***
Довольно быстро выяснилось, что их разговор о семье случился вовремя. За несколько дней до того, как правое крыло Шерлока должно было подвергнуться последним корректировкам (не срочным, скорее косметическим), им доставили приглашение. На красивой, плотной бумаге с высоким содержанием хлопка. С тиснением*. Подписанное вручную. Изящными буквами. День рождения Мамули. Она устраивала бал. Она. Его мать, женщина, которую чаще всего можно было найти в саду, стоящую на коленях и копающуюся в земле, чтобы посадить шалфей или землянику, или которая могла весь день потратить на исследования, а затем выйти к ужину с большим чернильным пятном на лбу... Бал. Да. Он помнил дни рождения в прошлом, в основном это были пикники и приёмы гостей на открытом воздухе, но бал? Ах. Ей – шестьдесят пять. Это, вероятно, всё и объясняло. Ну, это – серьёзное событие, но она, надо надеяться, позволит ему уйти, если он ускользнёт во время танцев и вернётся домой. К Джону. В конверте обнаружился ещё один небольшой листок бумаги, где было написано то, что заставило Шерлока скривиться. Пожалуйста, возьми с собой своего друга, Шерлок. Мы хотели бы с ним встретиться. Он задался вопросом, было ли это королевским «Мы», или она подразумевала, что Отец проявил интерес к личной жизни своего младшего сына. Хотя Отец всегда её поддерживал, тот никогда не был навязчив... Но, вполне возможно, что ему тоже стало любопытно. Ну, что же. Это будет утомительно. Оставив приглашение на кухонной стойке, он решил поговорить с Джоном об этой идее позже. Желательно, намного позже.***
– Ну, взгляни на это с другой стороны. По крайней мере, бал запланирован спустя две недели после того, как предполагается, заживут последние швы, – с осторожностью размотав с последнего сустава правого крыла бинт, Джон нанёс мазь на раздражённую кожу вокруг шва. – У меня будет время, чтобы найти подходящий костюм. Шерлок скривился. Да, это... – Это будет смокинг, – вздохнул он. – Я должен буду надеть чёртов смокинг... Я буду ощущать себя задушенным большую часть времени. Уфф... – Не будь ребёнком. – Джон скользнул пальцами вниз, туда, где несколько перьев росли неровно, нарушая аккуратный полосатый рисунок, являвшийся отличительного чертой Шерлока с тех пор, как у него выросли подростковые перья. – Ну, я должен буду подумать об этом... У меня нет ничего подходящего... – Наложив один из марлевых квадратиков на шов, Джон фыркнул. – Думаю, я мог бы взять смокинг напрокат. Должно же быть в этом городе место, где предлагают что-то для людей ростом ниже шести футов. Неожиданно развернувшись, Шерлок вырвал крыло из рук Джона, а потом они с ним оказались лицом к лицу, когда он прижал солдата к стене и навис над ним. – Мой Защитник не будет разгуливать в паршивом, взятом напрокат, смокинге, – наполовину прорычал, наполовину прошептал он. – Я... – он провёл руками по мускулистым плечам, сильной спине и скрывающимся-под-тонкими-но-противными-джинсами бёдрам, – пройдусь с тобой по магазинам. – Ты не будешь покупать мне одежду, – слабо запротестовал Джон. – Я не на содержании... Поцелуй заставил его замолчать гораздо эффективней. – Даже на мгновение не подумай, что я не знаю, сколько платят квалифицированному Крылатому терапевту, который ухаживает за чьими-то крыльями, – он поднял всё ещё пахнущую лекарствами руку Джона, которая так тщательно массировала травмированный сустав, и поцеловал её в центр сильной ладони. – Я знаю, что ты делаешь это, потому что ты – мой Защитник, но ты не можешь работать на полную ставку, так как заботишься обо мне, поэтому я должен восполнить эту разницу. И я не предлагаю тебе оплату, потому что у нас не такие отношения... – Шерлок наклонился, чтобы поймать губы Джона в поцелуе, нацеленном на то, чтобы заглушить любой протест посредством перенаправления обсуждения в спальню. – Но я куплю тебе тот смокинг, которого ты заслуживаешь. Только потому, что я смогу смотреть на тебя в нём в течение целого вечера. – Испорченное создание, – выдохнул Джон, пытаясь отдышаться. – Ладно, ладно. Я поиграю для тебя в переодевание, но ты будешь хорошим для своего Защитника и завтра спокойно, не протестуя, пройдёшь сеанс терапии. Они планируют поработать над твоим балансом с этими новыми перьями. – Я подумал, что смогу быть добр к