54 - Наш катарсис
22 ноября 2021 г. в 13:55
Примечания:
Катарсис - Звездопад
Самоотсылка, прощание Пионера с Алисой, https://ficbook.net/readfic/10244466
Катарсис - Баллада земли
Катарсис - Кто ты?
Фраза "Бегите, глупцы" Гэндальфа из х/ф "Властелин колец: Братство кольца"
Игра "Тук-тук-тук", хорошая концовка: протагонист отказывается от предрассудков и страхов и покидает свой проклятый дом, полный призраков и двойников
Катарсис - Талисман
Катарсис - Крылья
Катарсис - Иди за солнцем
Мем из м/с "Губка Боб Квадратные Штаны"
Катарсис - Танцуй в огне
Я стою под струёй воды.
Душ.
Медленно стекает вниз. Уносит грязь под ноги.
Так же в прошлое уходит всё при движении по реке жизни.
Ты стоишь, а вода течет, смывает цвет с волос, оставляет шрамы. Постепенно всё унесёт.
Всё – вода.
Недаром тело состоит из жидкости на сколько-то процентов, Бог или Дьявол, если это не один персонаж, знает, – воды ли, тормозной ли, не суть важно.
Недаром в аду сплошная огненная пустыня: отжил своё – и нет больше воды. Ни попить, ни двинуться в потоке дальше. Конечная. Приплыл.
И их очищение, их катарсис – через огонь и воду, в жизнь.
Голос вывел из размышлений.
– Семён? – не дожидаясь многозначительного «м?», Моника продолжила: – Я вижу среди зрителей… как бы сказать… теней! Много!
Голос был тревожным, и японка удивилась, когда поняла, что Вожатый улыбается.
– Было бы удивительно, если бы их не было. Этот лагерь знавал куда больше геноцидов, чем концертов.
Вожатый посмотрел из-за кулис на зрительные места – действительно, много лавочек занимали вовсе не пионеры. А Пионеры.
Время выходить на сцену.
И под аплодисменты они выходят, Моника в платье садится за рояль, Алиса в куртке поверх формы занимает противоположный угол, Мику садится за ударные сзади по центру, а вперёд выходит Семён в своём белом костюме, человек во френче, тоже с гитарой. И у всех микрофоны, все готовы петь, даже Мику, которой в это время придётся убирать руки от инструментов: никто ведь, скорее всего, не заметит ошибку, но она съест себя за единственную фальшивую ноту.
Вожатый бросил взгляд на зрителей и прикрыл глаза. Веками и чёлкой: так привычнее, спокойнее. Вдох-выдох. Постучал ногой по доскам сцены трижды и наконец улыбнулся.
– Наш концерт начинается! Он и для вас, и для нас! – объявил парень в микрофон. Начинаем наш катарсис! Мы все родом из вчерашнего дня, так что встречайте… «ЗВЕЗДОПАД»!*
Словно слившись со своими инструментами, группа начала играть. Повернувшись к Монике, Семён запел.
Хочешь узнать, как это было раньше,
Во времена много веков назад?..
Теперь он смотрел на Алису и кивнул – то ли поклонился, то ли согласился, принял – мол, было и было.
Был звездопад – огней мириад…
Ты тихо легла рядом...
Настал черёд петь Монике.
Сколько стоят смех и слезы дружбы?
Пусть вам это скажут палачи.
Комок подступал к горлу, но девушка справилась. В конце концов, что проще: решиться на убийство или признаться себе и другим в этом?
На лице Семёна снова мелькнула кислая улыбка, и он вступил.
Я был бы рад вернуться назад –
Как в тот звездопад
Тебя увидеть.
Вожатый выдохнул и продолжил играть на гитаре, уступив вокальную партию Мику, и её чистый, звонкий голос наполнил пространство, будто колокольчик, а добрые, тёплые слова согревали сердца.
Путь к небу
Будет не длинней, чем жизнь!
Пусть солнце
Ляжет на ладони Бога жизни...
Снова вступила Моника – с песенными вопросами: что такое прошлое и как от него проложить мост в будущее. И можно ли?
