Его звали Неваляшка

Слэш
NC-21
Завершён
279
автор
Размер:
245 страниц, 14 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
279 Нравится 35 Отзывы 129 В сборник Скачать

Четвертый прыжок. Дискотека. Приглашение. Подготовка. Случай.

Настройки текста
Примечания:
Читайте жизнь наоборот, от наказания к преступлению. Смотрите фильм от действия к известию. Как промотанные задом наперед судьбы, как нелицеприятны моменты. Посочувствуйте главному герою, и дойдя до конца рассмотрите его жизнь до «Дискотеки» как под микроскопом. Музыка, свет, танцы… Дискотека. Тяжелый приговор и путь следования как в тумане. В голове кружит мысль, что несправедливо в его жизни все. Вот от начала и до ее окончания. Владимир Савченко привык к теплу, мягкой постели, вкусной еде и тому, что он был любимкой всех и всюду. Его жизнь, еще полтора месяца назад была райской, сладкой и обычной. Теперь все изменится. Рядом с ним звякнул ключ, открывающий замок, дверь скользнула вбок. Отец. Он вошел, хотя будь кто другой, его бы сюда и близко не пустили. Но это был Савченко-старший, ему можно везде и всюду. И он вошел, прошел до стола, но не стал присаживаться на стул. Посмотрел на сидевшего за столом сына, с прикованными руками на ширине плеч, головой покачал. — Когда ты только рос, я думал, что самым тяжким твоим проступком было битье дорогой посуды. — Он прикрыл глаза и покачал головой. — Уж лучше бы ты и дальше шедевры мирового искусства в нашем доме бил. — Вздохнув тяжело, с грузом ответственности, он осмотрел лицо сына, затем медленно сказал, заставив того побелеть, как полотно. — Я не буду за тебя просить, ни единого слова не произнесу. Это тебе придется искупить самому, своей шкурой. — Папа… — У меня нет больше сына. — Припечатал Савченко-старший. — Есть выродок, мной порожденный, который до этого момента и не думал о том, что есть кто-то, кроме него самого. А раз так, то и за поступки свои собственные, как самостоятельный и ответственный, будь любезен, ответ держи сам. Меня, мою жену, моих двух дочерей и нашу фамилию, предупреждаю один раз, — он сощурил глаза, — не смей использовать. Тронешь МОЮ семью — прирежу, сам. И пусть я после этого отсижу, но знать буду наверняка, что выродок больше никому и никогда ничего не сделает. А сейчас, по этапу, согласно своему наказанию, до последней минуты срока, с гордо поднятой головой, шагай и помалкивай. Он посмотрел так, что прикованный наручниками к столу молодой парень, которому через два месяца исполнится восемнадцать, вздрогнул и покрылся липким потом. Рассмотрев эффект, молча вышел из комнаты ожидания перед движением в сторону места лишения свободы, Савченко-старший больше никогда не видел своего сына, равно как и он его. Сидя прикованный, лишенный последней надежды, что «папа все ради меня сделает», почувствовал липкие лапки ужаса, ведь именно та тюрьма, и с его статьей, это… И бесполезно кричать, что не его была вина. Что он не виноват, не делал, не был даже близко. Осужден, приговорен и будет доставлен по месту назначения — так решил суд. Дверь открылась, начался этап перевозки. Сначала трясущегося от страха отцепили от стола, руки за спину, на шею специальный ошейник, дабы не попытался куда-нибудь прыгнуть. Согласно строению его будущего местообитания, оградительные бордюры низкие, а этажи высокие, так что прыгунов им не надо. Тюрьма. Слово такое, не до конца понятное. Его слышишь, но не понимаешь до конца, что именно оно означает. Вот ты, свободен, волен делать что хочешь, и воспринимаешь домашние порядки как тюрьму, но при этом ты волен выйти на улицу, поболтать с друзьями, высказаться, покричать, да даже банально сесть на диван и втыкать в телек до рези в глазах. При этом ты дома, в окружающих тебя знакомых вещах, и при малейшей попытке направить тебя воспитывая, начинаешь возмущаться: «Я что — в тюрьме?» Тюрьма. Никто не понимает этого слова, пока не попадает туда. Даже если ты смотрел много фильмов, передач про это место, слушал рассказы знакомых, кто там был, всего самого сочного, что есть такое это место, все равно не понять. В кино привирают, знакомые всего не расскажут, а «серьезные» передачи крайне хорошо проверены цензурой, дабы подогнать формат под более молодую аудиторию. Тюрьма. Когда имеешь приговор, и неизвестность давит, картинки рисуются из всего того, что ты знаешь: ужасы пробивают до копчика, сжимая анус и портя нервы. Все нутро бьется в агонии, хочется кричать, что ты не виноват, что это все ошибка, не надо туда, умоляю вас! Но увы и ах, как же это банально и однообразно. Даже виновные кричат, что вины их нету, потому что давно отвыкли нести ответственность своих поступков самостоятельно. Машина же правосудия, когда добирается до тех, кто виноват, или кто просто попал в замес, безжалостна одинаково. Не всегда. Если за тебя замолвят словечко, шепнут там, покумекают передать «маляву», то тебе новое место не покажет все свои гнилые зубы и не подышит в холку, пробирая до костей страхом за то, что у тебя еще осталось. И тюрьма, когда ты туда попадаешь, сразу, после того, как визуально оценишь достопримечательности от ворот и до первого знакомства, вроде как нормальное место. И люди тут, тоже, оказывается живут. И с первой секунды никто не кидается, в зубы дать не желает, не обзывается. Словно ты просто так, за ворота вчера вышел, погулял и вернулся. Ну интересно на тебя посмотреть, а так заняты все, не до тебя им. Такие стадии прошел Владимир Савченко, пока его вели по коридору от стола, где он в последний раз видел своего отца, затем до авто, которое перевезло из родного города в город-тюрьму, а затем было пройдено в тумане страха регистрационное мероприятие, распределение и выдача белья. И до самой камеры он шел как на деревянных ногах, не замечая ничего, кроме «сально-масляных» взглядов. А надо было бы заметить и попытаться остановить маховик раскручивающихся каруселей. Он прошел мимо спокойно стоявших мужиков, которые лениво осмотрели новичка, ведомого стражами, и отвели взгляд. Когда же он прошел, один из мужиков очень ехидно заулыбался. — Курочка. — Мурлыкнул, но рядом с ним стоявший покачал головой. — Почему? — Не на «общяк». — И поднял глаза по второй стороне стены, где располагались такие же этажи с камерами, как и за их спиной. — Не понял. — Первый нахмурился. — Пришла малява. Дамку под Бешенного отдают, свадьба. — Свадьба? Серьезно? — округлились глаза. — Угу. Невестой пока походит, тут осталось-то всего ничего. А там свадьба, брачная ночь и супружеские обязанности. — Хэ, — усмехнулся мужик, перевел глаза в сторону, куда новенького отвели, — интересно, кому он насолил так густо и по свежей ране? Второй говоривший пожал плечами. Весть, а она пришла с полей, в этой клети разлетелась быстро. Сказанные слова, были сказаны в нужные уши и болтливый язык все-все растрепал. Буквально за десяток минут весь блок знал, что новенький прибыл и он уже занят. Даже самые отморозки, кто никому не подчиняется, «Свадьбу» и «Невесту» переданных на чьи-то плечи, ни за какие блага мира не возьмут себе. Первое, — чувство самосохранения. Второе, — право мести уважают. Третье, — полезешь и аукнется тебе так, что костей не соберешь. Владимир первые три дня ходил чуть ли не по стеночке, ведь попа жим-жим, но ничего криминального не случилось. Его поселили в камеру без соседей. На обед, ужин, после отбоя и даже на утро в душевой — ничего и никого рядом с сальными руками. Да что там, его банально на сталь в яйцах потрепать не подошли, как обычно показывали в кино, да и передачи словами участвующих зэков. Ничего такого. Владимир вообще не мог понять, он в тюрьму со страшилками попал, или просто в общагу с мужиками по работе. Конечно там он тоже не был, и как правильно в общежитии жить не представляет, но аналогия вырисовывалась приблизительная. Нет, что вы, за все три дня к нему не только не подошли, но и даже не посмотрели как-то не так. И уж в темном углу зажимать не собирались. Как ему в спину смотрят и что при этом на их лицах вырисовывается, Влад не знал, но постепенно парализующий страх уступал место подобию спокойствия. На четвертый день, в столовой, его кто-то сильно приложил локтем и вместе со своим разносом он полетел вперед. Началась свара, но быстро закончилась: мужик, большой такой, подкаченный, с силой сдавил плечо бьющего в лицо Влада мужика-тростинку. Тот быстро осознал категорию, взвесил свои силы и отступил. Что примечательно: охрана смотрела в любую сторону, вот куда угодно, только не на дерущихся. Мистика какая! Мужик успокоил толпу быстро, припечатал взглядом, помог на ноги встать избитому Владу и положил руку на его плечо. Одарив всех еще раз нечитаемым взглядом, убрал руку. Он ушел, инцидент замяли. Правда Влад голодным остался, но оно и к лучшему — удар в живот отбивал аппетит напрочь. Вторая встреча с тем же мощным мужиком произошла в коридоре, где несколько мужиков, не самой приятной наружности, ну как обычные быдловатые гопники, решили пощипать его по нервам. Их было пять, он был один. Началась драка, но закончилась достаточно быстро — знакомец, чьего имени он и знать не знает, в один-два удара раскидал толпу, после чего сказал первые слова: — До свадьбы заживет. — Угу. — Влад кивнул, утирая кровившие губы. Даже поблагодарил. Познакомились. Артур, по кличке Бешенный, тут был что-то вроде авторитета местного. Его уважали, боялись и слушали, не бегали на задних лапках, конечно же, но и не нарывались — чревато. Дальше пошли ленивые дни — работа на местной фабрике, обеды-ужины, душ, пару раз приставали дабы побить, но всякий раз либо мимо проходил Бешенный, либо ему надо было пройти по коридору. Вполне естественно в скором времени Владимир как-то прописался рядом с ним. Ровно месяц времени прошел в тишине и спокойствии. Бешенный оказался очень веселым мужиком, компанейским, поддержать беседу мог в любой теме. Постепенно Влад стал садиться за один стол с ним, ходить на работы и с них, до душевой. Его перестали трогать, перестали задирать, даже не косились взглядом. Казалось все устроилось хорошо. Казалось так будет всегда… Человек такое существо, если на голову не сыплется, под ноги смотрит крайне редко. Вот и Влад так же — расслабился, забыл самое главное. А оно напомнило. Заставив затрепетать от осознания и ужаса своего положения. Вечером, перед отбоем, к нему к камере пришел Бешенный. Хмурый до нельзя. Прошел, присел на нижнюю кровать и осмотрел стоявшего рядом с кроватью Влада. Тяжело вздохнул, показал рукой, что ему присесть бы. И вот, камера, четыре на два с половиной метра в ширину, две ярусные кровати, уборная за ними, пара прикрученных к стенам тумбочек, да и два мужчины, что сидят друг напротив друга. Один взрослый, бывалый, а второй молодой, салага еще. Оба в штанах и рубахах светлого серого цвета, с номером на груди и спине. — В общему тут такое дело, — Бешенный пожевал щеку, — надо закрыть рты самым неугомонным. Понимаешь, — он посмотрел очень серьезно, — здесь ничего за так просто не делается. Ты, по совокупности случая, как бы под мое крыло встал, и я тебя закрываю. Оно так-то тут у всех — сильный слабого защищает, а слабый разнюхивает и прочее. Но есть большое «но»: твоя статья. Надеюсь ты не забыл, что вместе с ней было сложено на твою шею? Владимир явственно сглотнул. Опустив глаза, он только кивнул головой, так как прекрасно понимал подоплеку. — Суть такова, — Бешенный почесал бровь, — мне, как ты уже понял, оно не надо. Вот только ты, как не редко оказывается, понятливый, быстро учишься, а как слабый разнюхать сможешь быстрее, чем тот же Саныч. Вот только есть одна небольшая загвоздка: ты курочка. Понимаешь? И, согласно этому, — он сощурился, — тебя надо пользовать. Влад побледнел. — Давай, подумай сам, умный же. Несколько минут было тихо, а Бешенный видел, как меняется выражение его лица с более-менее «живого» на «паникующую невесту». Когда Влад поднял глаза, они светились отчаянием. Его жизнь «вроде бы безопасно», вдруг нависла над пропастью. — Давай так, — Бешенный почесал под носом пальцем, — делаем минимум. Ты работаешь ртом, для меня, крыша над тобой не протекает и не поддувает нигде. Окружение перестает возмущаться, и подпирать меня, мол за собой чуть ли не за ручку вожу, сам не пользую и другим не даю. Влад, тут так с твоей статьей нельзя. Еще день-два и они просто отодвинут меня в сторону, сделают тебе розочку из жопы, навтыкав все размеры по яйца и будут правы. Несколько минут Влад думал, что ослышался. Не верил. И не поверил бы, если б ко входу в камеру не прибыл мужик, который чаще других задирал Влада. — Бешенный, ну ты тут дело решил? Или курочка кудахчет и отказывается от своей крыши? — Топтун, иди, здесь разговор идет. — Тихо, без угрозы, проговорил Бешенный, переведя взгляд на невольного помощника. — Ну, говори-говори. Если что, его дырка уже разыгрывается в очереди, я двенадцатый. — И заржал на округлившего глаза Владимира. Он ушел, а Савченко затрясло. Бешенный перевел взгляд и покачал головой. — Влад, ты слушал — твою жопу разыгрывают в рулетку на очередь. Двенадцать мест уже занято. Сам решай — мне пососать и сберечь жопу, или иди вот прям сейчас и булки раздвигай, толпе, на радость. Пара минут, слова Бешенного «ну как знаешь», закономерно не дающие времени на подумать, писк от Влада «нет, подожди!», и вот он на коленях перед сидящим на кровати мужиком. У того расстегнуты штаны. Приспущены вместе с трусами. Большой член лежит спокойно, чуть свисая с больших яиц. Сам Бешенный смуглый, так что его хер темный, яйца почти черные. Страшно. Владу было страшно. Он всегда считал, что сосать обязаны ему, еще и причмокивать от блаженства. И подставляться должны под него, раздвигая булки. Свои собственные хотелось сберечь. Если для этого надо стать соской для Бешенного, который сказал, что будет минимум, то придется поломать гордость. Здесь тюрьма, у него статья, паршивая из всех, так что без крыши над головой его будут натягивать во всех позах, углах и по всем дыркам. А их обе, он желал бы не распечатывать хуями… вот только верхняя могла спасти нижнюю. Взяв в руки немного увеличенный член, теплый и довольно приятный на ощупь, если не думать, что этот хер мужику принадлежит и тебе его отсосать надо. С трудом, все же он смог начать мять его, приподнимать, настраиваясь. Бешенный не торопил, смотрел на пытающегося сломаться, но не быть сломленным, молодого куренка, который понять никак не может, когда это он из горделивого хищника с самку превратился. Бешенный, в миру Артур Бахметжанов, ждал, наслаждался муками курочки. О своей роли даже не догадываясь, думая, что вот пососет леденец и все? Как там перед свадьбой дело идет? Сначала заметили друг друга. Было. Затем от нехорошего человека или гопников каких спас. Было и не раз. Затем надо походить, присмотреться друг к другу, начать искать новые темы, постоянно быть рядом. Было. Теперь надо первые поцелуи. Вот только курочка местным терпилой будет, а таких не целуют те, кто пялит в зад. Так что вместо поцелуйчиков, будет отсос с глотанием. И сейчас все, кому видно издали, смотрят, как курочка опускается, как сама раскрывает путь к своей жопе. Бешенный не торопил. Ему прислали весть, где общим и понятным языком сообщили, кто приедет и что надо сделать. Свадьба. Где-то лет сто сорок назад было введено правило, которое действует и по сей день. В этом правиле было негласное подчинение особой «просьбе» от приславших. Ну, что такого, во все времена в тюрьмы письма с просьбами присылаются, подумаешь. Да, так-то оно так, но это правило о просьбе появилось тогда, когда был принят закон о сокращении сексуального насилия подростками. И эта просьба несла в себе очень и очень непростую задачу: сыграть свадьбу на зоне. Для чего? А это особо жестокий способ отомстить, для родителей, чьих детей