Демон. Внутри и снаружи.

      — Дора, стой, обед забыла!       Устало закатив глаза, Тонкс обернулась к порогу дома, на котором стояла высокая красивая женщина со светло-каштановыми волосами. Она строго смотрела на дочь, словно та сделала что-то непростительное, а не просто оставила пакет с едой.       — Ну, ма-ам, — начала канючить колдунья, — я стала мракоборцем, а ты всё пристаёшь с каким-то там обедом…       — Ты не просто борец с тёмными силами, — тихо заметила Андромеда Тонкс, — а сегодня дежурная, если я ничего не путаю. Значит, уже к двенадцати есть захочешь. Знаю я тебя. На, бери.       Поменяв цвет волос с любимого ярко-розового на чёрный, Дора послушно поплелась обратно, чтобы забрать пакет. Действительно, в эту ночь наступала её смена охранять пророчество, а значит есть захотелось бы с утроённой силой, если бы еда осталась дома. Хотя со стороны забота Андромеды выглядела как требование, её дочь привыкла, что мать всегда будет беспокоиться и оберегать её. Какой бы строгой миссис Тонкс не выглядела, в её сердце любимая дочка властвовала безраздельно.       Когда прощание, плавно перетекающее в напутствие, к счастью для молодой колдуньи закончилось, она быстро сбежала с лестницы, поправляя на плече джинсовую сумку. До начала дежурства осталось ещё несколько часов, но сегодня Тонкс решила выйти пораньше, чтобы успеть заглянуть на Гриммо двенадцать и пожелать мистеру Люпину удачи перед началом цикла. Не то, чтобы в этом была острая необходимость, но общаться с оборотнем ей было приятно. В отличии от всех остальных, он никогда не подначивал, всегда относился со всей серьёзностью к её возможностям, не принижал старания и очень мило улыбался, когда у неё что-то получалось. Вообще, мистер Люпин крайне положительный человек, и…       Не успела молодая волшебница до конца вынырнуть из своих приятных размышлений, как почувствовала, что вечерние тени как-то странно изменились. Родная аллея, по которой она прогуливалась каждый день перед тем, как трансгрессировать, вдруг стала незнакомой. Внутренний инстинкт подсказывал мракоборцу, что за ней следят уже какое-то время.       — Кто здесь? — выхватила палочку Тонкс, резко перестав улыбаться и водя её кончиком туда-сюда.       Неужели к ней нагрянули Пожиратели Смерти? Ожидаемо, что участники Ордена Феникса окажутся их целями номер один, но откуда они смогли узнать, что Нимфадора числится среди них? Неужели Орден предали? В любом случае, подумать обо всём можно после, сейчас же стоит дорого постоять за свою жизнь!       «Не нужно нападать, маленькая колдунья. Мы пришли, потому что ты сама звала нас».       Неожиданное вмешательство вызвало шок. «Сама звала нас»? Что это значит? Кого она звала?       — Разве не ты оставила мне послание? — смутно знакомый женский голос заставил развернуться на сто восемьдесят градусов, потому что его обладательница оказалась за спиной волшебницы.       Когда кончик палочки упёрся прямо в живот Майев, та лишь хмыкнула и сощурила ясные глаза.       — В этом мире принято так встречать долгожданных гостей?       — Ох, я… Простите! — Дора настолько растерялась при виде эльфийки, что даже забыла убрать палочку.       Увидеть воочию Песнь Теней для Тонкс оказалось непередаваемым. Как и в воспоминании Римуса, женщина казалась необычайной и запоминающийся. Волшебница даже слегка приоткрыла рот от восхищения, во все глаза рассматривая стоящую перед ней фигуру.       — Может, всё же опустишь жезл? — как бы ненароком уточнила Майев.       — А? Да, конечно! — переполошилась мракоборец, поспешно исправляя ситуацию. — Простите, просто… Вы такая… красивая!       — «Красивая»? — удивлённо переспросила Песнь Теней, слегка приподнимая брови. — Может «необычная»?       — Скорее «непривычная»… но красивая, — честно выпалила Тонкс. — Можно я вас скопирую?       — Что, прости?       Ещё когда эльфийка смотрела послание девушки, которое ей оставили в виде своеобразного воспоминания, уже тогда та показалась Песни Теней немного странной. Сейчас же она утвердилась в своём мнении: девочка и правда говорила совершенно непонятные вещи.       — Я могу менять внешность, — тут же начала пояснять Тонкс. — Любой человек… Ну, или в вашем случае эльф. И вот я бы хотела… если вы не против.       — Это… неожиданно, — честно качнула головой Песнь Теней. — Но как хочешь.       — Спасибо! — сначала расцвела в улыбке Дора, но потом вновь смутилась. — Только… больше не лезьте мне в голову, пожалуйста. Это немного неприятно, неуютно и больно.       — Это была не Майев, а я, — раздалось откуда-то из темноты.       Не понимая, что значат слова неизвестного, волшебница перевела взгляд на эльфийку. Та в ответ лишь снова хмыкнула, после чего у неё из-за плеча появилась новая фигура, сияющая зелёными татуировками.       — Вау! — выпалила Тонкс. — Вы же… вы же Иллидан, да?! Ух ты! Круто!       Вместо ответа Ярость Бури рассмеялся, после чего с улыбкой-оскалом заметил:       — Стоит признать, маленькая колдунья, ты смогла меня удивить. Так меня ещё никто не встречал.       — Ты, кажется, звала меня, готовая исполнить любое требование, лишь бы твой дядя остался жив, цел и здоров, я права? — постаралась начать разговор Майев, подозревая, что от восхищения юная собеседница ещё не скоро сама начнёт влиять на ситуацию.       — Что? А, да! Конечно! Всё, что угодно!       — Прям «всё»? — со странным выражением лица произнесла эльфийка.       — Да, что угодно! — гордо выпрямилась и ещё увереннее повторила мракоборец. — Я знаю, что вы не скажите мне делать ничего плохого. Вы помогли мистеру Люпину, хотя могли отказаться, да и с дядей общались гораздо лучше, чем он с вами.       — Мне приятно, конечно, всё это слышать, но… Вынуждена разбить твои ожидания, девочка, — Майев заметно нахмурилась. — Мне придётся просить тебя о чём-то не самом приятном.       — Эм… ну… — Тонкс на мгновение опешила, переводя удивлённый взгляд с одного эльфа на другого. — Можно спросить, о чём идёт речь?       — О магии крови, — вместо Песни Теней ответил Ярость Бури. — И проводить ритуал буду я. Что ты на это скажешь?       Дора не торопилась с ответом. Она закусила ноготь и задумалась. Странное поведение Песни Теней смущало больше, чем слова её спутника. Казалось, что ей идея не нравится, но другой, видимо, у них не было.       — Что же это будет за ритуал? — наконец подала голос Тонкс.       — Я сделаю для Сириуса руну, с помощью которой он сможет вернуться из Азкабана в то место, где будет проводиться ритуал, — послушно пояснил осквернённый эльф. — Так как в вашем мире нет точек опоры, то их нужно будет создавать; магия крови с подобными трудностями прекрасно справляется.       — Другого пути нет? — на всякий случай уточнила волшебница.       — У твоего дяди есть проблемы с перемещениями, — хмыкнул Иллидан. — Однако, если бы и не было, то сейчас у него нет палочки, так что либо так, либо…       — Хорошо, я согласна, — выдохнула Дора.       — Вот так… сразу? — с сомнением спросила Майев.       — Ну да.       — Ох, дитя… — покачала головой эльфийка. — Ты просто так соглашаешься на то, что какой-то жуткий демон будет пользоваться твоей кровью?       — «Жуткий демон»? — на эльфийском коварно переспросил Иллидан. — Как странно ты признаёшься в том, что мой вид тебя заводит…       — …Но с другой стороны, — тут же поправилась Песнь Теней, — почему бы не начать сразу, пока я не убила нашего «крутого» Иллидана, чтобы творить ритуал стало некому.       — Хорошо. Что нужно делать? — покладисто уточнила колдунья.       — Для начала решить, где хорошее место для того, чтобы туда прилетел Сириус, — ответил охотник на демонов.       — Моя комната подойдёт? — ни задумываясь выпалила Тонкс. — Мама будет рада дяде, если его перенесёт ко мне… Вот только… попадаться ей на глаза вам, всё же, не стоит. Простите…       — Всё нормально, — успокоила её Майев. — Чем меньше людей о нас знает, тем лучше. Собственно, мы пришли вместе, чтобы один Иллидан не напугал тебя, дитя. По сути, я вам и не нужна, так что идите, я тут подожду.       — Можно вашу руку? — обратилась мракоборец к Иллидану. — Я трансгрессирую к себе, и…       — Не думаю, что тебе хватит сил справиться со Скверной в моём теле, — покачалась рогатая голова. — Переносись сама и оставь дверь открытой — я скоро буду.       Странные тени окутали тело охотника на демонов, после чего он словно бы растворился в них. Немного удивлённая Дора неловко передёрнула плечами, но послушно перенеслась. Однако, на этом странности не закончились, ведь когда колдунья оказалась в комнате, осквернённый эльф появился в ней почти сразу, стоило ей открыть дверь.       — А как вы?.. — ошарашенно промямлила волшебница, на всякий случай боязливо высовываясь из проёма, чтобы проверить, не обнаружили ли её возвращение родители.       — Ты не захочешь это знать, — хитро ответил Ярость Бури. — Ну что, готова?       — Да. Что теперь нужно делать?       — У тебя есть какой-нибудь нож?       — Для чего? — напряглась колдунья.       — В магии крови, не поверишь, нужна кровь, — оскалился осквернённый эльф. — Понадобится всего капля из пальца, но всё же…       — А, ну да, — смутилась Тонкс, доставая из заднего кармана джинс нож-бабочку. — Что ещё?       — Раздевайся.       — Что?!       Дора резко отскочила от Иллидана, схватившись за край кофты. Глаза несчастной расширились и стали непропорциональными из-за её умения, а волосы резко побелели.       — Во время ритуала нужно будет лежать обнажённой и не двигаться, пока я не разрешу, — неожиданно спокойно ответил осквернённый эльф. — Прости, но по-другому никак.       — Я не… Ой, я… Ох!.. Ик…       Сердце в груди начало стучать как никогда быстро, а слова застревали в горле. К такому повороту судьбы Дора оказалась не готова.       — Боишься, что я буду к тебе лезть? — склонил рогатую голову Ярость Бури. — Хочешь, поклянусь на своей крови, что этого не произойдёт?       — Просто… Ик… На меня ещё никто не смотрел… Не смотрел мужчина… Ик… — несчастная покрылась толстым слоем красной краски, готовая провалиться сквозь землю.       — Тогда это не мой случай. Согласна? — как-то странно хмыкнул Иллидан, с кислым оскалом на лице.       В этот момент Тонкс резко вспомнила, что глаза осквернённого эльфа забинтованы и, каким бы аналогом зрения он не обладал, мир видел совсем не так, как обычные существа. Приступ стыда смешался с неловкостью от случайного оскорбления, которое мракоборец нечаянно могла нанести собеседнику.       — Ох, нет… Ик… Я не хотела… В смысле…       Голос молодой колдуньи окончательно осип, а ладони вспотели. Желание срочно сбежать из своей же комнаты стало почти навязчивым. Всё никак не проходящая икота становилась болезненной.       — Хочешь, могу отвернуться? — всё так же безэмоционально спросил Ярость Бури. — Правда, потом ты всё равно должна будешь недвижимо лежать, пока я черчу руны, но если тебе так проще…       — Да, пожалуй! — тут же выпалила Дора, продолжая сминать ни в чём неповинный край кофты.       Осквернённый эльф фыркнул и вальяжно отвернулся, даже приподнял крылья, чтобы волшебница была уверена в том, что он «не подглядывает». Способу его видения мира никак не мешало быть в курсе того, что происходило у него за спиной, ведь магия вокруг разливалась равномерно, но сообщать такие детали Иллидан не торопился. Если смутить колдунью ещё немного, то дело и вовсе никогда не сдвинется с мёртвой точки.       Едва ли осознавая происходящее, Тонкс с перманентным выражением смущения и страха начала стягивать с плеча сумку. Панический вопрос: «что я творю?» не покидал голову, а руки тряслись. Она чувствовала, как горит лицо, икота раздирала грудную клетку, а на глаза от смущения наворачивались слёзы. Ещё никогда в жизни Дора не чувствовала себя настолько скованно и неловко. Происходящее всё больше превращалось в странный фарс. Когда с одеждой было покончено, волшебница неловко обхватила себя руками, зачем-то упрямо сжимая палочку и переминаясь с ноги на ногу.       — Ч-ч-што… Ик… Мне теперь надо делать?       — Для начала перестань икать, ведь дёргаться будет нельзя, — всё так же не оборачиваясь, ответил эльф.       Приманив к себе чашку с остатками в ней остывшего чая, девушка начала их лакать, неаккуратно разбрызгивая содержимое. Руки предательски тряслись, а вот икота так и не проходила. Наконец, наколдовав себе ещё воды, Тонкс справилась с приступами.       — Что теперь? — отставляя кружку на стол, уточнила волшебница, чувствуя, что совсем не хочет слышать ответ.       — Ложись на пол, на спину. Руки вдоль тела и не шевелись. Вообще, попробуй расслабиться. Я обещал, что не трону тебя, и своё слово всегда держу.       — Угу, — без энтузиазма буркнула несчастная и, едва шевелясь, легла на пол.       Когда Иллидан развернулся, Тонкс всё же вздрогнула и зажмурилась. Хотелось зажаться и закрыть лицо руками, но волшебница терпела как могла. Казалось, что тело всё же слегка тряслось из-за неконтролируемой дрожи. Дора физически чувствовала стыд и неловкость. Лежать обнажённой перед Ярость Бури становилось всё неуютнее и неуютнее. Сам осквернённый эльф занимался только рунами и, насколько могла судить мракоборец, когда всё же решилась приоткрыть глаза, не бросал в неё даже блуждающих взглядов, но легче не становилось. Хотелось провалиться сквозь пол и не выбираться оттуда, пока он не покинет комнату.       Внезапно Иллидан подошёл ближе к лежащей волшебнице с ножом в руках.       — Одна капля; больше не нужно, — напомнил ей эльф, делая тон максимально спокойным, чтобы ещё сильнее не напугать колдунью.       Вместо ответа Тонкс напряжённо зажмурилась и набрала в грудь побольше воздуха. Появившаяся от укола кончиком ножа боль хоть и была ожидаема, всё равно заставила нервно дёрнуться всем телом. Вдоль позвоночника начала бегать толпа мурашек, не то от прохладного пола, не то от страха.       — Всё, — раздалось откуда-то сверху.       Дора ещё раз вздрогнула и открыла глаза. Ярость Бури стоял прислонившись к шкафу, лениво сдёргивая одеяло с кровати хозяйки комнаты. Одним ловким движением он кинул его в сторону колдуньи, чтобы та тут же его поймала и закуталась.       — Эм… спасибо. И за одеяло, и за всё. Вообще, — неловко дернула острыми плечами Тонкс, опуская глаза и стараясь всеми силами буквально утонуть в ткани. — Если я могу ещё чем-нибудь помочь…       — Хах, — хмыкнул Иллидан, после чего коварно и испытывающего уставился на волшебницу. — Ужасный демон запер твоего дядю, использовал кровь, а ты благодаришь и предлагаешь помощь, сидя в одном куске ткани? Вдруг я сейчас накинусь на тебя? Не боишься?       — Ну, вы же обещали, — парировала Дора, проминая от напряжения мышцы шеи. — Кроме того… зачем тогда было кидать одеяло?       — Разумно, — тряхнул крыльями Ярость Бури, после чего странно посмотрел на Тонкс. — А правда, что ты умеешь менять свою внешность так, как хочешь?       — Эм, ну да. Любое лицо или морда. Я — метаморфомаг. А что? — не понимая, к чему её ведут, уточнила молодая колдунья, обсасывая ранку на пальце.       — А знаешь… Мне и правда может понадобиться твоя услуга. Можешь стать такой? — вместо пояснения, в голове с лёгкой болью возник образ.       Розовые брови слегка приподнялись, а потом снова нахмурились. Дора неловко поднялась и, подтягивая одеяло, подошла к зеркалу, чтобы следить за своими изменениями. Сначала волосы сильно удлинились и приобрели поразительный бирюзовый цвет. Черты лица сменились на что-то утончённое и изысканное, а кожа стала лиловой. Спустя пару минут от человека во внешности Тонкс ничего не осталось — вместо неё в комнате стояла высокая эльфийка, изящная и завораживающе прекрасная. Пламя глаз под бинтами чуть вспыхнуло и осквернённый эльф медленно подошёл к колдунье.       — Прости, будет немного больно, — странным тоном сообщил Иллидан.       Сразу в глазах Доры что-то защипало и дёрнуло. Она попыталась их тут же на автомате закрыть, но они словно бы больше не подчинялись её командам. Волшебница жадно осматривала саму себя в зеркале, пока тяжёлая горячая рука опустилась на оголившееся плечо. Казалось, что кожа сейчас расплавится от такого прикосновения.       — Кто это? — нахмурилась Тонкс и привычно насупилась, что совершенно не шло тому образу, что сейчас она изображала.       — Возлюбленная моего брата, — всё тем же странным тоном ответил Ярость Бури, продолжая блуждать её же глазами по отражению.       — И всё? — настороженно уточнила волшебница.       Ответ на вопрос пришёл далеко не сразу:       — Я любил её десять тысяч лет.       Тонкс повела плечом под горячей рукой и, внезапно, коварно улыбнулась. Волосы резко выцвели и стали ослепительно белоснежными, кроме единственной иссиня-чёрной пряди на виске. Тело чуть уменьшилось, но стало крепче и сильнее, а кожа посветлела, приобретя светло-лиловый оттенок. Довольное и немного коварное выражение лица было почти неотличимо от оригинала.       — «Любил»? А сейчас? — сощурились ясные сверкающие глаза.       Иллидан вдруг расслабился и улыбнулся, после чего и вовсе рассмеялся. Он опустил руку, но сам подошёл ближе и задумчиво наклонил голову.       — А вот сейчас ты уже рискуешь. Никогда не давай мужчине то, что он хочет, если ты стоишь перед ним в одном одеяле. Однако… Спасибо, теперь я знаю, как мы выглядим со стороны.       — И… и как вам? — дёрнула уголком рта не-Майев.       — Правильно.       Тонкс неловко улыбнулась и моргнула, почувствовав, что снова может контролировать зрение. Она тут же сжала переносицу и мотнула головой, после чего ещё раз встряхнулась. Когда волшебница снова открыла глаза, то обнаружила, что стоит в комнате совершенно одна. Мракоборец не слышала ни скрипа двери, ни возмущения охранных заклинаний; огромный осквернённый эльф просто пропал из её жизни, словно его в ней никогда и не было.       Всё также не меняя внешность, Тонкс задумчиво улыбнулась и хмыкнула, зализывая раненый палец.       — Удачи. Вам обоим.

***

      Когда строительство странной арки подошло к своему логическому завершению, Сириусу внезапно стало грустно. Скорее всего, даже если бы анимаг мог уйти раньше, он бы этого не сделал. Неужели, эльфы просто шагнут в бурлящую бездну и исчезнут из его жизни? Почему-то от подобной мысли ёкнуло сердце. За более чем два года охотник на демонов стал важной частью жизни анимага, пусть и не всё время был рядом. Блэк подумал, что не хочет отпускать эльфа. Логического объяснения такому порыву не было, но на чисто эмоциональном уровне других мыслей не возникало. Да, Ярость Бури и его подружке будет лучше в их мире, да и в этом уже делать нечего, но прощаться не хотелось. Видимо, скоро Сириус опять пожмёт горячую руку друга, но на сей раз и правда навсегда.       В момент наивысшей точки грусти упомянутая персона появилась в поле видимости, громко стуча копытами по каменному полу. Радость от его возвращения тут же перебилась явлением второго не менее знакомого силуэта.       — Что она тут делает? — недовольно скривился маг, прекрасно зная ответ.       Разумеется, «новый» Иллидан собирается забрать Майев с собой, но напоследок делить друга Блэк не горел желанием. Почему-то он был совершенно уверен, что близость Песни Теней тут перенесёт на себя почти всё внимание Ярости Бури, что ему категорически не нравилось.       — Да, я тоже не рада тебя видеть, — хмыкнула та, скрестив руки на груди.       — Помнишь, я обещал, что будет безопасный способ того, как ты окажешься подальше от этого места? — довольно вмешался в разговор Иллидан, наслаждаясь реакцией соперников.       — Разумеется. Есть новости? — тут же оживился волшебник.       — Лучше, — клыкасто улыбнулся эльф, демонстрируя между большим и указательным пальцем дощечку со спиральной руной. — Как только придёт время, просто воспользуйся этим.       — Камень Возвращения? Ух ты! — обрадовался анимаг, пытаясь дотянуться до заветной вещи. — Эй, отдай! Ты что, мне не доверяешь?       Вместо ответа осквернённый эльф хмыкнул, покачал рогатой головой и легко подкинул дощечку в сторону анимага. Однако, поймать её Сириус не успел: светло-фиолетовая рука перехватила заветную вещь прямо у него перед носом, быстро спрятав в кармане чёрных брюк.       — Тебе не доверяю я, — произнесла Песнь Теней на удивление довольным голосом, после чего обернулась в сторону бывшего узника. — У тебя свой заложник, у меня — свой. Согласен?       — «Заложник»? О чём она? — обратился Сириус к охотнику на демонов, игнорируя саму Песнь Теней.       — Я о человеке, чей разум в руках Иллидана. Видите ли, он мне помогал, а потому достоин мучений, — саркастично фыркнула эльфийка.       — Он хотел залезть к тебе в штаны, и потому достоин больше, чем просто мучения, — оскалился Ярость Бури.       — И какая же тебе разница, кто ко мне лезет? — промурчала Майев, демонстративно подняв бровь. — Мне кажется, моя личная жизнь — не твоё дело.       Неожиданно Иллидан крайне странно улыбнулся. Причём, Блэк, считающий сам себя экспертом в оскалах на перебинтованном лице, был удивлён тому, что это была именно улыбка, а не что-то иное. Казалось, Ярость Бури в предвкушении чего-то очень хорошего.       — Знаешь, милая, пока у нас есть несколько дней, можем заняться скреплением брачных уз, которые ты создала нашей кровью в одностороннем порядке. Повторюсь, что я совершенно не против, а потому готов консумировать брак.       «Идиот!» — мысленно крикнул Иллидану Сириус.       В ожидание возмущённой тирады от Песни Теней или даже попытки вырвать чересчур уверенному в себе оппоненту язык, анимаг напрягся, готовый в любой момент защищать рогатого друга. Однако, вопреки любым ожиданиям волшебника, Майев бросила достаточно ленивый взгляд на Иллидана, после чего вальяжно промурлыкала слова всё таким же мягким голосом, в котором снова на удивление не было привычных хриплых ноток:       — Пожалуй, откажусь от такого щедрого предложения. Совершенно не охота лечить ожоги: у тебя же теперь, наверно, оно там зелёное и осквернённое…       Анимаг чуть не поперхнулся воздухом. Он даже не сразу смог определиться, что больше его шокирует: неожиданно игривая реакция вечно агрессивной эльфийки или очевидная пошлость её слов.       Вместо ответа, эльф довольно расхохотался и вразвалочку приблизился к Майев, блуждая пламенем глаз по её лицу.       — Что, не зелёное?! — наигранно удивилась та. — Я думала, у тебя теперь всё зелёное…       — И часто ты думала об изменениях у меня между ног? Так протяни руку и проверь. Удовлетвори свои любопытство и одиночество, а то ведь без решёток мужчины в твоей кровати не задерживаются.       — Зато ты к одиночеству привык: как-никак десять тысяч лет стоического терпения…       Вместо вульгарно болтающих эльфов стыдно становилось присутствующиму при их разговоре магу. Блэк резко захотел очутиться где-нибудь на другом краю подземелья, но напоминать о себе, чтобы предупредить об уходе, хотелось ещё меньше.       «М-да, это будет очень-очень долгая вечность! Хорошо, что я столько не живу», — покачал он головой, не зная, куда деть взгляд, а ещё лучше — самому провалиться поглубже.       Самим беззаботно болтающим эльфам, казалось, было всё равно на присутствие волшебника, если они вообще о нём помнили. Бросаемые фразочки, и без того несдержанные, становились откровеннее и провокационнее по отношению друг к другу. Пока описания Иллидана становились всё более подробными о недвусмысленных планах на тело Майев, та парировала заточением бывшего узника и магическими изменениями тела.       Постепенно в Сириусе всё больше укреплялось мнение, что они просто так общаются. Когда-то Ярость Бури говорил Блэку, что тюремщица приходила к нему и оскорбляла. Ожидаемо, что за долгий срок заключения Иллидан не только перестал бурно реагировать на её слова, но и постепенно сам переходил в атаку. Возможно ли, что эти двое настолько привыкли к подобному взаимодействию, что уже по-другому не умеют? Да и хотят ли уметь? Волшебник бросил последний взгляд на бурную парочку и тихонько ретировался, подозревая, что его исчезновение не скоро обнаружат.       Как Сириус и предполагал, поглощённые друг другом эльфы этого даже не заметили.