своему Защитнику каким-то другим способом, – промурлыкал Шерлок. – Нет, ну что ты за ненасытный бойфренд, – возразил Джон с нежной улыбкой. – Твой Защитник будет доволен, только если ты будешь следовать своему плану терапии. – Мы можем позволить защитить ненасытного бойфренда сейчас, – радостно согласился Шерлок. Его наполовину раскрытые крылья задрожали от возбуждения. – А завтра я тебя выпущу как Защитника на этих противных людей в медицинском центре. Джон потёрся носом о локоть Шерлока, целуя там хорошо зажившую кожу. – Они заботятся о твоих интересах, ты, раздражающе ленивый Охотник. Так же, как и я. – Я не ленивый, я просто тщательно выбираю то, на что расходовать свою энергию, – заносчиво сообщил Шерлок. Эффект был испорчен тем, что Джон прижался к нему самым распутным образом. – Да, например, на это. И могу я спросить, кого ты назвал ненасытным минуту назад?..***
Смокинг облегал тело Джона во всех нужных местах так, что даже портной, казалось, был весьма впечатлён результатом своей работы. Шерлок внёс предложение (которое было твёрдо отметено Джоном) совместить смокинг с килтом, и пожилой владелец ателье, вместе с закройщиком и его двумя помощниками, казалось, были вдохновлены такой идеей. Однако после некоторого обсуждения и соединения нескольких идей, они остановились на решении с парой брюк из-за простого отказа Джона надевать что-то ещё. – Не то, чтобы у меня есть какое-то предубеждение против идеи носить килт, но я буду чувствовать себя в нём неловко, – объяснил Джон позже, дома. – Мне пришлось носить семейные цвета по очень печальным поводам, и они оставили у меня стойкую ненависть к ощущению шерсти на моей коже. Сразу отвечу, я могу носить джемпера, но шерстяная ткань на моей голой заднице не то, о чём я хотел бы думать в течение всего официального вечера. Шерлок фыркнул из-за притворного возмущения от такого заявления, но спокойно согласился, что гораздо приятней смотреть на то, как брюки смокинга подчеркнут мускулы хорошо сложенного тела Джона, чем наблюдать за голыми коленями своего бойфренда на публике. Бойфренд. Неожиданно, после одного разговора, после того честного, болезненного дня они перешли от друзей и бывших соседей по квартире (один с невестой, а другой со склонностью к наркомании) к любовникам, партнёрам... бойфрендам. В тот момент, когда Шерлок увидел, как над ними раскрылось крыло Джона, он наконец-то почувствовал, что вернулся домой. Весь предыдущий месяц до этого они провели в разлуке, пока Шерлок втайне лечил свои травмы, а Джон пытался жить жизнью доброго доктора с невестой-медсестрой, и ни на секунду Шерлок не чувствовал себя таким расслабленным и желанным, как тогда, когда, всё ещё сломленный и страдающий, он позволил себе расслабиться в надёжных объятиях своего Защитника. И теперь, теперь он сможет выставить этот факт на всеобщее обозрение. У него был бойфренд (это звучало по-молодёжному, но удовлетворяло что-то глубоко в душе Шерлока, который, по-видимому, тихо тосковал по такой связи целую вечность), партнёр (это служило хорошим предзнаменованием для их будущего и звучало по-взрослому, и это удовлетворяло ту часть души Шерлока, которая желала постоянства, и – он осмелился это сказать – стабильности) и, ну, в общем, любовник. Это удовлетворяло их обоих, ежедневно и ежечасно. Постоянно. Некоторыми очень удивительными способами, заставляя его качать головой из-за своей прошлой глупости каждый раз, когда он вспоминал о своих раздутых страхах относительно ожиданий Джона от их близости... Он улыбнулся одетому с иголочки, с наградами на груди, мужчине рядом. Ах, награды. Тем же утром они сидели за обеденным столом перед большой коробкой, в которой лежали все награды Джона. Наконец-то Шерлок мог рассмотреть их открыто, прочитать все надписи, покопаться в документах и бумагах, лежащих в той же коробке. Всё это, в общем, весьма удовлетворило его потребность узнать об этом аспекте жизни своего партнёра. Он с удовольствием касался всего, читал приказы, которые приходили с наградами и продвижениями по службе. Когда Джон вытащил награды, Шерлок снова и снова жадно касался пальцами ряда разноцветных лент, ожидающих, чтобы быть прикреплёнными к левой стороне груди на новом смокинге, смакуя разницу гладких и грубых структур ткани, в то