Сколько стоит звон церквей надежды?
Кто ответит на простой вопрос?
Верь или не верь – тебе выбирать,
Что отдавать жизни, жизни…
Это и её катарсис, и этот припев – её, то, что нужно понять, принять и пойти с этим дальше.
Путь к небу
Будет не длинней, чем жизнь!
Пусть солнце
Ляжет на ладони Бога жизни...
Алиса вступила задиристо, будто проявляла ревность, которой у этого бота быть просто не могло, но как же живо девушка – девушка, конечно же, девушка, а не кукла – выражала это чувство.
Но как сможешь жить,
Жить без неё?
Ты сам так решил
В тот звездопад.
Да, решил.* В тот раз это было подобно прыжку с обрыва, но теперь – пора расправить крылья, поймать ветер, прекратить полёт и взмыть.
Энергично, с радостью Семён пел свой припев.
Путь к небу
Будет не длинней, чем жизнь!
Пусть солнце
Ляжет на ладони Бога жизни...
Да!
Они справились. С первой песней. С первым шагом. Справятся и дальше.
Семён поднял кулак вверх.
Зрители аплодировали, группа улыбалась.
Перевести дух.
– А теперь время истории о загадочной девушке, которая знает всё и не знает ничего. О той, кто не добро и не зло, просто она – это она!
От одной из теней донёсся крик.
– Лесной монстр?
– Ушастая? – подхватил кто-то.
Пришлось перекрикивать гомон Пионеров.
– Может, да, а может, нет! – Семён хитро улыбнулся и подмигнул Монике. – А теперь – «Баллада земли»!*
Повернувшись к своей любимой, он начал петь.
Кто позорит ее, а кто воспевает –
На все рты не набросить красивый платок.
Кто-то имя её на свой щит поднимает
И бросает свой щит под вражий сапог.
Кто разует её в холодную зиму,
Кто подбросит украденный тёплый тулуп,
Здесь живые, не мёртвые, срама не имут
И возводят в ранг правды молву и хулу.
Если песня спета,
Дух переведи,
Вспоминай приметы –
Где огонь, где дым…
Станет грустно – волчицею серой завоет,
Надоест всё – натянет свою тетиву
И отпустит стрелу начинать жизнь с простого –
Вновь с паденья звезды в степную траву…
Этим странным глазам не узнать осужденья:
Осуждать чистоту – незавидный удел
Тех, кто падает в грязь и ползёт на коленях
В пересохшей реке, а не в чистой воде.
Если песня спета,
Дух переведи,
Вспоминай приметы –
Где огонь, где дым…
Для чего тебе такая ширь?
Дальше это скорее была игра в вопросы и ответы с Моникой.
– Для полета вольного души…
– Для чего тебе такая даль?
– Чтоб развеять по ветру печаль...
– Для чего тебе неверный снег?
– Чтобы дольше мне мечтать во сне…
Непросто было научиться петь в унисон в паре, наверное, даже сложнее, чем грести. Но они справились. Стоя рядом, со своей гитарой и за роялем, пара пела в один микрофон.
Если песня спета,
Дух переведи,
Вспоминай приметы –
Где огонь, где дым…
Улыбнулись друг другу. Получилось. Может быть, глупо петь о себе и заявлять что-то на весь лагерь, но если этого требует жизнь – почему нет?
– Готовы слушать дальше?! – обратился Семён к зрителям.
– Да-а-а! – раздался стройный гул.
Начали играть новую мелодию, и тут из-за кулис вышел парень в чёрной одежде, сутулый и с горбом на спине.
Кто это?*
Похож, конечно же, на кого-то. Да мало ли таких?
Как узнать, если не разглядеть лица?
Но бас-гитара, которую он прятал за спиной и подключил, поравнявшись с Вожатым, подсказывала: и он здесь не просто так.
Два Семёна, смотря друг на друга, довольно оскалились.
Двойник запел, глядя Вожатому в глаза.
Горьким пеплом в руках
Меркнет свет в облаках.
