Когда Северус Снейп открыл глаза, то с сожалением обнаружил, что Майев рядом нет. Привычной тяжести в голове, что преследовала несколько дней подряд, не стало, поэтому подняться с кровати он смог без ожидаемого недомогания. Интересно, удалось ли Песни Теней полностью избавить его разум от вмешательства демона?
Без особой надежды профессор зельеварения обошёл маленький дом, заглянул на второй этаж и в подвал, но было похоже, что эльфийка туда вообще не заходила. Всё указывало на то, что она сразу покинула жилище, как только процесс излечения закончился. Смесь облегчения и разочарования накрыла разум Северуса. Он медленно, словно оттягивая неизбежное, вернулся на второй этаж, достал из рабочего стола старую медную монету и потёр её. Воспользоваться зачарованным предметом волшебник не торопился. Подушечка большого пальца продолжала скользить по рельефу металла, изучая каждый бугорок. В конце концов, профессор Снейп сжал монетку в руке, упал на ближайший стул и устало уронил голову на руку, из-за чего повязка на голове разболталась и съехала.
Всё стало слишком сложно. События последнего времени, одно тяжелее другого, сыпались, как снег на голову. Волшебник уже не был уверен, во что он верит и на кого надеется. Его душой игрались, как кошка с мышью, а он даже не мог выбраться из этих терзающих мучений.
Почему она извинилась? Зачем? Что имела ввиду? Неужели её фразы несли в себе что-то большее?
«Ей всего лишь жаль тебя».
Похоже на правду. Когда хозяин оскорбляет собаку, то потом извиняется скорее для самого себя, чем для питомца. Песнь Теней лишь очищала собственную совесть, ведь даже во время извинения она просила прощения за постановку мысли, но не за её суть.
«Ты навсегда останешься для неё лишь человеком».
Снейп запустил руки в волосы и шумно вздохнул. Воспоминание о тепле прикосновений всё ещё щекотало виски. Всё не может быть так просто. Она назвала его по имени. Впервые за всё время Майев обращалась к кому-то из людей таким образом. Он был единственный, кто удостоился такого внимания. Возможно ли, чтобы она…
«Она не полюбит тебя».
Разумеется, ведь они слишком разные. Чувство вины и любовь не одно и то же. Песнь Теней всего лишь было стыдно за саму себя, а не за причину его переживаний. Им нужно пройти слишком долгий путь, чтобы достичь чего-то похожего на…
«Вы НИКОГДА не будете вместе».
Профессор зельеварения резко поднял голову, встряхнул волосами и недобро уставился на большое зеркало, высотой в человеческий рост, висевшее на дверце бельевого шкафа. Резко вскочив с места, он подлетел к стеклянной поверхности и с яростью выкрикнул своему перекошенному злобой отражению.
— Убирайся из моей головы!
Несколько секунд ничего не происходило, но вот под слоем пыли зеркальная поверхность слегка поплыла, и спустя мгновения вместо его отражения на Снейпа пылающим взором уставился Ярость Бури.
Какое-то время маг рассматривал фигуру осквернённого эльфа слегка остекленевшими глазами, но потом собрался с духом и негромко спросил:
— Ты пришёл убить меня?
«Хорошая идея. Может быть, как-нибудь потом».
Волшебник чуть выдохнул, но снова собрался.
— Что тебе нужно?
«Ни «что», а «кто». Мне нужна Майев».
— Думаешь, я могу её у тебя забрать? — со скрытой надеждой в голосе уточнил он.
«Думаю, ты можешь немного оттянуть неизбежное. А я, видишь ли, нетерпелив».
— Тогда не проще ли убить меня?
«Ценить кого-то после смерти гораздо проще, чем при жизни», — хмыкнуло отражение Иллидана. —
«Поэтому я не буду убивать тебя, чтобы твой печальный образ не остался с ней надолго. О, нет, я подожду, пока Майев «случайно» узнает о ваших с архимагом планах, касающихся её будущего».
— Откуда ты?.. — начал учитель Хогвартса, но собеседник его быстро перебил.
«Откуда я знаю, что вы с архимагом специально устроили всю эту сцену с твоим лечением? Человек, если ты сейчас задашь мне этот вопрос, я в тебе разочаруюсь. Конечно же, из твоего разума. Или ты думал, что я не буду присматривать за тобой?»
— Альбус Дамблдор сказал, что это для тебя, — сипло выдавил профессор зельеварения.