время как тот аккуратно прикреплял их в нужном порядке. Там был ещё один миниатюрный знак отличия, который, несмотря на размер, являлся, очевидно, самой высшей из наград. Достав его из коробки, Джон решительно отложил его в сторону. Это было одно стилизованное крыло из белого золота на шелковистой белоснежной ленте, украшенной тремя серебряными перьями. Шерлок на мгновение задержал его на ладони, оценивая вес и позволяя прохладному прикосновению гладкой белизны ласкать свою кожу, но потом позволил Джону его забрать и положить обратно в коробку, когда его партнёр наконец-то остался доволен тем, как прикреплены награды на смокинге. Даже без Золотого Крыла (с тремя Серебряными ангельскими перьями, которыми, как тихо и немного рассеянно объяснил Джон, награждались Крылатые за доблесть) ряд из наград его Защитника повергал в трепет. Крылом награждались так же редко, как крестом Виктории. Они были впечатляющими, конечно, но другого, почти равного ранга, и показывали миру, какой человек выбрал его, Шерлока Холмса, чтобы быть с ним... И пойти на этот чёртов бал по случаю дня рождения. Красивый, мускулистый и опасный в военном отношении, несмотря на совершенно гражданский (с наградами) смокинг, капитан Джон Ватсон улыбнулся своему Охотнику и поднёс руку музыканта к губам для поцелуя костяшек пальцев. Ну, хорошо. Я действительно надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Джон.***
На самом деле бал был довольно впечатляющим. Комнаты загородного особняка его родителей ярко освещались, тихо играл вполне компетентный струнный квартет и никто ещё не напился. Мамуля блистала, на заднем плане улыбался Отец. Все были элегантны, внешне добры друг к другу и очень внимательно следили за новыми сплетнями. Кроме того, большинство – если не все – Крылатых демонстрировали крылья. Увидев это, Шерлок напрягся, но было уже слишком поздно вернуться домой и притвориться, что их там никогда не было. – Брат, – тяжело выдохнул Майкрофт, будто разозлился, когда их увидел, – и доктор Ватсон. Как хорошо с вашей стороны к нам присоединиться. Мамуля очень хотела увидеть Шерлока, поскольку он избегал её приглашений в течение последних трёх лет. – Я был занят, если ты помнишь, – Шерлоку удалось не заскрипеть зубами слишком громко. – Не уверен, что она обрадовалась бы, если бы я заглянул к ней, когда меня официально объявили мёртвым. Он почувствовал, как Джон напрягся от такого заявления, но быстрого пожатия пальцев и мимолётного взгляда оказалось достаточно для его Защитника, чтобы тот снова расслабился. – Это не имеет никакого значения, – Майкрофт кивнул, признавая правоту этих слов. – Но ожидается, что все Крылатые открыто покажут свои крылья в течение вечера. Я не уверен, какой в этом смысл, но это от Мамули – для тебя. Шерлок вздрогнул. Он не привык вот так показывать свои крылья на публике, даже если она была ограничена «обществом» в доме, в котором он вырос. Резко контрастный полосатый рисунок его оперения всегда привлекал нежелательное внимание многих детей так называемых друзей его родителей. Особенно крупных, мускулистых, самоуверенных спортивных экземпляров, половина которых были Защитниками – и половина из которых были из тех, которые заставляли Охотников с более чувствительной душой, таких, как бабушка Джона, скрывать свою личность. Они пугали своим неуравновешенным характером и были идиотами из-за их недисциплинированных умов. Они рассматривали любого Охотника как девицу в беде, по какой-то причине приравнивая более рассудительную и пытливую натуру Охотников к слабой воле и врождённой покорности. – Давай, Шерлок, – тёплая ладонь Джона легла на его бедро. – Где ещё ты сможешь открыто похвастаться, если не в доме своих родителей? О, Джон, если бы ты только знал! Но он подготовился к той конкретной ситуации, не так ли? Он выбрал рубашку с разрезами для крыльев и смокинг, у которого были аккуратно застёгнутые клапаны для этой же цели. Подсознательно он оделся, чтобы быть готовым к показу крыльев этим вечером. Это не означало, что он хотел это сделать. Рука Джона зависла над пуговицами на смокинге Шерлока. Джон был там для него. Его Защитник, всегда рядом. Он мог сделать это. Он мог пережить один вечер общения и демонстрации крыльев, если Джон будет с ним. Он вздохнул и