Cagan sketching story

      — Да, что с тобой не так!.. — комнату наполнил крик, полный отчаяния, злости и толики надежды на то, что кто-нибудь прямо сейчас сможет дать ответ на этот вопрос.       Вот только в комнате больше никого не было.       А вопрос даже и с отсутствующим эхо, казалось, продолжал звучать, отлетая от стен, словно пытаясь найти выход из небольшого помещения, словно желая пробиться сквозь эти стены в самый низ — в «преисподнюю» — туда, где в одинокой камере сидел источник возникновения этого вопроса, этих криков ярости и отчаяния, этой надежды… Надежды на…       — На что? На что, Карл, ты надеешься? Хорошо, хоть признаешь, что с тобой что-то не так. Ведь, как говорится, признать проблему — значит, начать от неё излечиваться. А от этой ненормальности, поверь, тебе излечиться точно бы стоило.       Карл мерил комнату шагами, слушая своего собеседника и ловя себя на мысли, что, несмотря на всю серьёзность проблемы, он не особо-то и хочет от неё «лечиться».       — Будто тебе мало всех тех уже существующих отличий от окружающих. Во всей общине ты единственный ребёнок — да-да, не спорь, все они до сих пор считают тебя именно ребенком. Ты лишился глаза, и уж прости, но кое-кто прав насчет того, что твоя чёрная пустая глазница — портал в преисподнюю. Твой отец — лидер с сомнительной репутацией, что делает тебя всегда «мишенью», ты всегда в центре внимания. Разумеется, не такого, какого тебе бы хотелось. Ты был и останешься шерифским сынком. Без глаза.       Бросив взгляд в зеркало, чуть было не пострадавшее от швыряния в стену самых разных вещей, Карл в очередной раз с отвращением отвернулся. Карл уже научился забывать о том, как он выглядит после ранения. Но научился он именно забывать этот факт, а не жить с ним, приняв его.       — Девчонки. Заметь, что даже имея это увечие, с которым тебя можно было бы отправить прямиком в цирк уродцев, ты сумел-таки подцепить девчонку! Да еще какую! Такие, как Энид, на дороге не валяются. Не в этом изуродованном мертвецами мире, точно тебе говорю! И что делаешь ты? Давай-ка вспомним!       Ах, да! Внезапно… Ладно-ладно. Не внезапно, так и быть, я приму в расчёт твои бесконечно долгие самокопания, от которых меня начало уже даже подташнивать.       Так вот, бесконечно копаясь в себе, вместо того, чтобы наконец вступить в нормальные отношения — если ты понимаешь о чём я, чёртов девственник — с этой красоткой Энид, ты (нет, ну вот мне так и хочется сказать ВНЕЗАПНО!) осознаешь себя как гея.       Карл вздрогнул от этого «обвинения», как от пощёчины. Ведь он и сам ещё не успел до конца принять этот факт. Хотя по какой-то причине сделать это было намного легче, чем факт своего уродства.       — Гей в мире зомби-апокалипсиса! Молодец. Ты выбрал самое лучшее время. Учитывая, что ты и в самом обычном мире вряд ли смог отыскать себе пару, то тут даже страшно представить твои шансы!       Равно как и разочарование отца, Мишон, да и всех взрослых, которые хоть пока и смотрят на тебя как на ребёнка, но прекрасно знают кто их будущее, кто будет тем самым Адамом, продолжившим род человеческий.       Очень хочу посмотреть на их реакцию, когда всем станет известно, что весь их новый мир накрылся, потому что чертову «Адаму» совершенно не нравится его новоиспеченная и влюбленная в него по уши «Ева».       Карл каждый день собирался поговорить с отцом или Мишон, но совершенно не знал как о таком сказать. Ведь он действительно ощущал на себе «бремя продолжателя нового мира».       — Ну, да бог с ним. Старички у нас тут тоже не промах, быстро бы открыли производство новых Адамчиков и Евочек тебе на замену. Вернёмся к главной проблеме. Геи. Ты знаешь, я никогда и ничего не имел против этих меньшинств. Но... МЕНЬШИНСТВ, слышишь?       Но, о чудо! В Александрии и Хилтопе на твою удачу есть по одному представителю! И это была бы действительно удача для тебя, да? Но ты же у нас не такой как все! Чёртов инопланетянин! Даже ходячие и всякие свихнувшиеся в этом новом мире люди мне понятнее тебя, Карл. Ведь и Иисус с Ароном тебе не подходят! Нам же и тут надо повыбирать, покопаться!..       Карл внутренне напрягся, прекрасно зная, куда ведётся весь этот разговор. Зная, что прозвучавшие доводы будут неоспоримы и снова не позволят Карлу наконец пойти и признаться во всём. В своей ориентации. В своих чувствах.       — И, о, бинго! Выбор сделан! Сделан, да. На человека, который, если узнает о твоих чувствах и о том, что ты вытворяешь с собой по ночам, представляя его…       Карл мигом покраснел и опустил взгляд от прозвучавших слов всезнающего собеседника и от образов, тут же возникших перед взором.       — Так вот, он убьёт тебя, даже сидя за решеткой своей камеры. Придет во сне, будь уверен. Придёт, отыщет свою биту и размажет твои мозги по стенам этой комнаты.       Карл поморщился. Вовсе не такой реакции он ожидает от человека, сидящего в подвале их дома.       — Ах, да, как тебе такая «деталь». Камера. Ты же, Карл, у нас особенный (чертов фрик! Инопланетянин, ей богу!), тебе же нужно было влюбиться не в простого представителя мужского пола, нет. В убийцу. В убийцу твоих друзей. В человека, размазавшего их мозги по дороге на той чёртовой поляне. В человека, унизившего твоего отца, лишившего Мэгги самого дорогого ей человека. Убийцу, повинного в таком количестве искалеченных судеб, что страшно представить…       В человека, годящегося тебе в отцы. В отцы, Карл!!!       — И после этого ты будешь ходить по дому, по улицам, смотреть людям в глаза и мысленно себя успокаивать, что всё в порядке? Что всё происходящее с тобой — это нормально?? Что они непременно все тебя поймут (особенно отец!!), а Ниган, узнав, что ты гей, сразу сменит ориентацию, возьмёт тебя замуж??? И отцу на этой почве придётся — что? — отпустить Нигана и стать примерным тестем? Или ты устроишь Нигану побег? И вы будете жить где-то в шалаше, в окружении ходячих, недолго, но счастливо??? Ну? Ответь же мне? Ответь!       Карл закрыл уши, но голос собеседника эхом продолжал греметь, сносить все доводы и оправдания, продолжал раздаваться, но не разбивался о стены комнаты.       Ведь его собеседник, его обвинитель, тот, кто будет самым главным противником на пути к тому счастью, которого так отчаянно желал Карл... От этого человека не возможно было убежать, его невозможно было заставить замолчать.       Ведь этот собеседник, называющий Карла фриком и инопланетянином, был он сам. Его чёртов внутренний голос...

— ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, С ТОБОЙ НЕ ТАК, КАРЛ?!