Птицы

Орлан никогда не мог понять, что такого увидел марабу в этом небе. Звезды не являлись для птицы чем-то, о чем можно было мечтать, ловя их отражение зрачком. Но Камо постоянно смотрел на них. Даже сидя в одиночной камере он мог не спать ночами, стоя на носочках и пытаясь рассмотреть звёздное небо. Первое время все думали, что он ждёт того, кто вытащит его. Оказалось, этого не потребовалось. Ему не нужно было придумывать план побега — он просто был обладателем того, что поможет ему выйти на свободу, пусть и с некоторыми оговорками. Марабу стал ключевой фигурой, а затем и вовсе, подобно хамелеону, сменил свой цвет и занял позицию на той же стороне доски, где был орлан. Чувство кошмарное, когда тот, за кем ты охотился — становится твоим коллегой. Мёрдок хотел бы извиниться за все то, что делал с Камо. Да, он не был образцом хорошей птицы. На самом деле, максимально далеко от этого понятия, ровно как и сам Орлан. Но марабу вряд ли заслужил наказание от того, кто был ничуть не лучше. Судят только те, чья душа чиста. Венсдей не имел права калечить его, но и остановиться не мог, раз за разом пытаясь сокрушить марабу и выдавить его глаза, чтобы тот никогда не смог увидеть своих проклятых звёзд. В последний раз почти получилось. Врачи удивлялись тому, как Камо вообще выжил, с учётом огромного количества потерянной крови. Орлан надеялся на то, что его соперник умрёт. И одновременно боялся этого, заклиная марабу цепляться за жизнь. Потом, он начал думать, что лучше бы Камо умер. Впервые, тот посмотрел на него через несколько месяцев после операции. Мёрдок не знал как, но их поставили в пару на общие задания и сидя за столом в кафе — марабу вдруг поднял голову и посмотрел на орлана. Вообще, у Камо было несколько взглядов: оценивающий жертву или добычу, с блеском голодного зверя; скучающий и нечитаемый; лукавый, показывающий его превосходство. Скорее всего, было ещё что-то, о чем орлан мог просто не знать. Потому что основным взглядом, который он получал, — был незаинтересованный. Марабу смотрел как сквозь него, не замечая на своём пути. Скорее всего, это тоже относилась к причинам того, почему Венсдей так ненавидел своего нового напарника. Но тогда, в кафе, Орлан впервые встретился с ним глазами и понял, что Камо смотрит на него. Не сквозь, а внутрь. Разглядывая, оценивая. Было ощущение, что марабу вскрыл его и взвешивает в руках внутренности, выбирая и думая о том, что с ними делать. Мёрдок сделал вид, будто не испугался. Будто и не заметил совсем. Но ночью он впервые проснулся от кошмара, где ничего не происходило. Только он и марабу сидели молча, в совершенной тишине, пожирая друг друга взглядом. Примерно тогда он и обнаружил, что боится его. И насколько боится, настолько же желает. Сначала, Орлан путал это с чистой ненавистью, потом со страхом. Но после — всё смешалось. Птица и сама не знала, чего хочет конкретно от Камо. Но каждый раз, натыкаясь на его взгляд, Венсдей ощущал, как все глубже проваливается в пучину своего безумия. Немногим позже, правда, он поймёт, что не тонет в собственном болоте, а наоборот — его вытягивают. За все свои прожитые года, орлан не встречал бы того, кто мог так искусно залезть к нему в мозг и манипулировать его эго, ломая одним только взглядом. В скором времени Мёрдок увидел, чем конкретно являлся марабу. И тогда он действительно заглянул ему в глаза, и увидел отражение всех звёзд на небе. Но, там было ещё кое-что. Так сразу рассмотреть не удалось. Про это пришлось забыть. Казалось, что все стало только хуже. Оказалось, что все стало гораздо лучше. Орлан не мог не думать о Камо. Просыпаясь ночью, ему приходилось успокаивать себя, курить или пить. Все ночи слились в одну, бесконечной чередой янтарных глаз и жуткого страха, вперемешку с возбуждением. Мёрдок думал иногда, что просто не выдержит. Ещё неделя, месяц и он покончит с собой. Было ощущение, что его дух слабел, подчиняясь желаниям плоти, разрываясь меж двух огней. А марабу ничего не говорил. Он вообще предпочитал молчать, но только с ним. Выжидал, дожидался, ждал. Он