My clown nightmare

Артур разбит. Пеннивайз смотрит на него, не понимая, как человечишка добрался самостоятельно домой. Худосочное тело скоро не выдержит внутренних повреждений. Клоунский рот рассохся настоящими кровавыми струпьями. Красный залил рубашку. Артур запихивает фильтр сигареты меж сжатых от боли зубов. Курить ему сейчас так же полезно, как трахаться. Клоун в дерьме — дерьмовый клоун. Пеннивайз чувствует, как осколки рёбер внутри Артура уходят под кровь, заливающую лёгкие. — Красный цвет самый весёлый, — смеётся Артур. В оскаленных зубах дымится сигарета, из уголков рта струится кровь. Пеннивайз сглатывает тошнотворное желание разорвать его сейчас на куски. В этом теле столько интересного. Пеннивайз может испробовать своей земной оболочкой что-то новое. В теле Артура так много неизведанного, привлекательного. — Приляг, я хочу тебя осмотреть. Артур тушит сигарету в пепельницу, с трудом встаёт и плетётся к кровати. Падает на постель и понимает, что больше не поднимется, нет сил. Пеннивайз раздевает его. Бледное тело покрыто ссадинами и синяками. Открытых ран нет. Пеннивайз протягивает пальцы к трусам, оттягивает резинку длинными когтями и спускает нижнее бельё к щиколоткам. Артур смотрит на него, полузакрыв глаза и улыбается. Внутри Пеннивайза голодная тошнота вперемешку с нежностью. Этот взгляд его и останавливает каждый раз, заставляет мучиться и любить. — Мне конец, — подхихикивая произносит Артур. — Совсем. Каюк. Прикури мне сигарету. Пеннивайз проводит когтями по его груди, подцепляя соски. Артуру хреново, но ласки всё равно очень приятные. Клоун царапает ему соски, пока они не затвердевают. Надавливает ладонями на впадины под рёбрами. Артур выплёвывает сгусток крови на подушку, кашляет, продолжая смеяться. Пеннивайз снова давит, кровь летит Артуру на грудь. Это похоже на жестокую игру, сейчас кто-то должен остановить всё это произнеся стоп-слово. — Смотри на меня, — просит Пеннивайз. Взгляд Артура его возбуждает. Он поднимает поломанного Джокера, затаскивает себе на колени. Трусы Артура болтаются у него на скрюченных пальцах ноги. — Придётся потерпеть, будет больно, совсем недолго, — то ли это уже по привычке из-за того, что чаще всего жрёт детишек, то ли Артур настолько вызывает в нём желание позаботиться. Пеннивайз достаёт из своих клоунских штанов твёрдый стояк. Сплёвывает слизью, обтирая ей член. Приподнимает Артура, и бережно опускает на стержень, придерживая его рукой. Новая боль отвлекает Джокера от пылающей боли в лёгких. Член твёрдо проникает внутрь его кишки, распирая стенки, причиняя неудобство и возбуждение. Член медленно погружается в него до конца. Становится будто бы даже легче дышать, боли нет. Артур обнимает за плечи клоуна и стискивает ногами его бока. Пеннивайз большой и крепкий, он как надёжный дом. Обнял его, и ты в домике и полной безопасности, как в детстве, под выстроенным сооружением из пледов и стульев. — Теперь будет только приятно, — шепчет клоун Джокеру. Он приподнимает бёдра, и, чтобы Артур не шевелился, сам насаживает его на член, следя чтобы простата получала должное внимание. Артур ложится щекой ему на плечо, часто дыша в ухо. — Так хорошо, очень хорошо, да, мне приятно, — бормочет он. Дыхание Джокера частит, сердце ощутимо колотится напротив груди клоуна. Для Пеннивайза людское сердцебиение — нервозная щекотка, не более. Ему важно, чтобы лишь одно сердце билось не переставая. Он понимает все-все оттенки мышечной работы сердца Артура. Сейчас сердце из последних сил трепещет перед оргазмом, который, несомненно, убьет Джокера. Пеннивайз подбрасывает бёдрами мощнее, старенькая кровать скрипит, подпыгивает, топоча об пол ножками. Артур выдыхает воздух, выдыхает кровь, стонет всё протяжнее, скрипуче, тёплое течёт по спине клоуна. Пеннивайз вгоняет член глубже, рывками, ещё, ещё, так ещё, держа хиленькое тельце на себе за бока. Оргазм прошивает Джокера. На секунду ему кажется, что внутри все сдавило, сжало и разорвалось раскрытым цветком, брызнув осколками костей с кровью, а потом становится хорошо. Волны оргазма жгуче сотрясают мышцы. Пеннивайз чувствует последние fibrillatio Артура. Он встряхивает его, запрокидывает ему голову и впивается поцелуем в прикрытые солёно-жирные от грима и крови губы. Присасывается крепко ко рту, высасывая будто вакуумом кровь, кости и ошмётки лёгких. Артур ничего не чувствует. Его глаза закрыты, его держит в воздухе только поцелуй Пеннивайза. Клоун сдавливает ему бока, выжимая из него поражённые органы, места которых лишь одной его мыслью заменяются новыми. Поцелуй ослабевает. Пеннивайз сыт по горло потрохами своего любовника. Он толкается быстрее, пока не оставляет внутри Артура своё семя. Секс никогда не сравнится по остроте вкуса со вкусом свежей плоти и крови. Пеннивайз целует Артура уже по-настоящему, с языком, и укладывает того целёхонького и сонного на простыни. — Добро пожаловать в мой ночной кошмар, — напевает он, поглаживая засыпающего Артура по волосам.