Репетитор - киллер Реборн 2: Конфликт Колец и Битва за Корону

POV Хаято: - Ребята! Заканчивайте свои композиции и готовьте работы на проверку! – Отдала «команду» преподаватель искусств. - И на кой чёрт надо было устраивать урок «Абстракционизма»? – Проворчал я себе под нос, но так, чтобы меня услышала сидящая по левую руку от меня Юки. - Да ладно тебе, Гокудера. – Пожала плечами шатенка. – Всё лучше, чем анатомию, которую ты так терпеть не можешь. Или же ты бы предпочёл срисовывать Ямамото или ещё кого из наших мальчишек? – Насмешливо фыркнула Акияма, завершая работу последними мазками краски. - Я был бы на Седьмом Небе от счастья, если бы этого урока у нас не было вовсе. - Тогда было бы не так забавно наблюдать за попытками Ямамото нормально позировать, пока его стебёт Ши - тян. – Хихикнула Юки, кивая в сторону шуточно спорящих Ямамото и Ёшикавы. Я едва успел подавить смех, но всё же прыснул в кулак. - Ладно, ты права. Ради такого и впрямь можно потерпеть ничего не несущие в себе лекции училки. - Чем тебе так Хаттори - сенсей не угодила? - Больно болтливая. Уже уши от неё вянут. На этом наш весьма «содержательны» разговор был прерван очередным возгласом учителя, что уже выставила оценки за наши «шедевры». Не знаю, можно ли назвать шедевром какую - то абракадабру из всех видов красного и розового, но главное, что это НЕМЫСЛИМЫМ мне образом потянуло на пятёрку. «Сомнительно как - то» Ну, да чёрт с ним! Вскоре прозвенел звонок с последнего урока, и мы все стали собираться домой. Вспомнив, что у нас с Юки был запланирован «урок музыки» после школы, я поймал девушку на выходе из класса. - Ты же помнишь, что у нас были планы? – Намекнул я шатенке, словив вопросительный взгляд Шизуко, что стояла рядом с Юки. - У «нас»? – Подозрительно сощурив синие глаза, посмотрела на нас Ёшикава. - Ах, да! Забыла тебе сказать! – Неловко почесала затылок Акияма. – Гокудера обещал научить меня игре на пианино. - Ты играешь на пианино? – Удивлённо вскинув брови, спросила брюнетка. – Вот уж не ожидала, что такой взрывоопасный человек, как ты, ценит классическую музыку. - Видимо, Мэй не рассказала о моём благородном происхождении и таланте к музыке. – Самодовольно фыркнул я, но потом продолжил: - Играю. И не только на клавишных. - Он очень красиво играет, Ши-тян! – Восхищённо хлопнула в ладоши Акияма, удивив, точнее, ошарашив лучшую подругу. – Уверена, если бы вы играли в дуэте, получилось бы просто прекрасно! - В смысле? – Непонимающе посмотрел я на шатенку. - В прямом! – Акияма горделиво скрестила руки на груди. – Ши - тян превосходно играет на скрипке, так что конкурентка она тебе, ох, какая достойная! - Она - то? – Пришла моя очередь терять челюсть. «Чтобы баскетболистка, да ещё и скрипачка в одном лице? Она, должно быть, шутит!» - Подумалось мне, и я тут же поднял взгляд на смутившуюся Шизуко. Судя по её нервной улыбке, это правда. - Серьёзно? – Подозрительно вопрошаю я, не отводя взгляда от глаз спортсменки. В ответ усталый вздох и положительный кивок. - Ну, и кто из нас должен больше удивляться пристрастию к классике? – Нервно усмехнулся я, пытаясь переварить всё услышанное. - И, правда. – Хмыкнула Шизуко. – Ладно. Я так понимаю, сегодня мне тебя не ждать? – Обратилась к подруге брюнетка. - Ага. – Кивнула Юки. – Но мы же встретимся в парке на выходных, правда? – С надеждой взглянула Акияма на Ёшикаву. Брюнетка как - то грустно (?!) улыбнулась и, потрепав подругу по волосам, тихим, на моё удивление, подавленным голосом ответила: - Не знаю… - У неё снова это… Ну… Того? – Внезапно побледнев, спросила Акияма. - Да. – Теперь уже нахмурилась Шизуко. – Поэтому я не знаю, удастся ли мне сбежать… Юки резко схватила баскетболистку за руки. - Ты же позвонишь мне, как придёшь домой? – Юки посмотрела на подругу полными беспокойством глазами. - Обязательно. - Точно? - Точно. – Хмыкнула Шизуко и, аккуратно вытянув ладонь, помахала нам на прощание. – Увидимся в понедельник. Юки проводила