наверняка видел и знал, что происходит с орланом. Но не собирался этому мешать или помогать. Венсдей был уверен в том, что для этой птицы это было не больше чем игра: сломается ли напарник или останется жив. Он не знал. Если раньше, его эго поддерживало уверенность в себе, то сейчас — от него ничего не осталось. Разбитой на куски, как хрупкое зеркало, оно лежало забытое и ждало, что же будет дальше. Мёрдок не выдержал на пятый месяц. Он был не просто на пределе — его нервы звенели натянутыми струнами, готовыми вот-вот порваться. Все на работе считали, что он всё ещё переживает из-за случившегося. Шутки ли, но почти все поверили в очередное нападение змей, которое кончилось такой жёсткой расправой. Врать марабу умел. А ещё, он умел смотреть из под едва прикрытых век, следя за каждым твоим действием. Куда бы ты не пошёл, то ощущал, как он смотрит и наблюдает. Впервые, чей-то взгляд ощущался настолько материально. Конечно, помимо взгляда было и ещё кое что. Орлана нельзя было назвать тем, кто страдал от недостатка секса или чужого внимания. У него никогда не было проблем с тем, чтобы снять себе кого-то на ночь. Но у него были проблемы с тем, чтобы почувствовать хоть что-то в эмоциональном плане. Самому себе он напоминал ледяную глыбу, о которую бьётся все, что пытается сломать. Оказывается, ломать было не нужно. Марабу касался его, сначала только взглядом. Потом — руками. Легко, почти незаметно. Его пальцы были прохладными, ладони тоже. Казалось, он никогда не может согреться, но это не играло роли. Орлан плавился, плавился от лёгких щелчков, рукопожатий и того, как Камо проводил указательным пальцем по его перьям на затылке. Это было самым ужасным. Мёрдок постоянно представлял, как этой же рукой марабу может пробить ему голову и выклевать ещё тёплый мозг, вытирая с губ остатки крови. А ещё, он представлял, как возьмёт Камо прямо на столе. Сначала, он расстегнет его рубашку и свяжет руки. Ему понравится этот вид. Марабу будет беспомощен и обездвижен. Несмотря на очевидную разницу в росте — Орлан был гораздо шире в плечах и обладал постоянным доступом к магическому резервуару, в отличие от Камо. Он будет наслаждаться этим видом, тем, как марабу прогнется в спине и подставит длинную шею, со следами от верёвки. Как откроет рот, чтобы что-то сказать, но с его губ сорвётся только стон Мёрдок мог практически почувствовать вкус его тела на своих губах. А ещё, он мог почувствовать то, как рука марабу проходит сквозь его кожу, разрывает мышцы и сжимается вокруг его сердца. Камо тоже не будет спешить. Он будет наблюдать за тем, как жизнь медленно уходит из глаз Орлана, но не даст ему закончить просто так. Ровно как и Венсдей будет изводить марабу, то подгоняя его к самому краю, обещая наслаждение, то вырывая его из объятий неги, отвлекая и заставляя скулить, выгибаться и разводить ноги шире, прося о большем. Камо тоже будет желать большего, сжимая его сердце и отрывая крепкими зубами лоскуты кожи, сплевывая перья. Обязательно, он начнёт с шеи. Потому что Орлан тоже начнёт с неё. Один будет пожирать чужую плоть, другой будет кусать и зализывать собственные следы, ощущая бархатный вкус крови на языке. Мёрдок будет настолько же нежен, насколько груб, вдавливая марабу в лакированную поверхность стола, заставляя смотреть себе в глаза и видя в чужих — свое отражение среди звёзд. Камо тоже будет нежен, держа его жизнь в своих руках, до самой последней минуты, пока болевой шок не убьёт Венсдея. Тяжело глотая ртом воздух, орлан пытается холодной водой смыть с себя ощущение липкого страха и тяжёлого возбуждения. Выходит отвратительно. Не только потому, что возбуждение сильнее, но и потому, что он не один в этой комнате. Так и осталось загадкой, как с его ростом марабу может передвигаться плавно за чужими спинами, словно кошка. Лилия говорила, что так ходят хищники. И если это правда, то Мёрдок самая отвратительная в мире добыча. Запуганный и возбужденный он только и ждёт того, когда зверь его пожрет, получая от этого столько же боли, сколько и