Демон. Внутри и снаружи.

      — Могла бы остаться в платье, — весело заметил Альбус Дамблдор, нарочито покачивая головой при виде тяжелого крылатого доспеха воительницы.       — А ты мог бы держать язык за зубами, — не осталась в долгу Майев, твёрдо скрестив руки на груди.       — Николас так старался тебя перевоспитать, а ты снова на всех кидаешься, — наигранно пожурил её глава Хогвартса. — Может, мне и правда оставить тебя здесь? В Англии ты опять вернёшься к своим старым плохим привычкам; таким, как резать людям глотки прежде чем они успевают тебе что-то сказать.       — Прекрасная привычка. Благодаря ей я всё ещё жива.       — Так и скажи, что тебе грустно от того, что пора прощаться с Фламелями, — покачал головой профессор Дамблдор, после чего заинтересованно сощурился. — Покажешь, чем закончились ваши алхимические опыты?       — Может быть потом, — неопределённо повела плечом Песнь Теней, отчего её металлическое крыло блеснуло в свете камина. — Не хочу снова снимать перчатки и лезть в нагрудник.       — Тогда, жду тебя на улице, — словно бы ничего не случилось, ответил старый маг и кивнул хозяину дома. — Николас, я твой должник. Я ещё загляну. Спасибо, что помог Майев.       Глава Хогвартса повернулся к хозяйке дома, которая по своему обыкновению полусидела в кровати, попрощался с ней на французском и быстро вышел. Оставшись с четой алхимика, Песнь Теней вдруг поняла, что не знает, что сказать человеку.       — О, мон шер, — первым начал Фламель, — стоилё дожить, чтобы познякёмиться с пх’ъек’асная Шанте’ёмбръ. Я рат, штё помог' вам, мон ами.       — Я никогда вас не забуду, мастер, — улыбнулась эльфийка и поклонилась, после чего развернулась и сделала такой же поклон в сторону супруги собеседника. — Да пребудет с вами благословление Элуны.       — Ох, са ме бриз лё кёр! — всплеснул руками старичок и сделал три шага в сторону Песни Теней, чтобы неловко обхватить её в тяжёлой металлической амуниции. — Пе’едумаете, мон шер, об’язательно возв’ащаётесь! Мы с Пе’нель ждём вас!       Майев аккуратно одной рукой приобняла алхимика, чтобы не оцарапать его твёрдыми краями доспехов и почувствовала, как щиплет глаза. Мастер неловко выбрался из её объятий, вытер трясущейся рукой скупую слезу и снова начал ругаться сам на себя:       — Глюпий ста’ик! Оревуа', мон шер!       Ещё раз кивнув чете Фламелей, Песнь Теней с нескрываемой грустью улыбнулась людям. Через мгновение алхимик и его супруга остались одни, словно удивительной гостьи из другого мира в их доме никогда и не было.       На улице эльфийка недовольно скривилась от солнечного света и поспешно надела шлем.       — Как всё прошло? — хмыкнул глава Хогвартса.       — Не думаю, что стоит это обсуждать прямо на улице. Тем более днём, — фыркнула Майев, опустив голову, чтобы спрятать глаза от внимательного взгляда.       — Уверена, что хочешь уходить отсюда? — коварно сощурился Альбус Дамблдор.       — Уверена, что не хочу это обсуждать, — буркнула она в ответ и протянула руку.       Когда волшебник и его спутница снова оказались у знакомой изгороди Хогсмида, Песнь Теней недовольно поёжилась. Вид магической деревни вызывал оторопь, а воспоминания о месяцах взаперти, полные страха за душевное здоровье, совершенно не обрадовали. К счастью, знакомые фигуры главы мракоборцев и его заместителя немного разбавили тяжелые мысли, но их появление уже не могло сравниться с теми, кого эльфийка оставила позади.       — Рад видеть вас, леди, — улыбнулся Гавейн Робардс и первым вышел вперёд. — Судя по тому, что вы здесь, ваша поездка увенчалась успехом.       — Приветствую, — послушно кивнула она борцам с тёмными магами. — Да, весьма. Без меня ничего не происходило?       — Здравствуй, — поприветствовал эльфийку Руфус Скримджер. — Слава Мерлину, нет. Во всяком случае, ничего такого, о чём тебе стоило бы знать. С вами же, профессор Дамблдор, я бы переговорил.       — Разумеется. Мой кабинет рядом, — кивнул глава Хогвартса. — Майев, я тебе ещё нужен?       К удивлению представителей Министерства, которые ожидали быстрого отказа, Песнь Теней задумчиво молчала.       — Возможно, когда-нибудь, но не сейчас, — эльфийка тут же бросила взгляд из-под шлема в сторону главы мракоборцев. — Смотрю, после поимки Иллидана, мои дела всё больше оказываются в руках твоего заместителя.       — Я вас смущаю, леди? — улыбнулся Гавейн.       — Нет, просто обратила на это внимание, — Майев пожала плечами, отчего её наплечники чуть скрипнули, а металлические крылья блеснули.       — Мы на пороге войны, Майев, — хмуро заметил Скримджер. — Я рад, что проблема твоего узника решилась, однако у меня полно других дел. Тот-Кого-Нельзя-Называть выбрал выжидательную позицию, а, значит, готовит что-то масштабное и внезапное. Я всё ещё глава мракоборческого отдела и от моих решений зависят чьи-то жизни. Уверен, ты должна меня понять как никто. Если бы ты знала, что на твой народ надвигается Легион, то тоже не особенно бы тратила время на выходцев из других миров. Я достаточно доверяю опыту и умениям своего помощника, чтобы теперь не уделять повышенного внимания вопросам Блэка и запертого с ним демона.       — Справедливо, — послушно согласилась эльфийка. — Тогда на этом мы пока прощаемся.       — Удачи, Майев, — синие глаза озорно мигнули за очками-половинками. — И не забывай о нашем Обете, сейчас моя кончина будет несколько неловкой, если с тобой что-то случиться.       — Попробую не лезть на рожон без причины, — кисло ответила Песнь Теней и протянула руку помощнику главы мракоборцев.       Когда Гавейн и Майев переместились в её комнату, оборудованную где-то в Министерстве специально для эльфийки, та вдруг странно напряглась.       — Кто заходил сюда, пока меня не было? — немного зло спросила она.       — Хм, никто не мог. Хотя… возможно, тут были домовые эльфы чтобы прибраться, — задумчиво протянул заместитель главы мракоборцев. — Однако, они находились под присмотром Сэвиджа и, согласно его отчёту, ничего особенного не трогали.       — Вот как? — не меняя тон голоса, заметила Песнь Теней.       Эльфийка крадучись стала перемещаться по комнате, словно кошка. Когда она подошла к столу, то принялась пристально его осматривать.       — Могу проверить комнату на стороннюю магию, — пожал плечами Робардс и взмахнул палочкой.       Золотистый луч вылетел из кончика его палочки, пролетел вдоль стен помещения, заставляя те переливаться сапфировыми оттенками, но быстро растворился. Переведя взгляд с того места, где он погас, мракоборец посмотрел на Песнь Теней, недоверчиво кивнув головой.       — Здесь нет никакой новой магии, кроме тех чар, что уже были. Новое заклинание мигнуло бы красным, а не синим, — пояснил увиденное Робардс.       Вместо ответа Майев сузила глаза, но комментировать не торопилась. Она аккуратно потянула ящик стола на себя и задумчиво пробежалась по его содержимому глазами.       — Хм… может, ты и прав, — не отрывая глаз со дна отделения, неуверенно выговорила эльфийка. — Я могла почувствовать силы ваших домовиков. Спасибо за заботу, но предпочту, чтобы никто сюда без меня не заходил, даже с уборкой.       — Вас не было почти два месяца, — невинно пожал плечами Робардс. — В следующий раз учтём, да и мой сотрудник за всем присматривал.       — Хорошо, спасибо, — кивнула Песнь Теней и, наконец, подцепила латную перчатку, чтобы её снять. — Пожалуй, я пока переоденусь. Если буду нужна, то заходи часика через три, хорошо? Ах да, пусть кто-нибудь принесёт мне отчёты о подозрительной посторонней активности. Отзвук магии Ярости Бури в Азкабане стал слабее, но Легион всё равно мог рискнуть ещё кого-нибудь послать.       Мракоборец как-то странно посмотрел на собеседницу, чем вызвал лёгкое недоумение.       — Тебя что-то смущает в моих словах? — слегка выгнула бровь Майев.       — Как вы обратили внимание, что теперь вашими делами, в основном, занимаюсь я, так и мне кажется, что последнее время ни разу не слышал, чтобы вы назвали Ярость Бури «Предателем», — хмыкнул помощник главы мракоборцев.       Ясные глаза холодно блеснули из-под шлема. В ответ заместитель главы мракоборцев взял свою палочку тремя пальцами, демонстративно поднял её на уровень глаз и аккуратно положил на стол, после чего подошёл к эльфийке ещё немного ближе, показательно сцепив руки перед собой.       — Вы знали, леди, что я отстранил Дарси от вашего дела? — всё с той же мягкой улыбкой спросил Робардс.       — Нет, но догадывалась, — так же неспешно положила рядом с палочкой латную перчатку Майев и принялась за другую.       — Он думает, что вы так жаждите попасть обратно, что заключили сделку с Легионом.       — За такие мысли на моей родине он бы тут же лишился головы.       — Возможно. Однако, Джей умеет видеть суть вещей, хоть и не всегда делает верные выводы из увиденного.       — А какие выводы сделал ты? — Майев даже не пыталась скрыть любопытство, снимая, наконец, шлем и облегчённо встряхивая волосами.       — Позвольте спросить, леди Майев, оружие Ярости Бури рассчитаны каждый клинок для своей руки, проще говоря они «правое» и «левое», так? — когда мракоборец получил утвердительный кивок, то продолжил. — А каким именно клинком вы касались Иллидана последний раз?       Вместо ответа Песнь Теней лишь выразительно выгнула бровь, на мгновение престав разоблачаться, после чего открыто, но странно улыбнулась, сильно напоминая оскалы своего бывшего узника.       — Вы зачем-то оставили домовиков в Азкабане, починили фиал, которым не сможете воспользоваться, и настояли на том, чтобы я покинул вас в процессе запечатывания того, кого вы больше не называете «Предателем». На днях Сэвидж порывался проверить, как там дела в тюрьме, но я посоветовал ему не тратить время попусту и послал на другое задание. Скажите, я спас жизнь своему подчинённому?       — Может быть не только жизнь, но и душу, — почти промурчала эльфийка, переключаясь обратно на застёжки у ремней обмундирования.       Гавейн Робардс снова мягко улыбнулся, взял в руки палочку, но тут же убрал её, вернув руки на место, чтобы их и дальше хорошо было видно быстрой на любое движение воительнице.       — Я позволю себе задать вам пару вопросов. Вы не против, леди?       — Отвечу на все, какие смогу.       — Когда вы собираетесь уходить?       — Как можно раньше.       — Зачем ему оборотни?       — Рабочая сила и живой щит.       — От чего щит?       — От того, кто может ждать нас по ту сторону.       — Есть ли возможность в процессе вашего с Иллиданом перемещения максимально сократить популяцию ликантропов?       Вместо ответа, Песнь Теней, наконец, снова перевела глаза на мага и коварно их сощурила.       — Скольких ты убил на прошлой вашей войне? — не без довольной улыбки спросила она мракоборца.       — Сколько потребовалась для её окончания, — всё так же мягко ответил тот, сохранив неизменным выражение лица даже лучше, чем профессор зельеварения в неудобных разговорах с эльфийкой. — Мой начальник уже сказал вам, что мы на пороге новой, а оборотни — стоят по ту сторону противостояния и славятся своей неумной тягой к пролитой магической крови.       — Знаешь, будь ты эльфом, из тебя вышел бы добрый Страж, правда… За такие разговоры за моей спиной Ная бы получила от меня по шее, — довольно хмыкнула Песнь Теней.       — Уверен, потом вы бы поняли, что она сделала это лишь для того, чтобы не тратить время своего начальника, предоставляя сухой остаток действий. Вам бы это понравилось, — всё так же не моргнув глазом, парировал Робардс.       — Жаль, что ты не эльф. Ты мне нравишься.       — Вы мне тоже, леди Майев. И, уверен, если бы вы были человеком, то нам было бы суждено пересечься в этом отделе рано или поздно, причем подчинёнными, скорее всего, были бы и я, и мистер Скримджер.       