дополнительную тревогу и дискомфорт. Как вообще два разных существа могут быть настолько дуальны?       — Надеюсь, меня больше не нужно трогать? — поёжился Блэк.       — Надейся, — с не обещающей ничего хорошего улыбкой промурлыкала Песнь Теней. — А пока надеешься, встань и разденься.       — Что?! Опять? Я не…       — Сириус, прошу тебя, — мягко вмешался профессор Дамблдор. — На тебя напала гончая Скверны; мне бы не хотелось лечить тебя от этой самой Скверны. Честно говоря, я даже не представляю, как это.       — И этому факту стоит радоваться, — прокомментировала Песнь Теней, — ведь если у вас нет таких знаний, то и сталкиваться с подобным не приходилось. Я, кажется, уже интересовалась в прошлый раз: ты глухой? Я сказала встать.       Анимаг скрипнул челюстью. На зло сияющим бирюзовым глазам вставать не хотелось, а не самые лестные слова так и вертелись на кончике языка.       — Сириус… — снова напомнил о себе Альбус Дамблдор.       Блэк нарочито медленно поднялся и, никуда не торопясь, начал снимать рубашку. Когда с ней было покончено, анимаг демонстративно тремя пальцами уронил её на кровать. Показательное пренебрежение было отчасти чистым ребячеством, но ничего поделать с собой Блэк не мог, да и не хотел.       Майев, не меняя всё время высокомерного выражения, хмыкнула:       — Теперь штаны.       — Что?!       Спесь слетела с анимага так же быстро, как октябрьский ветер срывает листья с веток.       — Метки Скверны могут быть в любом месте, — пожала плечами Песнь Теней. — Суккубы Предателя, например, иногда метили любовникам гениталии.       — Что делали? Где? Кто? Стоп, подожди, причем тут Иллидан? — Сириус чувствовал, что новая информация почти физически не помещалась в его черепной коробке.       — Суккубы — демоны, точнее демоницы, соблазняющие жертв физическими формами и плотскими удовольствиями, — не пряча противно-сладкой улыбки пояснила Песнь Теней. — У Предателя их была целая армия. Они совращали несчастных жертв и заставляли их делать то, что им приказали… Ну, разумеется, это было в те редкие моменты, когда они не развлекали господина.       — Что? — ошарашено переспросил Блэк. — Разве Иллидан…       — Сделал себе три этажа гарема из демонов, эльфиек двух рас и остальных тварей с грудью и промежностями, — добила соперника Стражница, наслаждаясь его полным замешательством.       Сбитый с толку Блэк перевёл недоумённый взгляд на директора Хогвартса. Профессор Дамблдор не выглядел столь же шокированным, но некоторое удивление промелькнуло даже на его лице. При людях эльф не проявлял столь неуёмного аппетита касательно женского пола. Справедливости ради, Иллидан и простого аппетита не проявлял, как не справлял нужду, да и вместо сна использовал транс. На основе последнего Сириус решил, что и другие потребности тела Ярости Бури не ведомы. Но, даже если допустить, что он обычный мужчина, три этажа и демоны в составе гарема совершенно сбивали мысли.       — Так что, если у меня появятся подозрения, тебе и исподнее придётся снять, — уже кисло добавила Майев. — Однако сегодня обойдёмся одними штанами.       Сириус покачал головой. Верить бывшей тюремщице Ярости Бури не было ни малейшего желания. В конце концов, чем бы ни занимался Иллидан в своё свободное время, мага это не касается. Не в последнюю очередь безразличие по столь деликатному вопросу оказалось вызвано тем, что информацию он услышал именно от эльфийки, а потому назло не хотел на неё ярко реагировать.       — Профессор Дамблдор, вы говорили, что на меня напала Гончая… Скверны, кажется. Что это такое?       — Идиот, — фыркнула Майев.       — Что?!       — Гончая Скверны — тварь, что напала на тебя. Ты сам это только что сказал. Разве уже не очевидно, кто это? — выгнула бровь эльфийка. — И про штаны не забывай.       Анимаг ещё сильнее скрипнул челюстью и неосознанно сжал кулаки. Он общается с Песнью Теней несколько минут, но уже мечтает её ударить чем-нибудь тяжелым. А ведь Ярость Бури жил так десять тысяч лет!       — Гончие — это поисковые псы того самого Легиона, о приходе которого так переживает Иллидан, — опередил анимага с его комментариями профессор Дамблдор. — Если я всё правильно понял, то они — расходный материал в армии демонов, а потому нам стоит начать опасаться, но не впадать в панику раньше времени.       Глава Хогвартса бросил взгляд на Майев в ожидании поправок, но та не удостоила его вниманием, неотрывно следя за тем, как маг снимает одежду. Решив, что молчание — знак согласия, Альбус Дамблдор продолжил:       — Они не видят и не слышат в том понимании, что есть у нас. Они подчиняются псарям или другим хозяевам скорее с помощью мысленных команд, нежели озвученных слов, но самое главное — они обожают волшебников. Точнее, их магию, — уже серьезнее добавил директор Хогвартса.       — Это, кстати, никак не отменяет того факта, что они могут элементарно сожрать и кого-то другого, без неё, — подала голос эльфийка. — Хорошо, теперь подними руки и поворачивайся так же медленно, как и в прошлый раз.       — Как он чует магию? Своими присосками? — уточнил анимаг.       — Можно и так сказать, если упростить, — пожала плечами Майев. — Стой. Ещё повернись… Ещё. Хм. Кроме последствий магического опустошения и физических несерьёзных ран перевёртыш чист.       — Как ты меня назвала? «Перевёртыш»?       — Мне вот что интересно, — проигнорировав выпад Блэка продолжила Песнь Теней, — ты сейчас можешь колдовать?       — Ну… да, — заданный вопрос немного обескуражил волшебника.       — Попробуй.       Поднятая тема не на шутку напугала Сириуса. Что, если пёс успел высосать всю его магию? Он станет сквибом? Нет, уж лучше тогда камень на шею и в реку. Неуверенно взяв в руки палочку, маг немного растерялся в выборе заклинания. Признаваться было стыдно, но в душе всё заледенело. Вдруг, сейчас ничего не получится?       — Что стоишь? Ну, — бессердечно подталкивала его Майев. — Что-нибудь элементарное, самое простое, чему тебя учили в ордене.       — Попробуй «Люмос», — посоветовал Альбус Дамблдор, крайне внимательно следя за анимагом.       Руки и подмышки Блэка резко вспотели, а тело слегка дрожало. Все внутренности, казалось, мелко тряслись.       — Люм… Кхам… Кхе-кхе, — закашлял Сириус, прижимая к груди свободную от палочки руку.       Произносить заклинание было страшно.       Внезапно в дверь требовательно постучали. От неожиданности Блэк так сильно вздрогнул, что чуть не выронил палочку, но постарался виду не подавать. Майев быстро схватила оружие и встала за дверью, приняв опасную позу для того, кто вздумает зайти в комнату. Глава Хогвартса развоплотил стул и подошёл к выходу, перекрывая его так, чтобы никто не мог пройти.       — Кто там? — спокойно, но требовательно спросил профессор Дамблдор.       — Альбус, — из-за двери раздался голос его брата, — там Наземникус объявился. Нашёлся ваш оборотень.