И назад не уйти:
Ты забыл, кто ты!
Знал, что без потерь прожить нельзя.
Знал – но снова делал всё не так.
И ты сыграл чужую роль,
Радость поменяв на боль.
Вожатый покачал головой, погрозил пальцем и запел, когда умолк двойник.
Ложь рождает ложь.
Сердцу не соврёшь,
И за гранью кулис
Прожигаешь жизнь.
Вспомни, как ты говорил тогда:
«Я актер, и жизнь моя – игра!»
Что ж, смотри, как сегодня нелюдим,
И на сцене ты один.
Для Пионеров же боты всегда не в счёт?
В свете дня тонет ночь,
Но ничего уже не ждёшь.
Знал, что без потерь прожить нельзя.
Знал – но снова делал всё не так.
И ты сыграл чужую роль,
Радость поменяв на боль.
Вспомни, как ты говорил тогда:
«Я актер, и жизнь моя – игра!»
Что ж, смотри, как сегодня нелюдим,
И на сцене ты один.
Пионер понуро опустил голову и допел.
Где сменилась жизнь игрою?
Где та грань? Ответь, за что же?!
Два Семёна кивнули друг другу и повернулись к притихшим зрителям.
– О грустном петь, товарищи, тоже надо: жизнь не ковровая дорожка. И всё же мы идём, потому что не всех же автобус отправляет в ад!
Послышались напряжённые смешки зрителей.
– Что нас ведёт, если не сердце? – обратилась к ним Моника. – Конечно же, наш разум, свободолюбивый, пытливый, но иногда уж слишком жестокий – как хирургический скальпель. Но много ли счастья дал поиск ответов? А попытки вырезать из общего листа мироздания себе своё личное счастье? – гомон стал недовольным. Больная мозоль. Но останавливаться нельзя. Так работает медицина. Нельзя не пальпировать. Нельзя откладывать ампутации. И вообще, в кои-то веки патологоанатом пришла на помощь к тем, кого ещё можно спасти! Цените, глупцы!* – Не ходи кругами!* Слушай своё сердце-талисман! А теперь – «Талисман»!*
Не стоит говорить, что девушка не может петь песню от мужского лица. Никто не остановит. Никто не вызовет милицию. Все будут внимать.
Ляжет на алтарь
Серебро луны,
Наполняя светом зал.
В памяти моей
Маскарад теней,
Лет прошедших карнавал...
Какой бы я мог выбрать в жизни путь?
Скажи мне, сердце-талисман,
Чтоб отринуть боль потерь
И не знать горечь ран!
Монику сменил Вожатый и бросил взгляд на Алису, японка понимающе кивнула.
Тайну сохранит
Терпкий поцелуй
Той, что не оставит след.
И в который раз
В зеркале зрачка
Отраженья больше нет...
Позади витки, сотни витков – и внешне результат один: возвращается на круги своя, словно и не было пионера Семёна, словно и не встречал он никого… а внутри – всё больнее. Голова всё больше опускалась.
Какой бы я мог выбрать в жизни путь?
Скажи мне, сердце-талисман,
Чтоб отринуть боль потерь
И не знать горечь ран!
Улыбнувшись, Вожатый тряхнул головой, убирая с лица чёлку и открывая лицо зрителям.
Ещё не время подводить итоги,
Но тишина теней полна!
Радость и печаль дорог
Повторяет судьба!..
Какой бы я мог выбрать в жизни путь?
Скажи мне, сердце-талисман,
Чтоб отринуть боль потерь
И не знать горечь ран!
Двойник улыбнулся и кивнул.
– Молодцы, – тихо прошептал он и тяжело вздохнул.
– Посвящаю эту песню ему конкретно и вам… нам всем в общем! – крикнул Вожатый зрителям. – Мы здесь не просто так. Ошибка – неизбежная часть опыта. Запнуться не значит потерять путь! А теперь «Крылья»!*
Снова повернувшись к отягощённому горбом двойнику, он запел. Белое и чёрное – до ужаса, скрипа зубов и зевоты символично.
Падшие ангелы рядом
С лицами старых солдат.
