Исповедь

Роберт, отпустив грехи очередной заблудшей овечки, вышел из исповедальни с чувством сияющей радости. Он смог отвоевать у демонов ещё одну душу. Смог показать этой милой женщине, что не стоит завидовать успехам других. Нужно совершенствовать своё тело и свой дух, тогда порок сам себя изничтожит. Он оголодает. Был поздний вечер. Народу в храме было мало: пара женщин тихо молились у двери, да и у самого алтаря стоял мужчина, задумчиво глядя на распятия. Святой отец, окинув мужскую фигуру взглядом, проникся к нему отцовским сочувствием. Так чувствует себя родитель, когда понимает, что не из-за вредности своей, не из-за дурного нрава ребёнок не справляется со своими проблемами в школе или с друзьями, а потому, что просто не понимает, за что ухватиться, по каким хлебным крошкам стоит пройтись, чтобы хоть что-то подсказало ответ. Ребёнок стоит и не знает куда себя деть: он боится пойти к взрослым, потому что думает, что те посчитают его трудности незначительными, не хочет идти к сверстникам, потому что думает, что те его обсмеют и посчитают глупым. Поэтому этот ребёнок тут и ищет совета у того, кто примет в свои объятья, не обсмеёт, поймёт и укажет решение, путь. Роберт подходит к мужчине, тихо шелестя полами сутаны. Мужчина вздрогнул и почему-то это показалось забавным. — Я напугал Вас, дитя? — сложив руки, тихо произнёс Роберт. — Простите, святой отец, — немного смущённо, отчего-то робея, произнёс мужчина. — Не заметил, как вы подошли. Роберт покачал головой, давая понять, что маленькое недоразумение осталось в прошлом. Он подошёл к нему не просто так — чтобы помочь. Священнослужитель положил ладонь на плечо мужчины, желая пригласить присесть на скамью рядом. Однако, видя потерянный, какой-то обречённый отблеск в светлых глазах собеседника, жестом указал на исповедальню. — Вам это нужно, — похлопав по плечу, произнёс он с тёплой улыбкой. Этой обречённой душе нужно было немного ласки и заботы, что бы у него там не случилось. Он жаждал это ощущение: тепла, безопасности, тихого Эдема. — Святой отец, я никогда не исповедовался, да и не знаю, как это делается, — честно признался он, зарываясь ладонью в волосы на макушке. Роберт услышал приглушённый удар — с той стороны мужчина резко откинул голову назад, ударяясь затылком о стенку исповедальни. — Я не верю в бога, святой отец. Слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Роберт тяжело вздохнул. Что же случилось у мужчины такого, что он решился прийти просить помощи к тому, в кого не верит? Кому не доверяет свою душу? После некоторого колебания мужчина продолжил. — Просто…— видно, что слова ему давались с трудом. Он взвешивал каждое предложение, решая, донесёт ли оно его мысль верно или исказит. — Просто я не понимаю, если есть все эти божества, то почему они не могут поразить одной из своих кар негодяев? Роберт вздрогнул всем телом. Волны сладострастия окатили его, стоило лишь вспомнить голос Грешника. Его жаркий шёпот. «Прости меня, Господь», — пронеслось в голове у святого отца. — Четыре жертвы и ни одной зацепки, понимаете? — так же с жаром зашептал мужчина. — Он уходит, будто эти жертвы сами решили себя прикончить таким извращённым способом… «Детектив», — озарила догадка Роберта. Снова Роберт слушал сына своего, но не слышал. Он отвечал своему Авелю, но мыслями был с Каином. Каин — первый грешник, проливший кровь брата своего. Его, Роберта, Каин тоже проливает кровь братьев и сестёр своих. Авель — первый мученик, первая жертва от руки человека. Его Авель — жертва последствий пролитой Каином крови. Роберт хотел бы помочь, но не может. Не потому, что не знает, кто такой Каин, и не потому, что боится, что больше никогда не сможет услышать его голос... Его голос в полумраке. Завораживающий, подчиняющий. От дьявольского очарования легко отречься, если слышать глас ангельский. Его речь пылает праведным гневом, он не понимает, почему происходит всё так и не иначе. Его, Авеля, не устраивает такой порядок вещей. Он как ангел с пылающим мечом у ворот Эдема. Святого отца вновь одолевает сильное желание, но в этот раз защитить и укрыть божье создание. Заключить в свои объятья и дать отдохнуть. Спрятать от всех невзгод, снять с его плеч это тяжёлое бремя. Не понимает, что вновь влечёт плотское желание, дьявольское желание искусителя к этому чистому агнцу. Желание коснуться своими, далеко уже не непорочными руками, заблудшей, потерянной души. Желание шептать о божьем спасении, пока пальцы будут перебирать пряди слегка вьющихся волос. Губам чертить спасительные знаки на грубоватой коже Авеля… — Даже как-то легче стало… — закончив, с улыбкой произносит Детектив. — Святой отец, я не верю в Господа Бога, но я верю в Вас. В нашу беседу. Роберта как громом поразило. — Мы можем беседовать, сын мой, когда Вам будет тяжко нести груз свой. Я разделю его с Вами, а через меня и Господь поможет Вам, — спокойно ответил Роберт, чувствуя, как от улыбки ангела исповедальню озаряют лучи света. Господь вновь испытывает его тело и душу. — Тогда, мы ещё встретимся, святой отец… И, кажется, Роберт проигрывает свою душу демонам во мраке.