Открыто рассмеявшись, Песнь Теней покачала головой. Взаимные комплименты из-за разности миров были максимально абсурдны, но от этого не менее лестные с точки зрения обоих собеседников. Эльфийка всё больше поражалась, настолько же неоднозначны люди, населяющие этот мир.       — У тебя есть ещё какие-нибудь вопросы? — наконец уточнила она у мракоборца.       — Всего один: зачем он помог Тому-Кого-Нельзя-Называть? — казалось, голос Гавейна всё же слегка напрягся, но заметить подобное изменение было всё ещё крайне сложно.       — Честно говоря, я ничего не знаю о тёмном маге. Мы обсуждали другое, — пожала плечами Майев, чуть скривившись от всё более ощущаемой тяжести наплечников при этом движении. — Хочешь, могу спросить.       — Я был бы безмерно признателен, — ответил Робардс со своей привычной улыбкой. — Полагаю, вам скоро понадобиться попасть в Азкабан. Моя помощь будет кстати, обращайтесь.       — Весьма кстати. Между прочим, у меня тоже есть пара вопросов, — заметила Песнь Теней.       — Я весь внимание.       — Кто ещё знает?       — Как я уже говорил, Дарси строит теории заговоров, но они немного не о том. С остальными я не делился своими скромными выводами.       — Когда поделишься?       — Это необходимо? — чуть приподнял уголок губ Гавейн.       — Для сохранения твоего места и спокойствия начальника? Полагаю, нет.       — Я тоже так полагаю, леди.       Майев ещё раз улыбнулась, скрестив руки на груди и внимательно осматривая волшебника.       — Когда ты догадался?       — Когда вы порвали свою рубашку для моей ноги, — послушно ответил Робардс. — Вам не очень нравятся люди, но и просто так бросать их в тяжелых ситуациях вы не будете, особенно если есть возможность помочь. Значит, желание покинуть наш мир вам придётся реализовывать любым другим способом, кроме выдачи его силам Легиона. Кроме Иллидана, «других способов» у вас нет. Однако, беря во внимание факт вашего с ним… Хм, «выкупа» во время встречи с Ярость Бури, я полагаю, что вы и…       — А вот это уже лучше не озвучивать, чтобы голова осталась на месте, — прервала его фразу Песнь Теней, вновь опасно мигнув глазами.       — Конечно, леди Майев. Отдыхайте, — Гавейн снова вежливо улыбнулся и слегка кивнул, напоследок ещё раз пробежав по окружению глазами.       Как только он исчез, Майев задумчиво уставилась на рабочий стол. С новой волной недоверия, она опасливо сузила глаза и неторопливо подошла к нему. Медленно открыв ящик, Песнь Теней поддела серебряную цепочку и начала внимательно осматривать странную вещь с изображением дракона на одной из её сторон. Когда эльфийка догадалась, как открыть крышку, внутри обнаружились живая картинка молодого перевёртыша Иллидана и какого-то незнакомого Песни Теней темноволосого юного человека с одной стороны и серебристая субстанция с другой.       Ещё раз бросив недовольный взгляд на лист бумаги, на котором лежала вещь, эльфийка недоверчиво покачала головой. «Для Майев Песнь Теней. Посмотрите, пожалуйста». Интересно, чтобы это могло значить?       Тем не менее, дальше изучать предмет Майев не торопилась. Она вернула странную находку обратно и продолжила для вида аккуратно снимать обмундирование. Когда тяжёлый нагрудник занял своё место на полу, эльфийка устало выгнулась из-за скованности во всём теле. Острое желание смыть с себя проблемы и расслабить мышцы было почти навязчивым. Песни Теней решила отложить исследование предмета, вместо этого задумавшись над поведением волшебника, что и правда напомнило Наю, молчаливо заботящуюся о своём командире даже когда самой Майев было не до того. Жаль, что по-настоящему ценить чуткость лейтенанта Песнь Теней начала лишь после потери верной подруги.       