Ждут одного лишь приказа –
Вернуться... вернуться назад!
Чтобы собрать все знамёна,
Стрелы, обломки мечей,
Вновь пережить вместе битву
Ста дней и ночей.
Отвернувшись от двойника, Вожатый перевёл взгляд на небо, и то же сделал второй Семён.
Верни им небо, тоску по дому утоли,
Посеребри путь звёздной пылью!
Верни им небо, хозяин света и любви,
И в знак прощения дай вновь крылья,
Дай вновь крылья им!..
Двое снова повернулись друг к другу, и то ли один – испорченная копия второго, то ли наоборот, тот, кого ещё просто не успели отмыть.
Падшие ангелы рядом,
Трудно смотреть им в глаза:
Храбрость отчаяния каждый
Увидит, увидит в них сам!
А ещё трудно смотреть в глаза, если их просто-напросто не разглядеть на лице Пионера.
Знали – победы не будет,
Знали – победы не ждать,
Но, проиграв, возвращались
Опять умирать!
Припев пели вместе, со всей возможной тоской в голосе.
Оставив гитару болтаться на ремне, Вожатый, выпрямившись, поднял кулаки к небу, в то время как двойник согнулся, запустил пальцы в волосы, а затем вцепился в плечи и резко выпрямился.
За спиной раздался вой приведённого в действие механизма, и горб, прорвав ткань, преобразился в два крыла. С лавочки раздался вздох облегчения: на этот раз ничего не сломалось. Дерево, чёрный бархат и немного перьев – вполне симпатично.
Семёны с улыбкой смотрели на зрителей и продолжили песню дуэтом.
Верни им небо, тоску по дому утоли,
Посеребри путь звёздной пылью!
Верни им небо, хозяин света и любви,
И в знак прощения дай вновь крылья,
Дай вновь крылья им!..
Тени бескрылые рядом с тобой бродят,
Им одиночество сердце тоской сводит
На этой земле многие тысячи лет.
Верни им небо, тоску по дому утоли,
Посеребри путь звёздной пылью!
Верни им небо, хозяин света и любви,
И в знак прощения дай вновь крылья,
Дай вновь крылья им!..
И зрители подпевали. Сердце каждого билось от тёплой надежды.
Да! Дай вновь крылья им!
На этот раз они полетят.
Ещё не всё потеряно.
Вожатый с двойником протянули руки вперёд, будто готовые обнять каждого.
Спасение в шаге. Нужно просто не отступить и принять его.
– Ладно, а сейчас, пока я ещё не совсем похож на поехавшего проповедника… – начал Вожатый.
– Кажется, уже чуточку опоздал, – перебила его Моника.
Парень отмахнулся с деланным сожалением.
– Эх! Не успел, – он рассмеялся. – Как бы то ни было, «Иди за солнцем».*
Песня про следующий шаг. Для тех, кто готов жить.
На этот раз запела Алиса, давая передохнуть... да и смотришь на неё и думаешь – вот она точно живая, как горящий огонь.
Время течёт и опять
Никого не станет ждать – хватит!
Но как узнать, кто последним
На Земле оставит тень?
Этот мир солнцем дышит,
Свет его не удержать в слове.
И я готов с утром новым
Жизнь сначала начинать.
Ветер в грудь легко толкнёт меня –
Эй, вставай, тебе пора!
Солнца луч укажет путь туда,
Где сомнений нет стыда...
Завтра я не успею
Жить как хочу.
Солнце всегда согреет,
Веру даст в мою мечту!
Песню продолжил Вожатый.
Вечер настал, и есть повод
Посмеяться одному... взглядом.
То, что прошло и что было,
Превратилось в суету.
Всё, что было, для тебя прошло,
Смыслом будет этот день.
Унеслось, забылось, и давно
Открывалась в память дверь...
Может, я стал мудрее,
Больше – не надо слов.
Важно, что в это время
Я обрел свою любовь...
Подойдя к Монике, он нежно чмокнул её в макушку. Зардевшаяся девушка втянула голову в плечи, но не сбилась, даже вовремя вступила, придав песне третье звучание, нежное.
