Демон. Внутри и снаружи.

      Дом на Гриммо двенадцать встретил нового хозяина более чем прохладно. Когда впервые Сириус вышел из гостиной, живые портреты, во множестве висящие на стенах коридора, тут же подняли жуткий крик. Не успевший покинуть дом директор Хогвартса быстро решил вопрос взмахом волшебной палочки. Картины оказались завешаны полотнами, но на этом проблемы только начались. Состояние дома оказалось ужасным, если не сказать катастрофическим: кроме толстого слоя пыли повсюду свисали отклеившиеся обои, на полу кряхтел вспучившейся паркет, а ступеньки на деревянной лестнице были готовы в любой момент распасться в пыль под ногами, издавая каждый раз ужасный, почти предсмертный скрип. Через несколько часов после прибытия объявился Кикимер: домовой эльф семейства Блэков. Сириус быстро выяснил, что на него рассчитывать не стоит, ведь поведение домовика казалось чрезвычайно странным. Он часто шёл куда-то вперёд по одному ему известному делу, постоянно бурча себе под нос оскорбления:       — Приволочь поганого оборотня в дом благороднейшего и древнейшего семейства Блэков. Какой позор! Что бы сказала Кикимеру его госпожа…       Так что все проблемы Сириусу предстояло исправить в одиночку, потому что и Песнь Теней помогать явно не собиралась. Спустя несколько дней полнейшего молчания, Блэк начал подозревать, что общение с ним Майев считаем чем-то ниже своего достоинства. Просто увидеть её оказалось целой проблемой. Анимаг никогда бы не подумал, что два живущих бок о бок существа способны не видеться днями напролёт. На неё не реагировали портреты, а Кикимер и Клювокрыл, которого было решено забрать из пещеры у Чёрного озера, души не чаяли в женщине из другого мира. Волшебник ни раз видел, как гиппогриф буквально млеет в её руках, а домовик выполнял любой наказ без привычных бурчаний и проклятий.       Гриммо двенадцать полюбило эльфийку больше, чем своего законного владельца.       Однако больше всего остального анимага бесило то, что ему никак не удавалось вывести Песнь Теней из себя. Блэк ожидал, что она пуститься в обличительные речи о Ярость Бури при первом же удобном случае и рассчитывал отстоять честь друга, опираясь на то, что Иллидан рассказал ему лично. Но случая всё не представлялось. Единственные места, где анимаг мог застать Песнь Теней, это были верхние этажи с Клювокрылом и гостиная, где она лечила Люпина. Во время последнего Блэку особенно нравилось присутствовать. Заботящаяся о ком-то эльфийка становилась прекрасной, как во время призыва совы. По меркам людей она всё ещё была совершенно необычной, но Сириус любовался ею, после чего каждый раз торопливо ретировался. Он говорил себе не приходить, но странная сила внутри приводила в гостиную снова и снова.       В какой-то момент, не выдержав показательного молчания, Блэк накинулся на Песнь Теней, пока та не успела покинуть гостиную:       — Приятно играть в святошу, делая вид, что не ты мучала кого-то десять тысяч лет?       — Это он тебе рассказал? — ответила ему Майев с нескрываемой усмешкой.       — Хочешь сказать, что этого не было и не ты была его тюремщицей все эти годы? Или, может быть, не из-за его Источника вы до сих живы?       Песнь Теней слегка прыснула, а потом и вовсе расхохоталась, после чего прошла мимо, буквально растворяясь в темноте коридора, даже не удостоив мага ответом.       — Эй, я, кажется, с тобой разговариваю! — крикнул в пустоту Блэк.       Вместо эльфийки ему ответил жуткий гомон тут же проснувшихся портретов, которых пришлось успокаивать почти час.       Периодически обитателей Гриммо двенадцать навещал директор Хогвартса. Он вежливо уточнял как продвигается лечение, делился неважными новостями мира магии, иногда оставлял выпуски «Ежедневного Пророка», и быстро покидал дом, словно опасался провести в нём лишнюю минуту.       Неожиданно, в одну особенно тёмную ночь, Майев прервала молчание и первой обратилась к хозяину дома.       — Что это? — спросила она Сириуса, держа в руках тонкую спицу, на которой болтался золотой медальон с перекрученной цепочкой.       — М-м, подвеска? — почти сразу брякнул Блэк, не особенно интересуясь вещью.       Чтобы рассмотреть её поближе, анимаг протянул руку, но Песнь Теней ловко отвела кулон подальше.       — Идиот. Если даже я предпочитаю не дотрагиваться, ты-то куда лезешь?       — Что-то с ней не так, с этой подвеской? — обижено насупился волшебник.       — Почему я не удивлена, что ты не в курсе даже о том, что твориться в твоём собственном доме, — нарочито устало выдохнула Стражница. — Это — одна из самых тёмных вещей, что я встречала в вашем мире. Очень похожа на магию Древних Богов на Азероте.       — «Древних Богов»? — нахмурился Сириус.       — Отвратительных могущественных сущностей, что почти захватили мой мир в начале времён, — сподобилась пояснить Стражница.       — Ты хочешь сказать, что она из твоего мира? — искренне поразился анимаг.       — Не говори чушь, — презрительно фыркнула Майев. — Оно лишь похоже на подобную магию, не более. Однако, для ваших слабых разумов безмерно опасна. Не удивлюсь, если ради её создания кто-то расстался с жизнью, причём, не по своей воле. Так откуда она тут?       — Эм, не знаю. У кузин было полно всяких цацек, — беззаботно пожал плечами Сириус. — Скорее всего, раз ты говоришь, что она такая опасная, то это Беллатрисы.       Песнь Теней картинно закатила глаза, после чего громко позвала:       — Кикимер!       В который раз Сириус наблюдал, как домовик появляется по первому же зову Майев, в то время как он сам мог звать его по несколько раз.       — Вы звали старого Кикимера, светлая госпожа? — прохрипел домовой эльф.       — Чьё это? — голос Стражницы был холоден и властен.       — Это хозяина Регулуса, — резко сжался Кикимер, когда Стражница мотнула украшение в его сторону.       — Видишь, даже он чувствует тёмную сущность, а ты тянешь руки, — надменная улыбка воцарилась на лице Майев.       — Кикимер, просто уничтожь эту штуку, раз она такая опасная, — пожал плечами Сириус.       Домовик сильно сгорбился и так сильно замотал головой, что его уши, похожие на крылья летучей мыши, захлопали по щекам.       — Кикимер пытался. У Кикимера не вышло.       — А ты можешь это уничтожить, чем бы оно ни было? — обратился волшебник к воительнице.       — Думаю, одного удара клинком Аззинота будет достаточно, чтобы подвеска разлетелась на части, но… — Песнь Теней покачала головой. — Прикасаться к оружию Предателя у меня ещё меньше желания, чем к ней. Если в вашем мире есть похожее оружие, то могу попробовать.       — Не уверен, что подобные клинки можно получить в собственность без объяснения веской причины, и «подозрительная подвеска» таковой не является, — прыснул Блэк, относясь к новости с известной долей скепсиса.       — Пф-ф, да как хочешь, — наигранно фыркнула Майев. — Мне не сложно, но раз тебе не нужно, то мне и подавно.       — Что планируешь делать с подвеской, если разрушаться не собираешься?       — Положу туда, откуда взяла, — беззаботно пожала плечами эльфийка. — Может, оно сгниёт вместе с «паршивым местечком». Меня это всё равно не касается.       Все остальные дни Песнь Теней снова хранила молчание, продолжая игнорировать хозяина дома.

***

      Весна всё больше вступала в свои права, добавляя ко всем проблемам дома воду талого снега. По стенам текли ручьи, а на полу образовывались лужи. Что творилось в подвале Сириус и вовсе предпочитал не знать. В попытках привести жилище в адекватное состояние анимаг не заметил, как пролетали дни. После почти полутора лет бесполезности даже уборка стала интересным занятием.       Постепенно суеверный страх перед тюремщицей Иллидана так же начал таять, как сугробы за окном. Всё больше маг начинал скучать по общению и пытаться завести с «соседкой» хоть какой-то разговор, но почти всегда начинал его с оскорблений или обличительных действий. Майев всё так же его игнорировала. Чем вообще она занималась целыми днями, когда не сидела у кровати Люпина, Сириусу было решительно не ясно.       Единственная радость, кроме хоть какой-то бурной деятельности, заключалась в том, что другу становилось лучше. Римус больше не брыкался и глаза постепенно вернули обычный цвет. Он постоянно спал, больше ничего не произнося, но и не пробуждаясь. Полнолуние, о котором переживал Сириус, вообще прошло незаметно. Люпин превратился в волка, к которому прикоснулась эльфийка, после чего животное лениво зевнуло и уснуло до самого утра. Однако к следующему полнолунию наконец-то свершилось долгожданное чудо.       