изнасиловали. Делается все, дабы несовершеннолетний уродец дожил нетронутым до восемнадцати лет, а за изнасилования дают срок не меньше десяти лет, после чего начинается подготовка. И чем более ужасно было сотворено осужденным, тем хуже ему будет. Свадьба на зоне — страшнее кошмара для заказанного не найти. И палача выбирает начальник не тюрьмы, а ответственный за все тюрьмы. Когда приходит сообщение о «свадьбе», оно доставляется «жениху». В сообщении имеется лицо, время подготовки, полное право охранять и беречь «невесту» до особой даты. При этом с «жениха» снимается то самое ограничение, которое не позволяет зекам «не курочкам», трогать руками, обнимать и общаться с «невестой» даже после начала «защеканской» службы. Даже после этого «жених» в иерархии не опускается, остается на прежнем месте. Как правило, стать «женихом» может любой зэк, и его срок будет тем больше, чем больше лет надлежит продержать «целочку» у его «невесты». В данный момент этот «Владик» проживет еще примерно месяц невредимым, девственным анально. Дальше будет свадьба. Влажные губы сомкнулись на головке, а их обладатель показал насколько ему неприятно это все. Бешенный лишь ухмыльнулся, положил аккуратно руку ему на голову и тихо произнес: — Не томи, еще немного и озверею. Не хочу сорваться, давно просто было. — Почти прошептал Бешенный и чуть надавил, вталкивая головку за щеку. Влад дернулся, но его голову удержали, не дали отстраниться. Вцепившись руками в бедра мужика, чувствуя его хер у себя во рту, все сопутствующие омерзению ощущения, замер ожидая ебли в рот. Не последовало ничего. Ему втолкнули в рот член, но замерли, ожидая от него действий. — Влад, — достаточно тихо проговорил Бешенный, — это сделка, но делать ты должен все сам. Понял? Давай, покатай его во рту, поласкай языком, покажи соглядатаям, что ты все, под крышей. На последнюю новость Влад попытался соскочить с члена, но не дали. Бешенный шепнул, что если сейчас он это сделает, то крыша руки умывает, так как возиться с чмом ему резона никакого нету. Договор есть? Надо выполнить условие и будет предоставлена часть, с другой стороны. Зажмурившись, Владимир чуть сжал губы, приподнял голову и опустил ее. Медленно и неохотно он скользил по стволу, давясь членом, что доставал до горла, потому как руки надавливали на его затылок. Когда немного ослабевала хватка, головка прохаживалась по языку. Постепенно Влад приноровился, перестав ощущать все, только скользящий хуй в рту, до глотки и к зубам. — Влад, оближи головку, — начал руководить процессом разомлевший Бешенный, — помни немного яйца. Да, вот так. Хорошо. Соскочив ртом с члена, массируя его шары, высунув язык, всем зрителям показывая, как облизывает экстравагантное мороженное, Владимир облизывал горячу малиновую головку. Несколько движений и он сам заглотил хер по глотку. Долго и томно играться не получилось. В какой-то момент, Бешенный ухватил Влада за уши и в несколько толчков обильно кончил, заставив сглатывать. Не позволив соскочить даже тогда, когда сперма перестала выстреливать, мужик произнес: — Не смей мыть рот или плеваться. Это сразу аннулирует сделку, даже если я прекрасно понимаю, что тебе неприятно. Все, кто смотрел, подтвердят то, что ты оскорбил меня этим, понял? Как только это произойдет, тебя выебут толпой. Все, садись на свою кровать. Влад шмыгнул испуганно на койку, подобрал ноги. Ему было мерзко, блевать тянуло, но чувство самосохранения преобладало над доводами недовольного «эго», тянущего проблеваться и прополоскать рот. Бешенный ушел. Никто к Владу больше не приставал, не смотрел и не трогал. Зато ритуал с членосоством повторился через два дня. Бешенный пришел и сказал, что его заставляют выполнять сделку, ведь паханы не любят наебываться. Все повторились: член во рту, отсос, кормление. На третий раз Владимир не кривился сильно, а на четвертый раз просто воспринимал, как действие сделки. Разговоры по свою душу он не слышал, а ведь они были очень информативными. — Бешенный, ты за поцелуями аж через два-три дня бегаешь. — Когда свадьба? Сколько гостей? — А «выпивка» будет? — Сколько детишек заделаешь невесте? — Еще целка? Так ты смотри, чтобы как по маслу вставилось, а то вдруг там капканы? Бешенный посмеивался и переглядывался за спиной у Влада, который искренне думал, что самое страшное он уже делает, а остальное минует его. Никто не спешил разубедить, никто не желал разрушить игру. Два месяца, это вам не хухры-мухры! Хотя, это и не несколько лет. Второй месяц заканчивался. Гости были приглашены, все подготовлено. За день до «свадьбы» Бешенный не пришел за отсосом, соблюдая традицию, дабы жить долго и счастливо. Перед этим Влад получил новую мочалку, более душистое мыло, новое белье, белого цвета, а также была перестелена его кровать в новое белье. Утро, душ, завтрак. Бешенного видно не было, но его компания махнула рукой, мол к нему на свиданку кто-то внезапно пришел, вызвали. Ну, с ним так периодически происходило, так что значения Влад и не придал. В полдень, когда у всех зэков был законный выходной раз в десять рабочих дней, Бешенный объявился. Влад сидел и читал книгу, но как только «друг» пришел, так и отложил ее. Бешенный присел на соседнюю кровать и поболтал о том, о сем, а потом воровато осмотревшись, достал из носка правой ноги тоненькую фляжку. — Моя сестра приходила. Где она это спрятала, даже не хочу думать. — И подмигнул. — Угощаю. Протянул руку, как бы книгу посмотреть, взял ее, заложил фляжку и передал назад, мол читал, вполне интересно. Влад, который учуял от Бешенного аромат алкоголя, соблазнился. Дома, бывало с друзьями хорошо напьются, так что вкус и последствия себе представлял. Но здесь и сейчас, да под крышей такого пахана… В общем он сделал несколько глотков, хекнул, вернул «книгу». Бешенный заговорщически подмигнул, вызвав понимающую улыбку, сказал, что спрячет и вернется. Влад лишь головой кивнул, а через пару минут плавно завалился на бок. Бешенный пришел тогда, когда Влад конкретно окосел, но веселости у него не было. Похлопав его по щекам, покачал головой, проговорил о лазарете и помог подняться. Куда шли, зачем и с чего так все плыло перед глазами, он и не понял. Его поддерживали, затем усадили, затем велели раздеться. Все это происходило в лазарете, где врачиха, уродливая сука, немилосердно шлепала по щекам, а затем приказала «переодеть невесту». Влад плыл, ему казалось, что его ведут по коридору из лиц и масок. Почему-то они скалились, посмеивались, а рядом шел Бешенный, который поддерживал под руку. Затем они куда-то пришли, где было много народа. Стояли столы, на них была еда. Кажется, это какой-то зал. Заговорили, засмеялись, а Влад не мог понять, что происходит. Постепенно у него перед глазами прояснялось, но язык не ворочался, стоял только из-за того, что его поддерживают. Шум в ушах стал стихать, и он смог расслышать странные слова: — А теперь можешь поцеловать невесту! В тот же момент кто-то врезал по ногам Владу, и он упал на колени, вокруг заголосили, послышались хлопки. Затем больно сжали волосы и заставили встать на колени, а что-то горячее и с очень знакомым запахом прошлось по губам. Солоноватый вкус смазки расцвел на языке, когда горячее и толстое стало толкаться в открытый пальцами рот. Пара мгновений и знакомо схватили за уши, натягивая до волосатого лобка. Влад, если бы был в более нормальном состоянии, ужаснулся бы, но сейчас наполовину затуманенный каким-то непонятным препаратом, стоя на коленях, только и мог, что в бедра вцепиться и дать трахать себя в рот. Трахали его до тех пор, пока знакомая на вкус сперма не выплеснулась в глотку, а ее остатки не были растерты по губам. Вновь заголосили, захлопали. Влада дернули вверх, смачно отвесив пощечину, заставив потерять ориентиры. Все закружилось. Голова перестала гоняться за галактиками и их звездами в странном месте. Вернее, в странной позе. Распятый, как морская звезда, с точно привязанными руками, лежа на чем-то подложенном под живот. Жопу холодил более прохладный воздух, чем само тело. Жалящий шлепок отрезвил враз, сбивая непонятные кружения пространства перед глазами. Влад выпучил глаза, так как перед ним был зал, на стульях сидели зэки. У всех умные и лоснящиеся лица, довольные. Повернув голову влево-вправо, понял, что находится на кровати, которая стоит на сцене. Его еще раз шлепнули по ягодицам, заставляя вывернув шею, насколько это возможно, дабы оглянуться назад. — Бе.Бешенные? — удивленно спросил Влад, когда увидел своего защитника абсолютно голым, со стоявшим камнем хером, с натянутой на него резинкой. — Что такое, женушка? — иронично скривил бровь мужик. — Расслабься, получай удовольствие. — С этими словами он подсел поближе, и пока Влад не понял, что к чему в один толчок вогнал хер в обильно смазанную задницу. — Аргх! А-а-а! — заорал Влад, ощущая, как его кишки опалило, но тут же прочувствовал все, что означает хер бугая. Каждую венку, головку и толщину. — Ну вот, жена, ты теперь не девочка. — С насмешкой и презрением сообщил Бешенный, расставив руки по бокам от шокированного и сжимающего зад от неприятных ощущений Влада. — И теперь, радость моя, при свидетелях, громко и четко-ясно говори: Я, Владушка, жена Бешенного, клянусь ебаться в сраку только со своим мужем. Говори! — Бешенный схватил его за волосы и с силой вогнал несколько раз, заставляя отреагировать. — Я, Владушка, жена Бешенного, клянусь ебаться в сраку только со своим мужем. — Пропищал Владимир, чувствуя, как все нутро растянуто, туго обхватывает хер, пульсирует. — Если я, Владушка, жена Бешенного, подставлю сраку кому-нибудь еще, то я — шлюха, которая будет давать всем, не возражая и не отказывая. — Промурлыкал Бешенный, вгоняя в задницу под собой пульсирующий от власти и унижения нижнего. — Давай, Владушка, поклянись мне в верности. — Если я, Владушка, жена Бешенного, подставлю сраку кому-нибудь еще, то я — шлюха, которая будет давать всем, не возражая и не отказывая. — Выдохнул Влад, чувствуя, что болеть стало меньше, но нутро дергает гоняемый туда-сюда хер. — Клянусь своей дыркой, дам любому, если нарушу верность Бешенному. — Клянусь своей дыркой, дам любому, если нарушу верность Бешенному. — Послушно повторил Влад и только тогда его голову отпустили, дав опустить ее и повыть в перину. Бешенный долго ебал курочку, даже отвязал руки и ноги, загибая так, как хотел. Зрители, кто менее выдержанный, гоняли шкурку глядя на порнуху. Реклама для курочки была хорошей, но пока ее трогать не будут. Надо доломать сопротивление с одним партнером, а затем заставить поверить, что его заставили там, или еще как. Влад проснулся в лазарете. Его задница болела, спина болела и очень болели бедра, которые напрягали вчера. Когда все закончилось, Бешенный сам одел его и повел, перекинув руку на плечо. И тихо проговорил: — Думал хватит и отсоса, суки, им мало. Они пригрозили — или я, или вся та толпа, что смотрела. Влад, ты только от меня никуда не отходи. Надо только два месяца перетерпеть, и тогда слова силу потеряют. Понял? Два месяца. Парней запрягать не могу, поэтому покумекаю насчет переезда к тебе в камеру. Два месяца и отстанут. Слышишь? Все понял? Или тебе просто тут не выжить — заебут насмерть. Он много чего еще шептал на ухо, распаляя итак воспаленное сознание. Сейчас, после всего, Владу было очень и очень невесело. Видеть своего насильника он не желал, вот только понимал, что если его слова правда, а Бешенный еще ни разу не обманул, то эти два месяца он должен будет ложиться под него и покорно позволять себя трахать. И отходить от него нельзя, потому что тогда… Секс с Бешенным был не просто болезненным, но и унизительным. И это один, а если их будет много и не по одному за раз? Или по одному, но паровозом, один за одним? В этом блоке ходоков больше половины, а куриц, как именуют подставляющих задницу, всего процентов десять. И… Владу было страшно, унизительно, тошно. Казалось, что его предали. Бешенный говорил, что защитит? Но оттрахал очень и очень зачетно — до сих пор задница болит! Пока он там занимался штурмом мозговой деятельности и состояния тела, Бешенный располагался в хатке для молодоженов. Перестилал постельное белье, заправлял постель, убирал в тумбочку большой запас презервативов, несколько баночек со смазкой, анальные игрушки. Таблетки, дабы в первое время «женушка» не шарахалась, а вполне себе раздвигала ноги. Познание расширяющихся границ, так сказать! — Что, расположился? — задал вопрос один из пришедших паханов. — Есть такое. — Кивнул головой Бешенный. — Хорошая курочка, скоро послушаем пение. — Мужик почесал под носом. — Когда? — Сейчас дырку отлечит, свечи там, кремчик. — Бешенный усмехнулся. — А там как по заказу: раз в три-четыре дня. — Понял. Мужики курочку хотят, хорошо пела. — Ну так девочкой была. — Ухмыльнулся. — Вот обучу наукам, свободу дам. В ответ только кивок. «Свадьба» прошла, первая брачная ночь тоже, девственность невеста при свидетелях потеряла, показывая всем, что не будет обмана. Только если курочка не сиганет куда-нибудь неудачно. Бешенный вдохнул, осмотрелся. Будет скучать по этим стенам, наверное, пару часиков, а потом забудет, как страшный сон. Прилег, вскоре задремал. У него теперь иной распорядок, обучение кое-кого, а затем другие условия. Бешенный пришел за Владом сам, не ожидая, когда тот из больнички вернется. Вошел, положил руку на вздрогнувшего парня, повел за собой. Со дня «свадьбы» миновало дней пять, так что надо было дело делать. Повел в прачечную, поговорил. Обстоятельно, со всеми вытекающими. Перед Владом картинка рисовалась особо мрачная. То, что Бешенный один из паханов, причем не под кем-то, а «один из», налагает на него определенные обязательства. В этих обязательствах проскальзывает пунктик о наличии сучки подле него. Из-за статьи, Влад как раз под эту стать подходил. Но есть одно обстоятельство, которое привело к финалу до больнички: есть враги. Между паханами тут стоит жесткий раздел, и то, что несколько раз совпало так, что Бешенный попадал в коридорах на бузу, что гнали на новенького, автоматом ставило его в защитники. По итогам пояснений Влад понял, что его самый главный противник, некий пахан Левша, накапал на мозги другим паханам и с Бешенного быстро спросили, почему сучка не работает так, как надо. Ответом был отсос. Но противник не успокоился и затребовал свадьбу. И теперь, согласно законам, «жена» должна быть «мужу» верной два месяца, после этого от них отстанут, и будут ли они трахаться или отсасывать — никого не интересует. Но если Влад подставится и его выебет ну хоть кто-то, кроме Бешенного, то все, хана котенку. Влада сделают общественной шлюхой, которая право не имеет голоса подать против требования оголить задницу, а Бешенный потеряет свое место и его просто с говном смешают. О том, что доводы притянуты за уши, не сведущий во всей кухне зэков Влад, даже и помыслить не мог. И то, что за «неверную женку» сместят с места пахана, откровенное вранье, Влад тоже не думал. Ему так говорили, на него такими глазами смотрели, и так душевно интонации подбирали, что не поверить он просто не имел право, как честная тюремная шлюха своему первому зэку, который сделает ее через пару минут таковой. Бешенный обговорил с Владом все перспективы, сказал, что надо именно трахаться через три-четыре дня, а отсос не считается, после чего повел в камеру. О том, что молчать в подушку нельзя, и что это не пресечет охрана, Влад тоже не подумал. И почему столько вольностей у зэков, тоже, к своей проблеме не соотнес. Он был напуган, был раздавлен, разбит и крепиться духом пытался словами: «Всего два месяца». В камере было застелено две кровати, ничего лишнего и никого лишнего. Сходили на ужин, при этом никто не косил взглядом на «жену», не шептался. Правило «свадьбы» и «развода», они, при