Оказывается, я сумасшедший.

Встретившись с разгневанным Лу Чжэнфэй, Чэнь Цяньцин мог только вздохнуть и прыгнуть в могилу, которую он выкопал для себя: «Мне плохо». Лу Чжэнфэй поставил табуретку и поднял Чэнь Цяньцина на руки. Чэнь Цяньцин раньше этого не чувствовал, но теперь ему пришлось вздохнуть с завистью от огромной силы Лу Чжэнфэя, он на самом деле мог поднять человека, который весил более 60 килограммов без каких-либо жалоб! Лу Чжэнфэй молчал, когда относил Чэнь Цяньцина от комнаты с фортепиано до его спальни. Когда дело доходит до этого, даже дурак будет знать, что хочет сделать Лу Чжэнфэй. Более того, он также делал такие вещи в прошлом - да, он однажды принес Чэнь Цяньцина в свою кровать почти таким же образом, чтобы показать ему урок. К сожалению, в настоящее время он был тем, кого несли. Кровать была очень мягкой, а также очень большой. Бросок на кровать не сделал больно Чэнь Цяньцину, он просто почувствовал головокружение от удара. Но самая большая проблема теперь заключалась не в том, болела ли у него голова или нет, он должен был быстро придумать, как он собирается успокоить Лу Чжэнфэя теперь, когда его поглотил гнев. Чэнь Цяньцин начал: «Лу Чжэнфэй, ты действительно хочешь так обращаться со мной?» Похоже, Лу Чжэнфэй вообще не слышал его. Для Лу Чжэнфэя отказ Чэнь Цяньцина играть на фортепиано означал, что Чэнь Цяньцин только что отказался идти на компромисс с ним, независимо от того, как сильно Чэнь Цяньцин пытался убедить его своими сладкими словами, ничто уже не поможет. Чэнь Цяньцин знал, что если бы он действительно отказался играть на фортепиано для него сегодня, его задница действительно оказалась бы на пути к страданиям. Взглянув на Лу Чжэнфэя, глаза которого кипели от злости, он вздохнул: «Пойдем в комнату с фортепиано». Лу Чжэнфэй замер, как жестокий лев, которому принудительно закинули удавку на шею. Наконец, успокоившись, он сказал: «Ты готов играть?» Чэнь Цяньцин в ответ на его вопрос просто угукнул. Лу Чжэнфэй фактически потерял ход своих мыслей. Он наклонился и поднял Чэнь Цяньцина, направляясь обратно в комнату с фортепиано, - очевидно, он действительно очень хотел услышать, как Чэнь Цяньцин играет. Чэнь Цяньцин сидел перед фортепиано. Он повернулся, чтобы посмотреть на ничего не выражающего Лу Чжэнфэя, чьи глаза были полны ожидания, и после вздоха он поднял руки… Прозвучали звуки фортепиано, но выражение лица Лу Чжэнфэя стало еще более безмолвным. Через некоторое время он спросил: «Что ты делаешь?» Чэнь Цяньцин выглядел невинно: «Игра на фортепиано». Лу Чжэнфэй: «…… Я знаю, но во что ты играешь?» Чэнь Цяньцин остановился и погладил нетронутые белые клавиши на пианино кончиками пальцев: «Twinkle Twinkle Little Star». - Да, верно, Чэнь Цяньцин знал только, как играть одну песню, и это была …… «Мерцай, мерцай маленькая звезда». Лу Чжэнфэй: «……» Видя, что Лу Чжэнфэй не собирался отвечать ему, Чэнь Цяньцин думал, что тот пойдет на компромисс. Он вздохнул с облегчением, но увидел, как Лу Чжэнфэй с пустым лицом приближается к нему и снова перекинул его через плечо. Чэнь Цяньцин: «……» - Можем ли мы это обсудить? Если это будет происходить каждый раз, его вырвет. Чэнь Цяньцин, чей живот уже начинал болеть от ударов о плечо Лу Чжэнфэя, снова был брошен на большую кровать Лу Чжэнфэя. С наклоненной головой Чэнь Цяньцин посмотрел на Лу Чжэнфэя, который покрывал поцелуями его шею. Беспомощно, он сказал: «Лу Чжэнфэй, я играл на фортепиано, если ты настоящий мужчина, ты не должен отказываться от своих слов». - Лу Чжэнфэй даже не обратил на него внимания. Он мягко покусывал мочку уха Чэнь