Задумчиво перебирающего артефакты семьи Сириуса от занятия отвлёк Кикимер. Домовик скрипел у анимага над самым ухом:       — Светлая госпожа просит передать, что ваш друг проснулся, — после чего в поклоне опустил голову до самого пола, уткнувшись в него огромным носом: — Светлой госпоже не стоило тратить силы на мерзкого оборотня. Что бы сказала старая госпожа Кикимеру, если бы знала, кого пустили в её дом. Хозяин разбил ей сердце, а сейчас надругается над наследием.       — Хватит брюзжать! — выкрикнул волшебник, но тут же бросился вниз, решив на сей раз не устраивать домовику очередную разборку, ведь полученная новость была гораздо важнее.       Влетев в гостиную, анимаг с радостью увидел, как Люпин сидит на пыльном диване и потягивает что-то тёплое из чашки. Глаза бывшего учителя от тёмных искусств не отрывались от стоящей со скрещенными руками эльфийки, которая опёрлась на стену и наблюдала за своим пациентом со странной блуждающей улыбкой.       — Римус! — выпалил Блэк и бросился к другу.       Тот не без облегчения встретил анимага; казалось, появление Сириуса его крайне обрадовало. Улыбка расцвела на усталом и без того стареющим раньше времени лице.       — Ну, как ты? — Блэк продолжал сиять счастьем даже больше, чем наконец очнувшийся оборотень.       — Да вроде… нормально, — Люпин неуверенно покачал головой, после чего нагнулся к другу и тихо прошептал. — Слушай, это кто?       Смешок Майев неприятно прорезал наступившую тишину. Сириус был совершенно уверен, что она прекрасно слышала вопрос.       — Потом, — отмахнулся Блэк и заключил, наконец, друга в крепкие объятья. — Как же ты всех нас напугал! О Мерлин, где тебя носило?! Почему ты ничего о себе не сообщал?! Проклятье, я уже столько километров навернул туда-обратно, пока ждал от тебя вестей, надумывая один чёрт знает что! Никогда так больше не пропадай!       — А?.. Я? — как-то немного неловко и растерянно протянул бывший профессор Хогвартса, аккуратно пытаясь выбраться из рук анимага. — Прости, так уж вышло. Мне нельзя было давать о себе знать, чтобы не спугнуть… Ну, Его…       — Кого? — непонимающе моргнул Блэк, после чего резко изменился в лице. — Подожди. Хочешь сказать, ты встречался с Волан-де-Мортом?!       — Что? С кем? — почти испуганно переспросил оборотень. — Сириус, что ты говоришь?! Нет, конечно. Я не в курсе, где сейчас Тот-Кого-Нельзя-Называть. Я про… Ну… Ты знаешь…       Внезапно из-за спины анимага раздался холодный женский голос:       — Он говорит об Иллидане, человек. Он встретил Предателя. Разве это не очевидно?       Неторопливо переставляя ноги, Майев грациозно и немного вальяжно подошла к дивану, напоминая дикое животное семейства кошачьих. Её холодные глаза, казалось, мерцали в полумраке гостиной, чего до этого Блэк у неё никогда не замечал.       — Сириус, так кто это? — снова уточнил Люпин. — Она же не человек, верно? Прямо как… Ну…       — С благословения Элуны, не человек, — надменно бросила Песнь Теней, останавливаясь напротив оборотня и пристально осматривая его с головы до ног. — Предатель разжился ещё одной послушной псинкой. М-да, других сторонников я от него и не ожидала.       — Бродяга, что здесь происходит? — не сводя глаз с эльфийки, снова переспросил Римус. — Кто это и о чём она говорит?       — Не обращай на неё внимание, — злобно процедил Сириус, — я потом тебе всё объясню. Пойдём на кухню, придумаем что-нибудь на счёт перекусить, а ты пока расскажешь, где был и что делал всё это время. Где и как ты ухитрился познакомиться с Иллиданом? Как там поживает твоя миссия?       — Миссия? — снова нахмурил брови оборотень, на автомате идя за другом. — Да… Кажется, профессор Дамблдор о чём-то таком говорил… Когда-то…       — Подожди, раз ты встретил Ярость Бури вместо Волан-де-Морта, то… — Сириус почесал порядком отросший подбородок. — Получается, все странные слухи были не о нем, а об Иллидане?       — Или они работают вместе, — беззастенчиво вмешалась в разговор людей эльфийка, не скрывая насмешливой улыбки, — а твоему другу беззастенчиво промыли куриные мозги, так что он даже не может впопад отвечать на вопросы.       — Заткнись! — грубо оборвал её речь Блэк, резко останавливаясь и разворачиваясь. — Твоего мнения никто не спрашивал! Меня уже тошнит от твоих бредней!       — «Бредней»? — задумчиво протянула Песнь Теней, а потом холодно хмыкнула. — Эй, ты, новоприбывшая псина, ты же тоже маг, я угадала?       — Повежливее… — яростно зашипел Сириус, выхватывая палочку из кармана мантии.       — Я… Да, но… — недоумённо ответил между тем Люпин, скорее из-за вежливости и некоторого шока, вызванного поведением неизвестной. — Зачем вы так со мной обращаетесь?..       — Наверно, тоже умеешь телепортироваться, как и архимаг? — приподняла бровь Майев, проигнорировав обращённый к ней вопрос.       — Как профессор Дамблдор? Ну, да, — всё также непонимающе протянул оборотень.       — И, говоришь, архимаг отправил тебя с какой-то невероятно важной миссией.       Вместо ответа Римус лишь послушно кивнул.       — Тогда скажи мне, «маг», — последнее слово эльфийка подчеркнула особенным выражением, — почему же ты срочно не телепортировался к нему, как только у тебя появилась такая возможность? Разве не стоило предупредить командира о наличие в мире огромного демона, который держит тебя в плену? Или всё это время у тебя палочку забрали и не отдавали?       Сириус открыл рот, чтобы снова попытаться заткнуть непрошенную гостью, но поймал себя на том, что вместо этого переводит удивлённый взгляд на друга. Тот, в свою очередь, стоял с не менее ошарашенным выражением на лице. Глаза Люпина метались из стороны в сторону в поисках ответа на такой лёгкий вопрос.       — Возможно, я… — тонкая бледная рука бывшего учителя Хогвартса нервно потянулась к бровям и сжала их.       — Он хотел поближе подойти к Иллидану, разве непонятно?! — нашёлся что сказать Сириус, подсказывая оборотню правильным ответ.       — О, вот как?! — довольно протянула Майев мурчащим голосом. — Что же ему помешало прыгнуть к архимагу, рассказать, что нашёл не того, кого искали, а потом так же быстро вернуться? Зачем было напускать столько таинственности?       — Я же только что сказал тебе, а ты предпочла прослушать или пропустить мимо своих огромных эльфячих ушей очевидное! Он не давал о себе знать для того, чтобы Ярость Бури не догадался, будто бы Римус куда-то трансгрессировал! — снова за друга ответил анимаг.       — Аха-ха-ха, — наигранно рассмеялась эльфийка. — Мы с тобой оба знаем, человек, что архимаг из нас двоих Иллидану подыгрывает гораздо больше, чем мне. С чего бы твоему другу бояться переноситься от него к старому магу и обратно?       — Возможно, там были обстоятельства…       — Вот как? Какие же?       Две пары глаз, полные надежды человеческие и пронзительные холодные эльфийские пронзили Люпина одновременно.       — Я просто… просто забыл, — неловко пожал плечами Римус.       — Забыл? — как-то глуповато вторил ему Сириус.       — Взрослый волшебник с важнейшей миссией просто забыл, что умеет быстро-быстро перемещаться в пространстве, — резюмировала Майев, саркастично щуря глаза. — Звучит… убедительно.       Желание жёстко стереть довольную улыбку с лица оппонентки становилось для Сириуса всё более навязчивым. Он с силой сжал челюсти, отчего лицо слегка перекосилось, а ногти в самим собой образовавшемся кулаке больно впились в ладонь.       — Ты, кажется, планировала не лезть не в свои дела?! — рявкнул Блэк. — Всё это время сидела тихо, вот и продолжай в том же духе. Иллидан никогда бы не опустился до того, чтобы заставить кого-то забыть что-то важное!       — О, человек, всё, что касается Предателя — это моё дело. Кстати, — полностью игнорируя реакцию анимага, продолжила бывшая тюремщица Ярости Бури, — вы с ним проделали очень долгий путь, одни. Вроде бы даже без твоей палочки и его сил, если я правильно поняла, однако ни разу не попались. За всё время ваших странствий не случалось такого, когда пришлось менять кому-то воспоминания, чтобы вас не поймали?       — Нет, ни разу… — с вызовом начал отвечать Блэк, но внезапно осёкся, поймав самого себя на непреднамеренной лжи.       