назначении такого рода издевательства, знали прекрасно, соответственно просто ждали. После ужина Бешенный повел Влада в душевые. Из-за чего они и там были одни, словно им разрешено, Савченко-младший не задумался. Он был даже благодарен, что они там вдвоем. Помывшись, вернулись в камеру. Решетку закрыли на отбой, свет погасили. — Влад, сюда иди и сними сразу штаны. Быстрее сделаем — быстрее удавку скинем. Если честно, то «сними штаны» для Влада были как удавка. Вот только после недели лежания в палате и пары подслушанных разговоров, где главной героиней была его задница, а главным героем два хера сразу, плюс сочувствующее участие Бешенного, дело сделали: сел, медленно стянул штаны и подошел. Его тут же поставили на колени, ткнули лицом в увеличивающийся член. Привычно открыв рот, пропустил знакомого вкуса головку с капельками смазки, начал причмокивать. Чем больше Влад тренировался, тем больше развратности было в его действиях. Свет хоть и выключен, но не кромешная тьма: ночные лампы, дабы видеть коридоры и идущий вниз большой провал, как в полой трубке, где первый этаж — столовая, уголок для игр в шашки и прогулочная зона. Посему отсасывающего Влада Бешенный видел хорошо. — Все, залезай. — Хлопнул рукой по кровати, мужик чуть отсел, забирая игрушку из расшалившегося рта. — Давай-давай, смелее. Пришлось подчиниться, хоть и трусил, медлил. Все же залез. Его тут же заставили лечь на живот, стащили трусы, размяли ягодицы, что инстинктивно поджались. — Не зажимайся, растянуть надо, смазать. Согни ноги в коленях, чуть расставь. — Командовал Бешенный, который тем самым временем достал смазку, презервативы. Ковыряться в его заднице голыми руками он не собирался, посему на два из пяти пальцев натянул резинку, щедро полил смазку и приступил. Начинал поглаживать, массировать, толкать. Конечно же жопка поджималась, но толку-то? За пальцами полез член. Бешенный придавил Влада к кровати грудью, медленно вталкивал себя вглубь, командовал дабы расслабился. Как итог, оба вспотели, один возбудившись от покорности партнера и того, как туго его обхватывают, а второй от потуг не заорать и не попытаться соскочить с обжигающего нутро кола. Правда голос сдерживал, гася стоны в подушку, переходящие в скулеж. Но когда Бешенный взялся за его бедра и стал натягивать на себя, не выдержал и оглашал камеру стонами-криками, даже просил перестать, прекратить, что ему больно и все такое. Вот только Бешенный от этого заводился, колотил его яйцами загоняя на всю длину, игнорируя напрочь и мольбы, и крики, а также заблокировал руки, дабы «женушка» училась кайфовать без ненужных ласк хуйку, обвисшей сосиской болтающегося между ног. Смачно засадив последний раз, спустив в резинку, шлепнул по ягодице и пожамкал ее пальцами. — Молодец. — Наклонился к уху, вызывая еще один стон, так как член его был все еще внутри. — Теперь дня на два больше будет, все поймут, что ты поработал с натугой для дырки, она у тебя разболелась, как ПМС, — и лизнул в ухо. — Сейчас лежи, свечку поставлю. Он вышел, слез с кровати, взял упаковку свечей в тумбочке, при этом Влад и это обстоятельство пропустил мимо ушей. Его уж очень сильно волновала растраханная задница, потому что по ощущениям казалось, что разодрали его надвое. Тут в нутро скользнуло что-то маленькое, твердое. Он дернулся, но его тут же остановили. — Тише, свечка это. Противовоспалительная, тебе сейчас нужна. А то ведь завтра и встать не сможешь. Секс. Регулярный секс с Бешенным привел к тому, что вот уже третий раз после полутора месяцев активного использования задницы, Влад словил кайф. Его полюбили укладывать на спину, трахая как бабу, чтобы бедра повыше были. Если в первый раз он не понял, что произошло и его чуть-чуть приподнятый член воспринимался как реакция на трение хера по его кишкам, то второй и уж тем более третий раз, дал представление того, что он привыкает и начинает понимать анальную стимуляцию. Бешенный, который трахал как локомотив, специально не пытался доставить ему удовольствие, более того, блокировал руки, не давал снизить болевые ощущения. Да и постепенно он становился каким-то извращенцем. На вторую неделю их марафонов на полночи, после обеда велел сходить облегчиться, затем потащил в душевые и заставил поставить клизму, а затем вкрутил ему пробку. Не велел вытаскивать ее, до отбоя! Правда после анальной пробки трахаться было не в пример легче, все же ялда у него внушительная. И вот сейчас, уже утро, Влад привычно отсасывает, начиная подрачивать себе, возбуждаясь с каждым разом все больше от подобного рода действия, слышит, как коробочка с пробкой раскрывается, та смазывается. — На, вставь. Сегодня выходной, — Бешенный разомлев от минета, погладил Влада по голове. — Давай, я вчера почуял, что ты как-то иначе отреагировал. Хочу при свете дня это увидеть. Влад, привыкши к приказам, понимая, что между ним и ордой зэков стоит небольшой извращенец, все же выбирал его и просто слушался. Приспустив штаны с задницы, взял игрушку и аккуратно вставил. Его потянули за уши, дабы продолжал сладкое занятие. После этого они сходили до душевой, где Бешенный сделал нетипичное: выдрал пробку, вжал Влада в стену и вставил. По растянутому вошло хорошо, задевая чувствительные места. Взрыкнув, Влад замер, почувствовав на губах ладонь. — Тише, сладкий мой, — зашептал на ухо вдавливая в стену, — руки подними вверх, и стой так. Все время хотел поиметь тебя в душевой. Не кричи, сдерживайся, сладкий. Влад понял, что в его интересах не шуметь, вот только сейчас хер тер его так, словно нашел нужное место. Его поддерживали под животом, стимулировали членом изнутри, а на ухо начали шептать неприличные вещи, где окончания слов заменялись с «он» на «она» в различных вариациях. В итоге Влад почувствовал то, что было ночью и не удержался, застонал сладко, откинув голову. — Молодец, девочка, умница. Еще давай, вот тут, да? Вот это местечко, когда вот так? Ну давай, скажи, как тебе нравится. — Да, тут, — выстонал Влад, подмахивая задом. — Вот так? — Да. — А так? — О-о-оум-м-м! — простонал он, отдавшись и полетев. — Нет, нет, сладенькая, руками не трогай. Упрись ими в стену. Да, вот так, сюда, да? — Да. Да. — Теряя момент, когда можно было бы удержать слова, не понимая кому и что говорит. — Сильнее… глубже… Еще! Еби сильнее! Бешенный начал ускорение, зная куда надо бить, под каким углом, и в итоге заломив руки Владу за спину опустил его грудью на пол, заставляя выпятить задницу. В какой-то момент Савченко тонко заскулил, кончая на сухую, забившись под трахающим его мужиком. Через несколько толчков ему кончили на спину. Пережив такую волну, Влад не мог найти сил, чтобы подняться, кажется задремал. Очнулся от того, что быдло прохладно, как-то странно лежал и не мог пошевелиться. Продрав глаза, удивленно, а потом испытав чувство страха, Влад вдруг отчетливо понял, что жизнь меняется. Он лежал на полу. Его руки были хорошо связаны веревкой, примотаны к связанным ногам, при этом раскрывая широкий доступ к его рту и заднице. Перед ним, спуская до колен штаны, стояло несколько мужиков. — Ну что, женушка, начнем процесс развода? Влад попытался оказать сопротивление, но его очень и очень быстро заткнули: в голый зад, почти ласково, толкнулся тонкий и длинный хер, по самые яйца. После проеба от Бешенного, такой член детская тыкалка! Но не это главное, ведь тот, кто на него залез, это пахан Петя. От созерцания своего самого ужасного момента в жизни его отвлекло резкое движение руки с зажатыми между пальцами волосами. Тут же в челюсть вонзились пальцы и раскрыв рот, можно сказать мгновенно, летел толстый хер. Немытый! — Укусишь — отрежем тебе яйца. Поняла шлюха? — прорычал толкающийся в рот зэк. Сзади трудился следующий, который пристроился и уверенно начал игру в паровозик. Лежа и получая в свои дырки, Владимир Савченко не мог видеть, какую вереницу из желающих собрал в очередь. Когда они закончились, он встать не смог. Ему натерли анус так, что он кровил, распух, и не держали ноги. Ему хорошо показали, какой спрос будет на общественную шлюху в этой тюрьме. Когда Влад добрался до своей камеры, при этом его никто не потащил в лазарет, а встречающиеся зэки свистели, улюлюкали и обещали сладко ебать, если и дальше также будет подмахивать. В камере же сидел Бешенный. Он слитным движением оказался на ногах и ехидно посмотрел в лицо униженного, раздавленного и еще не до конца понимающего своего положения «еще» человека. — Владочка, помнишь, что я сказал про время? Трех дней потерпеть не могла? — Но… я же… с тобой… — А нехуй спать было, крошка. — Ледяным тоном сказал Бешенный и добавил. — Ты ведь так сказал тому парню, которого поимел в том дешевом мотеле со своими дружками? — Что? — А ничего, сладенький, — ехидно заулыбался Артур. — Это тебе, вот все это, — он развел руки в стороны, — награда за все девственные анальные дырки, куда ты без разрешения хуй совал. Теперь ты, шлюшка, которой без ее разрешения будут совать в дырки хуи, все десять лет заключения. — Он подошел близко-близко и проговорил очень и очень тихо. — Март был очень недоволен тем, что ты тронул одного из его крайне близких людей. — Но он же… — округлив глаза, Владимир явственно вздрогнул. — Что он там, знать не знаю, но твоя «свадьба», «развод» и становление тюремной шлюхой, а также и я — оплачены деньгами Марта. А уж чем таким ты его разозлил, и где он теперь, сам понимаешь, меня не ебет. Бывай, шалава. — И толкнул его плечом, вышел в коридор. — ЗК №19473, на выход, с вещами! — прозвучала команда, которая завершила трагедию одного человека и открыла доступ к трагедии другого человека. *** Некий человек сидел и ждал другого человека. Перед глазами были строчки, которые грели душу. Опуская свои глаза на интерактивное табло идентификатора личности, читая самое сладкое: «Судом установлено и подтверждается материалами дела, что приговором ХХ городского суда от ХХ.ХХ года, Савченко В.И. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 131 УК РФ, и ему назначено наказание в виде 10 лет 4 месяцев лишения свободы в Тюрьме-тауэрс. Приговор вступил в законную силу… обжалованию не подлежит…» Рядом с этой записью был другой файл: «Если этот файл попал к вам, то значит меня уже нет в живых. Каким образом и когда это случится, не могу знать. Хочу, чтобы вы знали: мразь, все это сделавшего, я накажу. Когда наступит первый день весны, назовите мое имя.» Непроизвольно на глазах появились слезы. Март. Его вырезало из ковра, его больше нет. Март умер, его убили, забив до смерти. Не смог отвести от себя подозрений, или просто не захотел? Быстро стерев с глаз невольные слезы, уже с улыбкой прочитаны были строчки: «На основании… было пересмотрено дело… ходатайство удовлетворено… освободить из-под стражи…» Закрыв записи на табло, перевел взгляд, закусив губу, после чего замер. Дверь открылась, внутрь обычного придорожного кафе шагнул мужчина, мощный такой, в болоньевой куртке, делающей его еще больше. На голове короткий ежик волосы, хмурится со света улицы. Когда глаза привыкли к приглушенному освещению, естественно ослабляемого стеклами-хамелеонами, внимательно осмотрел столики. Один из них привлек все внимание. Мужчина пошел вперед, с каждым шагом теряя уверенность, облизнув губы, ощущая сухость во рту. Как же его встретят? И почему он тут один? Сидевший за столиком молодой юноша пожирал глазами, которые блестели от слез. Не пролитых, но готовых сорваться. Он нервно теребил брелок, что висел на дешевеньком браслете. Брелок, с самой старой игрушкой в мире, которая, казалось, пережила само время. Ванька-встанька, или как правильно называлась в свое время «Неваляшка». Брелок, в какой-то момент оказался между пальцами, рассыпая браслет, как сигнал к действию. Юноша резко встал и сделал всего пару шагов, оказываясь в теплоте и уюте. Его обняли, закрывая полами крутки, вжимая в себя. — Неваляшка мой, — прошептал на ухо плачущему и не стесняющемуся слез юноше. — Угу. — Закивал головой он в ответ, после чего принялся утирать слезы. — Тш, — помогая ему вытирать глаза, глядя с такими чувствами в глубине глаз, взрослый мужчина нежил щеки больше, чем вытирал соленую мокроту. Март не обманул. Артур, по кличке Бешенный, вышел на свободу, не просто отсидев, а не пробыв и года за решеткой как простой ЗК, которого мог любой пахан прогнуть под себя. И Артур сделал то, ради чего был готов прогнуться под любого пахана: отомстил выродку, который посмел сделать такое с этим мальчиком. Пусть он уже совершеннолетний, но тогда ведь был всего лишь пятнадцатилетним сопляком! Но Март сдержал слово, Артур отомстил, и теперь у него даже записи нет в личном деле, что он отбывал срок в колонии Тюрьмы-тауэрс, а также на его счету висит солидная куча денег. Неприлично большая куча бабосов. — Вель, поехали в наш дом? — Поехали. Приглашение. — Тц. Дура. — Руслан или Руся, как его называли немногочисленные друзья, отключился от потоковой сети, закрыл все каналы и ткнул форматирование дисков. Он сидел в небольшой комнате, куда доступ был разрешен только ему одному. Сидя на стуле, удобном, с подголовником и подлокотниками, крутящейся ножкой, он думал о вечном. Перед ним расположилась сеть-система, которая состояла из десятка «глаз», которые разворачивали интерактивные экраны, где еще оставались заметки, какие-то графики, остановленный на интересном месте постсоветский мультфильм, еще рисованный, как в первые года их создания — на бумаге. У 2Д мультов было очарование, которого не имеют рисованные программами, и тем более созданные в 3Д и выше разрешением форматов. Да и посмотреть на мышление прошлых лет, даже столетий, оно так увлекательно. Еще в системе перед ним были фазовые разделители, которые при особом оборудовании создавали перед глазами виртуальную площадку, стирая ощущение границ, делая реагирование мгновенным, как мысль. Нынче хакеры, инты, как принято называть своих в своем же кругу, зависели не от скорости пальцев, головы и хитрости, а также на 85% от апгрейда железа, а от своей физиологии. Если точнее, то от скорости обработки данных и реагирования на них согласно работоспособности мозга. Март в этом плане уступал только одному хакеру — Неваляшке. Справа от него была стена с полками и книгами. Настоящими, старыми. Среди этого богатства можно было встретить таких мировых авторов, как Пушкин, именно тот самый известный, и Блок, и Крылов, Дюма, даже Булгаков с его «Мастером и Маргаритой». А еще, на самой нижней полке стоял старинный аппарат, переделанный в приемном блоке энергосети, дабы не тягать розетку, в современном доме нет даже удлинителя с розетками, и рядом с аппаратом две плоские коробки до отказа забитые вертикально выставленными бумажными квадратиками. Они плоские, на них картинки, а сзади список музыки. Да, это самые ценные и дорогие виниловые пластинки. У этой же стены с потолка свисает гамак. Плетеный, плотный, с прицепной подушкой, которая подкладывается под шею. Одеяло лежит в гамаке. На другой стороне комнаты абсолютно пустая стена, если не считать развешанных там плакатов. На них изображены тяжелые для понимания панк-рок группы, одетые в стиль эмо и готов, а также две наполовину заклеенные группы лоли-конфеток. Этакие ультра-ядовитого цвета розовые и зеленые волосы, короткие платья-колокольчики, под задницу короткие, на бедрах красуются белоснежные чулки и бантики-кружавчики с зонтиками. Все бы ничего, только песни у них такие, что от скрипов и криков, а также от низкого и грубого голоса солистки происходит разрыв шаблона: девочка-кукла внешне и голос-песни от основательной такой металл-рок-группы с солистом мужчиной. Стена, заклеенная постерами, со временем станет толще, так как постеры не срывались, а наклеивались один на другой, создавая некий странный коллаж. Сейчас преимущество было отдано группам