подругу напряжённым взглядом, я же вопросительно переводил взгляд с одной на другую. «Что за гнетущая атмосфера?» - … Что это было? – Спрашиваю я девушку, но та словно из реальности выпала, потому я начал трясти её за плечо. – Акияма! - А? – Захлопала фиолетовыми глазками Юки, поворачиваясь ко мне лицом. – Гокудера? Ты что - то говорил? - Я спросил, что это только что было. – Повторил я свои слова без тени раздражения. Скорее с долей беспокойства. – Ты её как - будто на плаху провожала… Мне даже не по себе стало. - Это… Просто… - Девушка занервничала, не зная, что ответить. Тут я уже напрягся сильнее. Чтобы красноречивая, до ужаса прямолинейная и острая на язык Акияма не знала, что сказать, то бледнея, то синея от ужаса и испуга. Чего она так боится? Почему не может также как обычно, легко и без задней мысли ответить на вопрос? Что её пугает? - Акияма… - Напряжённо обратился я к девушке, а, заметив, как она вздрогнула, сильнее нахмурился. – Что всё это значит? - Я… Не думаю, что имею права говорить тебе об этом… - Мрачно опустила голову Юки, теребя края школьного кардигана. - Это как-то связано с Ёшикавой? – Осторожно спрашиваю, на что получаю запоздалый, но кивок головой. – Возможно ли, что это как - то связано с её семьёй? – Говорю первое, что пришло в голову после анализа их короткого разговора. Замечаю, как плечи шатенки резко дёргаются, словно от испуга, а голова опускается ещё ниже. В яблочко. - У неё плохие отношения с родителями? – Снова осторожно интересуюсь, хотя мысленно уже успел дать себе смачный подзатыльник за столь некорректный вопрос, надеясь, что её это не задело. - … С мамой… - Спустя минуту молчания, со вздохом ответила Акияма. – Её отец умер где-то шесть лет назад… С тех пор и её отношения с матерью испортились… - И как это связано? – Непонимающе вкинул я брови. – Разве не абсурдно, что из-за общей трагедии их отношения усугубились? Снова мысленно даю себе подзатыльник. «Мои отношения с отцом и сестрой тоже окончательно испортились после смерти мамы» - Одёргиваю себя, невольно проведя параллель между своей ситуацией и ситуацией Ёшикавы. – «В этом мы с ней схожи» - Я не знаю, как тебе объяснить… - Вздохнула Акияма, устало откинувшись спиной о фонарный столб (мы уже успели надеть верхнюю одежду и отойти на приличное от школы расстояние). - Попробуй… Не знаю, откуда во мне столько участия по отношению к этим двум особам. Может быть, всё дело в том, что с жизнями этих двух девушек я могу провести параллель? С Акиямой нас связывает одна и та же трагедия: мы оба рано лишились матерей. С Ёшикавой сложная семейная ситуация: напряжённые отношения с близкими по крови родственниками. Возможно причина в этом… По крайней мере, это самое очевидное. - Мама Шизуко… - Начала Юки. – Родила её не потому, что хотела, а потому что этого хотел отец Шизуко… - То есть, она пошла на поводу у желания мужа? - Да… И потому, как таковой привязанности к дочери – тобишь Шизуко – она не испытывала, но старалась быть ей хорошей матерью, чтобы оправдать надежды и мечты супруга о прочной и дружной семьей, которую он так хотел. Отец Шизуко был музыкантом – скрипачом, если быть точнее. Оттуда и тяга Ши - тян к классической музыке. - Отец привил ещё в раннем детстве? - Ага… - Вздохнула с грустной улыбкой девушка, видимо вспоминая то счастливое время. – Мы были детьми и потому не видели различий в отношении моей мамы ко мне и в отношении матери Шизуко к ней самой. А различия были. И видимы… Но отец Шизуко этого не замечал, увлечённый её воспитанием и уверенный в том, что у него действительно крепкая и любящая семья. - А потом он погиб… - Да. – Юки вздрогнула. – Они с Шизуко ехали на её соревнования и в итоге попали в ДТП. Отец Шизуко умер, ей же удалось выжить и… В смерти мужа мать Шизуко винила именно её. Мол, если бы она занималась только музыкой, как изначально хотел её отец, он бы не умер. - Но это же бред! – Не выдержав, прокричал я. – Обвинять ребёнка в ДТП! Это абсурд! - Мы