Тайны парижских будней

      Фролло в сопровождении Квазимодо вот уже несколько часов прочёсывал город. Они заглядывали в каждый переулок, в каждый угол, едва ли не за каждую брошенную вещицу на улицах. Всё было бесполезно. Даже усталость и почти сутки на ногах сейчас отступили на дальний план. Он метался по городу, как подстреленный зверь. Столько сделать для её освобождения, чтобы она умерла где-то на заснеженных дорогах Парижа или предместий от холода!       Глупец! Как можно было довериться этой девчонке? Как можно было поверить, что она не попробует сбежать? Впрочем, всё это позже. Сейчас не время посыпать голову пеплом. Но, казалось, они обошли уже весь Париж. На улице потихоньку светало, открывались рынки и лавки, улицы стали заполняться людьми. От вида архидьякона, вынужденного теперь передвигаться медленно, как ему и подобает, люди пугались даже сильнее, чем прежде. По крайней мере, так ему казалось. Даже Квазимодо робко заметил, что он выглядит не лучшим образом. Вглядевшись в своё лицо — осунувшееся, бледное, с мешками под глазами — Клод тряхнул головой. О каком отдыхе можно помышлять? Хотя чувствовал он себя крайне скверно: бессонная ночь, проведённая на холоде, ел он толком последний раз вообще позавчера, а за весь вчерашний день успел перехватить разве что кусок пирога да стакан вина.       Он приложил руку ко лбу. Может… может, и стоит подумать о том, чтобы хоть немного отдохнуть. А заодно и о том, куда она могла скрыться? Кто знает, вдруг она уже успела пожалеть о своём решении и вернулась в дом? Вдруг они разминулись с ней на многочисленных улицах? Хорошо бы так и было… Он велел Квазимодо возвращаться в собор, а сам медленно побрёл в сторону дома.       Всё бесполезно! Её не было ни рядом, ни внутри, ни где-то поблизости. Он запер дверь и опустился на пол с диким рыком. Всё зря! Всё, что было, всё было зря!       Клод обхватил голову руками и упёрся коленями в локти. Куда она могла пойти?       Двор Чудес…       Шатопер…       Реймс…       Нет, всё же нужно отдохнуть.       В комнате наверху всё ещё ощущалось её присутствие. Смятая постель, рубашка на стуле, огарок в подсвечнике. Её платье до сих пор лежало на сундуке. Обнаружив на подушке её волосы, он горько улыбнулся. Ну как, как он мог позволить себе её упустить? Столько месяцев, и всё насмарку! Чёртов глупец! Зачем, зачем она убежала? Да ещё и посреди зимы. Он увёз бы её далеко от Парижа, от всех этих ужасных воспоминаний, он бы сделал так, что она бы ни дня больше не грустила… О, чёртова своевольная девчонка!       Спустя какое-то время, когда часы отсчитали два удара, он вновь брёл по улице в сторону Двора Чудес. Нет, снова ничего. Всё та же разруха, как и тогда летом. Только теперь всё было припорошено снегом. Он бродил по нему, надеясь заметить её сейчас. Может, когда они проходили здесь с Квазимодо, то просто-напросто не увидели её? Что, если он сейчас найдёт её здесь? О, лучше так, чем обнаружить её в компании пустоголового капитана!       Ничего, ни единого следа. А снег всё продолжал и продолжал падать, скрывая уже его следы. Ему не суждено было узнать, что несколько часов назад она проходила здесь же. Природа постаралась на славу, скрывая все передвижения Эсмеральды.       Он вернулся на улицы. Теперь он ходил по ним будто бы бесцельно, но на самом деле он жаждал узнать из разговоров городской стражи хоть что-то, что привело бы его к ней. Он сам и не заметил, как оказался у дома старухи-сводни, в котором несколько месяцев назад ударил капитана ножом. После недолгих сомнений он, натянув капюшон плаща пониже, постучал в двери и вошёл.       — Был здесь этой ночью капитан де Шатопер?       Старуха пялилась на него непонимающим взглядом.       — Да, был. А вам-то что за дело? Кто вы такой? — Фалурдель начинала сердиться.       — Девушка, с которой он пришёл, была черноволосая? Отвечай!       — Нет, она была блондинкой и притом прехорошенькой. Теперь вы уйдёте?       Фролло, не говоря больше ни слова, вышел за дверь, зло захлопнув её:       — Значит, в Реймс, — с отчаянием прошептал он.