Записки невезучей

      Рин меня избегал. Зашибись теперь!       Прошло больше двух недель, а я все никак не могла его поймать. Только мелькнет где-то в конце коридора и сразу исчезнет. То у него задания, то у него дела какие-то в другой части корабля.       До кучи мне сообщили, что мое путешествие с науду подходит к концу, так как мы прибываем к одному из мест назначения – какой-то непереводимой хрени, где молодая кровь проходит обряд посвящения в воины. Как оказалось, я должна проходить этот обряд вместе с зеленоглазой мордой, так как смогла голыми руками нанести ему некоторый вред. Науду, пусть и ксенофобы, но такой эксперимент выходил крайне интересным. Кроме того, я была не единственной представительницей другой разумной расы в рядах Охотников. Редкая практика, однако она была.       И чем ближе был момент расставания, тем сильнее хотелось остаться. Надо было поговорить с Рином, «очистить воздух», разъяснить все между нами.       «Я не люблю его»       И сердце так сжимается, что наворачиваются злые слезы. Раз произошедшее – всего лишь влечение, необычная практика, так лучше сразу разобраться, что к чему. Я уверена, что воину не нужен эмоциональный «багаж». Он отвлекает. Делает рассеянным. Оставляет сожаление. И мне, и ему будет проще, когда все станет ясно.       От грустных мыслей меня отвлекали упражнения. После выписки командир разрешил мне тренироваться, как «белому человеку», в спортзале. Правда, тренажеры не были рассчитаны на такую мелкую слабачку, так что пришлось попотеть, чтобы организовать себе уголок. Остальные науду перестали пялиться на меня после пары дней, считая за элемент интерьера.       «Ну и хер с ними»       Нагрузки после трех месяцев простоя давались тяжело. Мышцы ныли и просили пощады, но чем меньше я была занята, тем больше всякой фигни лезло мне в голову. Поэтому решительно упахивалась, чтобы на отбое были силы только заползти в койку. А с подъема все начиналось сначала.       Командир в последнее время был все время занят и периодически отсутствовал, улетая на шаттле. В курс необходимых дел меня вводил Секретарь. Что, впрочем, было большой редкостью. Кроме них никто со мной не разговаривал. Зеленоглазый науду, встречающийся иногда в коридорах, лишь изредка складывал короткий приветственный знак. Я отвечала кивком.       Дни тянулись бесконечной резиной, без явной смены дня и ночи было тяжело следить за временем. Пока не настал тот самый момент.       Момент расставания.       Меня разбудил трещеточный шум, который был чем-то вроде громкой связи у науду. Приноровившись одеваться самостоятельно, я нацепила обмундирование и направилась в спортзал, но по пути меня перехватил Секретарь.       - Полет окончен. Иди к шаттлу.       Вот так просто.              Неизвестная планета походила на постапокалиптический город, в котором победила природа: сплошные древние руины, джунгли и ползучий подлесок, через который было тяжело продираться. На выходе из шаттла командир сдал меня, зеленоглазку и еще троих науду на руки другому воину, широкому и внушительному. Его броню сплошь увешивали трофеи, а темная, почти черная, чешуя была покрыта шрамами. На прощание я ожидала хотя бы хлопка по плечу, но нет. Командир просто вернулся в шаттл и улетел.       «Скинул обузу?»       «Обидно»       Воздух здесь был тяжелым и влажным. Мне выдали дыхательную маску, так как этим воздухом я могла дышать безопасно около двадцати минут, а потом рисковала схватить паралич дыхательных путей. Впрочем, мою кожу от разных примесей защищала хитроумная сетка, прикрепляемая к броне. Она помогала регулировать температуру тела и оберегала его от неприятностей, которые несли атмосферы других планет, типа повышенной кислотности, щелочи и других прелестей, способных подарить мне долгую и мучительную смерть.       Науду-инструктор даже мандибулой не повел.       «Возможно, это единственная планета, где углеродные формы жизни, типа меня, могут проходить испытание».       