Твоя реальность

Только Семён и Моника заняли места за столом вместе с Мику и Алисой, как за спиной появился некто и кашлянул. Кашлянула. Можно было бы сказать, что у обладательницы голоса ангельская внешность и ангельский голос, но так кашляют только очень простуженные ангелы, а уж испепелять взглядом… падшие ангелы? Но Двачевская с Вожатым хмыкнули одновременно. – Чем обязан? – сурово бросил Семён. – Ольга Дмитриевна… – начала Славя. – Хочет пригласить за свой стол и обсудить оперативную обстановку? Хм. Обойдёмся. Из-за столика вожатой раздался её взволнованный голос. – …в милицию! Семён вздохнул. – Давай так. Я скажу, а ты передашь, если нужно. Если ей так не терпится, пусть звонит. Но по шее получит за пропавшего пионера из её отряда она и только она. Я не директор лагеря – не накажу, и я не стукач – не сдам. Но впутывать в это вожатого другого отряда и в принципе так орать – нежелательно. Если она готова потерпеть, я доставлю ей Шурика. Девушка с недоверием посмотрела. Моника усмехнулась. – Можешь ему верить – если сказал, что доставит, доставит. Живым или мёртвым! Японка сложила пальцы в замок и, ухмыляясь, посмотрела исподлобья. – Да вы… – начала Славя возмущённо, но не договорила и ретировалась. – Да, мы, – меланхолично подтвердил Семён. Мику подняла стакан с компотом. – За предстоящий концерт! За нас с вами! Алиса чокнулась с ней своим компотом и добавила, смеясь: – И хрен с ними! Разошлись в приподнятом настроении. Если Семён с Моникой, сославшись на срочные дела, пошли на площадь, то Алису Мику утащила репетировать. Под ненастоящим солнцем на ненастоящей лавочке перед лицом ненастоящего деятеля ненастоящей Партии двое держались за руки, выражая истинную любовь и смотря друг на друга с обожанием. – Что, голубки, не желаете поработать на благо лагеря? – с улыбкой спросила Виола. – Если мы ответим «нет», ничего не изменится же? – чуть наклонив голову, уточнила Моника. – Тогда мне придётся включить на полную свои логику и обаяние! – ещё шире улыбнувшись и приспустив очки, ответила куратор. Семён усмехнулся. – Я не знаю, что она делает, но однажды, когда начал спорить, прикрыл глаза – и уже сижу в медпункте на приёме! Японка тоже рассмеялась. – Ну, хоть не в одной постели с Виолой с сигаретой во рту! Медсестра рассмеялась. – Кстати, не худший же вариант! А то вот так влюбишься, а потом не успеешь опомниться – жена, квартира в ипотеку и табун детишек! Девушка закашлялась, а парень лишь усмехнулся: слышали шутку, знаем. – Мы… пожалуй, не настолько торопимся. – Это правильно! – Виола кивнула. – А? – она удивлённо посмотрела в сторону зарослей, быстро кивнула и тут же повернулась к потянувшей её за рукав Монике. – А болячки у пионеров каждый раз в одно и то же время и одинаковые? Женщина усмехнулась и покачала головой. – Ну, если этот, – кивок в сторону Семёна, – не вмешивается, то да – всё по расписанию. – Медсестра кинула им ключи. – Ладно, надеюсь, справитесь с «болячками» местных обитателей! – произнесла женщина с улыбкой. Моника улыбнулась в ответ. – Надеюсь! – ответила она. – Хотя у нас свои ключи есть, – заметил Вожатый и поднял указательный палец. Подняв лицо к небу, куратор вздохнула. – Только не говори, что нечто такое было в «Симпсонах»! Моника троекратно хлопнула в ладоши. – В серии, где нужно было вытащить машину, сдав назад, а Мардж подвернула ногу! Спросила Барта, тот мялся, сможет ли в первый раз за рулём что-то сделать, а когда мать ему протянула ключи… Договорить она не успела: радостно мурчащий Семён обнял её, — и пискнула. – …а он отказался и ответил: «Не надо, у