с железными украшениями, тоннелями в ушах и оголенными волосатыми торсами, где красовались жуткого вида татуировки-хамелеоны. Это такое творчество, наполовину чипированное, — под кожу вживляют специальную тонкую сетку, которая вводится через один прокол и расползается согласно размерам тату, — жутко модное у молодняка и меломанов, а также заядлых фанатов. Делают такое украшение долго. Как только сеть сядет, рука перестанет чесаться, начинают набивать рисунок в пять этапов. По сути пять разных тату, которые делаются краской с запущенными туда нанитами. При набивании они проходят к сети, крепятся к ней, а когда все готово, то тату начинает перетекать из рисунка в рисунок, пять раз в день, но между картинками создаются произвольные узоры, которые всегда в движении и только на пятнадцать минут останавливаются, показывая картинку, которую набивали. По сути сеть для нанитов заправочная станция, и если ее убрать, то они перестанут работать. Убрать из тела их проще-простого — специальные ловушки, которые вводятся близко к области расположения, безболезненное извлечение. У Руси такая татуха между лопаток, всего на три рисунка, но они меняются, когда он этого хочет. Сделать постоянное перетекание рисунка, как у этих групп, что сейчас имеют «плакатный приоритет», достаточно дорогое удовольствие. Если точнее, то за пять рисунков отвалить придется столько, сколько стоит квартира, в которой Руся проживает. Таких денег у него нету, официально. Неофициально — лежат где надо, и карман не тянут, а также не приведут к Руслану доказательствами. За спиной сидевшего перед умирающими «глазами» Руслана, в скорби и печали, стоял обычный письменный стол, с толстым слоем пыли. Если честно, то этой пылью Руся гордится — ни один домашний бот-уборщик сюда и носа не кажет! А если только проникнет, сколько там до земли лететь? Этаж сорок седьмой, так кажется? Это человек выйти не может и окна открыть на таком этаже — балконы все застекленные, как гарант безопасности от суицидников, — а вот программа в мозги бота не помешает простому уборщику стать летающим. Тому доказательство одиннадцать летунов! Ровно столько понадобилось уничтожить домашних шпионов за импульсами хакерских взломов, чтобы женушка отца поставила программу «не входить» перед комнатой пасынка. И это, на минуточку, его победа и облегчение кошелька семьи на треть от зарабатываемого отцом, трудоголиком и просто бесчувственным пнем. На столе были книги, как принято в этом веке — компьютерные. Также лежали какие-то безделушки, стоял усопший кактус, что-то еще лежало. Рядом со столом расположился рюкзак, уставши прислонившись боком к ножке. Это был обычный черный рюкзак, без украшений, с отпоротыми некогда висевшими цепочками. Почему так было сделано? Ну, чтобы некие энные личности пальцами не цеплялись. Руслан, в силу своих взглядов на жизнь, крайне неудачно поступил в школу. Место, где было много задиристых личностей, он, с виду тихий и неприметный, в ином месте, здесь выделялся как мрачная сорная трава. Почему мрачная? Ну, парень носит только черное, всегда капюшон на голове от толстовки или легкой кофты летом. Лицо у него бледное, ресницы и брови приходится подкрашивать, а на глазах цветные черные линзы — они не дают солнечному свету травмировать радужку. Кожу лица и рук он смазывает кремом, защищающим от УФ-излучения. Стоит ли говорить, что его молчаливый и неулыбчивый типаж во всем темном, крайне привлекает задиристых и бьющих гормонами? Руся, или Мартышка, либо Смерть или Каспер, имена ему данные при поступлении аж тремя тестостеронами, вот уже два года как полный изгой. При этом он философски смотрит на этот мир и меланхолично дожидается выпуска. Прогуливать школу, пытаться привлечь внимание, или просто сопротивляться он перестал после первого хорошего пробития в печень, голову и потерю сознания. Когда очнулся, понял, что стал жертвой насилия, ушел в депрессию и вынырнул из нее с жаждой мести. С того года Каспера не трогают в этом плане. Обидчику мало места не показалось. Именно тогда на широких просторах сети объявился некий скоростной инт-Март. Официально появился, не официально у него была достаточно внушительная коллекция взломов и прочего. Так вот, он сделал так, что насильники очень быстро и очень сильно пожалели о содеянном. Весь процесс насилия был зафиксирован всеми браслетами идентификации личности, и разосланы записи во все инстанции. Дабы никто не заподозрил того, что Март защищает «Каспера», подобные действия в старшей школе со стороны «хороших парней», были разосланы тоже. Получилось, что проблема Руслана попала в общий замес. Туда же попала и травля пострадавших, особенно взбаламутило воду то, как поступали с мальчишкой, которого просто решили сделать общей шлюхой, доведя тем самым до бритвы и комы, после чего не приходя в сознание тихой смерти. И все это дело произошло в марте, а сам инт подписывался с просьбой: «можешь произносить мое имя этим месяцем». Стоит ли говорить, что насильников не просто арестовали, а посадили в тюрьму? С некоторых пор именно насильников начиная с четырнадцати лет, определяют в старшие тюрьмы, с совершеннолетними преступниками? И садят их туда не для исправления, а для работы мягкой частью своего тела. Жестоко, даже были огромные петиции и выходили на улицы люди, но ничего не добились: закон вступил в силу. Смешно, но процент изнасилований подростками подростков, или взрослых, а также маленьких детей, что было бичом современности, снизился в десятки раз! Особенно когда показали, как парочку богатеев-сыночков засунули в камеру к десяти оголодалым заключенным с пожизненным сроком. Для радости зеков кинули еще и пару бутылочек смазки, дабы их игрушка не сдохла от кровотечения. Жестоко, но очень-очень действенно. Но все же, бывают и более умные — бьют сзади по голове, лишая сознания, или прижимают к лицу жертвы усыпляющий состав на маске или платке, после чего делают что хотят. Вот так и Руслану не повезло, но он хотя бы не помнит самого процесса, а только ощущал его последствия. Но и этого хватило выйти из тени и атаковать. С тех пор ползущий слух в его гомосятстве прекратился с такой скоростью, словно пожар распугал всех зверей. А ведь напавшие на него работали по интересной схеме, добиваясь результата: начинают распускать слух, затем трахают, после чего фабрикуют фото или видео, затем гнобят со всех сторон, делая из обычного пацана шлюху. После такого уже открыто требуют подставляться. Факт насилия не подтвердить — все в презервативах и делается достаточно аккуратно, без травм и следов, зато дальше не нежничают. Вот только с Русланом они просчитались. Налетели на инта, который по сути Бог сети среди взломщиков, после Высшего существа Неваляшки. Руслан, исходя из того, что он именно инт, а не просто хакер, может с уверенностью сказать — Неваляшка программа. Почему он так думает? Скорость. Обычная скорость решений и целостность программного обеспечения. Каким бы вундером ни был человек, предел его скорости, внимания и способности распылять сознание, охватывая общую картину, он имеет место быть и ставит в жесткие рамки, загибая раком перед мозгами вычислительной техники и серверов. Неваляшка программа, которая запускается с теми, кто ею пользуется. Март это знает, потому, как и сам работал с этой прогой, до сего момента. Сейчас его железо умирает и ему нисколько не жаль. Сигнал идущий от некой Марины, которая, как и Руслан, была интом, буквально час назад сдох. И это не потертая система железа, нет, это реальное исчезновение самой Марины из этого мира. Про нее Руслан узнал совершенно случайно — увидел то, как она и некий Ирмам забавляются с переодетым пареньком, ну явно не очень взрослым, хотя возрастом не младше лет шестнадцати. Он тогда сам был сопляком, не в плане возраста, а в плане своего хакерского резюме. Просто наткнулся на записи в архивах отеля. Его очень быстро вычислили, но не стали трогать. По какой-то причине эта самая Марина дала ему точку доступа к Неваляшке, сказав, что этот инт лучший, кто создает программы для забегов по сети. Внутри структуры Неваляшкиной программы можно было найти других интов, которые входят, общаться или помогать друг другу. Имеется у них самый лучший «трос», тот кто «отбелит» перед кибер-полицией или КБ, если инт попадается, либо хакер, подключающийся к прогам Неваляшки. Этим тросом является некий человек под именем Акация, вот только он явно парень — разговоры, их формулировка, точно женщиной не отдают. Сейчас Руслан знает, что пульс от Акации исчез, как если бы к нему нагрянули, а вот Марину словно из ковра вырезало. Она, по ее же словам, находилась в сохраняющей яйцо-капсуле, и ее герметичность была залогом жизни. Вот только она в последнее время как-то странно говорила, словно прощаясь. При этом такого ранее никогда не наблюдалось. И вот импульс от нее вырезало, а буквально через несколько часов было объявлено о смерти некой Марины Койнэ, которая несколько лет находилась в яйце-капсуле, из-за травм не совместимых с жизнью. Стоит ли говорить, что Руслан опознал подругу-инта? Вот теперь стирает все данные, потому что КБ стопроцентно найдет какие-либо зацепки. Не бывает так, чтобы было гладко. И дабы его не замели, Март форматирует дисковые узлы, накопители и вообще все подводы к своему железу. Перезапись матрицы и дел, как ширму прикрытия он заготовил давно, а данные перепрятал, как экстренный отход. И буквально через пару минут никакое КБ не сможет связать Руслана Савушкина с интом Мартом, и, тем более, с Неваляшкой. Проводив последние секунды и проценты, Руслан дал старт наложения маски, ее прирастанию к системе, словно она тут и была. При этом все, что Руслан привык выводить командными блоками, в данный момент выводило то, что он заготовил. Посади его за потертый узловой блок, и он неглядя начнет машинальную работу пальцами и мозгами для отктыиия закладок, папок и прочей нужной ему вещи, вот только наполнение часто используемого будет иным. К примеру, выход самого часто используемого входа в Неваляшку, заменен на ссылки-поисковики информации о любимых его группах. Или начало процесса слежки за кем-либо, которые у него на распальцовках, сейчас заменяются на активацию заложенных в авто воспроизведение песен, вывод видео клипов. И третьим блоком, наиболее им применяемым, является система защиты отхода из взломанных сетевых узлов. Сейчас это будет просто рабочий стол школьника, где в кое-какую папку, где ранее были архивы с его делами и грозят не менее чем двадцатью годами только за перечисление творимого, заложены ссылочки на взрослые сайты. Ну, а что? Прежде чем взяться за свои не любимые уроки, мальчишка посмотрит видео, послушает музончик, передернет затвор, если хотелочка или воображение шалить начнет, и только после огромной лени и слова «надо», начинает делать уроки. Его оценки в помощь — ботан с плюсом по предметам, где не надо бегать и прыгать, реально потея и напрягаясь. Процесс «пришивания» второй системы, которая была прикрытием, завершился и оптические «глаза» отныне не вольют слой реальности, а сделают обычный кабинет школьника, где чего только нету и с каких времен. Даже старые контакты, так и не удаленные, позабытые по всем углам. А также весточка от Марта, который разослал такие же всем пострадавшим, кого нашел и показал настоящую проблему и способы ухода от наказания теми же самыми насильниками, которые стали более изобретательны. И то, что Руслан хранит эту весточку, не удивительно, а было бы более странно, не интересуйся он делами Марта. По сути-то Март избавил его от клички «шлюха» и навязанного ему секса со своими насильниками. Так что, такое желание, как знать о своем спасителе больше, самая естественная реакция, как и восхищение бесстрашием этого хакера. Встав со своего места, он прошел к гамаку и забравшись на него, включил музыку. Улегшись более удобно, прикрыл глаза и как меломан начал в такт тяжелым битам покачивать головой и поигрывать правой стопой. Через минуту система в доме ввела в запись защиты дома то, как он вошел, посидел у компа, затем залез в гамак и слушал музыку продолжительное время, затем задремал и на последней мелодии встрепенулся, прислушался и с довольной миной начал делать то, что делает сейчас в тот самый момент, как в комнату врывается вооруженный отряд в масках-касках, орущий «не двигаться!» и «руки вверх!» Из-за громкости музыки эффект разорвавшейся бомбы команд не получился. Руслан, немного оглохший от битов и громкости, изумленно распахнул глаза в тот момент, когда дверь в его комнату с треском распахнулась, ломая замок и впустила гигантских тараканов в черных боевых одеждах. Он, лежа в гамаке, таращился на наставленные на себя стволы современных винтовок, облизнув враз пересохшие губы и несмело потянул руки вверх, как орали дядьки в масках. Уже который час он сидит в одиночной камере, правда больше похожей на простую комнату ожидания, и ждет разрешения своего вопроса. Его маринуют ожиданием, наматывая нервы на кулак, дабы сразу и сходу все рассказал. Угу, как же! Руслан сидит на стуле, покусывая ноготь, волнуясь, но не нервничая так, словно он в чем-то виноват. Следящие за ним видят только постепенно скапливающуюся усталость от томительного ожидания и неизвестности. В первые пару часов он и кругами походил, и в двери постучался, требуя выпустить или объяснить причину его здесь нахождения. Потом попросил попить. Ему передали воду, но на вопросы, которые были обязаны быть, ясное дело отвечать не стали. И вот он, напившись водички, но еще не допив, удерживая бутылочку одной рукой, покусывает ноготь на указательном пальце второй руки. Оседлав стул, опираясь на спинку, тяжко вздыхая, иногда косясь на закрытую дверь, «подозреваемый, но не уличенный» подросток семнадцати лет, мариновался в неизвестности. Знали бы они, что опоздали ровно на пять минут, в длину отзвучавшего ранее трека, то уже крутили бы ему руки, дергали зубы, или ломали мозги, дабы добраться до паролей и лежек. Но они этого не знают, посему деликатны и прорабатывают все действия так, дабы учесть невиновность мальчишки. Он ведь, если действительно невиновен, подаст встречный иск о превышении полномочий при задержании, нарушение его гражданского права, как несовершеннолетнего. При том, что Руслан Савушкин, пострадавший от действий насильников, состоит на особом учете и даже наличествовал в свое время психолог, то любой иск от него будет рассматриваться с приоритетом. Время, течение, ожидание и незримое давление — оно все было обязано сделать более разговорчивым или неосмотрительным. Им надо было, чтобы мальчишка или сознался, или оговорился, а может и испугавшись, начал сдавать все свои пути. Этот вариант был предпочтителен, но из области фантастики. Руслан устал, это правда, но, когда начался допрос, забыться не смог, и оговориться тоже. В его фразах и словах было то, что они зацепили. Не дать им ничего он не имел права, потому что на след они вышли, а значит надо было чуть-чуть себя замарать. У него на этот момент была заготовка: псевдо-Март. Это дало КБ лишь неумеху хакера, возомнившего себя последователем Марта, спасшего его от позорной роли шлюхи. Соответственно, желая быть похожим на своего кумира, он взломал, не самым чистым образом пару страниц, после чего затаился, словно в какой-то игре и ходил павлином гордым. Затер следы, попытался их закрыть какими-то файлами, не имея представления о том, что реконструктор с легкостью восстановит утраченное. Что и получилось, когда его железо, собрав и проверив, просмотрели после реконструкции. Правда, тут же стало известно, что за ним следил Март, и после его баловства на сайтах, почистил путь взлома, дабы мальчишку никто не нашел. Так что ранее его и не нашли, потому что не смогли. Итогом нескольких часов нахождения в руках