Нас построили колонной и повели через джунгли к высокой геометрической постройке, похожей на храм. Хотя, кто их разберет, этих инопланетян. Фасад частично обвалился с одной стороны. Другую сторону поглотили заросли. Камень потрескался и осыпался местами, но все равно здание казалось нерушимым.       «Интересно, сколько веков оно стоит?»       По команде инструктора, или арбитра, или кто он там, мы выстроились в ряд и он начал трескучую речь, сопровождая все жестами. Говорил, как и ожидалось, о доблести, о чести, о почетности нашего дела. И так далее, и тому подобное. Я почти не обращала внимания на него, блуждая по залу взглядом, высматривая какие-нибудь барельефы или другие интересные детали. Старалась не возвращаться мыслями на корабль. В мою серую каюту, с тихо шуршащей кислородом вентиляцией. К внушительному командиру и его скупому на фразы секретарю. К пепельно-синему Рину, которому хотелось настучать в бубен. Ну что за идиот!       Чувствительный тычок в бок вывел меня из задумчивости. Инструктор и молодая кровь смотрели на меня. Ткнувший меня зеленоглазый быстро собрал:       - «Я не хочу из-за твоей тупости погибнуть с позором. Слушай, что говорят».       «Эмоциональный багаж отвлекает и делает рассеянным»       «Дура»       Кивнула и уставилась на арбитра. Он терпеливо повторил жесты. К его чести он не обращал внимания на мою тугоухость, пока вещал о славе и чести, но стоило перейти к непосредственной инструкции, быстро вернул меня в строй.       Оказалось, что эти руины были построены специально для ритуала посвящения в воины, поэтому отличались витиеватой системой ходов, ловушками, виадуками и другими архитектурами, которыми могли воспользоваться как мы, так и наши враги.       Сюрприз-сюрприз: тут полно враждебных существ, и чем глубже в храм, тем опаснее твари нам встретятся. А это значит, что я могу и не выйти отсюда не то что на своих двоих, а вообще сгинуть в утробе какого-нибудь монстра.       «Теперь понятно, почему со мной не прощались»       Надеются, что если не попрощаться, то есть шанс, что воин вернется живым? Неее. Слишком наивно для таких брутальных охотников. Да и есть ли смысл искать мотивы их поступков – слишком уж они «инопланетные».       Молодая кровь заходила в руины по одному с небольшим интервалом. Против ожидания, меня не поставили в паре с зеленоглазкой. Он скрылся в темноте входной арки передо мной. Я была последней.       Арбитр подошел ко мне, неожиданно протянул перчатку с зазубренными клинками.       «Предлагает оружие?»       - «Почему остальные ушли безоружными?»       - «Они найдут себе оружие. Ты погибнешь раньше»       О, меня считают едва ли не инвалидом. Чудесно.       Ну и пусть, будет больше шансов выжить. Тем более, оружие предлагает арбитр. Это не жульничество, и никто не станет грозить пальцем.       - «Не надо»       «Вот дура!»       Из темного нутра храма на меня пахнуло сыростью, каким-то грибком или плесенью, и далеким трупным смрадом. И вроде должна трястись от страха. Да что там, я и тряслась. Где-то глубоко внутри, за стеной притупляющего чувства пофигизма, который всплыл крайне некстати, отделяя мое сознание от «сурового мужика», который и был так необходим сейчас. Где-то на задворках зудела мысль: «А ведь могла же отказаться. Хотела приключений – получи-распишись».       Шагая навстречу мраку храма-лабиринта, усмехнулась: «И все-таки я переспала с сексуальным инопланетным мужиком. Жизнь прожита не зря!».              Шаттл чувствительно тряхнуло, когда опоры коснулись земли под затухающий шум двигателей. Пробежав взглядом по приборам и убедившись, что все в норме, я отстегнула ремни и решительно двинулась к арсеналу, пока Руди запрашивала подтверждение на базе. Усмехнулась. Охотница ругалась, что это последний рейс со мной, потому что я придурочная и непредсказуемая, но она это говорила уже шестой раз, и все-таки остается со мной. Кто еще мог меня терпеть?       