это понимаем… - Тихо просипела Акияма. – А мать Шизуко – нет. Поэтому подумай: как безумно влюблённая женщина может относиться к своему ребёнку, которого считает виноватым во всех своих бедах? И тут меня пробил озноб. Губы предательски задрожали, в голове проскользнул лишь один возможный ответ на вопрос с подвохом. С моих дрожащих губ неосознанно слетело: - Избиения? - Да… - Сжала ладони в кулаки шатенка. – Это причина, по которой Шизуко носит закрытую одежду даже в жару – её тело почти полностью покрыто шрамами, оставленными ей матерью. Несколько лет назад из-за нервного срыва после очередного избиения Шизуко даже... – Юки вздрогнула от вспомнившегося ей ужаса. - Попыталась свести счёты с жизнью?.. Девушка мрачно кивнула. - Её тогда спасла Мэй… Мы нашли её в женском туалете… Всю в крови… - Заскрежетала зубами Юки. – Мэй даже предлагала помочь Шизуко с лишением её матери родительских прав, но она отказалась. - Почему?! – Искренне удивился я. - «Это мой дом, в котором я родилась и выросла, где было много счастья и много боли. Оставь я его в руках матери – предам память об отце, что оставил после себя комнаты, наполненные его музыкой, нотами, дорогими сердцу симфониями. Я не могу уйти, зная, что от безумия мама всё это разрушит, выбросит или продаст, лишь бы купить пачку сигарет и бутылку алкоголя…» - На одном выдохе произнесла Акияма. – Так мне ответила Шизуко, когда я стала уговаривать её принять помощь Мэй. Её отец не составлял завещания ведь был ещё молод, не подозревал, что так быстро умрёт, что Шизуко будет так сложно… А это значит… - А это значит, что Шизуко вторая после матери претендентка на наследство… - Шизуко только прописана в доме, а значит, она иждивенец своей матери, хотя живут они за счёт Шизуко. – Поймав мой вопросительный взгляд, Акияма ответила: - Мать Шизуко почти не работает, а если и получает что - то, то пропивает, так что живут они в основном на зарплату Шизуко с подработки и на её гонорары с соревнований и чемпионатов. - То есть, мать её эксплуатирует? - Не совсем… Шизуко боится, что как только у матери кончатся свои деньги, она начнёт продавать отцовское имущество и тратить его деньги. Поэтому Шизуко, чтобы мать не трогала вещей её отца, работает и отдаёт ей 70% своего «заработка». - Это жестоко… - Зато работает. – Мрачно пробормотала Юки. – Я только боюсь, что Шизуко снова не выдержит… - Ладони девушки задрожали. – Что снова сломается, но теперь уже без возможности восстановиться… Руки сами потянулись к тонкому стройному стану одноклассницы, прикрытым зимним пальто, обвиваясь вокруг её тела и прижимая её ко мне. Почувствовав, как та от неожиданности вздрогнула, я провёл ладонью по её спине, словно успокаивая. - Не сломается, если рядом будут те, кто её всегда починит. – Произнёс я, ощущая, как Акияма доверчиво сжала ладошками ткань моей куртки. – Так что лучше будь наготове, чтобы если что придти ей на помощь. И мы поможем. - Только вы с Мэй. – Вдруг отрезала Юки. - Что? – Непонимающе нахмурился я, заглядывая в лицо девушки. - Шизуко ненавидит, когда её жалеют… Поэтому не говори больше никому… Пока она сама не захочет… - Но… - Не надо. – Помотала головой Акияма и, выдавив из себя улыбку, сказала: - Пойдём? Мы что - то задержались с этими разговорами. – И, не дожидаясь моего ответа, девушка пошагала в сторону. Оставшаяся дорога до дома прошла в молчании…

