Тайны парижских будней

      Сложно сказать, что сыграло большую роль в вынесенном судьями вердикте: усталость достопочтенных слуг закона бегать за цыганкой столько времени по всему Парижу или пламенные речи Фролло, в которых он провозглашал верховенство Божьего правосудия над людским. На суде присутствовал и Тристан. Он не преминул напомнить присутствующим, что сам король распорядился повесить цыганку, лично возложив на него сию миссию. Королевский прокурор, несколько смутившись от его заявления, быстро нашёлся, ответив, что всё же решение суда играет в данном случае большую роль, нежели распоряжения Его Величества, тем более, что дело касается духовного суда, поскольку здесь замешано колдовство. К тому же открылись новые факты, а именно признание самого пострадавшего, однозначно утвердившего, что цыганка отнюдь не желала его смерти и была на тот момент совершенно не в том положении и состоянии, чтобы лишать его жизни, если господин Тристан понимает, что имел в виду капитан де Шатопер. Во-вторых, монаха-привидение встретил сам потерпевший, который и дал ему те деньги, которыми он оплатил комнату у старухи.       — Колдунья могла быть пособницей этого монаха-привидения, — заметил Тристан.       — Итак, что у нас остаётся из обвинений? Проституция? — спросил судья из низших чинов.       — И колдовство. Безусловно, её козу нужно отыскать и повесить. А саму цыганку… — Шармолю задумался. — Ваше Высокопреподобие, мэтр Фролло, что скажете вы?       — Несколько дней назад, как вы все, наверное, знаете, умерла сестра Гудула, заточившая себя в Роландовой башне более пятнадцати лет назад.       — Неужели, мэтр Фролло?       — Именно так. Мне, умирая, она передала башмачок, над которым лила слёзы все эти годы. Я сличил его с тем, что нашёл в ладанке этой цыганки, которую она, вероятно, обронила во время своего пребывания в келье для ищущих убежища. И что же вы думаете, господа? В ней я нашёл совершенно такой же, — тут Фролло вытащил из кармана сутаны доказательства своих слов; судьи одновременно ахнули. — Стало быть, эта цыганка вовсе не цыганка, а крещёная христианка, в результате ужасного похищения оказавшаяся у этого племени. Посему я полагаю, что ей следует назначить покаяние и отмаливание своих грехов. Как видите, неспроста Богоматерь покровительствует ей. Пребывание в течение длительного времени в соборе, должно быть, стало возвращать её душу к Богу. Посему я, являясь служителем Бога и с трепетом и смирением принимая Его волю, считаю, что эта душа заслуживает шанса на спасение. Если, конечно, нашим доблестным солдатам всё же удастся её отыскать: Бог не слишком им потворствует в этих поисках. Если же необходимо кого-то вешать, то, кажется, у нас нет недостатка в других преступниках, по которым тоскует Монфокон, не так ли, мэтр Шармолю? К тому же, эти оборванцы из Двора Чудес сами привели себя к гибели, очистив от своего присутствия город. Переловить остальных не составит труда.       — Гм. В преступниках мы недостатка не испытываем, ваша правда. Но я всё же не понимаю, чем вас так зацепила история с этой колдуньей? — покачал головой Шармолю.       — Недавно, как вы верно помните, мэтр, мой брат, ровесник этой девушки, погиб при трагических обстоятельствах. Поверьте, я бы многое отдал, чтобы он жил. Ему ведь только-только исполнилось семнадцать…       — Ах да, мэтр Фролло, действительно, я почти позабыл. Что же. Не знаю, как вам, господа, а мне до смерти надоела эта история. Подумать только, сколько месяцев она уже длится! Итак, я предлагаю покончить с ней раз и навсегда.