Собрав базовое снаряжение, отправилась готовить опечатанные контейнеры к выгрузке. Яутжа нашла меня в грузовом отсеке.       - Шаттл приписан к этой базе, - снимая крепления с груза, напомнила я. Вечная проблема с казенным транспортом. А ты потом возвращайся, как хочешь.       Руди кивнула, тряхнув дредами.       - «Думаю, я задержусь здесь».       - На полгода? Продовольственный корабль прибудет через две смены, а потом его долго ждать придется.       - «Скоро у меня гон».       - Тогда все с тобой ясно, - и продолжила готовиться к выгрузке.       Я могла храбриться и потешаться, что охотница никуда не денется, но не думала, что на самом деле останусь одна. Вряд ли ко мне припишут другого науду, на эти-то «бесславные» миссии. А если Руди после гона заимеет приплод, то увижу я ее ой как не скоро. Но и удерживать права не было, она – не мамка, чтобы нос мне подтирать.       «Ничего, выживу как-нибудь. Может, осяду на время на человеческой станции»       Оставив шаттл рабочим и механикам, я пошла в пункт выдачи сухого пайка, или – в столовку. Посреди смены народу было мало, так что торчать в очереди не пришлось. Взяв металлический поднос со знакомой уже «манкой», я присела за стол у обзорного окна, наблюдая, как в тишине взлетают и садятся космические корабли. Руди села напротив. Обратив к ней взгляд, привычно смотрела, как она снимает маску, расправляет мандибулы и принимается за еду. Раньше этот вид бы меня напугал, но человек ко всему привыкает. На зеленовато-коричневой чешуе от мощной шеи до плеча змеился довольно свежий шрам. Тот самый, что она получила в руинах, и который должен был стать для меня последним ударом.       Я зависла с поднятой, но не донесенной до рта ложкой, погрузившись в воспоминания. Она могла дать мне погибнуть. Но не стала, приняв на себя удар и едва не погибнув. Я только чудом смогла отбиться от невиданной черной твари и защитить раненную зеленоглазку. Сюрприз-сюрприз: самый мужицкий мужик, большой и мускулистый… оказался самкой. Фееричный разрыв шаблона мне был обеспечен, даже если я знала, что у науду так устроено.       Руди – так я звала ее, от цвета глаз – изумрудных. Как и одного аттури, воспоминания о котором, почему-то, отдавали соленой горечью, и его запах…       Терпкий пряный аромат, такой знакомый, что сердце встрепенулось и я подскочила с лавки, озираясь по сторонам. Всего на мгновение я уловила его. Приглючилось, что ли?       Руди недоуменно глядела на меня.       - «Что случилось?»       - Я будто… - в ушах гулко пульсировала кровь; в столовой находилось около десятка солдат науду, но никого с заветным оттенком чешуи.       Ошеломленно опустилась на лавку, пытаясь успокоить сердцебиение. С неожиданной благодарностью смотрела, как охотница серьезно обводит помещение цепким взглядом в поиске аномалий. Я нахмурилась, налегая на еду. Не хватало еще двинуться рассудком и начать ловить галюны. Спишут меня обратно на Землю и пикнуть не успею.       - «Я пойду к начальнику базы – запрошу нам койко-место», - сказала после трапезы Руди, и ушла.       Похоже, она серьезно решила пережить гон здесь. У меня даже возникла мысль, что охотница специально оставалась со мной, пока мы не прибыли на эту базу. Даже обидно стало.       «Мне вредно много думать», - гнала я мысль прочь. Несправедливо по отношению к Руди – думать так, не имея доказательств. А ведь памятная наша потасовка тоже произошла из-за гона: Руди положила глаз на Рина, но тот ей отказал. И хотя аттури не задумывал это, он произвел на молодую самку сильное впечатление из-за спаррингов. А когда он вступился за меня, раздосадованная охотница решила «убрать» неугодную помеху.       