стражей правопорядка стало: штраф за взлом, согласно нанесенному ущербу, специальный браслет на ногу и предписание к компьютерной системе узлового входа не подходить и близко, кроме школьного кабинета, где все дети под присмотром. Штраф был чисто символическим, так как ничего кроме входа на чужой сайт Руслан не сделал. Это так, дабы семейство узнало о шалостях, наказало домашними санкциями. Санкции… Сказал бы Руслан, какие будут санкции для него, сами копы посмеялись бы. От здания КБ, одного из многих, Савушкин-младший уезжал в авто с приехавшей женой отца. Это была модельная кукла, занимающаяся ведением стим-сайта, где она все свои «плюсы» показывала публике. Достаточно медийная личность, если разобраться, да и зарплата у нее от этих видео неплохая. Плюсом идет съемка в рекламных роликах и белозубая улыбка одной из марок чистящей зубной нити. Там у этой нитки ну очень много преимуществ, чуть ли не замена зубной щетки с походом к стоматологу. Рената. Это ее настоящее имя. Сейчас Савушкина. Для стрим-аудитории она «Пуфа». Если сравнить ее псевдоним и то, какая она на самом деле, то имечко ей подходит. Дамочка, годиков так под пятьдесят, соответственно несколько раз перекроившая себе лицо клеточной пластикой, — да, нож хирурга ушел в небытие, как страшнейший кошмар! — подкрутившая бюст до четвертого размера, с пышной попкой, накаченным прессом, который тоже без клеточной пластики не обошелся, в данный момент внимательно слушала слова одного из сотрудников КБ. В такт им качала головой, где веселые пшеничного цвета кудряшки играли, пружиня и задорно ловя свет, поблескивая и отвлекая внимание. Ее складывающиеся в трубочку губки, не менее ценная работа клеточного хирурга, чуть намазанные блеском, заставляли хотеть или впиться поцелуем, или схватить за них и потянуть, как быка с кольцом в носу. По меньшей мере, это было самым безобидным, что порой хотел сделать с ней Руслан. Дальнейшее ее сочетание физики, ума и стиля, можно было обрисовать одним словом: «Пуфа». Добавлять не надо ничего, она пышная, экстравагантная, но абсолютно не способная на действия более чем поточить ноготки пилкой или дать указания ботам-уборщикам. Так что сценический образ, в ее случае, естественный и не надуманный. Она не играет, она такая на самом деле. И это сотрудник КБ понял с первых пары минут общения. Он посмотрел на скучающего у дверей Руслана, мысленно сказал «повезло сорванцу», после чего передал что был должен и откланялся. Рената развернулась лицом к пасынку и обворожительно заулыбалась. Ее лицо смотрелось как кукольное: обрамленное длинными волосами с крупными кольцами кудрей, подхваченными полосатой лентой в синюю, серую и белую полоску, оставив длинные кончики свисать с правого плеча. Большущие ресницы, по ее словам, «натуральные», обрамляют единственное, что не поддается изменению, согласно закону и полному выходу из строя определителя личности, — зеленые с серым отливом глаза, по краю радужки очень темный зеленый как подводка завершает рисунок. Определитель личности реагирует на малейшее изменение пигментации глаз, структуру рисунка и тем более замены радужки, если таковое не является запланированной операцией по коррекции зрения или пересадке глазного яблока. Так что именно глаза, кроме ресниц, у нее действительно натуральные. К образу куклы добавлялся темный жакет с закругленными углами по низу, открывающий ложбинку между внушительных грудей. Под жакетом, что чуть-чуть прикрывает ягодицы, при ходьбе показывая их и переход вглубь, обтягивая аппетитные ножки пестреют легинсы. На ноги обуты полу-сапоги, на высокой шпильке, приятного сиреневого цвета с отблеском, махровым таким, не как от стекла или стали. На ухоженных руках стандартный и древний как мир моды, французский маникюр классического варианта — белые кончики ногтя, прозрачный лак по всей его длине и никаких украшений. Если честно, то не ее более чем пышная фигура, и была бы вылитая кукла «Барби». Дослушав, додумав, доулыбавшись, женщина-кукла пошла вперед, приглашая пасынка следовать за собой. Юноша, если убрать с него всю эту черную мишуру, которую он называет одеждой, перекрасить волосы в более стильный цвет и добавить ярких тонов, так конфетка, а не парень будет. Но он, нет, что вы! — отказывается! Рената видела в пасынке отличную модель для стрим-роликов. У него хороший типаж, приятный голос и взгляд уверенный. Такого приодеть, причесать, лишние побрякушки с тела снять, и даже наличие татуировки на холке можно подать так, что стрим-фанаты будут пищать от восторга. Да что там! Если он останется еще и со своей недоступной манерой поведения, его точно прозовут принцем стрим-потока. Но, увы и ах, как бы не желала Пуфа, мальчишка держал ее на расстоянии вытянутой руки и крепким словом. Сев в авто, женщина голосовой командой отправила его в полет, после чего покосилась на присевшего и глаза закрывшего подростка. — Слушай, Руслан… — Не лезь не в свое дело, Пуфа. — Не открывая глаз, достаточно резким тоном обрубил все попытки поговорить. Она лишь вздохнула, давно смирившись, что по имени он ее не называет, да никогда и не называл. Муж тоже, если честно, по имени не зовет: Пуфачка, лапочка, кисонька, сучка. Ну, от первого слова в простой обстановке дома, и до последнего, когда они трахаются. Сегодня муж приедет домой и с живой жены не слезет. А вот с сыном он и говорить не будет. После того, как мальчишку снасильничали, разлад у них такой, что страшно даже порой. Руслан не милый юноша, который культурен и аккуратен, знает, как разговаривать со старшими в уважительной форме, и тем более он не воспринимает ее как кого-то больше, чем просто стримершу «Пуфу». Как женщину, и супругу отца он Ренату и не знает, предпочитая вот так отмахиваться от нее, а если попытается, то наткнется на матерные слова и тонну грязи, которую он на нее выльет. И это совершенно невозможно остановить: муж сыном никогда не занимался. Он просто не умеет, потому как с самого его рождения сбросил на плечи жены, которая умерла, когда Руслану было десять лет. С тех пор периодически в доме появлялись шлюхи, как любовниц отца называл Руслан, и вот уже три года живет задержавшаяся и даже замуж выскочившая «шлюшка». Авто легко скользило по воздушной трассе, не нуждаясь в управлении руками. Вообще, автопром нынче самый безопасный вид передвижения по городу. Даже лифты и транспортные ленты иногда барахлят, а авто скрупулезно содержат в идеальном порядке. Это отголоски террористических атак, когда в сервисах портили механизм работы двигателя и гравитационных подушек. С тех пор больше не существует автомастерских «частников», а авто проверяется перед вылетом и после него специальной домашней ремонтной бригадой. Самих ремонтников программируют на заводе производства авто, а затем передают под управление системы дома, но также контролируют дублирующим узлом и в общей системе управления городской транспортной сети. Конечно же тут широкий разгул игр хакеров, но что есть, то есть. В дом они прибыли спустя десять минут, как поднялись в воздух. Авто плавно залетело внутрь посадочного диска, встало на него; стабилизировалось давление и раскрылись створки, впуская и выпуская пассажиров. Рената вылезла первой, а Руслан за ней. Он, сунув руки в карманы куртки, пошел буром в свою распотрошённую комнату. Узловой системы ему точно никто не вернет, да и забранное железо сейчас состоит в запрещающем пункте использования. Увы и ах, придется учиться по старинке — тетрадки и планшет. Это единственное, что ему можно. Рената проводила взглядом пасынка, покачала головой. У нее стрим через полчаса, придется подготовиться к обыденности стримерши вывернувшей свои будни безработной на изнанку сети. Да что там, они, ее зрители и фанаты, знают сколько она раз в туалет бегает, и не только. Все же, лучи славы лишают рассудка, но кое-что остается за кадром — муж и секс. Пуфа в порноиндустрию стримеров не записывалась, дабы всем показывать личное. Руслан прошел до своей комнаты, вошел внутрь и сразу начал распальцовку команд, дабы включить систему, гашение звуков, шумы и затирание следа начала активности действий. И конечно же ничего не произошло, даже музыка не заиграла. Замерев на месте, осмотрел пустое пространство там, где был компьютерный блок узлов, в данный момент было девственно чисто. Когда Руслан лишился компьютера, двери в комнату точно были не заперты и, в этом он не сомневался ни на грамм, Пуфа сделала небольшую уборку. Под самим железом постоянно скапливалась пыль, хоть сам Руслан и не имел привычки жевать перед мониторами. Если за Русланом и следили в его же доме, то получили представление о том, что мальчишка вошел в комнату и сходу начал включать музыку, разворачивать экраны с поиском информации по школьным предметам, также чаты, в которых он болтал постоянно, а также проверку новинок у любимых им в данный период групп, ну и страсть — появление виниловых пластинок в антикварных лавках. Согласно отчетам его истории покупок, бо́льшую часть своих карманных денег он не тратил, подкапливал и сразу же приобретал одну или, если был праздник, то парочку пластинок. И реакция у него была на отсутствие любимого компьютерного узлового блока соответствующая — смачно выматерившись, швырнув куртку куда-то в чистый угол. Завалился на гамак. Немного разобиженный, повалялся некоторое время, затем полез включать граммофон, куда собственноручно уложил пластинку. Для этого Руслан с гамака не слез, перегнулся через его край, уверенным движением подцепил упаковку, расчехлил черный диск, открыл крышку старинного аппарата, дабы уложить все части по их местам: пластинка на прорезиненный круг, головка с иглой установлена на выбранную запись. Щелкнув выключатель, вернулся слитным движением на гамак всем телом, устроившись головой на подушке. Если сейчас на него смотрят, то точно происходит разрыв шаблона: под маркировкой пластинок к хеви-металл прошлых столетий, зазвучал Весенний вальс Чайковского. У Руслана такими было еще три пластинки, где были Бах, Бетховен и Страдивари. Но вот обложки от других пластинок, какие он и хотел тогда купить: его форменно обманули, но он выиграл — классика стоит гораздо дороже, чем тяжелый металл. И вот сейчас, меломан, который фанатеет от панк-рока, вся стена в плакатах, заложив руки за голову, мурлычет под Весенний вальс и не кривится! Если за ним следят, а они обязаны это делать, так как мальчишка попал под бдительное око, то спешно перепроверяют свои знания об этом юноше. Школа. Старшая. В этом году он заканчивает ее, и точно пойдет по протекции отца в высшую школу, где ему предложат на выбор три или более профессий, с которыми Руслан не собирался связывать свою жизнь. Вот только отца это волнует мало, равно как и сам сын. Нет, он его, конечно же любит, только глубоко в анналах своей души. Там бы уборку какую провести, дабы хоть немного глаза разул и посмотрел по сторонам, вот только та же Пуфа, ничего кроме секса, ему предоставить не может. Вот мать Руслана, она еще смогла бы зарычать, но после ее смерти отец вообще стал жить работой. Пуфа-то появилась только потому, что кто-то из друзей сказал «сыну надо мать». Ну вот и появилась «Пуфа». Руслан вышел из общественного авто, которое проезжает-пролетает мимо школы. Ну как школа, просто занятый этаж одной из высоток. Внутри него разделения на кабинеты, досуговые комнаты, спортивные секции, столовая и библиотека с сектором для учителей. — Мартышка! — его грубо прижали к себе, захватив шею. — Неужели ты решил не опаздывать? Руслан лишь матюгнулся, молча снял с себя его руку и пошел дальше. — Сегодня после уроков! Не придешь — шкуру спущу! Не ответив ни слова, шагая ко входу в зону своего класса, думал о вечном. С ним здоровались вяло, он отвечал, не меняя тональности. Мартышкой его называет один придурок, который немного ненормальный. Ну, с ним, увы, так просто не разбежишься. Он приставучий, до кучи заядлый игрок и с ним у Руслана команда по шутер-карте. Интересная игра, где бегаешь с пушкой, стрелялкой, после чего аккуратно убираешь противников с карты, или пытаешься убраться куда подальше, дабы тебя самого не убрали. — Каспер, — протяжно произнес кое-кто, от кого тянуло блевать, — куда спешим? — дорогу перегородил парень, одного с ним года, но кажется из разных ведер черпали слово «ум». В ответ были подняты глаза, оценивающе осмотрен гуманоид, после чего оценен сжатый в кулаке ворот куртки. Владимир Савченко, в глазах которого плясали такие недобрые огни, что впору запаниковать, вывели только скуку на лицо Руслана. Достал он его, до жопы пробрало. Сейчас, человек относящийся к своей жизни и рискам в ней, как к игре, не боялся того, что может сделать этот ублюдок. — Разговор есть, поганка. — Потащил за собой, игнорируя слабую попытку высвободиться, потому что резко дернуть за ворот куртки, достаточно больно отдается по шее. Савченко Влад. Вообще, его матушка именовала «Владимир», но он ведь крут, он ведь альфа, что ему быть Вовчиком, ага? Вот и всем, кому не лень, доказывал, что он крутой парень по имени Влад, а не какой-то там Вован-пахан-бухан, ёу! Пока Руслан думал о вечном и пончиках, которые сегодня будут в столовке, его тащили за шкирку в сторону пустых помещений досугового крыла. Простым языком, это комнаты клубов, которые имеют место быть, развиваться и даже свои стенды с наградами получают. Все же школа не на пару сотен учеников, а на три тысячи. И согласно закону, начиная с девяти утра и до шести вечера школьники обязаны находиться на территории школы. Сначала уроки, большая перемена на обед, затем вновь уроки и клубные занятия, либо привет библиотека. Казалось бы, зачем держать их до такого времени? Ну, закон такой, логики наверняка у законодательного совета не особо много было для его принятия или ограничения времени. Да и, скорее всего, в те времена было слишком много занятости у взрослых, что возмущаться они не стали и всякие там петиции не делали. Дети заняты и под присмотром, родители не беспокоятся, что дом подпалят. В общем, это было удобно в те времена, так и оставшись неизменным до нынешних. Влад, который тащил не сопротивлявшегося парня за собой, вцепившись в ворот его куртки, мог бы, при желании, заниматься модельным бизнесом. Хорошее лицо, с приходом взросления и потерей детских округлостей, становящееся мужественным, заставляло на себя обращать внимание. Никакой смазливости, нет, крепкая такая мужская форма глаз, носа, губ, даже уши, чуть-чуть оттопыренные создавали образ взрослого хищника. Тело почти сформировалось до уровня молодого мужчины: детский пушок ушел, щетина на подбородке, груди и руках-ногах, а также недетские аппетиты пестиков-тычинок. Но, если рассматривать его с точки зрения эстетики, немного нарастить мышц и будет человек-конфетка. Сейчас подобного не наблюдается, но компенсируется злобностью и деньгами. Плюсом и авансом было то, что Влад драчливый, в свое время знатно повоевав со всеми, с кем смог, а посему даже такой «недалекий», как Руслан, прекрасно понимает, что вырываться слишком сильно — проблемы нажить. Поэтому его сейчас тащат куда-то далеко от глаз, а иные детки уже успели пошалить в системе видеонаблюдения, дабы Дракон смог разобраться в Маленьком Китае. Есть у Влада прихвостни, которые тоже забавляются хакерскими баловалками-балалайками. Ничего серьезного, так, камеру отключить, где надо включить. Влад свернул по коридору, а за его спиной сразу засеменил один из его шестерок, расставляя по кругу дверного косяка специальные обманные штучки, которые закроют дверь, дабы система в коридоре не ощутила вибрацию звуковой волны и не послала с проверкой человека. Влад втащил Руслана в комнату, протащил его до второй, которую использовали как склад и впечатал в стену. Пока Руся от неожиданности и боли в спине хватал звездочки