Как профессиональный диверсант, память анимага не вовремя подняла из своих недр события почти двухлетней давности. Словно из другой жизни, перед глазами пробежали старые события: набег на «Дырявый Котёл», битва с мракоборцем, рана в боку и разговор в комнате семьи маглов:       — Там что, за дверью маглы? Семья маглов?.. Но… Они же могут сейчас зайти сюда!       — Хех, не могут… Эта комната. Я им помог. Они о ней забыли.       Неясное чувство холодком пробежало по загривку Сириуса. Вынырнув из воспоминаний, он тут же столкнулся с ледяным взглядом надменных глаз. Майев не умела читать мысли, но вот тончайшие изменения на лице за счёт тысячелетнего опыта ловила на лету, а потому уже точно знала, что её оппонент смущён и сбит с толку.       Однако на этот раз останавливаться эльфийка не собиралась:       — Ты с таким остервенением защищаешь своего Господина, что даже не замечаешь, что из-за насаженных в голову изменений противоречишь сам себе! — хищно прошептала хрипловатым голосом Песнь Теней.       — Замолчи! — выпалил Блэк. — У меня нет никаких противоречий! Ты — убийца! Это я знаю точно и это ничего не изменит!       — Это правда, — на удивление спокойно согласилась Майев, вызвав тем самым ужас на лице Римуса Люпина, о присутствии которого Блэк и она сама на время забыли. — Однако скажи мне, неужели при тебе Иллидан никого никогда не убивал?       — Никогда! Только дементоров!       — Правда? Только их?       — Да!.. Не-ет…       Внезапно рана в боку, оставленная мракоборцем два года назад, что до этого ни разу не потревожила анимага, сильно кольнула и разболелась. Сириус недовольно скривил нос и неосознанно потёр шрам на месте ранения.       — Мне кажется, ты сейчас врёшь, — довольно выгнула густую бровь женщина. — Скажи, он убил человека?       — Да, но он напал первый! — попытался тут же оправдаться хозяин дома. — Он хотел убить нас!       — Только его? — в голосе Стражицы всё больше и больше мелькали мурчащие нотки. — А как же тот, сгоревший до убийства эльфки?       — Там была битва, — тут же нашёлся Блэк.       — Сириус, ты же сам только что говорил, что он не… — начал было ошарашенный поведением друга оборотень, но быстро стушевался, боясь вмешиваться в разговор с пугающей его Майев.       — Хм, забавно. То есть убийство защищающего свою жизнь человека — это не убийство, а вот спасающая вас эльфка на поле боя, безусловно, совсем другое дело, — чересчур ласково переспросила Песнь Теней.       — Ты могла её не убивать!       — Тогда она мгновенно бы телепортировалась, захватив с собой не только тебя, но и Предателя. Кстати, а Иллидан мог бы не убивать первого человека, вместо этого, скажем, только покалечить, чтобы он вам не навредил? Другого варианта не было?       «Не было», — слова почти вылетели из анимага, но где-то в середине горла предательски застряли.       Ещё тогда, в подвале, волшебнику казалось, что эльф просто играется с соперником, с феноменальной скоростью уворачиваясь от пущенных в него заклятий. Мог ли он за пару шагов приблизиться к мракоборцу и выбить палочку из рук? Ударить по голове и просто оглушить? Заставить забыть о том, что случилось, как это было с семьёй маглов, что запамятовали о целой комнате в собственной квартире, в которой ещё вчера кто-то сладко спал каждую ночь?       — Если не вылечить, ты умер… Либо ты, либо тот. Другой.       — Где сейчас другой?       — Мёртв… Мне нужно. Спасать тебя. Найти место. Тебе было плохо…       Голова Сириуса, забитая фантомами прошлого, всё больше была похожа на переполненную бочку, готовую лопнуть в любой момент. Тогда Ярость Бури ценой жизненной силы мракоборца спас Блэка. Эльф сам честно признался в том, что сделал, но сразу же предельно ясно объяснил свои причины. Всё, что тогда произошло, было сделано для блага анимага. Только для этого. Другого пути не было.       — Тебе не кажется это лицемерным, человек? Обзывать меня убийцей за то, что я забрала жизнь у создания, что вы здесь даже за полноценных личностей не считаете, если судить по тому, как ты относишься к своему слуге, но простить два убийства соотечественника другому? — продолжала хлестать фразами бывшая тюремщица Ярости Бури.       — Он убил одного из них, чтобы спасти меня от смерти! Я мог истечь кровью, а Шлёпа… Шлёпа была не виновата. Она была ни при чём! — с тупым упорством продолжал сопротивляться Сириус, до последнего отгоняя от себя доводы Майев. — Бедное запуганное создание! Ей и так было непросто!       — Запуганное? Правда? Кем же? — нарочито ласково переспросила Стражница.       Кровь прилила к щекам анимага, заставляя их пылать от ярости. Образ Шлёпы, с суеверным ужасом общающаяся с осквернённым эльфом, предстал перед глазами. Все его приказы, с нотками лёгкого садизма и доминирования, на удивление чётко будоражили память.       — Уж не твой ли герой был причиной её вечных страхов и непростой судьбы? — беззастенчиво напирала Майев. — О, наверно всё это время она выглядела полностью довольной жизнью, а Предатель общался с ней на равных и не пытался заставлять делать то, что она явно не хочет? Или, подожди… По твоему лицу мне почему-то кажется, что ты своими глазами видел её мучения. Я ошибаюсь?       Вместо ответа Блэк взметнул руку с палочкой в сторону эльфийки, но ещё быстрее, чем он успел понять собственные действия, противница была уже рядом и жестко выбила её из рук.       — Сириус, ты что?! — вскрикнул перепуганный Люпин.       — Скажи мне, человек, неужели Иллидан не мог сделать этого, как я сейчас? — во всегда спокойных глазах эльфийки сейчас плескался азартный блеск.       Не обращая внимание на поражение, маг протянул руки к её горлу, но они тут же оказались вывернуты, а сам волшебник прижат щекой к ближайшей стене. Хватка командира Стражей оказалась настолько сильной, что от боли на глазах невольно навернулись слёзы.       — Или сделать вот так, чтобы обездвижить того человека, которого убил? — продолжал шептать ледяной голос в самое ухо анимага. — Думаешь, в его демоническом теле меньше физической силы, чем в моём? Кстати, дай угадаю, а ты перестал его бояться сразу после того, как он спас тебя от истекания крови. Я опять права? Ты снова не веришь в то, что он мог использовать твою кровь, чтобы изменить разум? Ни мучения эльфки, ни тупое поведение дружка, что забыл о мгновенном перемещении, до сих пор тебе ни о чём не говорят? Даже твоя ярость и стремление меня убить? Очнись, человек!       С этими словами Майев резко оторвала Сириуса от стены, развернула к себе лицом и, за шею прижав обратно, начала говорить беззащитному противнику прямо в лицо, чрезмерно чётко выговаривая слова:       — Позволь прояснить кое-что: мне нет дела до твоего отношения ко мне и до всей твоей жизни в целом. Я не буду, как Предатель, плакаться на каждом шагу о несправедливой доле, вызывая лживое сочувствие. Мне плевать, останешься ли ты под его контролем или нет до тех пор, пока не мешаешься под ногами. Если я заберу его из вашего мирка — это уже будет величайшим одолжением с моей стороны. Просто никогда не забывай, что всё, что ты о нём думаешь — ложь, нашёптанная им самим для достижения целей и не более. Верить мне или нет — твоё дело. Он — демон! Внутри и снаружи. Он так выглядит, так думает, так чувствует и поступает. Он всегда будет таким. Это его природа и нет никого, кому под силу его изменить. Тем более тебе. Запомни это.       Горящие зелёным огнём и ледяные сияющие холодом глаза смешались в единое целое, вызывая тошноту и головокружение. Сириус почувствовал, как его одновременно одолевают жар и озноб, а тело начинает трястись, словно в лихорадке. Песнь Теней разжала руку на шее и без жалости смотрела на то, как ей под ноги по стене стекает практически бесчувственное человеческое тело, бьющееся в странной судороге.       — Сириус! — вскрикнул Люпин и бросился к другу на помощь, но на полпути встал как вкопанный, остановленный взглядом пугающей эльфийки.       — Ты всё врёшь, врёшь, — хрипловато бубнил самому себе Блэк под нос, не в силах оторвать взгляд от поглощающего сияния глаз Майев. — Иллидан не такой… Он — мой друг. Он мне помог. Он меня спас! Он не мог… Не мог…       Блэк наконец опустил голову и закачал ей в разные стороны, продолжая всем своим видом отрицать мнение соперницы. Ярость Бури не мог его предать и использовать таким низким способом, изменив само сознание. Он всегда поддерживал его и понимал с полуслова, не требуя ни оправданий, ни доказательств. Бесчисленное количество раз Иллидан спасал Сириуса из передряг, иногда даже во вред самому себе. Он не мог просто воспользоваться им. Не мог.       Не мог же?