Я невольно усмехнулась. Если бы тогда мне сказали, что мы подружимся, я бы ржала до колик. А вот на тебе…       До прибытия продовольственного транспорта оставалось чуть меньше двух смен, так что я решила осмотреться на базе, благо планировка ее была схожей с любой другой базой науду: практичный серый минимализм. Солдаты и персонал практически не обращали на меня внимания, думаю, моя слава бежит вперед меня, и все тут знают о посвященном человеке, которого гоняют по всякой ерунде от края до края владений науду.       Убедившись, что не заблужусь даже специально, я вернулась в столовую, где меня уже ждала Руди. Она показала нашу каюту, где я привычно забралась на верхнюю койку, скрипнула нижняя под весом охотницы. После долгого перелета и обрывочного сна, мы задремали очень быстро.       Мне снилась темнота, тяжелое дыхание, жаркое сильное тело, прижимающее сверху. Большие когтистые руки на моей груди. Слепящая боль и пламенное наслаждение. Я зову кого-то по имени, заходясь в сладостных криках. Его запах вытравляет все мысли из головы, превращая мозг в кисель. Сквозь плывущее сознание я пытаюсь рассмотреть своего любовника, но вижу только темноту.       Задохнувшись, рывком села, влетев со всей дури в верхнюю переборку.       - Бляаа…, - шипела, растирая болезненно пульсирующий лоб. Ну точно в единорога превращусь.       Когда искры перестали сыпаться из глаз, я посмотрела вниз – койка Руди пустовала. Спустившись и выглянув в коридор, я подсчитала, что отдыхали мы не долго, всего несколько часов. Шататься по базе по второму кругу как-то не улыбалось, так что я взяла из вещмешка электронный блокнот и вновь пришла в столовую. Пристроившись за тем самым столом, продолжила учить глифы науду. Хоть читать их теперь могу. Через раз. По крайней мере, многие их корабли используют письменный интерфейс и, если я им овладею, то работы мне значительно прибавится. И не придется торчать на базах, дожидаясь очередного корабля.       Не знаю, сколько я просидела там, но когда в глазах уже начало рябить от прибора, ко мне подсел незнакомый науду с подносом. Я бросила вокруг осторожный взгляд и поняла, что смена закончилась, так как охотников набилось в столовую под завязку. Решив не смущать их своим присутствием, поднялась, освобождая место, и направилась к каютам…       … и резко встала, как вкопанная. Это точно не глюк. При всем разнообразии запахов, нос уловил знакомые пряные нотки. Разум говорил, что на базе сотни солдат и у кого-то запах феромонов может быть схожим, тем более, что у некоторых уже начался гон и их запах распространяется сильнее. Но истеричная бабенка в голове билась в припадке, что это Он, тот самый. Что Рин здесь.       Пытаясь проглотить вставший в горле ком, внимательно обвела присутствующих взглядом. Коричневые, серые, желтоватые, зеленоватые, какие угодно…, но пепельно-синего нет.       От чего-то захотелось поплакать. Может, ПМС?       Зло ругаясь на себя, размашисто пошла дальше. К черту! Я думала, что случившееся между нами – просто стечение обстоятельств. Он – единственный, кто шел со мной на контакт. Я – первая человеческая самка, которую он увидел. Оба заинтересованные и на одном корабле, запертые в космосе.       Вспоминая о Рине сейчас, спустя почти год, глаза начинало щипать, и я злилась на себя за это. Потому что, какого хера?! Прошло столько времени, а я вздыхаю, как кисейная барышня, разве что не чахну над портретом. Тьфу, мерзость какая!       В пустой каюте мысли в дурную башку лезли с удвоенной силой, и я, выскочив в коридор, припустила к командиру базы, словно фурия, громко матерясь и ловя на себе обескураженные взгляды науду. Нужна работа. Хоть какая-то. За чашкой кофе в столовку сгонять. Пол в толчке помыть. Любая дрянь сойдет, лишь бы занять руки и отключить эти сраные размышления.       В командный пункт меня, ожидаемо, не пустили, хотя и позволили перекантоваться на базе до прихода транспорта. У офицеров никакой работы не нашлось. Или они просто брезговали что-либо поручать инопланетянке. Науду, в преобладающем большинстве, были теми еще ксенофобами. Я тихо бесилась, остерегаясь прогневить «хозяев хаты».       