Прошлёпав в ванную, Майев включила воду и продолжила снимать остальную одежду. Невольно последние слова борца с тёмными магами и окружение натолкнули на воспоминание о кошмаре Иллидана, застигнувший её в таком же виде. Песнь Теней забралась в воду и с грустной улыбкой сняла с шеи подвеску.       Фиал без крови казался необычным. Мастерством Фламеля и силой Песков Времени он выглядел в точности таким, каким был до разбития, но иногда казалось, что тончайшие золотые нити опутывают его как паутина. Песнь Теней упорно и упрямо задвигала «на потом» мысль о том, что, кроме самого фиала, нужно и его содержимое. Это значит, что кровь эльфов снова должна быть смешена. Перспектива подобного исхода одновременно и будоражила, и пугала. Даже сейчас связь бывших узника и тюремщицы крепнет день ото дня. То Иллидан усилит её своими порывами, то сама Майев необдуманными решениями и неконтролируемыми эмоциями. К тому же, эльфы физически стали оказываться рядом гораздо чаще. Если ко всему этому добавится усиление уз крови, то…       Воспоминания о том, как страсть кипела в венах, пришли крайне невовремя. Да, тогда было лишь наваждение, но это не значит, что Песнь Теней ничего не чувствовала. Майев не хотела признаваться даже самой себе, но сейчас, уже без страха перед бывших узником, его влияние и навеянные ощущения до вмешательства Отмщения были…       «О Элуна, о чём я сейчас думаю?!» — зло одёрнула саму себя эльфийка, неловко поджав ноги.       За десять тысяч лет потребности тела среди калдорай постепенно перестали вызывать стыд или даже общественное порицание. Их удовлетворение стало чем-то настолько же обычным, насколько банальными считались шутки про Тиранду и растущие рога её недосупруга Малфуриона. Отчасти тот факт, что Шелест Ветра так ни с кем и не застали, вызывало массу вопросов, ведь среди обычных эльфов были либо устоявшиеся парочки, либо держались более или менее стабильные связи между одними и теми же партнёрами. Майев не была исключением из правил, но думать так о своём бывшем узнике не могла. Жар, вызываемый при воспоминании о близости с телом Ярости Бури, и вовсе пугал, потому что кипение страстей за многие годы также были нетипичны. Эльфийка мысленно молила саму себя, что раз от страсти не избавиться, то пусть её целью будет кто угодно, только не Иллидан. Ну, почему именно он?! С этими его рогами и копытами, татуировками на такой широкой, тёплой, мощной груди… отвратительно!       С ужасом представив, что было бы, если бы Ярость Бури удалось залезть к ней в голову именно сейчас, Песнь Теней недовольно мотнула волосами, из-за чего чёрная прядь тут же полезла на глаза. Схватившись за неё и вперив гневный взгляд, словно всё это время именно она была виновата в её слабостях, эльфийка чуть дёрнула локон, но внезапно затихла и задумалась. Интересно, Иллидан тогда на полном серьёзе хотел сделать все её волосы тёмными, или это очередная издёвка? Этому сумасшедшему действительно хватит ума расцеловать каждый волосок, раз не лень оказалось лететь в другую страну из-за переживаний о её душевном состоянии… То есть, просто для того, чтобы узнать, как там продвигается невероятно важная миссия по восстановлению фиала. Правда, сам эльф о подвеске ни разу не упомянул, но Майев упорно уговаривала себя, что дело только в ней.       С изменившимся взглядом эльфийка снова посмотрела на волосы в руке. Ярость Бури отдал её локон, который не тронул. Придумать другое объяснение, кроме того, что дал сам осквернённый эльф, за всё время Песнь Теней так и не смогла. Даже для хитроумной ловушки это было слишком сложно: прямое влияние гораздо более надёжный способ покорить противника, чем теоретическое предательство эфемерного доверия, которое можно получить подобным жестом. Если он хотел таким образом заставить Майев отдать фиал, то мог просто очаровать её и выудить осколки, а потом передать их архимагу, ведь старый лис всё ещё играет по его правилам. Нет, здесь было что-то другое, но вот: «Что?».       