«Да-да, чтобы потом был убедительный повод перед остальными вытащить её ещё раз. Я слышал. Точнее, ты слышал. Но всё пошло не по плану, верно? Она извинилась, тем самым задев самое дорогое…»
— Замолчи, — шикнул маг.
«Когда она всё узнает, ей будет тяжело принять тот факт, что единственный человек, перед которым она соизволила так открыться, на самом деле послушно исполняет приказы для моего блага. Только представь разочарование в её прекрасных сияющих глазах. С той минуты она отвернётся от тебя, чтобы больше никогда не посмотреть…»
— Замолчи! — уже рявкнул Северус.
«Думаю, после этого «наша» девочка окончательно перестанет верить людям, и у неё останусь только я. Собственно, пришёл сказать тебе за это «спасибо». Ты удостоился извинений от одной из высших жриц Элуны и благодарности самого Владыки Запределья. По меркам Азерота — головокружительные достижения».
— Хватит!
«Жаль, что она до конца не смогла вытурить меня из твоей головы, верно? Что поделать, Майев всегда была чопорной в тех аспектах, что касались угодного Богини. Брать чужую силу — никогда. Поэтому без её помощи она слабеет и даже уже не может справиться с моим воздействием до конца, но всё равно тратит на тебя остатки магии. Надеюсь, ты ценишь её жертвы. Я вот ценю, и уже даже придумал, что можно с этим сделать».
— Я ненавижу тебя, — рука мага сама собой сжалась в кулак.
«Ненавидишь за то, что я прав? Или за то, что с каждым днём я к ней всё ближе, а ты, вместо того, чтобы этому помешать, лишь помогаешь?»
— Ха, так ты пришёл, чтобы поиздеваться надо мной?
«Именно. Если я пока не планирую разрушать твоё тело, это не значит, что и душу оставлю в покое. Ты позволил себе слишком много, а я не терплю, когда кто-то пытается забрать моё».
— Ты любишь её? — напряжённо спросил Северус.
Вместо ответа видение Иллидана странно оскалилось, после чего мигнуло и исчезло.
Волшебник скривился и ещё сильнее сжал монетку в руке, едва сдерживаясь от удара кулаком по стеклу. Даже без нашёптываний демона профессор зельеварения понимал, что ловушка для Майев стала его собственной. Зачем она извинилась? Почему именно сейчас решила оттаять? Почему пришла и помогла?
Пока мысленный вихрь не унёс его окончательно, Снейп стукнул по монетке кончиком палочки, буркнув заклинание. Спустя несколько минут барельеф неизвестного древнего правителя неуловимо изменился на знакомый профиль директора Хогвартса. Металлические губы на изображении зашевелились и голос старого мага заполнил комнату.
— Приветствую, Северус. Как ты себя чувствуешь?
— Паршиво, — честно признался тот, даже не пытаясь храбриться.
— Отрадно это слышать, — казалось, глава волшебной школы невесело хмыкнул. — Значит, следующий визит Песни Теней будет максимально оправдан.
От произнесённых слов душа Северуса дёрнулась, отдаваясь болью в рёбрах.
— Что же вы планируете сделать с ней в следующий раз? — максимально спокойно спросил он старого мага.
Барельеф молчал, не торопясь с ответом.
— Как и в случае с конвертом, я сделаю тебе одолжение, если не расскажу. Думай лучше о том, что в конечном счёте всё будет хорошо — она вернётся в тот мир, где ей и место, и перестанет страдать от жажды магии и страха остаться здесь навсегда. Мы будем в безопасности, если так можно выразиться на пороге войны с Волан-де-Мортом, а эльфы окажутся у себя дома, забрав с собой проблему таинственного и опасного Легиона. Пока отдыхай, я свяжусь с тобой позже.
— Постойте. Неужели вы уже придумали, как починить фиал?
— Ещё нет, но лучше заполучить осколки пораньше, ведь потом такой возможности может не представиться. Если ты всё слышал, то знаешь, что у меня не так много времени. Когда они будут мне доступны, я проведу над ними парочку экспериментов.
— Мы можем честно признаться Майев, что хотим починить фиал.
— Думаешь, она согласится снова вернуться в Хогвартс? Где её содержат сейчас — мы не знаем, а значит и Иллидан, скорее всего, тоже. Не думаю, что она отдаст мне осколки просто так, как и не захочет приходить туда, где её в первую очередь будет искать Ярость Бури.
— А если что-то пойдёт не так? — напряжённо переспросил волшебник.