кивнул. Пуговицы были расстёгнуты, и Джон стоял рядом, готовый помочь в случае, если одно из вновь отросших перьев застрянет. Они не застряли. Его крылья аккуратно развернулись, с тихим шорохом воздуха на нежных поверхностях, с немного неровными полосами белого и чёрного цветов, идеально сочетающимися с его вечерним нарядом. – Прекрасно, – тихий голос Джона был слегка сдавленным. – Кажется, всё на своих местах, Шерлок. Никаких надломов или неправильных углов. Шерлок медленно повернулся, чтобы встать перед своим Защитником, и встретил взгляд синих глаз Джона, в которых заметил тревожный вопрос. – Майкрофт, все должны показать?.. – Ну, это – ожидаемый протокол... – его брат замолчал, глядя на него удивлённо. – Почему... что... – Это может быть неуместно, – просто сказал Джон. – Людям не понравится то, что они увидят. – Все перья Шерлока снова выросли, – Майкрофт заскользил взглядом вверх и вниз по его крыльям. – В чём проблема? – Джон не сможет. Это было редкое удовольствие, увидеть Майкрофта сбитым с толку. По-видимому, британской армии удалось сохранить некоторые из своих секретов от любопытных глаз британского правительства. Или, может быть, эти глаза никогда не заглядывали достаточно глубоко, проигнорировав малозначимого маленького солдата. – Мне очень жаль, доктор Ватсон, – его брат запинался. На самом деле запинался. – Но я боюсь, что вам придётся... протокол... – Это не самая лучшая идея, – объяснил Джон очень решительным голосом. – Большинство людей будут в замешательстве от увиденного. – Майкрофт, я буду ходить по чёртову паркету с расправленными крыльями как хороший сын, но Мамуля не может ожидать, что Джон покажет их, если не захочет. Это – его личное дело. Его брат выглядел обиженным, но тяжело вздохнул. – Я должен буду её предупредить. – Зачем? – Джон пожал плечами. – Я имею в виду, она знает, что Шерлок – Крылатый, потому что она – его мать, но она ничего не знает обо мне. Я не вижу смысла даже поднимать эту тему. Я определённо не собираюсь показывать свои перья в любой момент – и никто не собирается меня спрашивать, есть ли у меня они. Если же мы не встретим кого-то, кто знает меня с армии, и они будут настойчивы... Я могу просто уехать, думаю. – А я уеду с Джоном, – быстро добавил Шерлок. – Но, Джон, мы должны ей сказать. Мамуля будет знать, что ты – Защитник, мой Защитник. Точно так же, как она всегда знала, что со всеми этими подражателями альфа-самцам, которые пытались... Он сглотнул и отвёл взгляд, но заметил, что лицо Джона окаменело, когда до доктора дошло понимание. – Они пытались... Поскольку ты – Охотник?.. – его партнёр скривился от отвращения. – Но... это так неправильно! – Ну, Мамуля обычно всё выясняла до того, как им удавалось соврать, что они просто положили глаз на Шерлока, – холодно объяснил Майкрофт. – Вот почему я, несмотря на ваше предложение, скажу Мамуле, кто вы. У неё действительно очень острый глаз в отношении людей вокруг Шерлока, и она узнает, что вы – его Защитник в тот момент, когда она вас увидит. Она – в конце концов, его первый Защитник, и её инстинкты в этой области безошибочны. Я объясню, что она не должна просить, чтобы вы показали крылья всем. Я думаю, что она всё поймёт. – Майкрофт бросил взгляд на аккуратный ряд наград Джона и медленно закрыл глаза, посмотрев на Шерлока, предложившего цепь рассуждений, которую он собирался использовать. – Спасибо, Майкрофт, – благодарность Джона выглядела очень искренней. – Это... Если это поможет, я могу встретиться с нею наедине. Я почти уверен, однако, что это... не то, чему широкая публика должна быть подвергнута. Майкрофт был умён. Он умел считать и знал, что физиология крыла достаточно хорошо могла сообщить, какие ранения, должно быть, получил Джон, чтобы ему всё ещё не хватало перьев более чем четыре года спустя. То, что его подозрения были бы почти наверняка далеки от правды, не имело значения. Его готовность помочь им имела решающее значение. Надо было надеяться, что Мамуля не попросит Джона предоставить вещественное доказательство, и поймёт просьбу оставить его крыло скрытым. Это было очень личное дело – и очень личная трагедия – его партнёра, и последняя вещь, о которой Шерлок попросит Джона – показать своё крыло перед такими относительными незнакомцами как его родители.