меня свои!» Виола с улыбкой умиления прошептала лишь: «Два сапога пара!» – Ладно! Побежала! – сказала Виола громко и помахала, уже отвернувшись. – Безусловно! – согласилась Моника. – До встречи! – попрощался Вожатый. Два силуэта просто растаяли в воздухе – как не бывало. Да и можно ли применять понятия «был» и «не был», если времени – нет. Максимум – «помню» или «не помню». Искажённые осколки мира, как в калейдоскопе, причудливо стыкуются. Семён открыл дверь и вопросительно посмотрел на Монику. – Ну, что? Будем снова проживать это или промотаем? Девушка усмехнулась. – У меня есть идея получше! – Взяв Вожатого за галстук, она втащила его за собой в медпункт. – Доктор говорит: раздевайтесь! – и хищно облизнула губы. …Через некоторое время дверь открыла Лена. – З… здравствуйте. А медсестры… нет? Моника приветливо улыбнулась. – Ничего. И без неё справимся! Только несчастной не будь! Семён кивнул и вспомнил, как однажды дал совет одному первосменнику: «Просто суй им в глотки анальгин!».* – Голова немного болит, – призналась пионерка. – Это мы исправим! – улыбнулась японка, в то время как Вожатый уже ловко выудил таблетку и налил в стакан воды. – Прошу, леди! – Благодарю, – девушка кивнула и приняла лекарство. «А ведь она не ищет приключений и страстей. Она ищет покоя. Это страсти её находят и терзают. Маска – это забрало, и даже под ним она умудряется получать раны», – подумал Семён, видя счастливое и благодарное лицо пионерки, чувствующей, что боль отступает. – Спасибо! Пара улыбнулась. – Знаешь… – начал Семён. – А ответишь на вопрос? – он указала на страницу журнала мод. – К-какой? – Как думаешь, это модно, красиво, или и то, и другое? Лена задумалась. – Наверное, вместе. – А почему ты спрашиваешь? Действительно, почему? – Да вот, хотим пошить Монике платье, – ответил Вожатый. Пионерка улыбнулась, наклонив голову. – Если что, я могу помочь! Люблю что-то создавать! – Обязательно! – японка наконец улыбнулась. – Ну, спасибо ещё раз! Всего доброго! Попрощавшись и дождавшись, пока дверь закроется, они поцеловались и перешли к следующей точке. Постучав, в медпункт зашла Ульяна. – Ой… а… – начала она. – Проходи! – улыбнувшись, пригласила Моника. – А медсестра? – Мы за неё, – объявил Семён. Ульяна усмехнулась. – Наверное, лучше умереть, чем лечиться у вас! На этот раз хохотнула Моника. – Тогда без вариантов. Снова попадёшь к нам. – Почему это? – удивилась девочка. – Потому что я патологоанатом, девочка, – подавшись вперёд, Моника улыбнулась. Пионерка приложила ладошки к щекам. – Прямо настоящий… доктор… А вы это… Правда клянётесь на черепе гиппопотама? – Э-э-эм… – на этот раз в шоке была японка. Вожатый рассмеялся. – Не гиппопотама, а Гиппократа. И не клятва на черепе, а клятва из слов, придуманных Гиппократом. Клятва Гиппократа!* Прикрыв лицо ладонью, засмеялась и Моника. – О боже. Ульяна разочарованно пожала плечами. – Ну, тогда неинтересно. О-ой… Она схватилась за живот. И так всё было понятно, но… – Мы сможем помочь тебе, если ты поможешь нам, – произнёс Семён и подмигнул. Приложив ладошки к щекам, девочка выпучила глаза. – Как? Вожатый развёл руками. – Как говорят у нас в медпункте, у кого что болит, тот о том и говорит! – Давайте поговорим о животе! – со слабой улыбкой ответила девочка. – Держи! Не дожидавшаяся окончания шутки Моника наконец извлекла таблетку но-шпы и протянула её Ульяне. – Спасибо! – Не за что! Не могу смотреть, когда бедному ребёнку ворованные конфеты в рот не лезут! – рассмеялась японка. Девочка поджала губы. – И вовсе они не ворованные… И я не ребёнок. Семён пожало