и ртом воздух, его еще и пригвоздили к той самой стене рукой, вцепившись в горло. Больно ударившись головой, Руслан впился пальцами в хватку, пытаясь отодрать эти холодные пальцы от своего горла, но не помогало. Последовал удар, который заставил забыть обо всем на свете, скручивая вокруг себя болевые ощущения, внимание и знание — хана. За первым ударом последовал второй. За ним еще и еще. Это в кино после удара в живот, в область под желудком, герои аки-горные-козы вскакивают, готовы бежать и даже драться. Угу. Хорошо поставленный удар именно в эту область, глубоко и качественно заставляет прочувствовать боль, ее расползание огненным поясом по внутренностям, и вдохнуть-то первые пару минут почти невозможно. Это если ты удара ждешь, пузо свое тренируешь аки-гуру-воин, то да, мышцы ты напряг, духом своим барьер поставил, и дальше, прыгать и плясать. А здесь же, вот как Руслан, немой рыбкой воздух хватать ртом и оседать от отдачи в ноги. Когда под живот прилетел пинок, он уже лежал на полу. После пинка его дернули вверх, ставя на ноги и вновь впечатали в стену. Горло прижала рука, с силой сдавив, заставляя забыть о сопротивлении. — Это ты, сука! — прорычал в бледно-малиновое, местами с зелена лицо из-за всей гаммы чувств, испытанных телом, Влад в бешенстве брызжа слюной, дорычал что сказать хотел: — Думаешь так смешно меня лохом разводить, да?! В ответ попытка хоть слово сказать и удар кулаком в лицо. Удар, отдача от стены в голову, звезды и непередаваемые ощущения где-то внутри мозга. Еще один удар, коленом в живот и снова куда-то в область желудка. Тошнота, боль, пробирающий до костей страх. — Влад! Прекрати! — послышался далекий голос, скатившись на пол и закрывая руками голову. Если быть честными, то не все хакеры долго бегают от преследователей, имеют спринтерские скоростя на ботинках, и каждый куст с роялем. Пинки шли один за другим, хоть на озверевшем Владе и повис кто-то. Сквозь шум в ушах и боль от пинков, он слышал рык Савченко: «Убью, гнида!» За что именно, о да, Руслан знал. И будучи избиваемым, оставался победителем. Попался горделивый кобель. Попался, и уж точно не отвертится. Если пьянки-гулянки, девочки-припевочки, да просто слишком вольное поведение отца семейства и почесаться не заставит, а гонки на собах в общественных местах лишь вызывают ироничное «будто вы сами так не гоняли?», причем в этом он прав, то вот все случившееся кое-где, оно встряхнет все семейство. Это точно. Харкнув кровью при очередном ударе, Руслан услышал, как через вату, насколько друганы начали спорить. Руслану было уже все равно. Он дело свое сделал, а психоз от Савченко-младшего достиг апогея, несколько пинков врезались в уже бесчувственное тело. Кто-то, ранее постаравшись, сделал одну самую удачную вещь на всем белом свете… — А ну прекратить! — раздался басовитый голос ворвавшихся охранников, вместе с начальником охраны. — Ур-р-роды! — прорычал мужик, годков на десять-двадцать старше отца школьного «короля бабуинов». Вот только этот король, опустился до банального забивания ногами бессознательного ботаника, враз лишаясь всех привилегий титула. Действующие лица были обездвижены, вдавлены в пол, а охрана уже тараторила вызов скорой, полиции, сообщить все директору и куратору. Очнулся Руслан в реанимации. Под аппаратами искусственного жизнеобеспечения. И был тут не один. Рядом с ним, на соседней кровати, клубочком свернувшись спала Пуфа. У нее под глазами залегли тени, как-то сразу весь вид делая мельче, беззащитнее. Она спала. Дверь плавно раскрылась и вошел мужчина. В нем Руслан узнал отца. Не бритый, с тенями под глазами, парой седин на висках, в помятой одежде и с пролегшими морщинами — таким Руся его видел только один раз, когда мамы не стало. Мужчина прошел до кровати, накрыл тонким больничным одеялом Пуфу, погладил по щеке, даря ей теплую улыбку. Это было гораздо больше, чем ранее видел Руслан. Отец любил ее. Эту женщину, частично создавшую себе часть тела так, как ей хотелось, немного глупую, порой совсем дурочку, он любил. Вот ее всю такую, Пуфу. Отец присел на край кровати и перевел взгляд на сына. Лицо отца было сродни маске, но тут он заметил приоткрытые глаза, и оно начало оживать. Стремительно. — Руслан! — тихо выдохнул восклицая, словно шепотом, но разбудив рядом спящую женщину. — Что такое? — встрепенулась она, вскакивая на месте и тут же поворачивая голову в сторону кровати пасынка. — Руслан? Руслан! Доктор! — огласил громкий голос палату, а затем пальчики вжали кнопку вызова врача. Отец уже вырос рядом с сыном, перехватил его слабую руку, прижался щекой. Пуфа подскочила к нему со спины, глядя блестевшими от счастья глазами. Чрез пару мгновений в палату вбежал доктор, но слова отца, что тонули в какофонии звуков, отпечатались в голове так, что захотелось жить: — Как хорошо, что ты жив. Руслан шел на поправку, медленно и верно. Через два дня, как он пришел в себя, доктор разрешил встречу с полицией. При этом присутствовал отец, адвокат. Когда ему задали вопрос про тот день, когда с ним случился инцидент с избиением, полиция говорила открыто: — Этот файл, что был передан Савченко, он ведет к тебе, Руслан. Понимаешь? — Понимаю. — Руся заулыбался, — мне плевать что будет, я эту мразь за решетку упек, но сначала заставил побыть в шкуре жертвы, которую загоняют. — Он говорил тихо, прикрывал глаза. Ему было трудно говорить, так как после операции на грудной клетке, дабы треснувшее ребро вернуть на место, а ведь оно легкое проткнуло, смеяться ой как непросто. — Ты понимаешь, что это означает признание? — Плевать. Я — Март. Вам это было известно с той самой секунды, как вы в дом вошли, и меня вывели. — Он открыл глаза и осмотрел отца, Пуфу, — жаль только, что я тоже в тюрьму. Разные провинности, но мои хотя бы людей не травмировали, а кое-кому помогли. — Ты знал, что Савченко так с Циклиным поступал? — Нет. Я не интересовался этой фигней со слухами общественной проститутки. Мне было не до этого, пока не коснулось. — Руслан покачал головой. — Не могу больше, голова болит, почти не соображаю. Отключаюсь. — Пробормотал он, закрывая глаза и засыпая. Адвокат и отец переглянулись. Полицейский вышел, они следом. — Вы понимаете, что он почти невменяем и это признание не есть доказательство? — тут же начал работу адвокат. Полицейский вздохнул, осмотрел отца, адвоката и произнес: — Не надо беспокоиться. Есть люди и нелюди, ваш сын и из первых. — Отдал честь, развернулся и ушел. Адвокат и отец переглянулись. После этого разговора их никто не беспокоил, никто не приходил, никуда не вызывали. Когда начался второй месяц реабилитации, на почту семьи Руслана пришло письмо с федеральным гербом судебной повестки. Внутри было большое письмо. Пуфа и ее муж сидели и читали строчки, не в силах поверить, что было написано там, и почему Руслана не вызвали ни на одно из заседаний, а также не пришел иск на его имя в обвинении хакерства. Этого письма не было, но после судебного пришло другое. Пригласительное письмо в школу разведки. Руслан подписал графу согласия. Руслан, после больницы, изменился. Даже наладил отношения с Ренатой. Перестал звать ее «Пуфа», перестал игнорировать, начал принимать как женщину, которую любит его отец. С ним тоже, как ни парадоксально, отношения пошли на лад. Стоило побыть на грани, дабы заметить мелочи. Как-то так. А школа разведки, ну надо же с чего-то начинать? Не всегда прятаться по хакерским сеткам. Бешенный, так звали того человека, в которого превратился Артур. Он за год своего нахождения за решеткой, очень быстро доказал, что нормальный мужик, а бьет сразу и жестко. О том, по какой причине сидит, знают все к нему приближенные паханы, к которым приближен он, как свой и с понятиями. Мужик заступился за ребенка, который числится за ним, как приемный сын. Заступился, но напоролся на власть и деньги. Итог известен. Но его уважали за это. Да и он сам, живя как жил, одним только этим заставлял уважать себя, как мужика. — ЗК№19473! Держи письмо! — раздался голос почтальона, который остановился рядом с камерой, где жил Артур, деля камеру вместе с паханом Петей, который не так давно обзавелся новой шлюшкой. Взяв письмо, Артур был очень удивлен. Ему сюда не писали, потому что он знал — Марина спрячет Веля, обезопасит и даже письма писать не разрешит. Но письмо было от другого человека. Артур, читая, сжимал пальцами бумагу так, что его сосед удивленно поглядывал. Когда дочитал, листок упал на пол. — Ты чего? — спросил пахан Петя. Несколько минут была тишина, затем Артур отмер, поднял письмо и передал пахану. — Почитай. Взяв бумагу, Петя перевел взгляд на строчки и усмехнулся: — Да тебе, брат, везет. Не даром уважают, не даром. В письме были слова, которые заставили Бешенного оголить клыки: «Добрый день Артур. Меня вы не знаете, и вряд ли бы когда-либо узнали. Мое имя в узких кругах звучит как первый месяц весны. Не так давно был нехороший инцидент, и вы попали в эти милые хоромы. Инцидент имеет место быть, он не исчерпан. Через некоторое время ваш «ненаглядный молодой друг» окажется подле вас, и я думаю, что вы будете рады ему, как никогда. Вы ведь знаете, что такое «свадьба на зоне»? Так вот, у вас с ним, будет свадьба, вы жених, а он невеста. Согласно этому, и моему желанию, настоятельно рекомендую обучить молодую жену ловить кайф в ваших руках, а затем подать на развод за неверность. Вам, гарантирую, смену жилплощади и улучшение финансовой составляющей, дабы после развода женка не ободрала как липку. С уважением, Ваш доброжелатель.» — Петя, расскажи-ка мне, как правильно проводят «Свадьбу». — Прошелестел голос встрепенувшегося хищного зверя, который почуял, что скоро в его клетку войдет дурень-укротитель, попутавший тушку для воспитания. Петя, пахан и мировой мужик, уважаемый в этом блоке зоны мужик, имеющий постоянную шлюху, потому что сидеть ему пожизненно, здесь и сейчас принялся скрупулезно пояснять, что такое сама «свадьба», как надлежит проводить первое «знакомство», «ухаживания», «поцелуи», «брачную ночь» и конечно же «развод». От пахана Пети весь блок узнал, что пришла малява, где заказали «свадьбу», имя невесты и пожелание — два месяца нейтралитета для «неё». Подготовка. Савченко вышел из больницы, прошел реабилитацию и вернулся в школу, ровно через три дня после первого звонка. О том, что он потерял свою игрушку знал, да и вообще всю эту историю, внутренне и внешне старался выкинуть из головы. Отец, ясное дело, не поверил в слова, что Владимир кого-то принудил к сексу с толпой гопоты. Да и судья, если честно, тоже не поверил. Равно как и обвинитель. Одиннадцать лет в Тюрьме-тауэрс, в блоке Ф-14, не самом жестком, но и не там, где сидят первую свою ходку. Все же, за моральное отец стряс с судьи, немало при этом откинув на лапку. Вот сейчас Владимир глазами стрельнул по сторонам и заметил одну темную точку. Руслан, которому он сам дал кличку Каспер, потому что парень этот альбинос, но пытается им не быть, а одет исключительно во все темное и с постным лицом, прекрасно подходил под вторую игрушку. Эта идея фикс, быть похожим на Владлена, она расширялась от дня ко дню. Он одевался похоже, купил себе черные собы, завел море приспешников, давалок и гнул линию поведения «Я — хищник!»; все, лишь быть похожим на своего кумира. Да что там, ходил в те же самые клубы, пил те же коктейли, благо позволяло здоровье и быстро не пьянел из-за принятых ранее таблеток. Вот и новую игрушку он хотел такую же, с отличиями, как и у Владлена. Замороженный был под крылом, а вскоре на его шее увидели крупный засос. Это и заставило ревниво поднять морду. Владимир сказал команду «фас!» Вечером, проследив за гуляющим с девочкой Русланом, так звали Каспера, подкараулив его одного, усыпили и перетащили на склад, где хорошо поимели. Перетащили его в подворотню, оставив и начав ожидание в три дня. Через три дня Владимир дал команду распространить фотки, как прикрыв глаза, на фото оно так и было, хоть реально он был без сознания, насасывал и подставлялся новый общественный шлюх. Но что-то пошло не так. Первые же фото по сети не пошли дальше, чем в первый узел распространения. Через пару дней прогремел первый звоночек, вот только Владимир его не услышал. Он был занят. Не так давно, примерно через два дня после прихода в школу, ему пальцем ткнули на одного симпатяжку. — Сосет. Трахается. — Сказал друг. — Ищет хозяина. Владимир осмотрел парня. Девки его не привлекали, потому как с ними было много возни: подарки, сюси-пуси, нежно и ласково, иначе не даст. В общем на парней, которых взять можно самому, он смотрел более благосклонно. Минет. Это была его слабость наряду с тем, чтобы еще и смотреть, как кого-то пользуют. И такой у него был, не только игрушка. Полноватый такой парнишка, их погодка, уже несколько раз соглашался на оргию, а Владимир смотрел. Сейчас, оценив губки и склад фигуры, кивнул головой и один из прихвостней пошел к нему. Парень стоял у окна и сосал чупа-чупс — выжившая конфета на палочке, вечный леденец! Парнишка стоял у окна, смотрел на облака и думал о вечном. К нему подошел прихвостень, сказал пару слов, казал кивком головы на прислонившегося к лестничным перилам Владимира. Паренек осмотрел, что показывали, слушая слова прихвостня, затем сдвинулся с места, подошел. С любопытством и открыто осмотрел его с ног до головы, более пристально осмотрел ширинку. — Пошли, дам попробовать. — произнес Владимир и пошел на этаж выше. Кукла, так звали парнишку со светлыми курчавыми волосами, спокойно пошел следом. Поднявшись на следующий этаж, прошли до конца коридора, вошли в пустой класс и зашли в подсобку. Облизнувшийся парень присел перед ним на колени, быстро расстегнул молнию, и достал еще не вставший член. — Упрись в стену, не хочу лишаться его, когда ты съедешь вниз. — Мурлыкнул Кукла, поцеловал губами ствол. Владимир лишь хмыкнул, после чего прижался к стене. Сосал Кукла хорошо, качественно, заглатывая и чмокая, кайфуя. Ласкал яйца, мурлыкал, проглотил все до капельки. Когда все закончилось, встал и посмотрел в лицо: — Ну как? — Нормально, принят. — Усмехнулся Владимир и шлепнул его по щеке. — Вместо клуба сегодня идешь со мной. Владимир знать не знал, что первый звоночек прозвенел. И он упустил его, ожидая итогов своей акции, которая не разразилась бомбой с одной стороны, но взорвалась с другой. Он ушел из той подсобки, а после занятий потянул Куклу в один из закрытых клубов, где несколько раз заставил поработать ртом. А в мире загремело одно за другим дело: мальчики-шлюхи, о которых знали в школах между студентами, оказывается делались таковыми против их воли. Сначала насиловали, потом шел слух о их доступности, затем домогались и давили морально, до тех пор, пока не делали безотказных проституток. На следующий день в школу не пришло пять парней из приближенных Владимира. Где они, почему не отвечали на сообщения и вызовы, никто не знал. И Владимир не знал, пока ему не позвонил один из парней. Савченко поехал домой, сославшись на недомогание, зашел в свою комнату, когда добрался, после чего вышел в закрытую сеть, где он и его дружки обосновали себе гнездовье, куда складывали записи и прочие вещи о тех днях, когда игрушку пользовали. Да и вообще здесь было много чего. Скопировать нельзя, но можно войти. Права администратора есть только у Владимира, посему за распространение он не волновался — запрещено. Вошел в комнату, после чего послал импульс на встречу. Парень пришел, весь взвинченный, дерганный, сказал, что некий хакер как-то влез в систему идентификатора личности и послал полиции материалы. Они как раз разговаривали по сети с одним из задержанных и увидев это дело, второй из пятерки сбежал. Сейчас он требовал от Владимира прикрыть его задницу, а Владимир думал о своей собственной. Когда истерика была достигнута