— Тогда, я надеюсь, мы достаточно далеко успеем трансгрессировать, — с явно усталым смешком ответил голос главы Хогвартса.
— Звучит не слишком оптимистично.
— Ну, время ещё есть. Я размышляю над этим вопросом, так что, надеюсь, к вашей второй встрече буду готов. Повторюсь, Северус, не думай об всём слишком много. Ты мне нужен живой, спокойный и рассудительный, так что отдыхай и не взваливай на свои плечи лишние заботы. На тебе и без того лежит большая ответственность.
Изображение замолкло, снова став обычной монеткой. Не скрывая ярость, Снейп тут же кинул её в угол комнаты, едва не заревев. Интересно, демон всё ещё следит за ним? В таком случае Иллидан сейчас получает удовольствие от его терзаний.
Если ничего не сделать, то скоро директор Хогвартса позовёт Майев ещё раз. Сможет ли Песнь Теней его простить, если честно признаться ей в том, что происходит? Хватит ли у него сил рассказать обо всём, включая историю с таинственным конвертом? И главный вопрос, позволят ли Альбус Дамблдор и Иллидан это сделать? Первый будет внимательно следить со стороны, а второй прожжёт мозг ещё до того, как он решится.
Что же делать?
Постепенно единственно-верное решение начало болью будущей утраты колоть сердце. Демон прав, им действительно всё равно не быть вместе. Даже если забыть о целях и намерениях Ярости Бури, на мгновение опустить взваленную на плечи миссию по шпионской деятельности, отринуть весь мир и оставить их вдвоём, даже в этом случае перспектива вырисовывалась ужасной. Майев слабела и сводила себя с ума давящими на неё обстоятельствами. Нахождение на Земле для неё губительно, а помощь извне, на которую та надеется, возможно не появится или произойдёт не скоро. Однажды он уже потерял одну дорогую ему девушку, а сейчас на пороге того, чтобы в смертельной опасности оказалась вторая.
— Я тоже ценю её жертву, — тихо прошептал волшебник и спустился в гостиную, чтобы там поспешно найти и вытащить огромную древнюю книгу.
Единственный шанс спасти Песнь Теней — это сыграть по правилам всех её противников. Профессор Дамблдор оставит эльфийку в покое сразу же, как только фиал будет починен. Можно же сделать это честно, тем самым лишив демона рычага давления. Да, ещё остаётся таинственный конверт, но если Снейп напрямую поспособствует починке подвески, то хотя бы морально снимет сам с себя часть вины. Пусть ненавистный демон унесёт их отсюда, но в том мире у неё есть шансы противиться ему, а в этом — нет.
После тщательного изучения пожелтевших страниц, Северус с чувством хлопнул томом об стол и принялся листать следующий. Чем быстрее он найдёт решение, тем скорее Майев будет в безопасности… И тем быстрее он потеряет её навсегда.
***
Борясь с желание достать волшебную палочку и упереть её в широкую грудь осквернённого эльфа, Волан-де-Морт внимательно осматривал фигуру Иллидана, пока тот пребывал в своём таинственном трансе. Успеет ли Ярость Бури среагировать на пущенное в него заклинание? Если нет, то подействует ли «Авада»?
Соблазн проверить предположение на практике был велик. Избавиться от ненавистного эльфа с каждым днём хотелось всё больше, но перспектива потенциального освобождения верных соратников из Азкабана сдерживала колдуна. Интересно, зачем самому Ярости Бури нужна эта тюрьма? Что он планирует делать после того, как в ней окажется и как себе представляет организацию побега, ведь сам там ни разу не был? Каким образом эльф вообще думает попасть в Азкабан? Вряд ли шавки Министерства позволяет ему туда спокойно зайти.
Задумчиво опустив красные глаза ниже и размышляя над поставленными вопросами, Тёмный Лорд неожиданно зацепился взглядом за лежащий перед медитирующим эльфом конверт. Тот не был подписан, а зелёная печать не обладала оттиском, но внутри колдуна всё похолодело. Ещё когда он был Томом Реддлом, — о чем сейчас Волан-де-Морт предпочитал не вспоминать, — он научился отличать корреспонденцию Хогвартса от любой другой. Лежа в кровати детского приюта, он иногда ночами напролёт гладил кончиками пальцев шершавую бумагу, спрятанную под подушкой, буквально отсчитывая часы, отделяющие его от очередного учебного года в школе магии. Так что сейчас, даже спустя столько лет, он с первого же взгляда узнал дорогой пергамент Хогвартса.