удовольствия. Марабу касается его легко, проводит по линии бёдер, трогает бока. Его руки все такие же прохладные и Орлан мимолетно думает о том, сможет ли согреть их. Ещё, ему приходит в голову мысль, что голова Камо очень удобно лежит на его плечах, а зубы достаточно близко к шее, чтобы успеть за долю секунды разорвать глотку. Но марабу этого не делает, он прижимается грудью к чужой спине и издаёт странный звук, похожий на смех. Или рычание. Венсдею начинает казаться, что он совершенно свихнулся, но берет чужую руку в свою и направляет туда, где действительно нужны прикосновения. Возможно, что Орлан абсолютный эгоист. Но сейчас он точно знает, что ему нужно и хочет это получить. Свободной рукой цепляясь за раковину, Мёрдок смотрит на свое отражение и отражение марабу: как он едва трется клювом о его клюв, прихватывает губами белые перья и легко касается шеи. После — Орлан не хочет смотреть. Он чувствует, как Камо возбужден и от этого становится ещё хуже. Венсдея бросает в жар и он ещё крепче сжимает ободок раковины, ощущая лёгкую дрожь в коленях. Так позорно кончить, буквально за несколько минут, но ему не стыдно. Оторвав руку от белого мрамора, он резко хватает марабу за клюв и тянет вперёд, плечом выбивая из него дух и на несколько секунд получая полный контроль над партнёром. Прижимая его к стене и смотря снизу вверх, Мёрдок едва ли сам может понять, что именно хочет сделать. Не отпуская чужого клюва, орлан протискивает свое колено между сжатых бёдер марабу и отпускает его клюв, чтобы освободившейся рукой спуститься ниже и пальцами сжать шею. И, опять же, он не знает, что именно намерен делать; поглаживая длинный шрам большим пальцем, не решаясь посмотреть в чужие глаза. Но в Камо совершенно нет ни капли стыда: он закидывает руки орлану на плечи, притягивая ближе и обнимая, сжимая пальцами тонкий хлопок рубашки, пока сам трётся о его выставленную ногу, тяжело дыша от возбуждения. И Венсдей тоже осмелел, придвигаясь ближе, вжимая марабу в стену и контролируя его движения, заставляя оторвать взгляд — смотреть только в глаза своему партнёру. Сейчас, они оба настолько близко друг к другу, что Орлан не смог бы оторваться ни на миллиметр, наблюдая за тем, как Камо резко вздрогнул, впиваясь ногтями ему в спину и сжал своими бёдрами ногу Мёрдока, словно стараясь продлить момент удовольствия, ловя последние секунды. Оторвавшись друг от друга, они не сказали ни слова. Венсдей оставил марабу в туалете одного, позорно сбежав с надеждой на то, что этого хватит. Этих быстрых ласк, прикосновений чужих губ и рук хватит надолго. Что не придётся больше просыпаться ночью от непреодолимой жажды почувствовать его рядом с собой. Но это была ложь, о, такая отвратительно-желанная ложь. Стоило Камо вернуться, как Орлан ощутил всё то же снова: словно ненасытный зверь, напавший на след добычи, он жаждал продолжения. Возбуждение буквально захлестывало его, пробуждаясь на кончиках пальцев и отзываясь глубоко в груди, скатываясь огненным шаром вниз, заставляя сердце стучать быстрее и желать большего, большего. То, о чем раньше можно было только думать и ловить во снах — сегодня стало настолько реальным, что сводило скулы. Нет ничего хуже, чем дать желаемое, а потом забрать. Мёрдок очень надеялся, что он не один. Что марабу тоже зависим. Что он тоже дрожит под одеялом, закрывая рот рукой и ублажая себя, стараясь выбить этим все ненужные мысли из головы. Что он тоже может прокусить собственную руку во время оргазма, лишь бы не сказать вслух, не произнести то имя, которое будет обозначать полную капитуляцию в сторону своих желаний Орлан знает, что это не так. Что Камо не такой. Хуже всего то, что он совершенно не знает, какой именно марабу. Со всей этой погоней за ненавистью, а потом за собственными желаниями, Венсдей смог понять только то, каким чудовище является его напарник и ничем другим. Поэтому, он знает точно, что сегодня будет под дверями чужого дома. Он будет стучать, звонить и даже подождёт, если надо. Но, будучи голодным зверем, не успокоится, пока не получит своего.