до апогея, Владимир быстро отрезвил. У истерящего парня, который привык к безнаказанности, веселился и улюлюкая совал хер то в рот, то в зад не согласному Велю, как оказалось, было слабое место: две младшие сестры. Одной двенадцать, второй всего семь. Владимир надавил тем, что мурлыкнул на самое ухо, как поступят с его семьей, если он откроет рот. Остальные четверо крепко сидели на его крючке, так что Савченко-младший мог не волноваться — они ничего о нем не скажут. Пятого нашли, и он тоже ничего не сказал про того, кто всем этим руководил. Парни говорили примерно одно и тоже — увидели, понравился, захотели, не дал и тогда решили взять сами. Схему смешивания с грязью узнали случайно, наткнулись на нее случайно, играясь на разных сайтах, разговаривая в чатах. О своей участи в тюрьме они все прекрасно знали, тем более закон, вот только каждого из них за яйца держал Владимир, и пытаться вывернуться не получится. Владимир проворонил второй знак. Все видео его не показывали, хотя идущие записи от идентификаторов личности, которые вскрыть могут только по особому постановлению суда, либо после смерти, дабы исключить момент нераскрытого убийства, обязаны были захватить его в кадр. Где были те кадры? Кто их изъял из браслетов? Он не заметил этого звоночка, оставаясь в узком кругу оставшихся прихвостней, которые подключились к веселью только под конец года. Тренировать и дрессировать Валя ходили только те первые пятеро. Остальным приписать было нечего: не насиловали, вступая в оргию Вель уже не сопротивлялся, соответственно факт насилия не доказать. Савченко-младший, затаился, в сторону Каспера и не смотрел. Ему к нему приближаться было опасно. Каспер же ходил тихой мышью, после того, как отлежался в больничке, а затем пошел судебный процесс. Тот завершился быстро, осудив и лишив свободы ровно на десять лет каждого из пятерки. Жизнь продолжалась, год подходил к празднованию Нового года, а проблемы на горизонте и не маячили. Кукла был постоянно при Владимире, не отставал, не прилипал, просто был и по щелчку приходил делать минет. Новогоднюю вечеринку Владимир решил отметить с размахом, а о своих бывших друзьях и не вспомнил. Да и когда их арестовали и стало известно за что, Владимира тоже допрашивали, но у него было алиби, на все те разы, когда Веля пользовали. О друзьях сказал так: «Я не знаю, что они делали после уроков. У нас были разные клубы, а о таком, что они творили, хвастаться было бы крайне глупо. Я не знаю, как поступил бы, скорее всего рассказал отцу. Он бы знал, что делать.» После этого его оставили в покое. О причастности к происходящему в школе Владимир официально не имел никакого отношения, у него было алиби, были амурные дела с несколькими парнями, которые с готовностью подтверждали, что они спали только вдвоем и Владимир Савченко самый хороший парень на деревне! Ну, а этот «хороший парень на деревне», как приличный джентльмен, обихаживал Куклу. И на вечеринку позвал, подарок подарил. Увел в отдельную комнату, разрешил пососать, после чего начал уламывать на секс. — Нет, — мурлыкал польщенный парнишка, — туда больно. — Я аккуратненько, зая, — шептал на ухо, а сам мял его задницу, потирал пальцами сморщенное колечко. — Ну давай, соглашайся. Несколько минут уговоров и вот он одел на себя запищавшего Куклу, вцепился ему в волосы. С силой подавая бедрами, трахая поплывшего от своего положения нижнего, балдел от тугой дырки. Да, Кукла был мастером минета, но давал крайне редко. И Владимир уже в который раз убеждался, что чем дольше его не трахает, тем больше кайфует от не растянутости его жопки. Кукла под ним охал и ахал, гнул спину, тер свой член, вскоре кончил, но знал прекрасно — это только начало. Влад поигрался с ним хорошо, перед игрой проглотив специальную таблетку. Благодаря этому у него стояло, даже когда кончать было нечем. И довел он Куклу до обморока, довольный собой, разомлевший, уснул рядом. Утром, когда голова гудела, получил странный файл на свой идентификатор личности. Разлепив глаза, застонав от головной боли, подтянул руку к лицу и открыл файл. С первых же секунд видео, которое включилось, он проснулся мгновенно, подскакивая и забывая о головной боли. Недостающие кусочки того, как он сидит и смотрит на насилие над Валем, как приказывает его оттрахать в первый раз и как шипит дружку своему в закрытом блоке о том, что будет с его семьей, если потянет его за собой. Ледяной пот обжег его, казалось разом по всему телу. Звук шел сразу в ухо, посему проснувшийся и застонавший от дискомфорта и похмелья Кукла, отрезвил и заставил пулей понестись в ванную. Вдогонку ему прозвучало: — Блядь, Влад, жопа болит! А еще нежно буду, ласково! Ебал пока не вытрахал все мозги! Сволочь! Владимира это все не волновало. Его бил озноб. Эти видео… это конец. Под ними была запись даты и слова «называй меня этим месяцем». Март. Человек, который нашел несколько похожих случаев и зацепил когтем Веля, Руслана. Его затошнило от страха, чем от похмелья. Проблевался. Кишки скрутило так, что казалось ледяной прут обжигает, закручивает сильнее. Вот только в данную секунду лихорадочно скачущие мысли пытались найти выход. В тюрьму он не хотел, да и если быть честными, не считал за собой никакой вины. Он его лично и пальцем не тронул. Это все эти пятеро уебков. Да, это сделали они! Он только смотрел! Его нельзя в тюрьму из-за того, что он смотрел на порнуху! Миллионы смотрят такое по видео, в сети, а он смотрел в реальности. Что в этом такого плохого? Он не виноват. Его вины тут нет! Заметавшись по ванной, еще раз поблевав желчью, сполоснул рот и лицо, посмотрел на свое бледное отражение в зеркале. Нет, касатик, тебе к делу не пришить Савченко Владимира Ивановича. Этих долбоебов, которые хуи совали в очко пидора — они твоя жертва, но только не хищник Савченко. Надо найти эту гниду и уничтожить. Задавить, чтобы и думать не смела трогать своими погаными лапками благородного хищника. Вон, Владлен ебет замороженного, и никто ничего ему сделать не может, а Владимир уверен — выебал в первый раз через силу. Чем не насилие? Так почему Владимир должен в тюрьму сесть? С какой такой радости он виноват?! Накрутив себя, выстроив даже план действия, вышел из ванной и завалил на кровать Куклу, жестко выеб, не слушая стенания, спустил ему в рот, а на крики о том, что он скотина, смачно залепил пощечины, заставив подумать над тем, кого он посмел своим сосным ртом оскорблять. Кукла обиделся и ушел, ну и плевать! Владимир вознамерился от грозящей опасности себя спасти. И он начал поиски. Деньги, заказы, жмущее в нервном припадке очко — Владимиру было совсем не до смеху, ведь раз в неделю к нему приходили сообщения, подписываемые «Март», которые нервировали больше всего. Искал. Долго и упорно. Он как уж на сковородке вертелся, но искал. Больше десятка хакеров работали по заказу, сам же Владимир потерял связь с реальностью. Столько вошедших в дело хакеров, оно ведь опасно. Но его волновало только одно — он хотел убить Марта. Кукла от психованного Савченко сбежал, под крыло к человеку, который мог одной бицухой задавить задохлика-денежный-мешок. Этот парень у них был спортсменом, а еще одним их семейства Стриженских. Богдан Стриж, так его называли, и кто знал, что он своих врагов «выстригает», прозвище с птичкой не путал. Владимир знал, посему Куклу не трогал. Даже словами: хватило одного разговора. Богдан, как и Владлен, просто отвел за угол школы, прописал по печени и нашептал на ухо, что он сделает, если Вовочка хоть глазом в сторону Куклы посмотрит. Кукла теперь женщина Богдана, и об этом теперь знать будут все, кто ранее принимал ласки этой красотки. Оно так и получилось, что буквально через пару дней о Кукле забыли все, кто масляно смотрел, кто ранее пользовал в рот. Вокруг него буквально выросла стена отчуждения, и странно, но Кукла был даже рад такому. Он рядом с Богданом был маленьким и миниатюрным, а еще счастливым. Через пару недель стало известно, что живущий в своей собственной квартире Богдан перевез к себе Куклу. Ему как раз исполнилось восемнадцать. Владимир же бесился, спать нормально не мог. К записям приходили коллажи того, как пялят кого-то за решеткой, а лицом это Савченко-младший. Нервы стали сдавать, он начал пропускать уроки, курить, причем без меры, не понимая, что своим поведением загнанной в угол добычи, он выдает себя с потрохами. Его гнали как добычу, гнали, как он загонял Веля, как хотел загнать Руслана. Вот только нашелся более сильный погонщик, который загнал его самого в угол и выставил таймер: 12 дней. Ровно через этот срок за ним придут полицейские, оденут на руки браслеты и уведут в голубые дали, где шлюхой станет сам Вовчик. Его странное поведение отразилось на всем, и один раз он толкнул замороженного. Тот не удержался и слетел с лестницы. Осознав, что натворил, Владимир сбежал домой, где его не достанет Владлен. Пришедший в бешенство хищник. Достал. Он пришел домой к Савченко, прошел до спальни младшего. Отец и мать с младшими и старшей дочерьми были в этот самый момент остановлены темными провалами пистолетов. С Владленом пришли борзые дяди, которые на пальцах объяснили Савченко-старшему, что будет, если тот дернется. — Тебя пристрелим. Как самого способного защищаться. — Мужик с короткими волосами, почти под ежик остриженными, кивнул головой на женщин. — Этим на всю жизнь хватит того воспоминания, как твои мозги разлетаются в их сторону, и насколько они были теплыми попав на их лица. — Этого вполне миролюбиво произнесенного, вполне хватило, дабы отец не дергался. Ладно он, сдохнет мгновенно, а вот его дети и супруга… могут же и еще что сделать, это ж люди Стриженских. — А о сынке своем сильно не волнуйся. Влад не дурак, так, попинает, как пацаны в драках за школой, да довольным уйдет. Так было бы и несколькими часами ранее, не сбеги Вовчик, как трусливый бабуин от хлопушки. — Мужик сидел на стуле, не делая резких движений, не пытаясь запугать, хоть и пугал одним своим появлением. Владлен же вошел в комнату, где сейчас сидя в кресле, будучи мозгами в сети, сидел Владимир и вел диалог. Прикрыв дверь на замок, Влад осмотрел свою «копию» и усмехнулся, присел на стул, оседлав его, пытливо начал гипнотизировать. Минут десять просидел, пока сеть не была разъединена. К изумлению Владимира, который сейчас провел беседу с хакерами, которые не могли отследить сигнал на его браслет, хлопнул несколько раз ресницами не понимая, кого именно он видит. Перед ним сидел Владлен. В его комнате. Он только сделал движение плечами, дабы встать, как в лицо впечатался кулак. Через мгновение прилетел другой. Били аккуратно, не по глазам, дабы совенка не получилось, да и крови не пустить. Следующий удар пришелся коленом под живот. Попинал его Владлен знатно, молча. Когда же закончил, вцепился в его волосы и задрал голову назад резко, так что позвонки прострелило болью. — Значит так, дешевка, слушай и запоминай. — Он говорил спокойно, чуть-чуть играл голос, но это от того, что он буквально пару секунд назад активно работал ногами и руками. — Еще хоть раз посмотришь на Артёма косо, я тебя кастрирую. Если ты тронешь его хоть пальцем, вырву тебе обе руки. А если ты еще хоть раз, хоть один день, придешь в школу пародируя меня, уверяю, ты гнида, проклянешь тот момент, когда вылез из чрева своей уважаемой людьми матери. Ты все понял? — и чуть тряхнул его голову рукой, не выпуская волос. — Да. — прохрипел Владимир. — Это тебе просил передать тот, кого ты так беззастенчиво ищешь. — Прижал браслет своего идентификатора к браслету Савченко-младшего. — Надеюсь то, что он тебе прислал, понравится. Владлен встал, отпустив волосы избитого им парня, брезгливо встряхнул руками и пошел на выход. Дверь открылась, дверь закрылась, Владимир скрючился на полу, а Владлен прошел до гостиной. Мужики тут же убрали оружие. — Извините, что вот так, силой. — Владлен прижал руку к груди. — Напугал, но иначе этот ссыкун и в школу бы не пришел. — И посмотрел на отца. — А я не привык оставаться должным. Больше вас не побеспокою, и, — он осмотрел все бледные лица, — благодарю, что обошлось без стрельбы. Прощайте. Владлен пошел на выход, его люди за ним следом, не обращая внимание на трясшихся от страха людей. Их дом, после того, как Стриженский покинул саму башню, вновь стал работоспособным, защита и видеопоток были включены. Отец, который пережил страх, за себя и семью, отвесил не хилый удар сыну. Очень нехилый, до больницы. Врачей вызвала мать, действительно очень уважаемая женщина, да и муж у нее человек хороший, пусть и богатый. Владимир же, лежа в больнице, просмотрел запись. Ему показали того, кто нервы ему тратил, дрессировал и натягивал. Татуировка на холке, все три рисунка, плавные перетекания от одного к другому. Эту татуировку Владимир знал, видел, когда его прихвостни, те пятеро, игрались с безвольным телом. Он узнал того, кто носит имя «Март». Случай. Савченко Владимир Иванович всегда был умным ребенком, даже один год, девятый класс, сдал экстерном, дабы не сидеть в неинтересном ему месте еще год. Он хотел перевестись в другую школу, куда его самые близкие друзья перевелись, потому что были на год старше. Ну, а он что, самый дурной что ли? Пришел к отцу, так мол и так, хочу сдать курс девятого класса и на следующий год войти в стены другой альма-матер. Отец сделал то, что просил сын, и тот не подвел — сдал все предметы, даже не любимую историю. И вот оно, первое сентября, новые застенки, один класс с тремя из десяти друзей, осмотреться и понять — загончик для травоядных большой, аппетитный. Акселерат во всем, даже в росте и силе, Владимир еще год назад испытал свой первый оргазм, при этом секс был только оральным и делал ему его один из петушков. Было у них на районе принято искать летающих, кукарекающих, так сказать шлюшек. Вот и малолетка с раздутым эго, да с большими деньгами в руках, купил себе первый секс. Понравилось. А потом понравилось играть с ними больше, чем тем хотелось. Владимир открыл в себе вуайериста и садиста. Друзья были ему под стать, так что разделяться совершенно не хотелось: они кормились с его денег; он получал массовку к своим подглядываниям. Первые пару месяцев все было тихо и спокойно, пока он не заметил ЕГО. Этот человек, который не кичился ни деньгами, ни положением своей семьи, а она у него более чем знаменитая, словно одним своим внешним видом и взглядом внушал трепет. Внутренний садист поднял голову и тут же с паникой опустил глаза до пола, понимая, что тягаться с ним не получится. Через пару часов Владимир знал все про этого человека, который сейчас учится на первом курсе технического колледжа, который был пристроен к школе при его непосредственном желании. Да, Владлен Стриженский захотел учиться в колледже, но не менять координатное местоположение заведения. Как итог, колледж есть, школа при нем тоже. Понимая, что тягаться с ним у него нет никаких сил, даже моральных, стал им втайне восхищаться. Как нынче было, на ориентацию смотрят крайне спокойно, и посему би, коим являлся Владлен, никого не удивляли. Сам Владлен не скрывал своих связей, вот только был жесток с ними, как садист: осмотрит, прикормит, приручит, после чего с треском пинка под зад. Владимира такое положение вещей вдохновляло. Он тоже хотел себе питомца. Присмотрел одного, которого было бы приятно поломать: замороженный. Был на их году обучения один типчик, светленький, неприметный, но с лицом настоящего игрока в покер. Заставить его проявить на лице эмоции, и желательно под чьим-либо членом, загорелась идеей фикс. Не так давно этот замороженный неудачно упал на уроке физкультуры и выбил колено. Тоже не очень удачно — два месяца в больнице. Соответственно он с Владимиром и не встречался в коридорах, так как после недели обучения лежал в больнице. И