Я не хочу ничего чувствовать. Хочу лежать глубоко, глубоко под водой. Alai Oli - В кольце
Задача стояла не из простых. Являясь сгустком позитивных эмоций, попытаться заставить кого-то расстроиться... Да ему и не хотелось расстраивать Т\И. Она выглядело просто прекрасно, когда была счастлива. Пусть пока что она радовалась не так часто, как обычные люди, но она старалась. — И как тебе забытые ощущения? — улыбнулся скелет. — Пока что сложно. Как только я начинаю что-то чувствовать, стараюсь ухватиться за это чувство и удержать. Получается не всегда, но я работаю над этим. Т\И не расскажет ему, что всё ещё просыпается от того, что болит сердце. Не расскажет о том, что лежит до самого утра, свернувшись калачиком на кровати и пытается восстановить дыхание, чтобы боль хоть немного унялась. В такие моменты ей даже не страшно и не грустно. Для неё это вполне себе нормально. Зато теперь, расхаживая по городу рядом со скелетом, она замечала гораздо больше. Одним из этих "замечала" стали мимолётные взгляды её спутника, заставляющие её улыбаться. Это выглядело забавно. — Ты же понимаешь, что дело ещё не закончено? Множество эмоций базируются на двух простых понятиях — радость и грусть. — Да-да, теперь ты будешь пытаться меня расстроить. Я поняла. Девушка, в отличии от Дрима совсем не волновалась. Сейчас бы пригодилась помощь Найтмера.***
Самое простой способ — просмотр грустных фильмов. В список вошли фильмы не только, являющиеся бесспорной классикой, по типу "Титаника" или "Хатико", туда попали и более современные кинокартины, такие как "Вторая жизнь Уве" или "Писатели свободы". Конечно, всё не шло так гладко, как хотелось бы. Это было то же самое, как когда Дрим пытался вернуть Т\И чувство радости. Зато теперь девушка была у него дома гостем, что не могло не радовать. Он признавал, что ему нравится проводить с ней время вместе. Т\И была более живой. Улыбалась, заинтересованно крутила головой и даже вздрагивала на самых печальных моментах фильма, чего сама не замечала. Зато замечал Дрим. Раз уж одна эмоция вернулась, остальное пойдёт проще. И это действительно было так. Однако, подводило отсутствие идей. Душераздирающие песни и фильмы — это, конечно, хорошо, но слишком медленно действует. И тогда скелет решил использовать радикальный метод. — Я тебе кое-что покажу, — заговорчески сказал он, но на этот раз на его лице не было улыбки. — Какой фильм на этот раз? — Не фильм. Реальность. Т\И насторожилась. — Идём. Дрим и Т\И оказались в месте, где девушка раньше не бывала. Вокруг царил самый настоящий хаос — люди и монстры убегали, кто-то кричал, кто-то плакал, а земля ломалась и разлеталась по частям в разные стороны. Среди этого безобразия в полной растерянности и непонимании находилась одинокая девушка. — Что происходит? — нахмурившись спросила Т\И. — Вселенная рушится. Видишь ту девочку? Она попала сюда из-за монстра, которого любит, но он не может её спасти, — тихо произнёс скелет. Рядом с девушкой появился Эррор. Т\И не знала, кто это зато знал Дрим. Разрушитель вселенных сел рядом с той девушкой и они, казалось, оставались островком холодного спокойствия в этом мире, несмотря на то, что девушка плакала, а в глазах скелета можно было прочитать настоящий испуг. * Т\И резко повернулась к своему спутнику. — Ты не собираешься им помочь? — спросила она. — Нельзя в это вмешиваться. Всё должно идти, как идёт... — Что?! Ты серьёзно? Из-за твоего дурацкого правила погибнут люди и монстры. Ты вообще в своём уме?! — девушка отчаянно замахала руками, её голос изменился и был больше похож на рык. Дрим опешил. Он хотел вызвать у неё грусть, а не гнев. Конечно, гнев — тоже хорошо, тоже эмоция, но, кажется, теперь девушка считает его отпетым эгоистом. — Ты серьёзно привёл меня посмотреть на смерть? Это самый ужасный поступок, который только можно сделать, — она разочарованно помотала головой, и внезапно двинулась в сторону пары, оказавшейся в эпицентре событий, но скелет схватил её за руку. — Нельзя в это вмешиваться, Т\И. С ними всё будет хорошо, я обещаю! Я знаю, чем закончится эта история. Никто не погибнет. Девушка внезапно остыла. Дыхание восстановилось, а глаза не смотрели так зло, как пару секунд назад. Она отчаянно ему верила. И только благодаря этому они ушли. Но Дриму пришлось пообещать рассказать историю этих двоих от начала и до конца.***