Мысли лихорадочно закрутились в голове. Иллидан его предал? Всё это время Дамблдор следил за ним через эльфа, дёргая за ниточки? Нет… Нет, это невозможно, ведь тогда старый лис не позволил бы ему возродиться. Но как? Откуда этот конверт у Ярости Бури? Что в нём? Неужели какое-то послание? Печать сломана, а значит, чтобы ни было внутри, Иллидан смог воспользоваться содержимым несмотря на своё странное зрение.
Вопрос, ради которого тёмный волшебник поднялся на чердак, где теперь предпочитал обитать эльф, быстро ушёл на второй план. Единственное, что его сейчас интересовало: что в конверте? Неуловимо дёрнув палочкой, Волан-де-Морт тут же убедился, что на магию вещь не реагирует. Ценность содержимого от такого вывода тут же возросла. Что можно спрятать внутри небольшого и на вид почти пустого конверта, чтобы это нужно было защищать от чар?
Протягивать руку и пытаться выяснить всё эмпирическим путём было страшно. Как же давно Тёмный Лорд не чувствовал такого физического волнения, чтобы даже пальцы рук начинали дрожать от одной только мысли. Он пережил существование в виде бестелесного духа, решился на обряд возрождения, который целиком и полностью в какой-то момент оказался в руках трусливого Петтигрю, но именно сейчас магу стало неуютно как никогда. Вдруг Иллидан застанет его за этим занятием? Что тогда? Как вообще так вышло, что он, великий Волан-де-Морт, дрожит как какая-нибудь собака, воровато озираясь по сторонам? Как же мага достал эльф, одним своим существованием принижающий его достоинство! Снова он доводит его до состояния, в котором Тёмный Лорд ни за что бы не оказался без присутствия рядом Ярости Бури!
Колдун аккуратно сделал шаг в сторону сидящего на коленях осквернённого эльфа. За ним ещё один. И ещё. Максимально медленно и бесшумно Волан-де-Морт начал нагибаться, чтобы поднять с пола заветную вещь. Протянув руку, колдун на всякий случай то и дело бросал взгляды на покачивающуюся фигуру Иллидана, что оказалась близко как никогда.
Внезапно на полпути до конверта горячая мощная рука схватила конечность колдуна и сжала железной хваткой, безжалостно ломая кости. Не успел тёмный маг закричать, как вторая сомкнулась на его подбородке, лишая возможности дышать и издавать звуки.
Зелёное пламя в глазницах вспыхнуло угрожающе и беспощадно. Ярость Бури молчал, продолжая дробить кости неудавшегося вора. Челюсть под когтистой рукой сломалась, заставляя Тёмного Лорда захлёбываться собственной кровью. В глазах помутнело от боли и ужаса. За считанные мгновения всё было кончено.
Вздрогнув от собственных фантазий, Волан-де-Морт остановил движение руки, разогнулся и, аккуратно пятясь спиной, поспешно покинул чердак. Что на него нашло и он решил рискнуть?! Он потом спросит Иллидана о том, когда и как тот планирует штурмовать Азкабан, сейчас же стоило как можно быстрее бежать с места несостоявшегося преступления, чтобы красочно обрисованное сознанием будущее не стало явью. Стоит придумать другой способ, как получить заветный конверт. И уж точно не стоит рисковать собственной шеей прямо под пылающим взором эльфа.
Как только за колдуном магически бесшумно захлопнулась дверь, зелёное пламя действительно вспыхнуло под повязкой. Ярость Бури саркастично хмыкнул. Хорошо, что тёмный маг правильно понял его послание, ведь напрямую ему противостоять он пока не планировал. Забавно, теперь у недочеловечка появилась новая проблема на пустом месте. Пусть ломает голову над загадкой конверта.
При мысли о его содержимом пылающий взор опустился ниже и упёрся в плотный пергамент. Едва доверяя самому себе, Иллидан аккуратно и бережно запустил два пальца внутрь. Вихрь чувств тут же нахлынул с новой силой. Искушение сводило с ума, заглушая здравый смысл. Как бы он не обманывал самого себя, от своей демонической части не скрыться. Стоит забыть о щепетильности и перестать играть в благородство. Конец страданиям, переживаниям и сомнениям. Больше не будет тысячелетней злобы и презрения. Песнь Теней станет его, и Ярость Бури больше не отпустит её от себя ни на миг, страстью и желанием разрушая все их моральные барьеры. Отмщения больше нет, и ничто в этом, да и в любом другом мире, не помешает ему быть с ней.
Он победил.
