Не щёлкай зубками

- Не нужен ты своей хозяйке! - заявил человек, бросая трубку и оборачиваясь к привязанному к якорю псу. - А нам тем более не нужен, поэтому пускаем тебя в расход. Опускай! Арнайт постарался заскулить умоляюще: слова почему-то лишь раздражали его похитителей. Но и они не спасли его, потому что якорь с громким плеском рухнул в воду, покачнулся и стал быстро погружаться. Вода сошлась над головой собаки прежде, чем она закончила скулить, и скул превратился в булькающий клёкот, но быстро прервался. Из шерсти распятого на якоре псе поднялись мелкие пузырьки, из пасти - крупные. Привязанные к якорю задние отчаянно задвигалась, словно пытаясь зацепиться за воду, передние замахали, бессмысленно баламутя воду и тратя силы. Отвязаться от якоря шансов не было никаких. Решившись попробовать ещё кое-что, Арнайт мотнул головой к верёвкам на запястьях передних, но зубы щёлкали в сантиметре от них. Такое короткое расстояние отделяло Арнайта от жизни, близкое и почти доступное, но недосягаемое. Он отчаянно мотнул головой, выдув несколько пузырьков, и с ними словно растеряв остатки своей воли. Арнайту вспомнился мультик, где точно так же привязали к якорю пса, но там у героя были друзья, которые его спасли, а в реальности приходится рассчитывать лишь на себя. А своими силами выбраться не получиться, тогда на что надеяться? Открыть пасть и... Но нет. Напротив, пёс лишь крепче сжал зубы, не собираясь отдавать воде той крохотный запас воздуха, что ему ещё удавались сохранить. Все равно он не сдаться так просто! Борясь с удушьем, стискивая челюсти и надувая щёки, он стал тереть верёвки о металл, чтобы они ослабли и порвались. В результате его стараний якорь, уткнувшийся в дно, наклонился, а затем и вовсе упал, так что Арнайт оказался на спине. Вокруг поднялась муть, заволакивая зрение, но пёс не обращал на это внимания, отчаянно дергая всеми лапам. Задние заболели, веревки резали кожу, однако утопающий заметил, что двигать ими получается все легче: путы ослабевали. Вот только передние были связаны надёжней, да и дергать ими столь сильно не выходило. Но чем больше Арнайт желал воздуха, тем яростнее тело сопротивлялось. К намеренным расшатываниям добавлялись и непроизвольные дёрганья, растиравшие слабые верёвки не хуже. Несколько волокон уже разорвались, другие же ещё держались. Воодушевлённый, Арнайт боролся изо всех сил, несмотря на то, что этих сил остались крохи. Отчаянные дрыганья приводили к результату, потому что веревка с задних вдруг слетела и Арнайт задёргал ими в воде свободно. Ещё бы освободить хоть одну переднюю, и можно будет последние веревки зубами сгрызть... Только вот воздуха начинало не хватать. Муть улеглась немного, но Арнайт всё равно видел всё затуманенным и расплывчатым из-за удушья. Пузырьки из пасти и ноздрей вырывались сами собой, но это не облегчало мучения, а живот всё сильнее сжимался. Арнайт пробовал уцепиться задними за якорь, чтобы сильнее рвануть передними, но соскальзывал из-за конвульсий. В груди снова хозяйничало знакомое чувство, настоящий огонь удушения, которым был тем опасен, что Арнайт сейчас мог сделать вдох - последний. Ему приходилось не только бороться с верёвками, но и сдерживать себя. Случайным движением Арнайт разорвал верёвку на передней, разодрав на запястье шкуру, но эта боль была не сравнима с желанием вдохнуть. Давясь водой, пёс взгрызся в последнюю сдерживавшую его верёвку и, поцарапав себя, освободился. Теперь нужно было всплывать! Вот только мышцы не слушались, лапы хаотично бурлили, мало помогая подниматься к поверхности. Арнайт закрутился на месте, лишь чуть-чуть поднявшись над якорем, затем обхватил свою пасть и заскулил от страха и удушения. Тёмная вода давила со всех сторон, и хотя плыть можно было в любую сторону, казалось, не было никакого выхода. Но остатками сознания Арнайт понимал, что паника его погубит. Ему осталось лишь немного, чтобы спастись — или погибнуть. Дрожа от нетерпения, совершая слишком резкие, бестолковые движения, он толкал себя вверх, сопровождая всплытие маленькими пузырьками, что теперь беспрепятственно покидали его пасть - не было смысла держать запас воздуха, зато холодная вода омыла язык и небо, самую чуточку отрезвив сходящего с ума пса. Хрипло закашлявшись ещё под водой, он пробил поверхность, отхаркивая и отплёвывая из себя влагу. Ослабевший, он еле держался на поверхности, но кислород возвращал ему силу и ясность сознания.