31 - Это ты
21 июня 2021 г. в 07:10
Примечания:
После отсечения головы от тела мозг человека, до "отключения", сохраняет работоспособность до 20 с (чтобы подумать "у, сука!")
Мод БКРР - Булки, кефир и рок-н-ролл. К тому же Алиса в 1й день в лагере пытается взломать дверь в столовую, чтобы поесть булок с кефиром
Ме́ха — поджанр в аниме, манге, основным атрибутом которого являются огромные боевые человекоподобные машины. Они могут быть как самостоятельными самоуправляемыми боевыми единицами, так и пилотируемыми роботами. https://ru.wikipedia.org/wiki/Меха_(жанр) Пример - "Евангелион" с Гендой
Чтобы затопить Землю за 40 дней, ежесекундно на поверхность планеты должно было выливаться 23 литра воды. Это при условии, что она бы не уходила в почву. Конечно же, это невозможно, ведь такая штука, как круговорот воды в природе, разрушает теорию всемирного потопа. Такому количеству воды просто неоткуда взяться на планете. https://yandex.ru/q/question/86192/?utm_source=theq&utm_campaign=theq-redirect
Королева в восхищении (с) "Мастер и Маргарита", Булгаков
Если конвертировать файл Нацуки в формат «.png», то получится смазанная картина в негативе, но инвертировав цвета, наложив полученное изображение на 3D-конус и взглянув на него сверху, можно увидеть портрет беловолосой девушки. Есть предположение, что это Либитина, упомянутая в экспериментах с "Третьим глазом" и лабораторией в "Портрете Маркова".
Считайте, что это и есть портрет самого Маркова, упомянутого как учёного и партнёра Сальвато по проекту.
– Эх, попадись мне эта Алиса! – зло бурчал Электроник. – Я бы…
Семён рассмеялся.
– Она тебя побила даже просто за «Два Че», без оружия, без злого умысла. Так что если она решит тебя убить, то проживёшь ты…
Сыроежкин смотрел всё более недовольно, пристыженно и в то же время испуганно. – Моника, сколько может прожить голова без тела?
– Не помню, – с улыбкой, заложив руки за голову, ответила Моника. Солнце сияло, будто желало покрыть весь мир золотистыми блёстками, согреть, отвлечь от горестей. – Но, может, выпадет шанс замерить.*
– В общем, думаю, Сергей, примерно столько у тебя времени и будет.
Электроник стал мрачнее тучи и втянул голову в плечи.
Как бы то ни было, до столовой добрались без приключений. Даже зашли без приключений, нашли еду без приключений и поели без приключений.
– Это точно Алиса, – заявил Вожатый. – На кухне ни булок, ни кефира… ни рок-н-ролла.* – Моника поморщилась: не всегда стоит шутить над ситуацией, особенно если кто-то умер. Опять же, что мешало Лене питаться тем же? – Нам нужно решить, что делать дальше.
Сыроежкин с надеждой посмотрел на Вожатого.
– А какие у нас, собственно, варианты?
Семён пожал плечами.
– Можно расследовать смерти, попытаться найти Лену и Алису. Скорее даже Лену или Алису. Дожидаться милиции в столовой – не имеет смысла: телефон никогда не работал, никто не приедет, разве что по наши души. Убегать из лагеря – бесполезно, но это долгая история. – Моника отмахнулась, мол, понимаю, не стоит. – Ну, Серёга! Можешь построить нам гигантского робота?
Девушка посмотрела исподлобья недовольно, надув губки.
– Эй, то, что я японская школьница, не говорит о том, что я могу водить гигантских боевых роботов!*
– А я не Иван, и ручного медведя у меня нет. А жаль, – миролюбиво ответил Семён.
– Да и не смогу я такое построить… особенно без Шурика…
Он повесил голову.
С технической стороны было просто удалить все лишние фигуры с доски и оставить только основных героев, чем и увеличить накал драмы, и поднять уровень риска, но как это движение объяснить с точки зрения логики повествования? Пропавшая в лесу Ульяна умерла и стала зомби при помощи… неизвестно чего – тут ещё всё в порядке. Но где Женя, Шурик, Ольга и другие отряды в полном составе? Можно было бы сказать, что их съела саранча – если не знать, что насекомых днём с огнём не сыскать, особенно на «урезанном», техническом витке. Ну, кроме Ульянки – она и для Лены, и для Семёнов готова любую живность добыть, правда, теперь сама заняла нишу в фауне «Совёнка». Другой вариант – сказать, что остальное население лагеря – стали зомби, но: у них единственная модель – Ульяна, к тому же для трансформации требовалось бы сначала умертвить население, а ни побоищ, ни мора (к сожалению или счастью) не наблюдалось. В общем, сюжетная недоработка, но так как Виолы не наблюдалось, заявить об этом было некому ровно так же, как нельзя было, захлёбываясь, крикнуть в лицо богу, что для Великого потопа неоткуда взять столько воды.*
– Может, пойдём? – предложила Моника. – Сначала нужно проверить медпункт – не найдём никого, так хоть лекарствами можно запастись.