***

Дома у Гокудеры. POV Автор: После весьма содержательного, но неприятного и долгого разговора подростки - таки добрались до дома Гокудеры, что находился по соседству с домом семьи Акияма. Пройдя в прихожую и закрыв за собой дверь, парень и девушка прошли внутрь, спрятав верхнюю одежду в гардероб. Хаято уже привычно прошёл на кухню, решив приготовить закуски и напитки, чтобы, если вдруг они проголодаются во время «урока», можно было немного перекусить и продолжить. Визиты Юки к подрывнику нельзя назвать частыми, но за это время Гокудера заимел привычку готовить закуски, состоящие из пары сладких булочек и сэндвичей, преподнося к ним чай, кофе или соки. Сам Хаято не наблюдал за собой такой привычки «списывая» это на банальное гостеприимство, ибо, несмотря на их с Юки специфическое общение, неуважение к девушке пепельноволосый не питал, прекрасно понимая, что как раз - таки наоборот – она равная ему. Раньше ни с кем из девушек, кроме Мэй, Хаято не общался. Мог резко выражаться, если они его бесили, пресекал любые «поползновения» в свою сторону, обрывая их скрытые намерения на корню. Так что речи о дружбе с другими девушками не шло. Однако, умных девушек Хаято ценил, в некотором смысле прощая им их недостатки. Например, если рассматривать их с Мэй отношения, то это дружба, пройденная сквозь года и невзгоды. Первое время Гокудере было очень сложно общаться с маленькой принцессой. Оно и понятно: замкнутая и недоверчивая по отношению к социуму, одиночка и тихоня, но при этом очень своенравная, хотя и умело скрывает это за холодностью, а порой и безразличием ко всему происходящему вокруг. Однако, ещё в раннем детстве Мэй была необычайно умна, в чём и сошлась с Хаято, у которого характер тоже далеко не покладистый. Но в этом были свои плюсы: Хаято со временем научился более терпимо и менее агрессивно реагировать на «внешние раздражители», а Мэй наоборот – снова начала ценить общение и считаться с чувствами чужих людей. С Юки всё примерно также. Характер у Акиямы, как выяснилось, тоже не сахарок. На первый взгляд очень спокойная, тихая и неразговорчивая девушка, оказалась прямолинейной, уверенной в себе, своих талантах и знаниях, но при этом не имеющая завышенной самооценки или же ЧСВ. Умная, талантливая, креативная и добрая, но вместе с тем далеко не рохля, умеющая постоять за себя и своих близких. А уж чего только стоит её острый язык и саркастичные шутки, которыми она всегда приправляет их общение с Гокудерой. Сколько нервных клеток она ему сгубила – парень уже со счёта сбился. «Зато не скучно!» - Думал про себя Хаято, анализируя всю эту ситуация и неся в гостиную поднос с закусками. Заметив в проходе гостиной Хаято с подносом на перевес, Юки немного оживилась и сказала: - А у меня тоже кое - что есть! – С этими словами шатенка достала из школьной сумки четыре пачки сладкого пудинга и две упаковки в зефирками. - Так ты всё-таки сладкоежка? – Хмыкнул Гокудера, поставив на стол поднос, на котором лежали две булочки с начинкой из сладких бобов, два сэндвича с курицей и две чашки: одна с кофе, другая с чёрным яблочным чаем – любимый чай Юки. - Откуда у тебя этот чай?! – Принюхавшись, спросила Акияма, тут же схватив в свои загребущие ручонки чашку с невероятно ароматным и сладким напитком. Сделав глоток, девушка блаженно прикрыла свои аметистовые глаза, приложив одну ладонь к щеке: – Ах ~ Словно чашка кофе с утрица пораньше ~ Обожаю! - Буду иметь в виду. – Усмехнулся пепельноволосый, сделав в голове пометку: «Она и, правда, любит этот чай». «С каких пор меня это волнует?» - Раздражённо подумал юноша, но мысль тут же развеялась, когда он краем глаза взглянул на довольную подругу. – «По крайней мере, мрачность сошла на нет». Глядя на то, как Акияма кладёт в горячий чай зефирки, что тут же растворились в чашке, а затем довольно отпивает своё творение из чашки, спросил: - А не слипнется? - Не - а~ - Всё также довольно пропела шатенка, смакуя, ну, очень сладкий вкус чая. СЛАДКОГО чая с ТРЕМЯ ложками сахара и ЧЕТЫРЬМЯ растворившимися в нём сладкими зефирками. «Как она себе ещё кариес не заработала???» - Недоумевал Гокудера, делая глоток кофе из своей чашки, но потом лишь вздохнул и, поставив чашку на крышку пианино, размял пальцы, начиная играть на клавишах инструмента простую, но красивую мелодию. Решил размять пальцы, прежде чем учить подругу игре на этом прекрасном инструменте. Юки, заслышав тихую игру парня, тут же навострила ушки и, не открывая глаз, продолжила слушать прекрасную игру Гокудеры. Девушке не нужно было смотреть на игру своего