Ветер в грудь легко толкнёт меня –
Эй, вставай, тебе пора!
Солнца луч укажет путь туда,
Где сомнений нет стыда...
Может, я стал мудрее,
Больше – не надо слов.
Важно, что в это время
Я обрел свою любовь...
Завтра я не успею
Жить как хочу.
Солнце всегда согреет,
Веру даст в мою мечту!
В голове чувствовалась необычная лёгкость, и Семён точно знал, это от усталости и необычного, песенного дыхания, и все переглядывались, довольные, но тоже вымотанные.
Последний рывок.
Вожатый показал палец вверх товарищам, и те ответили тем же.
Даже Толик, примостившийся за ними на диване, который вытолкнул из-за кулис, видимо, во время песни.
Значит, время финального аккорда. Прошлое было, искупление было, ведущая вперёд мечта была. Дело за шагом в будущее.
– Вы готовы?! – крикнул Семён зрителям.
– Да-а-а! – ответили те дружно.
– Не слышу, дети!*
– Пошёл на хрен с аллюзиями! – удивительно слаженно.
Единодушие Семён любил.
– Молодцы! А теперь пора зажечь по-настоящему! – он ударил по струнам. – В первый и последний раз на этой сцене – «Танцуй в огне»!*
В пользу своей задумки Вожатый и Мику переписали партии инструментов, и вместо гитары вступил рояль. И вот уже к Монике присоединился Семён, а дальше – очередь Хатсуне петь.
Снова теченьем реки
Музыка бьёт изнутри,
В этой мелодии жизни – сила!
Жизнь разбивает мечты,
Надежды, другие миры,
Но музыка сердца сотрёт – что было!
Припев исполнил дуэт Семёнов, и Мику с облегчением начала играть на бубне.
Оставь оковы на земле
И воспари над этим миром ввысь!
Мечте, своей мечте
Открой свой мир земной,
Зажги в груди своей огонь!
На второй куплет Мику сменила Алиса, и песня из доверительной превратилась в задорную, побудительную, с каплей соблазна, особенно когда разгорячённая девушка раскрутила над головой свою куртку и бросила её зрителям.
Отдай свои прошлые сны,
В сомненьях себя обрети,
В бешеном танце душа кружится!
Не думай, что будет потом:
Здесь и сейчас мы живём!
Стань хоть на миг сам собой, слышишь!
<i>
И снова вступили два молодца, одинаковых с лица. И так отличающихся от безглазых Пионеров, наблюдавших с не свойственным им выражением – благоговейными улыбками.
Оставь оковы на земле
И воспари над этим миром ввысь!
Мечте, своей мечте
Открой свой мир земной,
Зажги в груди своей огонь!
</i>
Алиса с Вожатым встали спина к спине и поочерёдно выводили сложные соло.
Зрители неистовствовали, атмосфера накалялась, и казалось, что за гитаристами вверх поднимаются языки пламени.
Или не казалось.
Петь начала Моника.
Оставь сомненья и иди,
Мир в ожидании таких затих.
Танцуй!
Пусти в себя огонь,
Познай желаний боль,
Сомнений плен и слабость!
Будто не выдержав и отдавшись ритму, девушка оставила инструмент и пустилась в пляс, туда, где уже у огня танцевала Мику, выстукивая ритм в бубен.
Довольный Толик кивнул сам себе и покинул сцену: делать ему тут было уже нечего, а концерт стремительно подходил к концу.
Снова запела Алиса, сделав шаг от полыхающего дивана, вокруг которого уже танцевали два Семёна.
Танцуй!
Лети к своей мечте,
Она твоей любви
Одна откроет тайну!
А дальше – цепочкой в сторону кулис, не переставая играть.
Звуки бубна Мику ещё звучали, а музыканты уже успели покинуть сцену, где огонь перекинулся с дивана на доски и начал их пожирать. Не сразу, но зрители всё же поняли – концерт окончен и, чтобы не окончились и их жизни, нужно валить.