***
— Как отпустили?! — она не может воздержаться от возмущений. Ведь кто бы только знал, каких усилий стоило не пристрелить этого гонщика. Слишком он хамоватым оказался, так и просил пулю в лоб. И такой самоуверенный, весь из себя, как и все гонщики! А она так гордилась, что, работая без году неделю, смогла поймать гонщика, когда никому за ночь не удалось. Она уже мечтала о награде, а тут ее обрадовали новостью о том, что Райана отпустили. — Таунсенд, он для нас недосягаем. Его же фамилия не Оуэн, которая написана в его документах. Он Купер, — сказал напарник, вздохнув. Они все надеялись, что его не заберут, ведь тогда проблема с заданием бы решилась. Райана не только в кругу гонщиков, но также среди полицейских неплохо знали. Миа плюхнулась на кресло и, чуть ли не скуля, выдохнула. Все оказалось бесполезным. Куперы так просто своего сына бы не оставили, повредило бы их репутации, ведь они лучшие юристы. Понятно, почему у него другая фамилия. Чтобы не подставлять. Сын таких родителей, которые являются владельцами юридической фирмы, начали все с нуля и добились таких высот! А сын — гонщик. Вместо печали появилась злость. Если они все думали, что Таунсенд так просто сдастся, то они все ошибаются. Она найдет его слабость, она заставит его согласиться. Ведь он смог привлечь ее внимание, смог заставить запомнить черную машину, что будто бы поглощает весь свет. Его знают полицейские, у него такие родители. Ха, может это даже и к лучшему! Только бы найти… Тонкие пальцы застучали по клавиатуре.***
За большим столом восседала семья. Казалось бы, все идеально. Но ощущалась эта напряженная атмосфера. Она давила, не позволяла вздохнуть полной грудью. Но молодой человек делал вид, будто бы не замечает этих взглядов главы семейства и спокойно орудовал столовыми приборами. — Райан, — раздался голос Купера старшего. Майкл был недоволен выходкой своего сына. Тот отложил столовые приборы и с вызовом посмотрел своему отцу в глаза, нисколько не боясь его. — Что Вам, Майкл? — он был готов в любую секунду воткнуть нож в шею этого человека, насколько он был ему противен. Мать и сестра выдохнули, понимая, что сейчас опять будет разговор на повышенных тонах. — Ты не понимаешь, что позоришь нашу семью?! — Райан выдерживает взгляд и молчит. — Ты — позор для семьи! Нет, чтобы стать уже частью фирмы, забыть про эти дурацкие гонки, бросить их, — отец никогда и ничего не видел дальше своей юридической фирмы. Хлопок по столу. Столовые приборы оказались на нем. Если не отложит, то реально вонзит нож в горло. Надо держать себя в руках. Райан отодвинулся от стола, поднялся со стула. — Благодарю, я больше не голоден. Наелся, — он не хотел выслушивать дальше речь Майкла. Зачем? Он и так знает, что будет дальше. — Мы не договорили! — А мне кажется, что договорили. Если Вы снизошли и решили освободить меня из клетки только для того, чтобы прочитать мне лекции и сказать «займись делами фирмы», то спасибо, я лучше вернусь и дальше посижу. Я сыт этим по горло! — можно уловить, что Оуэн уже раздражен. Ему хочется уйти из этого места, как можно дальше, как можно скорее. — Райан, — отец пытается продолжить гнуть свою линию. Но нет, не сейчас, не сегодня… Никогда. — О да, Майкл! Чтоб ваша фирма горела синим пламенем! — на губах появляется ухмылка. — И трахал я вас всех вместе взятых! — разворачивается и уходит в «свою» в комнату. Никого же мы не обманем, сказав, что в этом доме нет ничего, что принадлежит Райану.***
В помещении уже темно, только свет от настольной лампы разгоняет темноту. Положив голову на стол, Таунсенд всматривалась в пустоту, будто бы искала ответы. Ничего. Абсолютно. Нет, было по мелочам, но это слишком несерьезно. — Миа? — она услышала мужской голос и резко подняла голову. Сначала не поняла, кто перед ней. Пара секунд на осознание. Затем резко вскочила, чуть не запуталась в ножках стула. — А… — она была немного растеряна перед своим начальником. Совсем не ожидала, что он явится. — Вольно, — мужчина не смог сдержать смешка. Всегда такая собранная девушка, которую недавно перевели с небольшого города, вот так оказалась застигнута врасплох. — Чего не дома? — у него были причины задерживаться допоздна, но Таунсенд находилась не на дежурстве, поэтому ей уже давно надо быть дома, ужинать и собираться спать. По одному вздоху он все понял, пододвинул к себе соседний стул и сел на него. — Купер покоя не дает? Можешь не отрицать, — мужчина выдохнул. — Я бы сам не отказался его отправить на задание, ведь он из любой задницы сможет выбраться невредимым. Но это я знаю по причине продолжительной работы здесь. А чем же он тебя зацепил? Не поверю, что симпатичной мордашкой. Таунсенд мысленно возмутилась. Но кого она пытается обмануть? Села на свой стул, выдохнула и постаралась объяснить то, что увидела в первые секунды. — Это не рассказать, но меня чем-то зацепила его черная машина. Понимаете, среди всех она смотрелась особенной. Они все такие яркие, а она полностью черная. И создалось ощущение, будто бы гонщик ее очень берег, будто бы она — все, что у него есть. Не так дорога жизнь и прочее, как черная Тойота Супра. Не какой-то там Мерседес, или BMW, а просто Тойота Супра. Черная. Не пестрая, не с разными подсветками. Когда он свернул на парковку, оставил ее там. Чтобы ее не нашли, чтобы ее не забрали. Я не думала, что у него есть богатые родители, — она была растеряна. И она будто бы чувствовала, что этот гонщик то, что нужно. Острый язык? Пускай. У каждого свои недостатки. В нем есть что-то такое, что цепляет. — Ты права, он необычный. Держи, это должно тебе помочь, — мужчина протягивает девушке папку. Она взяла ее, открыла, а потом схватилась, будто бы это спасательный круг. Хотела вскочить с места, поблагодарить. Ведь это реальный выход. Мужчина понял все даже по взгляду, поэтому жестом руки остановил девушку. — Не благодари. Если ты сможешь выполнить задание, все будут говорить тебе «спасибо». А ведь месть — это блюдо, которое должны подавать холодным. Ведь так?***