одноклассника, чтобы понять, как он красив, когда едва покачивается в такт движениям своих рук, бегающих по клавишам пианино то в одну в сторону, то в другую. Увидев, эту картину однажды, она запомнила её в мельчайших деталях, теперь же наслаждаясь именно его игрой, а не образом, в который влюбиться девушка любого возраста. «Как он только умудряется быть идеальным почти во всём?» - Не раз задавалась она вопросом, хотя ответ до безобразия банален. Это же Хаято. Тот самый Гокудера Хаято, о котором ей рассказывала Мэй. Человек, удостоившийся определённого местечка в холодном и закрытом для других сердце юной принцессы. Её лучший друг, её верный вассал, её брат по духу и мафиозной крови. Мэй мало о ком могла так тепло откликаться, так что подрывник заинтересовал до ужаса любопытную Юки ещё тогда, когда она знала его только из уст своей подруги. Миядзаки описывала его, как невероятно умного и талантливого человека, пускай и с весьма непростым характером и железными принципами. И ведь ни разу не приукрасила. Вот он – живое тому подтверждение. Умный, талантливый, резкий и дерзкий, но вместе с тем самоотверженный и храбрый (временами безрассудный) красавец итальянец, покоривший сердца одноклассниц - японок. Похоже, его звание Урагана молодого Вонголы себя оправдывало: не только характером и предрасположенностью к этому пламени (как утверждала Мэй), но ещё и тем, как шумно и жестоко он перевернул весь мир Юки с ног на голову. Он ураганом ворвался в её жизнь, видимо, даже не думая исчезать. Но она никогда не признается, что не отпустит его. Вскоре игра Гокудеры прекратилась, и он в ожидании взглянул на подругу. Та, расценив это как «приглашение» начать урок, поставила опустевшую кружку из - под чая и прошла к пианино, за которым сидел Хранитель Урагана. Хаято аккуратно (!) взял Юки за запястье и усадил рядом с собой так, чтобы ему было удобно придерживать её за обе руки из - за спины. Положив руки девушки на нужные клавиши, Гокудера спросил: - Ноты читать умеешь? - Ши - тян, когда мне стало любопытно, научила. Думаю, мне не составит труда их прочесть. – Ответила Юки, глядя на то, как Хаято ставит на специальный выступ нотные тетради, которые Акияма ещё несколько недель назад успела изрисовать разными цветочками и узорами, чем изрядно потрепала парню нервы. Но потом он только смирился с творчеством подруги. - Тогда сейчас сыграю вместе с тобой так, чтобы ты в точности запомнила, как и куда надо переставлять пальцы и руки – на случай если запутаешься в нотах, то хотя бы будешь знать, по каким клавишам надо играть. – Объяснил Хаято. – Потом попробуешь сыграть сама. - Поняла. – Согласно кивнула Акияма, позволяя парню собой руководить. Горячие и немного мозолистые пальцы итальянца мягко легли поверх её ладоней, обхватывая так, чтобы её руками можно было играть. Сам Гокудера невольно подметил, что у Юки невероятно тонкие запястья и худые длинные пальцы. Ладонь её была чуть меньше, чем у него, но в ширину казалась такой худой, что парень невольно испугался, не больна ли она анорексией. Однако фигура её была стройной, худыми и тонкими были лишь руки. На указательном и среднем пальцах Акиямы Хаято подметил небольшие писательские мозоли и не до конца сошедшие следы краски. Очнувшись от секундного наваждения, Хаято стал играть по клавишам её пальцами, краем глаза наблюдая за одноклассницей. Юки была погружена в игру, она внимательно бегала глазами по своим рукам, которыми юноша умело управлял, не замечая внимания со стороны своего «учителя». Сам он был увлечён ею, играя по клавишам на автомате. В голове у пепельноволосого невольно проскользнула мысль о том, что вот так сидеть рядом с ней, слышать запах её цветочного шампуня и чувствовать под своими ладонями её тёплые ладони с изящными тонкими пальцами и аккуратно стриженными ноготками на них, ощущать мягкость и едва заметные щекотные покалывания её шоколадных волос, очень приятно. Так тихо, мирно, спокойно… Нормально ли это для него?