Угрюмо жуя сухой галет из вещмешка и не решаясь снова идти в столовую, я уговаривала сама себя, что все пучком. Ведь, если бы Рин был тут, он бы подошел ко мне. Так? Мысль «нихера бы не подошел» запинывалась в темный угол, чтобы не расшатывать и без того нестойкое душевное равновесие.       В таком виде меня застала Руди. Охотница вошла в каюту, снимая маску и приветственно щелкая. Я кивнула, сообразив, что она уже устраивается в гарнизон. Никто не любит нахлебников. Глядя, как она располагается на койке, мне подумалось, что плохую шутку может играть и атмосфера базы. В прямом смысле. Воздух здесь не предназначен для меня, хоть и не смертелен. Я рассекала без маски, иногда цепляя «намордник» - фильтр, но его, возможно, недостаточно. В таком случае, хорошо, что оставаться мне тут недолго.       Желудок заворчал. Галета из голодного пайка ему было маловато. Снизу на меня глянули изумрудные глаза.       - «Ты, что, не ела?»       - Да как-то не хотелось, - соврала я, заваливаясь на постель.       И едва не слетела с нее от чувствительного тычка. Руди поднялась, рассержено посылая меня по точному адресу, а именно – в столовую, так как голодные песни моего желудка она слушать не собиралась. Пришлось подчиниться, ведь с нее станется меня за шкирку выкинуть из каюты.       Запоздало возникла мысль, что все гораздо проще. Так как я чувствовала этот запах только в столовой, то и виновата могла быть еда. Питательная паста, что для меня, что для науду, имела непривычный запах и привкус. Возможно, на базе используется какая-нибудь хитрая добавка – приправка для разнообразия рациона, так сказать. Тем более, что выдается паек машиной, так что заподозрить в поваре Рина не получилось бы при всем желании.       Умозаключение немного успокоило, и я пришла в столовую даже с неким исследовательским интересом. Смена только началась, так что народ рассосался по своим местам, осталось солдат шесть, двое из которых уже заканчивали трапезу. Получив свою дозу пищевой пасты, я направилась к облюбованному столу, хоть за ним уже кто-то сидел спиной ко мне. Ничего, подвинется.       С моей стороны охотник казался темно-серым, но чем ближе я подходила, тем медленнее становился шаг.       Синий.       Пепельно-синий науду.       Горло сдавило спазмом, и я ничего не могла сказать, даже если бы собиралась. Верхняя часть брони отсутствовала, открывая взору мускулистую спину с полосой темно-сизых наростов по позвоночнику. Сиреневато-серые дрэды рассыпались по плечам, то там, то тут перехваченные костяными и металлическими клипсами. И много шрамов. От когтей сбоку, едва зажившие подпалины от кислоты на лопатке, следы от зубов на предплечье. На поясе несколько мелких черепов и диковинных костей.       «Это не он»       Сердце едва не выпрыгивало на поднос с «манкой». Я вцепилась в лист жестянки с такой силой, будто хотела сделать его частью своего тела.       - … Рин…, - просипела одними губами, но спина науду напряглась, будто огромные змеи забугрились мышцы.       Охотник замер, не оборачиваясь.       - Рин?... – чуть звучнее переспросила я, боясь подойти, но тот не обернулся.       «Это не он!»       Перехваченное дыхание вернулось с придушенным всхлипом. Позорище.       - Я обозналась, - севшим голосом обронила я, повернулась и стремительно бросилась прочь, буквально швырнув поднос в переработку.       Не помнила, как добралась до каюты. Только, как разревелась прямо в дверях, перепугав задремавшую Руди. Как цеплялась за нее, размазывая слезы и сопли, не в силах объяснить, что случилось. Мне было так стыдно, что хотелось сгореть. Она наверняка чувствовала дурноту, глядя на меня, краснеющую и опухающую, с извергающимися жидкостями из глаз и носа. И все-таки она позволила мне рыдать белугой, обнимаясь с ней, и даже гладила по голове.       Проснулась я на ее койке. Голова болела, а в глаза будто песка сыпанули. Руди в каюте не было. Наверное, ушла смывать с себя мои излияния.       - Вот бля…