Не в первый раз Майев задвигала напрашивающийся ответ. Каждый раз он казался слишком опасным и наивным. Она сама веками твердила окружающим, что нельзя верить добрым намерениям Иллидана, являясь свидетельницей того, что из них выходило. Песнь Теней цеплялась за собственный совет и ругала себя за слабость. Нельзя допустить поражение и утонуть в тепле бывшего узника, пропав в коконе шелковистых крыльев. Ведь, если она поддастся, то… То что?       Песнь Теней с грустью подумала, что тогда ничего не случиться из того, чего всегда боялась. Элуна не отвернётся от неё, ведь ей всё равно. Отмщение не покарает — его уже нет, а остальные… плевать на остальных. Где был её народ, когда Стражей резали прямо на посту? Почему они промолчали, когда обо всём стало известно? Почему никто не призвал Тиранду к ответственности? Так ли Майев теперь важно мнение народа, которому не важна она?       Постепенно злость, разочарование и одиночество всё больше толкали в сторону заманчивых ответов и решений. Прошлые сомнения уже не казались опасными, а предостережения важными. Жар чужого тела согреет замерзающую душу, а большие крылья спрячут от любых опасностей. Майев вдруг захотелось перестать страдать, терпеть и превозмогать. На самом краюшке сознания спустя многие века шелохнулось маленькое стремление к собственным прихотям. Разве хотеть быть для кого желанной такое уж преступление? Почему её все за это карают? Богиня, её Дар, будущее мнение народа эльфов, призраки потерянных Смотрящих в Ночь и даже она сама. Майев устало запустила руки в волосы, положив подвеску на край ванны. Постоянные терзания порядком изматывали. Вместо того, чтобы освежиться, Песнь Теней ещё больше запуталась и испугалась. Может, мастер был прав и ей не только не нужно возвращаться, но и опасно? Если узнают, что Ярость Бури вытащил их из этого мира с её помощью, то все, кого она знала, от неё отвернутся. Сможет ли она так жить? Не проще ли, и правда, прекратить ужас, чем постоянно оттягивать момент принятия решений? В конце концов, прямо сейчас можно нырнуть и больше не выныривать, чтобы не нести на себе позор минутных слабостей и потерянного доверия Богини.       Одновременно вместе с глупым решением в голову, не контролирующую эмоции, пришли чужие слова:       «Я не дам тебе сделать это. Если ты не нужна себе, то оставь себя для меня. Я же сказал, что не отпущу. Ни так, никак иначе!»       Песнь Теней открыла прикрытые глаза и резко огляделась. Страх того, что история с кошмаром повторится, пробежал по конечностям сильной дрожью. Однако, опасения оказались напрасны. Майев была совершенно одна в небольшой комнатке, и никто к ней не подходил. Фиал всё так же лежал на своём месте, а тело послушно двигалось, не позволяя сомневаться в полном контроле.       Первый порыв выгнать непрошенного гостя из головы умер в зачатке. Странная благодарность заполнила сознание, а за чужие переживания стало даже как-то стыдно. Эльфийка обхватила коленки и неловко повела плечами.       — Я не… — в пустоту обратилась Майев, не до конца осознавая, до какого непотребства позволила себе опуститься.       «Возвращайся ко мне. Как можно быстрее. Иначе я приду сам».       Окончательно разочаровавшись в попытке принять ванну и тем самым расслабиться, Песнь Теней выскочила из воды, стараясь максимально абстрагировать от всех мыслей и сильных эмоций. Снова она натянула узы настолько, что Ярость Бури смог по ним проникнуть за магическую защиту зачарованных стен и даже послать собственные мысли. Вернувшись в комнату в уже более привычных чёрных одеждах, чем знаменитая броня, Песнь Теней устало опустилась на стул и снова достала предмет из ящика. Потенциальные будущие вопросы теперь показались спасительным выходом из положения и убедительным способом оттянуть момент принятия решения. Понимая, что подобное поведение не более чем очередное бегство, эльфийка устало вздохнула и привычным жестом заправила тёмную прядь.