Как же ты мне уже надоела!

      Дни пошли в более-менее нормальном графике. Мы ходили на мои уроки, а также на её занятия по рисованию. Но приближалось Рождество. И в один прекрасный день пацаны пригласили меня на пьянку в честь этого праздника. И конечно же я согласился. — Ты ИДИОТ?! — кричала на меня Анабель. Ранее, в меня уже летали полотенца, стул, а также чуть не полетел телевизор. Благо Малыш подошел к ней и она вроде как успокоилась.       Я лишь закатил глаза и закинул на плечо рюкзак.       В принципе Анабель была собрана, ведь место куда мы пойдём я ей сказал уже когда мы собрались. Почему-то её смутило то что мы пойдём в клуб. Ну, а может её смутило то, что там будут только мои друзья. Не знаю. Я не понимаю в женщинах. — Ты идёшь, — утверждающе сказал я. — Нет! — также утверждающе сказала она. — Тебе сложно пару часов тихо посидеть в сторонке??!! — сказал я ей, в который раз за вечер. — ДА!!! — крикнула она и, громко хлопнув дверью, ушла в ванную.       Кстати мы могли отходить друг от друга на пять метров. Анабель стала этим пользоваться и уходить в другую комнату — «обижаться». То она обидится на то, что я назвал её рисунки бумажками. То она обидится на то, что я выкинул пару каких-то «очень важных» книжек.       Я уверенно пошёл к двери. На этот раз судьба была на моей стороне: Анабель осторожно подплыла ко мне. Я победно усмехнулся, а она лишь молча начала одеваться, лишь изредка поглядывая на меня. Причем очень недоброжелательно.       Мы стояли перед клубом «Pacha New York*». Там, на одном из VIP балконов ждали нас мои парни. Анабель неохотно шла вперёд.       Мы молча зашли в шумный клуб. На балконе меня встретили громкими криками, почти не обратив внимание на Анабель, которая отошла в самый тихий угол. Если так вообще можно сказать в клубе.       После пары, довольно неплохих, коктельчиков, в ход пошли серьёзный алкогольные напитки.       Приятная жидкость обжигала горло, пьяня разум. Справлялась она хорошо, уже после четвертого стакана я еле стоял на ногах. После десятого ко мне подошла Анабель, что-то говоря. Я отмахнулся и принялся пить виски из горла бутылки, под вопли друзей. Она обеспокоенно села обратно, что-то набирая в телефоне. После третьей бутылки я уже ничего не помнил. — Очухался? — спросил у меня голос.       Я обернулся по сторонам. Моя квартира. Анабель сидит на кресле рядом с кроватью, на которой я валяюсь, вид у неё ужасно-замученный. Круги под глазами, волосы спутаны и колтунами лежат на плечах. С моим пробуждением она захлопала глазами. Кстати спрашивал у меня Альфред. И судя по вещам, небрежно лежащим то тут, то там — живёт мой друг, тут уже давно. Сколько же я валялся? Этот вопрос я и поспешил озвучить. — Четыре дня, — потерев глаза сказал Альфред. — А что так много? — спросил я пытаясь встать. Получилось не очень. Анабель обеспокоенно посмотрела на Альфреда. — Всё с ним нормально, — отмахнулся он. — Два дня и будет как огурчик.       Анабель покачала головой и глубоко вздохнув легла в кресло, закрыв глаза. — Не бережёшь ты её, — сказал мне друг, когда дыхание девушки стало спокойным и размеренным. — А зачем мне её беречь? — спросил я. — Это она мне из клуба позвонила. Это она с тобой все четыре дня сидела. Это она спокойно терпит тебя. Хотя я бы повесился. — сказал Альфред собираясь домой.       Он ушёл оставив меня в раздумьях, лишь сказав что зайдёт вечером.       Я не понимал зачем мне её беречь. Я такая же жертва обстоятельств. Я не должен отказываться от своей привычной жизни из-за девочки-замухрышки, которую мне подкинула судьба. Теперь ещё и с Альфредом будут проблемы. А всё из-за неё!       И что, что она меня терпит? Мне тоже приходится её терпеть!       И что, что она позвонила Альфреду? Этим обычно занимается наш друг из администраторов этого клуба. Он бы позвонил Альфреду.       И что, что она сидела со мной эти четыре дня? Я бы тоже сидел! Эти тату по-другому сделать не дадут!       Но нет же. Она девочка-стекляшка. Её никто не должен трогать. А я должен лишь сдувать с неё пылинки, не заботясь о своём благе.       С такими мыслями я опять уснул.