Цяньцина и смутно сказал: «Когда я пообещал не спать с тобой?» Действия Лу Чжэнфэя заставили тело Чэнь Цяньцина задрожать. Эти двое уже были вместе в течение некоторого времени, можно сказать, что Лу Чжэнфэй был очень хорошо знаком с тем, как пробудить желание Чэнь Цяньцина, - однако сейчас добавилсь дополнительное требование: Чэнь Цяньцин должен избегать смотреть на лицо Лу Чжэнфэя. Изначально Чэнь Цяньцин слегка отреагировал на него, но когда он посмотрел и увидел хмурое лицо Лу Чжэнфэя, он снова разочарованно засох. Все люди были созданиями своих телесных ощущений, но это тонкое чувство уже превратилось в кучу мурашек к тому времени, когда Чэнь Цяньцин пришел в себя. Чэнь Цяньцин молча наблюдал, как Лу Чжэнфэй работает над его телом, и спустя долгое время он предложил: «Закрой шторы». Лу Чжэнфэй резко остановился: «Что ты имеешь в виду?» Чэнь Цяньцин действительно хотел честно сказать ему, что он не может смотреть на свое лицо и что, возможно, все улучшится, если он ничего не увидит, но он знал, что Лу Чжэнфэй определенно впадет в ярость, если он когда-нибудь скажет Это. Таким образом, он попытался подать ему новость более тонким способом: «Заниматься сексом среди бела дня неуместно». Лу Чжэнфэй с подозрением посмотрел на Чэнь Цяньцина, но все еще встал, чтобы закрыть шторы. Шторы были очень толстыми, поэтому, хотя было еще рано, комната потемнела после того, как их закрыли. Чэнь Цяньцин наблюдал, как Лу Чжэнфэй забрался на кровать и потянулся, чтобы выключить лампу. Лу Чжэнфэй вытянул руку и спросил: «Чэнь Цяньцин, что ты планируешь?» Чэнь Цяньцин ответил: «Ты будешь делать это или нет? Если нет, убирайся» Но Лу Чжэнфэй не мог упустить такую возможность. Чэнь Цяньцин всегда отказывал ему, и поскольку его нога была сломана, он сделал это только с Чэнь Цяньцином один раз. Он был уже на пределе, поэтому теперь, когда Чэнь Цяньцин был готов сказать ему «да», как он мог сказать «нет»? Когда он целовал Чэнь Цяньцина, Лу Чжэнфэй сказал ему: «Цяньцин, я люблю тебя». Чэнь Цяньцин был слегка рассеянным, когда лежал на кровати, он удивлялся… Возможно, у Чэнь Цяньцина никогда не было ни малейшего намека на желание заняться сексом с Лу Чжэнфэем. В конце концов, Чен Цяньцин все еще не мог усердно заниматься сексом. Несмотря на то, что он больше не видел лицо Лу Чжэнфея, звуки его тяжелого дыхания все еще были ему знакомы. Чэнь Цяньцин мог видеть лицо Лу Чжэнфея, как только он закрывал глаза, и, как бы он ни старался, его тело не могло реагировать на него. Чэнь Цяньцин думал, что, даже если у него не будет реакции, Лу Чжэнфэй не поймет, если будет темно, но, к сожалению, Лу Чжэнфэй смог обнаружить аномалию, когда они это делали. Когда он потянулся к фронту удовольствия Чэнь Цяньцина, он наконец обнаружил, что гениталии Чэнь Цяньцина все еще слабо свисали. «Цяньцин». - Действия Лу Чжэнфэя прекратились. Он хотел что-то сказать, но решил иначе. Он заметил, что у Чэнь Цяньцина были трудностей во время последнего секса, но он никогда бы не подумал, что тело Чэнь Цяньцина будет таким же, как и в прошлый раз: не показывая никакой реакции вообще. Чэнь Цяньцин знал, о чем думает Лу Чжэнфэй. Он тихо вздохнул, но ничего не сказал. Атмосфера между ними снова была очень тихой. Чэнь Цяньцин не хотел спать с Лу Чжэнфэй, но он знал, что это невозможно, поэтому он пошел на компромисс, но его тело не могло лгать, это была правда, что он не мог получить эрекцию. Независимо от того, как Лу Чжэнфэй пытался скрыться от его взгляда, сердце Чэнь Цяньцина становилось холодным, как только он думал о том, кто на нем сверху. Сделать это