Птицы

И имя ему — война. Орлан каждый раз убеждается в этом. Насколько бы он не был пропащим сам — марабу хуже в сотню раз. Его руки не в крови по локоть, эта птица захлебывается уже давно. Насколько? Кажется, он что-то говорил про сотни, а может и тысячи лет. Верится с трудом. Никто не может жить так долго, даже обретя магию. Это все сказки, детские сказки у костров, которые рассказывали первые птицы, получив свои рты. Сказки, о чудовищах, что в бесполезной гонке за жадностью убили планету и себя. А если и так, то они должны быть мертвы. Давно мертвы. Ничто не может жить настолько долго, играя со смертью и выигрывая каждый раз. Но имя ему — война. Это слышится в каждом шаге птицы, в каждом его вздохе. И Мёрдок ждёт, ждёт, когда настанет его очередь увидеть кровь на острие меча. Но вместо этого: он атакует первым, ломает марабу, делает калекой. Орлан словно бы не интересен для него, что пыль — не более того. Это непонятно птице. Где все те трубы, что должны играть у него над ухом, предупреждая о вторжении войск в его границы? Почему нет стрел, нет конницы и атак? Но он не может ошибаться. Камо предвестник войны, но она подходит мимо Мёрдока, словно бы мимо неразумного ребёнка, пытающегося криком привлечь к себе внимание. И птица сдаётся первой. Тогда, когда марабу должен был проиграть при полном своём бездействии — он выигрывает по всем фронтам. Венсдей повержен и заключён в темницах собственной совести, растворяясь в ней целиком. Война прошла мимо него, но он проиграл. Всё что может сейчас — лишь смотреть издалека, больше не смея подойти. Это всё страшно, это всё новое. Берёт ли эта армия пленных? Орлан хочет верить в это. Он готов сидеть в подвалах, но лишь бы из окон наблюдать торжественный марш, предвещающий новые сражения. Нет для него лучше музыки, чем грохот доспехов. Но снова, война проходит мимо него. Снова, Мёрдок одинок и разбит. Он никогда не просил прощения за свои грехи, а теперь ему не перед кем оправдываться. Закованные в латы рыцари не слышат, продвигаясь единым строем на север. Почему на север? Он никогда не задумывался. Что такого там, на севере, где нет ни единого живого существа? Что так влечёт туда марабу? Он не спрашивал. Просто шёл следом, прячась в тенях. Преследуя армию, становишься ли её частью? Нет. Не больше чем собака, что бежит за объедками. Север холоден и неприступен. Земли бесплодны и пусты. Они проводят там год. Год, полный молчания и слепоты. Орлан ничего не чувствует. Марабу, следует полагать, тоже. Каждый возвращается в одиночестве, но Мёрдок больше никого не ищет. И имя ему — война. И имя ему — проигрыш. Если так, то птица готова проигрывать на его стороне.