— Чувствовать злость это... неприятно, — поморщилась Т\И, сидя на кухне скелета и болтая ногами. За окном уже темно, поднялся ветер, гоняющий по улице опавшие листья, которые то и дело врезались в окно за спиной девушки, но даже тот факт, что это отвлекало её, не означал, что она слезет с подоконника. — Знаешь, это как будто руку о что-то горячее обжечь. Вот очень похоже. Или если чем-то порезаться. Короче, ужасное ощущение. Словно внутри что-то горит. Она уже прослушала рассказ скелета о том, как те две докатились до такой жизни, узнала, чем дело закончилось, а теперь обдумывала всё это, из-за чего почти что весь вечер прошёл с тишине, а потом, всё так же молча, девушка спрыгнула и пошла в гостиную, где улеглась на диван, продолжая играть в молчанку. Там и заснула вполне себе довольная и счастливая. Но счастье было не долгим. Очередной приступ боли решил не заставлять себя ждать. Девушка резко распахнула глаза и сжала тонкими пальцами одеяло. Попытки наладить дыхание не увенчались успехом и, спустя минут двадцать, она с трудом поднялась на ноги и, держась за стену, поковыляла к комнате. Открыть дверь трясущимися руками было очень сложно. Что руки, что ноги, не особо желали слушаться хозяйку и действовали совершенно рандомно, будто по своей воле, но девушке всё же удалось добраться до пункта назначения. — Дрим, — просипела она. И два раза повторять не пришлось. Мирно спавший скелет вскочил с кровати, как ужаленный. И помог Т\И сесть. Её всю трясло. Он помнил о том, что девушка говорила во время их первой встречи. Подавленные эмоции превращаются в боль. Дрим накинул ей на её дрожащие плечи тёплое одеяло и крепко прижал к себе, чтобы унять дрожь. — Расскажи мне, — шёпотом попросила она. — Что рассказать? — Не знаю. Хоть что-то. Расскажи про своего брата. Послышалось неловкое молчание. — Найтмер… Он... Мы раньше хорошо ладили,— начал рассказывать скелет, будто погружаясь в прошлое, — Нашей матерью была Дух Дерева. Найтмер хранил плоды отрицательных эмоций, я — положительных. Мы должны были помогать людям. Многие приходили к Дереву Чувств, совсем как ты. Им это нужно было... Но никто к нему не обращался. Потом пошли всякие слухи. Найтмера считали настоящим злом из-за того, хранителем каких яблок он являлся. Никто не хотел понять, что то, кто он такой и то, что охраняет — совершенно разные вещи. Я не помог ему. И в один день он решил, что может выполнять мою работу, хотел доказать людям, что такой же, как я. Но как только он касался золотых яблок, они окрашивались в чёрный. Т\И внимательно слушала рассказ. Ей было интересно, что же случилось, почему произошла ссора между братьями. Но в какой-то момент она вдруг осознала, как Дриму тяжело об этом говорить. А потом вспомнила свою сестру. Она умерла несколько лет назад. Как раз после этого девушка и стала запрещать себе что-либо чувствовать. Т\И не уберегла её, не проследила. Нельзя было отправляться на то озеро зимой. Они ведь просто хотели покататься на коньках. И их мать была права, когда запретила им идти. Лёд был слишком тонкий. По щекам Т\И полились горячие слёзы. И, чем больше она плакала, тем быстрее отпускала боль. Но физическая превращалась в душевную. То, от чего она бежала все эти годы, всё равно догнало её и обухом шарахнуло по голове с небывалой силой. Внутри всё разрывалось на части, ломалось и скрежетало железом о железо, оставляя глубокие раны, которые не вылечит ни время, ни лекарства, ни поддержка. — Это я убила её, Дрим, я! Мою сестру. Я позвала её на то озеро. Из-за меня она мертва, — шептала девушка, срывающимся голосом, из-за чего скелету приходилось внимательно вслушиваться в её слова, чтобы хоть что-то понять, — Это всё зря. Зря мы затеяли это. Я не хочу. Не хочу ничего чувствовать. — Наше прошлое не определяет наше будущее, Т\И. Это сложно, но некоторое нам нужно всё-таки отпускать, — отвечал ей он, осторожно гладя по волосам. А ветра всё продолжали гонять на улице листья. Они не могли забраться в этот дом, не могли потревожить его жителей. Но это были не просто листья, а листья Дерева Чувств.