самостоятельно - это было то, о чем вы, как правило, даже не мечтали, но это происходило с Чэнь Цяньцинем. «Цяньцин». - Лу Чжэнфэй начал: «Давайте сходим к доктору…» Чэнь Цяньцин: «Лу Чжэнфэй, ты действительно любишь меня?» Лу Чжэнфэй ответил: «Цяньцин, что ты говоришь? Продолжал бы я эту жизнь с тобой, если бы я не любил тебя?» - В его распоряжении было бесчисленное множество красивых мужчин, не сказать что внешность Чэнь Цяньцина может быть оцененной высокими балами, как и его темперамент. Несмотря на то, что он не выделялся среди них, Лу Чжэнфэй просто не мог оторваться от него. Чэнь Цяньцин продолжил: «…… Ты не отпустишь меня даже если твоя любовь приведет к моей возможной смерти?» Лу Чжэнфэй смутился: «И как ты умрешь?» Именно этот почти глупый уровень уверенности в себе привел к трагическому концу обоих. Чэнь Цяньцин знал, что он не может убедить Лу Чжэнфэя. Он просто перестал говорить и потащил свое хромое тело в душ. Лу Чжэнфэй смотрел на спину Чэнь Цяньцина, когда он уходил, и в его глазах появилось выражение невыразимой боли. Хотя личность первоначального Чэнь Цяньцина была более упрямой, он все равно никогда не сказал бы ничего, что могло бы реально навредить Лу Чжэнфэю, даже когда они ссорились, но этот Чэнь Цяньцин был другим. Он был более мягким и с ним легче было идти на компромисс, но слова, исходившие из его уст, могли легко проникнуть в сердце Лу Чжэнфэя, утопив его в собственной крови. Для него обращаться с Лу Чжэнфэй с такой жестокостью – это было проявлением такого же отношения к себе. К тому времени, когда Чэнь Цяньцин закончил принимать душ, Лу Чжэнфэй уже ушел. Кровать была в беспорядке. Чэнь Цяньцин сел на стул рядом с кроватью и снова почувствовал желание курить. К сожалению, дома у него не было сигарет, поэтому он мог только мечтать об этом. Он не знал, что уже наступил полдень, пока не пришел слуга, чтобы позвать его на обед. Сегодня была суббота, поэтому Лу Чжэнфэй должен был есть дома. Но после того, что произошло сегодня, у него не было настроения на это. Таким образом, когда Чэнь Цяньцин подошел к столу, он его не увидел. «Господин Чэнь ». - Это была няня по фамилии Чжао. Она служит Лу Чжэнфэю много лет, и Лу Чжэнфэй обычно называл ее тетя Чжао. Она посмотрела на Чэнь Цяньцина и сказала ему: «Сегодня у юного господина Лу день рождения». Рука Чэнь Цяньцина застыла над палочках. Он помнил только день рождения Чэнь Цяньцина и совершенно забыл о дне рождения Лу Чжэнфэя. «Пожалуйста, не сердитесь на него». - Тетя Чжао могла видеть, что происходит между Чэнь Цяньцином и Лу Чжэнфэй, и, хотя она испытывала чувство жалости к молодому господину, она также сочувствовала Чэнь Цяньцину. Она тихо сказала: «Молодой Мастер Лу действительно любит вас, он просто не знает, как он должен кого-то любить ……» Услышав это, Чэнь Цяньцин улыбнулся: «Я знаю, тетя Чжао». - В этом мире не было никого, кто мог бы знать его лучше, чем сам Лу Чжэнфэй. Тетя Чжао вздохнула: «Господин Чэнь…» - Она хотела сказать больше, но она все еще сопротивлялась этому желанию. Неизвестно, считает ли она это неуместным или бесполезным, но, покачав головой, она вернулась на кухню. Чэнь Цяньцин посмотрел на рис в своей миске, который был наполовину съеден, и внезапно потерял аппетит. Он думал об этом, если бы Чэнь Цяньцин относился к нему, таким образом, он, вероятно, тоже был бы очень расстроен. Ну и что, если он расстроился? Чэнь Цяньцин опустил палочки и вытер рот салфеткой. Быть расстроенным… Это не поможет изменить историю, и даже более того, он не сможет изменить ненависть, которую Чэнь Цяньцин имел к нему в своем сердце.