– Я тебе уже говорил, что ты невероятно разумна и полезна?
– Да, – девушка улыбнулась.
– Повторяю: я в восхищении.
Опустив голову, Электроник буквально пялился на Монику. Не то чтобы длинноволосые девушки без очков были в его вкусе, но всё же.
– Вожатый в восхищении, – прошептал он.*
Дорога прошла без происшествий, и, когда Семён уже положил ладонь на ручку двери, Моника остановила его, сжав запястье.
– М? – Она молча кивнула на особо впечатлительного Сыроежкина. Оставалось только согласиться. – Так, Электроник, стой за дверью. Если отойдёшь – ты труп: если тебя не прикончит маньяк, это сделаю я! – сказал Вожатый слишком, на его вкус, громко, отчего кибернетик вздрогнул и отшатнулся, а девушка поморщилась. – Ладно. На счёт три.
Семён сжал в левой руке обычный столовский нож, а Моника поудобнее перехватила молот.
В реальности шансы справиться без огнестрельного оружия и к тому же на минимальной дистанции с той, что буквально разорвала в клочья человека, стремились бы к нулю, но Лена была хоть и сумасшедшей, но всё той же Леной, сверхъестественные силы остались там, за рамками повествования. Моника то ли думала так же, как Семён, то ли упустила немаловажную деталь из виду.
– Отбой… – с глупой улыбкой облегчения произнёс парень.
Лена лежала там же, где её оставили вчера, – на кушетке, но разительно отличалась от себя вчерашней. На лице, устремлённом в потолок, снова было выражение горя за всё человечество, смешанное с облегчением – робкой улыбкой. Пионерка выглядела как ангелок, пусть и убивший несколько человек. Её не стесняли верёвки: они лежали на полу, разрезанные и отброшенные, как и нож. Над ними свешивалась бледная рука с глубоким продольным порезом. Река крови, несшая жизнь по венам Лены, вышла из берегов и уже пересохла.
Семён, сам того не замечая, шевелил губами и провёл пальцами по запястью.
– Ты сказал: «Опять». Она уже – убивала себя? – Кивок. – И ты последовал за ней? – Моника тяжело дышала. Кивок в ответ.
Вожатый отвернулся от спутницы к Лене, разглядывая руки. На второй вены были вскрыты ровно так же.
– Потрясающе: её лечат, а она вскрывается – никакого уважения! – усмехнулся парень.
Вообще, было неприятно, больно: пусть маньячка, пусть бот, но никто не должен испытывать ту степень отчаяния, когда груз боли и бессмысленности перевешивает надежды, привычки и радости настолько, что проще и лучше кажется оборвать всё это как можно скорее.
Моника же кивнула сама себе и со строгим видом произнесла:
– Она не сама. Верёвки сняты уже посмертно. – Семён повернулся. – По крови на материи и вдавленности на трупе видно, что сначала Лену зарезали, а только потом, подождав, убрали путы.
Без малейшей брезгливости девушка дотронулась до мёртвого тела, указывая на борозды. Вожатый удивлённо прищурил левый глаз.
– Откуда ты в этом разбираешься? – Семён и тут же бросился на помощь: девушка потеряла равновесие и начала падать.
– Сама не знаю, – пролепетала она. – Просто в голове нужные знания и навыки… Нога… Как-то затекла…
– Правая?
– Да, ниже колена прямо не чувствую. Сначала покалывание, а потом – как отрезало. – Моника тяжело дышала, глаза испуганно метались. – Но, вроде, проходит.
Двое сидели на краю кушетки рядом с ногой трупа. Плечи мелко дрожали. Посмотрев в зеркало на себя, девушка прошептала:
– Кто я?
Семён улыбнулся.
– Ты – это ты, Моника. Что бы ни произошло, ты – это ты.
Она тряхнула головой в знак несогласия.
– Личность человека сводится к его памяти: что этот человек знает, как отреагировал на что-то и как будет реагировать в будущем.
Семён пожал плечами.
– Как бы то ни было, ты – Моника, а я, Семён, буду рядом и поддержу.
Девушка благодарно улыбнулась.
– А теперь к делу, – уже уверенным тоном произнесла она. – Ты, скорее всего, прав: всё сделала Алиса. Вряд ли Мику убила и Лену, и Алису, а потом повесилась. Конечно, люди со склонностями к самоубийству склонны убивать, ведь как можно ценить чужую жизнь, не ценя даже свою.
Семён вздохнул: права, безусловно, права.
– Наверное, и я, и ты, и эта барышня, – он кивнул на труп, – являемся хорошим подтверждением этих слов. Пойдём уже.
Взяв ладонь Семёна в свою, Моника сама потянула его на выход.
За ширмой остался висеть портрет. Взгляд сурово взирающего мужчины с брошью в виде глаза* на лацкане пиджака будто прожигал ткань и намеревался то же сделать со спинами посетителей медпункта. Слепая на вид девушка с белёсыми волосами смиренно склонялась к руке зловещего мужчины.*
Примечания:
Ещё одна деталь прошлого Моники