Неожиданно в голове всплыл вопрос человека: «Ты любишь её?»
Преодолевая собственную слабость, Иллидан заставил себя вытащить пальцы из конверта и начал метаться по комнате.
Десять шагов.
Как самому себе ответить на этот вопрос?
Десять шагов.
Он всё ещё ненавидит её за своё пленение и десять тысяч лет тюрьмы.
Десять шагов.
Ненавидит… Ненавидит!
Десять шагов.
Или нет?
Остановка.
Рогатая голова повернулась в сторону подоконника, на который когда-то присела призрачная сова, которую он заставил вернуться порывом своей души.
Души.
Одиннадцатый шаг.
Между ним и подоконником ещё один шаг, который был невозможен из-за привычки длинною в десять тысяч лет. Невидимые решётки отделяли его от того, чтобы положить руку туда, где когда-то была частица души Майев.
Ещё один шаг. Всего один.
Копыто на ноге вдруг стало невероятно тяжёлым. Оно буквально вросло в пол, не давая сделать заветное движение, а демон внутри ревел о том, что всё можно сделать проще и надёжнее. Слишком долго они враждовали, чтобы довериться случаю и тянуть время.
Иллидан опустил голову и задумался. Перед потерянным внутренним взором предстала Песнь Теней, дрожащая в его руках. Не доверяющая ему. Боящаяся демона.
Ярость Бури решительно мотнул головой, скрипнул зубами и сделал одиннадцатый шаг, чтобы положить руку на подоконник. Почти упав обратно на колени, осквернённый, но всё же эльф, весь обратился в чувства и натянул, как мог, нить, связывающую души.
***
Во время сна фигура эльфийки была действительно привлекательной. Вот бы ещё её обладательница держала свой паршивый рот на замке, было бы совсем замечательно. Размышляя таким образом, Дарси фыркнул, недовольно сжимая и разжимая кулак, который до этого травмировала Майев. Жаль, что пока нельзя напрямую вредить ей магией, наказав за дерзость, ведь она всё ещё нужна главе мракоборцев. Стоит подождать более удобного случая, чтобы не опасаться последствий. Однако, это не мешает мстить ей другим способом, пока никто не видит.
Как только Джером поднял палочку, ясные глаза внезапно распахнулись, а через мгновение его рука оказалась беспощадно заломана.
— Чтобы с вами справиться, люди, достаточно всего парочки приёмов, — злобно процедила Майев прямо в ухо противнику.
— Сумасшедшая дура, я просто хотел поправить на тебе одеяло, — шипя от боли, фыркнул маг. — И это твоя благодарность за заботу?
— Ты смеешь врать жриц… Хм… мне? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, осведомилась Стражница. — Тебе вообще жить надоело?
— Чем докажешь обратное? — чересчур храбро парировал мракоборец. — Я скажу, что хотел именно это.
— Если успеешь сказать хоть что-то, — наигранно-ласково прошептала Майев. — Убирайся из моей комнаты и никогда здесь больше не появляйся, а заодно позови своего командира.
— Ха, будешь жаловаться? — едва терпя боль, продолжал упорствовать Дарси.
— Он мне нужен, а для чего — не твоё дело.
— Что, если я откажусь?
— Тогда тебе придётся поспешно явиться к нему, но уже для того, чтобы он пришил тебе пальцы на второй руке. Считаю до трёх. Раз…
— Сумасшедшая сука, — снова рыкнул Джером, чувствуя, как его резко отпускают, после чего поспешно трансгрессировал.
Спустя минут десять Руфус Скримджер собственной персоной появился в центре комнаты Майев, с красным и перекошенным от злобы лицом.
— Как ты посмела снова поднять на него руку?
— Мне нужен меч. Магический. Хороший. А лучше несколько, — полностью проигнорировав его выпад, выпалила Майев, даже не вдаваясь в подробности того, какую сказку о ней наплёл обиженный волшебник.
— Зачем тебе меч? — скорее на автомате, чем действительно интересуясь, уточнил представитель Министерства.
— Кажется, мы скоро повидаемся с Иллиданом, — с нечитаемым выражением ответила Песнь Теней.
Скримджер открыл рот, чтобы задать ещё один вопрос, но внезапное осознание сказанного эльфийкой поразило его на месте. Не в силах произнести хоть слово, он лишь напряжённо смотрел на неё, меняясь в лице.
— К этому стоит подготовиться, согласен? — произнесла Стражница, внимательно следя за его реакцией. — И мы будем готовы.