плечами. – Ну, тогда, не ребёнок, принеси и нам этих не ворованных конфет, а то мы пока за Виолу тут долго кукуем. Ульяна улыбнулась. – Будет сделано, гражданин начальник! И выскочила из медпункта. …Они стояли, опираясь на перила крыльца, подставив лица солнцу и держась за руки. Мимо них, смущённо улыбаясь, взлетела по лестнице и впорхнула в здание Славя. – Ой! – раздалось изнутри. Семён усмехнулся. – Виола срочно… побежала кого-то лечить. – Тогда я… – замялась Славя. – Мы за неё. Думаю, ты достаточно ответственная, чтобы взять только то, что тебе нужно, – кивок, – а мы достаточно удачно вышли, чтобы не обременять тебя своим присутствием в это время, – очень смущённая улыбка и второй кивок. – Занимайся. Прикрыв дверь, пионерка полезла в шкафчик. Выйдя, она поблагодарила за доверие. – Приятно провести время с тем, что взяла, что бы это ни было, – ухмыляясь, пожелала Моника. Прикусив губу, Славя отвела взгляд, помахала и ушла. – Кажется, я правда на тебя плохо влияю, – задумчиво произнёс Семён. Японка пожала плечами. – Или это моя память берёт своё. А может, влияем друг на друга и приходим к общему знаменателю. Но поделать с собой ничего прямо не могу! Обнявшись, они перешли к следующей точке. В медпункт вошла Алиса, как наползают с грозной неотвратимостью волны цунами. – Опа! – удивилась пионерка. – Я, значит, к концерту готовлюсь, репетирую с Мику, а они тут сачкуют! Семён усмехнулся. – Не виноватые мы! Нас мобилизовали. Но мы наверстаем. Клянусь. Моника кивнула, и Двачевская со вздохом отмахнулась. – Хм… А дайте мне активированного угля. Семён покачал головой. – Нет. – Что? – возмутилась Алиса и сделала шаг вперёд. – А волшебное слово? – нахально произнёс Вожатый и для верности подпёр ногой ящик. – Империус?* – вполголоса произнесла Моника. Семён усмехнулся. – Ой, великий и могучий товарищ вожатый! Снабдите страдающую девушку, пожалуйста, углём! Кривляния вышли на троечку, а сарказм хороший, на пять. Прямо то, что доктор, офтальмолог с таблицы (явно не Сивцева)*, прописал. – Нет! Товарищ Перовская*, взрыв я вам устроить не дам! Алиса картинно вытянула губы. – У-у-у, царские сатрапы! – и усмехнулась. – Может… – попыталась она начать переговоры. – Нет, – строго ответил Семён. – Я и так не согласовываю с администрацией ни репертуар, ни порчу лагерного имущества для концерта, так что мы и так огребём проблем. – О-о-о… – лишь ошарашенно и с уважением протянула пионерка. – А отчего такие риски для товарища вожатого? – Потому что жирные дяди из кабинетов не должны иметь ни единого шанса задушить всё живое, что ещё есть. Двачевская наконец кивнула и улыбнулась. – Значит, похулиганим не сейчас, а потом и вместе. – Именно. – До встречи! – подмигнув, девушка вышла. Наверное, можно было как-то поймать удачу, а точнее – Юлю, за хвост, но Семёну и Монике эта задача была явно не по зубам. Так что пришлось только крикнуть в окно своё «спасибо» да впиться зубами в зелёное сочное яблоко. Как Адам и Ева, двое позволили себе насладиться познанием, только с огромными отличиями от ветхозаветных персонажей. За такое не теряют рай, а лишаются ада, с зомби и маньяками. И свой рай, а точнее – его имитацию, они получили именно из-за знаний, просрав из-за них же то, что было и что могло быть. – Мы могли бы пойти на ужин сразу, – заметил Семён. – …но даже если время текло для лагеря, для наших организмов прошло совсем ничего, – закончила за него Моника. Кивок. – Значит, репетиция? В первый день в лагере! – Именно! Поцеловавшись, они направились готовиться к концерту и радовать Мику своим присутствием в клубе.