«Райан, не кури в комнате!», — вспоминает этот приказ, стоя у окна и закуривая. Плевать ему хотелось на приказы, и прочие указы отца. Этот человек для него — никто. Надо с утра пораньше свалить из этого дурдома и поехать за Тойотой. А то уже больше суток не появлялся. Почему завтра, а не сегодня? Потому что Оуэн сразу поедет в гараж, чтобы посмотреть, что стучит под капотом его малышки. Он никак не реагирует на тихий стук. Также полностью проигнорировал то, как за спиной тихо приоткрылась дверь. — Райан, — в комнату зашла его сестра-близнец. Моника прекрасно чувствовала своего брата, она его понимала. Сейчас их мать успокаивает отца, а Моника просто пришла поговорить со своим братом. Никто же этого не запретит. — Ник? — он оборачивается. Еще с детства привык именно так сокращать имя своей сестры. Она обижалась, ведь его знакомые даже путали ее с парнем. Но со временем к этому привыкла. — Я… — начала она говорить, но гонщик ее перебил. Не хотел слушать эти слова, попытки его успокоить. Да, раздражение было, но не злость. — Ник, не надо, — выкидывает окурок в окно. — Я это говорил осознанно, — Оуэн на все сто процентов уверен, что мать говорит Майклу иначе. — И я уже давно не часть этой семьи. Я для Майкла всего лишь обуза, — насколько накалились отношения, что только по имени. Никакого «отец» и уж точно не просто «папа». Да и мать тоже хороша. У парня были свои обиды на родителей, этого не скрыть. — Но ты все равно мой брат. От тебя я не отказывалась, — он смотрит на нее. А Моника нисколько не изменилась с их последней встречи… А как давно они виделись? Месяц, два назад? Райан не вспомнит. Даже прическа такая же. Нет, изменилась. Взгляд другой, более уставший, осанка. Года два-три назад она реально больше была похожа на парня-сорванца, но с каждой новой встречей она выглядит более женственной. И волосы все же стали немного длиннее с их последней встречи. Давно не постригалась? Отращивает? — Прости меня, — он выдыхает. Вот это все добро, в лице юридической фирмы, должно было достаться ему. А сейчас это бремя, словно дамоклов меч, висит на сестре. И при каждой встрече Райан не устает извиняться перед сестрой, что с каждым разом выглядит более угасшей. Скоро, совсем скоро, она будет такой же серой как мать и отец. Девушка не может сдержать улыбки и мотает головой, будто бы все нормально. А казалось бы несколько лет назад они вместе занимались паркуром, раньше она запросто могла повалить своего брата на лопатки, как бы он не был физически сильнее ее. Уличные драки ни в какое сравнение не идут с профессиональной борьбой. — Знаешь что, — в ее глазах появляется давно угасший огонь. — Давай сбежим. Хотя бы на одну ночь, — она вновь хочет почувствовать ту свободу, что кружит голову, что ломает душевные клетки. Ее брат не смог сдержаться, он засмеялся от слов Моники. Пусть ее сковывают эти родительские цепи, она всегда будет живой. Им ее не сломить, она сильная. Может, и вправду скоро сгорит эта фирма в адском пламени. И эти семейные объятия наполняют душу обоих теплом. — Значит, и меня надо «трахнуть»? — она ехидно улыбается, пытаясь ущипнуть его за бок. Сколько им лет? Сколько бы ни было, друг с другом они могут вести себя, как дети малые. — Нет, тебя это не касается. Все же ты — моя семья, — мать и отец отказались от него, для него их теперь не существовало. Освободили? Спасибо. Но учить жизни его больше не нужно. Оуэн уже не маленький, чтобы слушаться. Его сестра выдыхает и отпускает брата, как и он ее. Между ними есть более крепкая связь. Они очень похожи друг на друга лицом, но судьба у каждого разная. И казалось бы, у них обоих был выбор. Райан решил избежать своей участи, девушка тоже могла. Но все сложилось иначе. Ей не хотелось жить той жизнью, что и брат. И почему-то она не могла поступить иначе, как взять на себя это бремя. И ведь они и вправду сбежали. Пусть и на время, не навсегда. Но почувствовать эту головокружительную свободу, какой ее брат жил. Райан не любил мотоциклы, но это один из первых средств передвижения. А Моника, наоборот, в них была влюблена. И едут они по ночному городу, как можно быстрее, чтобы от скорости захватывало дыхание, закладывало уши. Наперегонки друг с другом, на спортбайках. Они найдут высотку, поднимутся на крышу. И смотря на огни ночного города, почувствуют себя наиболее свободно. Без этих правил, стандартов и «как же поймут…», без рамок, без клеток. Эта ночь только для них двоих, а утро все также будут встречать на крыше высотного здания. Сколько времени прошло с последнего такого времяпровождения?