вот он вышел. Все подколки, попытки и прочие мелочи его не пробивали по шкуре, которая казалось обледенела метра на три. Владимир не привык долго вести охоту, хоть и считал себя хищником. А разве хищник не выжидает терпеливо в засаде, вместо того, чтобы с нетерпением обглодать сочные побеги на ветке? Но он не утерпел, психанул и толкнул его в столовой. По какой случайности в этой же столовой находился и Владлен, узнали позже. В данный же момент он резко врезал замороженному в живот и швырнул в стенку. При этом ударе замороженный вписался коленом в ее угол и повалился в беспамятство. Владимир в тот момент впервые в жизни понял, что такое настоящий «Хищник». Владлен, головой кивнул, замороженного на руки и до лазарета, а Владимира под руки и за школу. Там, Владлен доходчиво ему растолковал, что такое разница между ними и как поступать не следует. В общем, украсил сливами глаза, прописал печени и почкам все их пилюли, после чего посоветовал под ногами не путаться. Владимир разозлился, отлеживая задницу в больнице. Его «эго» было в буйстве, ведь он же альфа, он же самец! В общем, когда вышел из больницы, вернулся в школу, узнал еще одну новость — замороженный стал одним из игрушек короля королей. Как только выйдет из больницы, Владлен это подтвердит: парни, кто лижет пятки Владлену из одиннадцатого класса, да и из десятого, будут охранять игрушку. Это выбесило неимоверно. Он сощурился и прошипел самому ближнему из дружков: — Нам нужна шлюха. — И где ее взять? — ухмыльнулся дружок. — Сделать. — Он осмотрелся по сторонам и ткнул пальцем: — Вон тот, в сером джемпере. Все глаза голодно прошлись по парню, усмехнулись. Один из их потока, симпатичный на лицо, не высокий, шатен и искренне смеялся над шуткой кого-то из приятелей. Его оценили, кивнули головой. Выслеживали достаточно, дабы узнать, где живет, с кем, почему и зачем ходит куда-то, откуда у него деньги. Мальчишка, коему сейчас шестнадцать, подрабатывал в небольшом магазинчике, стоя за прилавком или поправляя оные. Такие магазинчики, как дань старине, еще имеются, ведь не все могут позволить себе интерактивные покупки и доставку их на дом. После работы он шел домой, надевая «пятки-мопед». Жил с опекуном, неким Артуром Бахметжановым, который не так давно развелся. Жили они в небольшой квартире, на тридцать четвертом этаже, не бедствовали, но и не шиковали. Опекун работал на заводе, посменно, соответственно его график гулял то в день, то в ночь. Вот в такой день «ночной» смены жертве и назначили день. Парень, которого звали Вель, при этом не сокращенное и не производное от какого-либо иного имени, завершил работу, купил себе покушать и активировав собы направился по известному ему маршруту. Через три квартала был перекресток, а дорогу занимали технические авто с грузами, и согласно времени, они здесь останавливались на двадцать минут. Ждать Вель никогда не хотел, посему свернул в проулок, откуда можно было выехать на другую улицу и поднявшись на уровень выше, вернуться в это же самое место и проехать над потоком грузо-авто. Он так делал всегда, равно как и многие другие. Въехал, поднялся, свернул и не успел ничего сделать — к лицу была прижата тряпка, а он вдохнул. Мгновенно сознание потерял. Когда проснулся, то почувствовал неладное: холодно, мокро, болит. Медленно сел, шокировано осматривая себя: обнажен, лежит в какой-то подворотне без единой камеры и окна зданий, поясница болит, равно как и внутри. Вещи лежат рядом, сложенные аккуратно, там же стоят и его кроссовки с одетыми на них собами. Шок, непонимание, полная голова мыслей и попытка вспомнить как он тут оказался. После этого стремительно оделся и поковылял домой. Сесть на что-то он не мог — задница отдавалась болью. Уже дома он понял, что кто-то изнасиловал. Но это было не самым страшным, как он подумал. Страшно стало потом. По школе пополз слух и его фото, как в рот берет, как ноги держит, когда его… Первые две недели Вель не мог осознать, насколько он погружается. И куда погружается. А к концу недели его зажали в углу, полапали, а кто-то сделал снимки, мол шлюшка даже в школе не может остановиться. И с этого дня все завертелось, закружилось. Под конец месяца его заволокли под лестницу, затолкали в рот член и заставили поработать ротиком. Говорить о насилии Вель просто не мог — все было против него. Какие-то записки, которые отсылались с его номера, какие-то договоренности, а затем и пошли тайные фото того, как он под лестницей насасывает. Куда деться от этого всего он просто не представлял, а сказать своему опекуну боялся. Настолько, что дал затянуться узлу до состояния, когда вдохнуть полной грудью нету сил. Сегодня случился переломный момент, когда еще на что-то надеющийся, но забиваемый, окончательно отпустил спасительную соломинку. После уроков, как и все дети, даже ученики старших классов, надлежало пройти в клуб. И быть там до восемнадцати ноль-ноль. Правда, после того, что на его голову вылили, в клубе его попросили, тактично, не появляться. И сейчас, предоставленный сам себе, он нервно сжался под рукой, что легла ему на плечо. — Вель, у нас есть идея. — Проговорил голос того, кого он ненавидел и очень боялся. Владимир Савченко, богатый мерзавец. — Каждый в школе должен ходить в клуб, а тебя попросили не приходить. Но, мы же не можем нарушать, верно? И потянул его в сторону старого крыла, где сейчас начали ремонт, дабы в будущем расширить место для классов старшей школы. Они поднялись на второй этаж, вошли в один из ранее отделанных кабинетов, зашли в подсобку. Велю стало страшно. Здесь стояло удобное кресло, в углу, а в центре лежали матрасы, рядом с ними стол низкий столик и на нем россыпью лежали квадратики презервативов, стояли бутыльки смазки. Дернувшись в сторону, получил обратный эффект: его втолкнули внутрь. За спиной образовалась кучка из пяти лыбящихся ублюдков, а спереди на кресло устраивался Владимир. — Знаешь, как будет называться этот клуб? «Ласковый котик». И ты, если не хочешь, чтобы тебе подрали рабочее место, работай усердно, трепетно и с полной отдачей. Раздевайся. Раздеться пришлось, потому что он их боялся. Очень. А еще, у жертвы насилия выбора не было — его выставили шлюхой и кричать об обратном бесполезно. Плюс ко всему, все ли жертвы травли способны морально, после нескольких недель, взять и отвесить щелбаны тем, кто травит? Морально Вель не бодибилдер, а простой подросток, который попал в непростую ситуацию. У него умерла мать, отца он и знать не знал, жил в приемной семье, где тоже гладко ничего не было. И вот тут новая школа и такое. Вель просто сломался, покорно приняв свою настоящую жизнь. Сейчас пятеро парней, шестнадцати-семнадцати лет, раздевшись, по очереди приставляли к его губам встающий член и заставляли работать языком. Им было весело, они посмеивались, подбадривали, шлепали по щекам. Владимир же сидел и смотрел, как его игрушка унижена, раздавлена, растоптана и скоро станет настоящей шлюхой. Он, подсознательно, хотел быть похожим на Владлена, который имеет кого хочет, а также у него имеется своя собственная игрушка. Владимир не знал того, каким Владлен на самом деле был человеком, он просто выдумал себе эдакого брутального и молчаливого хищника, который делает что хочет и как хочет. Соответственно, имея деньги, что давал ему отец, себя сравнивал с этим хищником, приравнивая благородство истинного зверя со своей трусливой натурой бабуина. Из-за того, что смог слопать мелкого позвоночного, хищником не стать — основная-то пища растительная. Настоящие хищники едят только мясо, и очень-очень редко для разнообразия и витаминов, могут пожевать травку или ягодку какую. Сейчас травоядное, возомнившее себя хищником, любовалось тем, как дернулся насаженный на член ртом парнишка. Его заставили встать на колени и принялись растягивать сморщенную дырочку. Сначала пальцами, потом вкрутили небольшую пробку под мычание и несогласие такого вжатого в лобок парнишки. Но руки заблокировали, сунули другой член, откровенно ржав над ним, шлепая по щекам руками очередным членом. Владимира возбуждало видеть, как его игрушка делится между пришедшими в гости друзьями. Они ее лапали, тискали, примерялись и готовили к долгим играм. Вот пробка вылетела, его толкнули на матрас животом, зажали рот рукой, а сзади властно вбились до упора. Выгибая спину, мыча в руку, Вель заплакал. Было больше унизительно, чем больно. Смазка, которую использовали, обезболивала очень хорошо. Небольшой дискомфорт ощущался, но больше было морального унижения. На него легли сверху, поерзав, примеряясь и начали долбить, не останавливаясь. Тут отпустили рот, давая слушать, как он стонет от толчков. Это был долгий секс. Вель в большей степени лежал на животе, принимая член каждого, но несколько раз его переворачивали на спину, загибали в каральку, и пару раз заставили сесть сверху. Они кончали ему на лицо и смеялись. Когда закончилось все, Владимир встал и швырнул кредитку: — Шлюхам положено платить. Через три дня придешь в школу побрившись, помывшись и вставишь это в жопу. Парням ты понравился, их будет больше. Рядом с Велем упала пробка. Так и повелось: Владимир отдавал приказ, Вель исполнял, почти весь день был секс. Три месяцы он привыкал, выл и плакал в подушку, но ничего поделать не мог. Видео. Эти уроды снимали видео и монтировали его так, словно сам Вель приглашал их в ту клубную комнату и отдавался им. Морально он тонул, соломинка давно подломилась и вытянуть его не могла. Вель боялся, уходил в мрачный мир безнадеги. Он бы сломался, если бы не увидел одну вещь. Сначала подумал, что обознался, а потом присмотрелся. Артур. Когда он увидел поставленный на шею засос, разозлился. Вот только не было это злостью опекуна. Сидя в своей комнате, поигрывая с брелоком, который ему подарила мама, пока была жива, Вель обдумывал сложившуюся ситуацию. Гоняя по пальцам игрушку, из серии «неваляшка», он проигрывал моменты, когда Артур подавал свои сигналы. Взгляды, внезапные уходы, какое-то странное смущение. И этот развод Артура и его супруги. Они ведь не так просто развелись. Да и случилось это почти сразу, как Артур стал его опекуном. И фраза была, которую Велю слышать было нельзя: «Он еще ребенок!» После того, как он стал игрушкой в руках Владимира, узнал, как может смотреть голодный до секса мужик. И, к стыду своему, начал различать моменты, когда Артур просто смотрит, и когда он «смотрит». И с каждым разом оно было все больше и больше различно, заметно, а в конце своих наблюдений Вель вернулся чуть-чуть пораньше и застукал Артура в душе. Он бы и не обратил внимание, если бы не услышал своего имени. Любопытства ради, аккуратно приоткрыв дверь в ванную, Вель увидел ласкающего себя Артура и стонущего его, Веля, имя. Сначала стало страшно, он даже подумывал сбежать от него. Ведь потерять островок спокойствия еще и дома, оно было очень и очень страшно. Дни после этого полетели, а Вель, сам не заметил, как стал проявлять слишком много внимания. Он следил за Артуром, пытаясь понять, что он нашел в нем, обычном парне. А затем сам не заметил, как любопытство прошло глубже, а затем и проникло в редкие эротические сны. В них его все время трахала толпа, но потом они все стали заменяться на одного человека. Дни, недели, почти конец года, он и не заметил за всеми своими злоключениями и попыткой понять, что между ним и Артуром происходит, как пришла пора экзаменов. Он не заметил, а Владимир приготовил ему «подарок» — двадцать четыре незнакомых мужика, в масках, не нежничая, как хотели и сколько хотели. В тот день, перед экзаменами, Вель дополз до дома, уверенный в том, что Артур на работе. Зашел в ванную и не глядя взял бритвенный станок, первый попавшийся. Разобрал его, откусил край головки, которая закрывала лезвия и достав одно, просто и без эмоций располосовал запястье. В этот момент в ванную комнату вошел Артур. Скорость, с которой он подсочил, сжал запястье и отвесил пощечину — спринтеры в завистливых конвульсиях бьются! Через пару секунд Вель не выдержал, разрыдался уходя в истерику. Каких трудов стоило его успокоить, говорят все следы на теле Артура — бил, кусал, царапал. Говорил ли он, выл или кричал о том, что с ним сделали, сам Вель не запомнил. Артур вынес все, перевязал руку, уложил спать, дав легкое снотворное, сделал пару звонков и ушел. Когда Вель проснулся рядом с ним была молодая женщина. Симпатичная. — Здравствуй. — Улыбнувшись, она прижала руки к его плечам и остановила попытку подняться. — Тш, не тревожься. Артур попросил присмотреть за тобой, вот только глупость совершил. — Что? Где он? — хрипло произнес Вель и ужаснулся тому, насколько сильно сорвал голос. — Его задержали. — Марина улыбнулась грустно. — Любит он тебя, очень. И то, что с тобой сделали, стерпеть не смог. Дурной он, джигит по крови, но и только. Был бы умнее, сейчас не сидел в изоляторе. — Что он сделал? — прошептал Вель, понимая из-за чего разозлился Артур. Характер у него не сахар, если что-то не так, крепким словом приложит. — Избил гниду, которая над тобой издевалась. Вот только не подготовился, а так пошел, без прикрытия. У этой маленькой мартышки, кусачий родитель. В общем, за избиение и лживое обвинение в изнасиловании, ему светит до десяти лет. — Что?! — Вель все же сел и округлил глаза. — Тише. — Марина прижала палец к его губам. — Сейчас ты, дабы не стать еще большей жертвой, которая потянет на дно Артура, и не получить порицание общества, а может и попытку заставить тебя молчать, едешь со мной. — Я никуда не поеду. — Вель, — женщина посмотрела в упор на него, глаза в глаза, — если тебя этот павиан возьмет за жабры, то Артура посадят уже не за ложные обвинения и избиение несовершеннолетнего, а за самое настоящее изнасилование. — Но он же… это не правда! — Вель, ты сейчас с порезанной рукой, твое тело явно было попользовано, и следы есть, пусть сперму и не найдут. А вот Артур, пока усмирял тебя, получил такие метки, какие получить мог бы и насилуя, а не просто успокаивая. Если надо, то все это сольют воедино, и Артуру будет только хуже, а срок выйдет за границы пятнадцати лет. Если ты хочешь вытащить его из передряги, то ты пойдешь сейчас со мной. — Она встала. Вель пошел. Он поверил ей. Женщина вывела его из дома, усадила в авто и увезла. Спрятала. Ему были сделаны новые документы, он закончил школу удаленно, и издали смотрел на то, какой процесс закружил над головой Артура. Оказывается, он сломал несколько костей Владимиру, сделал сотрясение и из-за ударов в живот, тому сделали операцию на селезенке. За это обвинение просит десять лет, а также за поклеп в виде «изнасиловал моего опекаемого» добавить года два. Вель много плакал, когда никого рядом не было. Он жил в здании, где почти на самом верху жила эта самая Марина, был под защитой ее семьи. И каждый раз ждал весточки, что Артур в полном порядке, что его не обижают в тюрьме, и никто не пытается опустить. Ведь папаша Савченко был богат и мог запросить нечто подобное, дабы медом жизнь не казалась. Теребя брелок, который подарила ему мама, Вель желал только одного: свободу Артуру. Его опекун, который ничего не знал, который сам влюбился в него, но не показывал, даже намеков не делал, с первой же минуты услышанного, постарался защитить. Почему он раньше ему не доверился? Почему не рассказал? Чего боялся? Сейчас эти вопросы мучили его, а Марина иногда загадочно улыбалась и приговаривала: «Самые непослушные мопсы, обычно усыпляются, а породистые мопсы после этого идут на мыло.» Вель верил, что его обидчики будут наказаны. Верил и ждал, когда можно будет прийти к Артуру в гости, пусть это будет тюрьма, пусть, но он хотел его увидеть и поблагодарить. Хотя бы сказать слова благодарности, это ведь малое, что он может для него сделать.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.