Прятки

На летний отдых Аомине остался в лагере, который размещался в тех же корпусах школы. Она продолжала активную жизнедеятельность по летним программам, которые осуществлялись местными организациями. Все занятия проводили учителя и работники школы. С помощью организованных воркшопов по самым разнообразным направленностям ребята могли подтянуть английский. На занятии, посвящённом работе с керамикой в технике раку Аомине ворчал на то, что преодолел такой путь и всё для того, чтобы «лепить японскую посуду».  — А по-моему это — очень хороший опыт, Аомине-чи! В японских школах у нас не было таких занятий, и я никогда не думал, что мне понравится лепка, — заметил Рёта.  — Ты, видимо, что-то пропустил, Кисе, — проворчал Дайки. — Мне достаточно этой ерунды с клубами дома. Обжиг керамики происходил в газовой печи на открытом воздухе. На специально отведённой площадке с печью и всеми необходимыми инструментами собрались преподаватель и студенты. Акаши представил сосуд для холодной воды, Мурасакибара — вытянутую округлую чашу для чая, Аомине — приземистую квадратную, Мидорима же сделал талисман — кольцо в виде змеи, а Кисе — просто цветочную вазу. Прежде чем Кисе успел поставить свою вазу, перед ним выскочил омежка-американец с чёрными волосами. Его форменные брюки были легкомысленно подвёрнуты, а ботинки блестели от чистки. В брови горел отполированный пирсинг.  — Ох, прости, я тебя не заметил, — омега состроил жалобное личико, глядя на Кисе снизу вверх так, будто ему наступили на ногу и это он ждёт извинений.  — Ничего страшного, — солнечно улыбнулся Кисе. Преподаватель в спецодежде расставил изделия в печи. Она нагрелась до необходимой температуры.  — Ох, я прямо жду не дождусь, когда достанут мою коробочку для благовоний! — заметил всё тот же брюнет и протянул руку Кисе. — Рад с тобой познакомиться, Кисе Рёта! Кисе не помнил, как его звали, хоть всех и представили друг другу в начале занятия.  — Джордан, Джордан Берк, — напомнил парень, правильно истолковав смущение собеседника. — Можно просто Дан.  — Мне приятно, — пожал его руку Кисе. — Не видел тебя тут раньше.  — Отец только вчера привёз, — ещё больше оживился Джордан. — А это твои друзья? Кисе повернулся и заметил, что Акаши и Мурасакибара как ни в чём не бывало смотрят на печь, Мидорима перебинтовывает пальцы, а Дайки сверлит их с Джорданом красноречивым взглядом, давая понять, что знакомству он будет не рад. Но Джордан этого будто не заметил. Приблизившись к Аомине, он совершенно без стеснения втянул носом воздух и уставился на Дайки наглым взглядом.  — Итак, настало время извлечь наши работы! Надеваем маску, берём металлические щипцы и тянем из печи. Народ засуетился, и Аомине тоже хотел было удрать от навязчивого внимания, но тут омега, который торчал рядом с ним, заявил:  — Я чувствую в тебе свою пару!  — Что?! — Дайки остолбенел. Он ожидал чего угодно, только не этого. Быстро взяв себя в руки, он всмотрелся в наглого парнишку и попытался объяснить:  — Ты ошибся. Этого не может быть.  — Почему? Я чувствую в тебе истинного!  — Ты ошибся, — уже немало раздражаясь, повторил Дайки. — У меня уже есть пара.  — Это ты ошибся, — с сожалением на лице сказал омега. — Но ничего, я прощу тебя.  — Слушай, отвяжись, — проворчал Дайки. — Я сказал тебе: ты что-то напутал.  — Молодые люди, обратите своё внимание на то, что мы делаем, — позвал их преподаватель. Аомине рывком обогнул стоявшего на пути омегу и приблизился к печи. Изделия поместили в специальные металлические контейнеры, заполненные «наполнителем» — опилками. Раскалённые предметы, попадая в контейнер, воспламеняли наполнитель, так что пришлось огонь гасить крышками.  — Нам нужен дым для реакции восстановления, — напомнил преподаватель. Дайки мрачно смотрел на дымящиеся ёмкости и думал о Кагами. Он так и не понял, что тогда праздновали ребята из Сейрин, но узнал квартиру Кагами, и Химуро на костылях тоже заметил. Фото Тайги, запечатлевшее его улыбающееся лицо, напрягло Дайки. О парне, заявившем на него свои права, Аомине даже не думал. Когда спустя время изделия достали из баков и отмыли, ребята вместе с преподавателем стали анализировать результаты: эффекты глазурей, приёмов, материалов. Но если Дайки почти забыл об инциденте на занятии, то его виновник всё помнил прекрасно и уже в перерыве вырос перед Аомине, как из ниоткуда. Ребята как раз собрались вместе, чтобы идти на ланч.  — Да кто ты такой, чёрт возьми?! — прорычал Дайки.  — Аомине-чи, не ругайся, это Джордан Берк, — представил его Кисе.  — Очень приятно познакомиться с моей истинной парой, — во весь рот улыбнулся омега.  — С твоей… парой? — Кисе растерянно перевёл взгляд на Аомине. — Аомине-чи…  — Это наглая ложь, — возмутился Дайки. — У меня уже есть пара!  — Вот как? — не смутился парень. — И кто же он? Аомине замешкался с ответом:  — В школе мы решили это не афишировать…  — О, так он тоже здесь?  — Да! — вдруг сказал Кисе. — Мы с Аомине-чи решили это не афишировать. «Поколение чудес» за исключением Кисе дружно выпало в осадок от этого заявления. Но местный омега явно не понял их общего офигевания и сосредоточил злобный взгляд на сопернике:  — Да?! А где доказательства?!  — Вот! — Кисе повернулся, оттягивая воротник и демонстрируя всем метку между шеей и плечом. Дайки уже окончательно перестал что-либо понимать.  — Ки-чин… — попытался было что-то сказать Мурасакибара, но Кисе его быстро заткнул:  — Подожди, Мурасакибара-чи, если тебе очень нужна конфетка, то сейчас на ланче всё будет.  — Так, значит, вы встречаетесь? — прошипел Джордан.  — Да, — быстро сказал Кисе. Но Джордан смотрел на Аомине:  — Что-то я не вижу уверенности в твоём взгляде. Может, ты не так уж и любишь этого омегу?  — Люблю, — с каменным выражением лица возразил Дайки. Ему казалось, что в жизнь воплотился дурной сон. Когда они расселись за столом, Акаши аккуратно достал палочки, а Мидорима окинул серьёзным взглядом Кисе и Аомине.  — Акаши, ты ничего не хочешь у них спросить?  — Зачем спрашивать, если и так всё скоро станет ясно? — пожал плечами Сейджуро. И ребята не заставили себя долго ждать.  — Какого хрена, Кисе?  — Хочешь знать, зачем я спас твою задницу? А кто, если не я? Или, может быть, это сделал бы Мидорима-чи, и вас бы прозвали голубыми альфами? От такой перспективы Мидорима чуть не нырнул в свой бэнто с рисом, рыбой и маринованными овощами. Акаши улыбнулся уголком губ, а Дайки прошипел:  — Спасибо тебе! Но неужели ничего лучше нельзя было придумать?  — В этой школе тебя спасать больше некому, Аомине-чи. Ну, в конце концов, ты уже должен отойти от счастливого шока и обнять меня! — Кисе раскинул руки в стороны, и Дайки, собравшихся было оттолкнуть его, сцепил зубы и стерпел то, как Кисе по нему растёкся.  — Ки-чин… — уныло напомнил о себе Мурасакибара.  — Да, сейчас, — Кисе отвлёкся, и Аомине вздохнул свободнее.  — Ну и прёт от тебя… — еле слышно пробормотал он. Но Рёта услышал и обиделся:  — Тебе не нравится мой запах?!  — Не особо… Сладковато-свежие ароматы росы, шиповника, сливы и ванили на мгновение усилились и почти исчезли, Кисе отвернулся.  — Извини, — спохватился Аомине. — Кстати, как это у вас получилось?  — А тебе-то что?!  — Ну мы вроде не чужие, — осклабился альфа.  — Мине-чин, ты обижаешь Ки-чина, — вмешался Мурасакибара.  — Я извинился.  — Не лезь в мою личную жизнь, Аомине-чи!  — Надеюсь, проблем не будет?  — Надейся. После ланча у них были спортивные занятия, делившиеся на два периода: в первом они обучались определённым видам спорта, имевшимся на программе. Во втором проводились групповые состязания и турниры. Тут ребята разделились: Акаши увлёкся стрельбой из лука, Мидорима попробовал себя в теннисе, Кисе взялся фехтовать. Мурасакибара и Аомине сильно расстроились, что их не взяли на баскетбол — про их успехи, разумеется, все знали. Смысл занятий был в постижении нового и развитии. Поэтому Аомине пришлось заняться бейсболом, а Мурасакибара выбрал плавание. Когда они собрались снова перед ужином, Акаши сказал:  — Я выяснил кое-что об этом парне, Берке. Он сын одного из преподавателей и его тут хорошо знают. Говорят, что у него почти отсутствует обоняние, поэтому он и вешается чуть ли не на каждого альфу, в котором заподозрит своего «истинного».  — Вот чёрт! — возмутился Аомине.— Так вот почему он поверил в эти сказки про то, что Кисе мой парень. Будь у него нормальное обоняние, он бы учуял, что на мне запах совсем другого омеги. И не только это.  — Тебе остаётся делать вид, что вы с Кисе вполне счастливы, если хочешь, чтоб он отвязался.  — Но я не могу и дальше в это играть, ведь скоро приедет Тайга! Да и не только меня это бесит.  — Пока Кагами не приехал, это хороший способ держать его на расстоянии, — заметил Мидорима.  — А что потом? Как я буду всё это объяснять Тайге?  — Прямо, — сказал Акаши. — Он сам разберётся с этим омегой. Аомине покачал головой, но возражений не нашёл. *** Химуро опустил в соевый соус ложку кленового сиропа и посмотрел на задумавшегося Тайгу. Кагами поставил на стол миску с несколькими крупными кусками твёрдого тофу и помог Тацуе смешивать жидкости и травы для маринада. Конец июля и начало августа совпали с окончанием второго триместра. Последний месяц лета уже вступил в свои права, а малыш периодически показывал Кагами лёгкими толчками, кто тут главный, вынуждая поменять неудобную позу. Тайга не мог отказать себе в удовольствии покрасоваться перед окружающими своей округлой выпуклостью. В связи с беременностью Тайгу перевели на дистанционное обучение, которое он планировал начать после возвращения с каникул в конце августа. Сейчас же они спокойно проводили время с Химуро, собираясь приготовить в духовке стейки из тофу. Эту идиллию нарушил телефонный звонок. Увидев, кто звонит, Кагами с трудом скрыл удивление:  — Алло, Кисе? Да, привет… Рёта только после того, как услышал голос Тайги и поздоровался, почувствовал, как ему на самом деле не по себе.  — Кагами… Тут такое дело. Аомине домогается омега, который… ну, у него проблемы с обонянием. Кагами застыл, напряжённо глядя в окно; Химуро за его спиной заливал сыр маринадом, который они приготовили и посматривал на младшего братишку.  — Ты серьёзно?  — Да, но ты не принимай близко к сердцу. Мы придумали, как его на время отшить… Я притворился его парой…  — Кисе… — Тайга сам еле узнал свой голос. Судя по примолкшему на несколько секунд Рёте, он тоже был впечатлён этими глухими звуками.  — Не переживай, мы не целуемся и ничего такого не делаем. Но обнимаемся часто. Просто чтоб ты знал, почему от него будет пахнуть мной. И не надавал потом нам при встрече. У меня есть альфа, так что не беспокойся об этом.  — И твой альфа это допускает? — тихо, стараясь держать себя в руках, спросил Кагами. Его уже немного отпустило. Но Аомине всё равно придётся несладко, когда Кагами до них доберётся, и начнёт разбираться. Нет, он не верил до конца в то, что его истинный может изменить, но… зарекаться не стоит. Тем более с Аомине.  — Поверь, он тоже не рад, — тем временем вздохнул Рёта. — Мы будем разыгрывать этот спектакль до твоего приезда, так что давай поскорее, хорошо?  — Кисе… — Кагами нахмурился.  — Да? — в голосе слышался искренний интерес.  — Только не говори пока Аомине, хорошо?  — Что не говорить?  — Я жду от него ребёнка. На той стороне помолчали. Кагами вздохнул. Стоило ли?  — Я очень рад за вас, Кагами-чи! — голос Рёты звенел и переливался тёплой мелодией.  — Я ничего ещё не сказал ему…  — Почему?  — Я боялся, что он… Ну, не примет ребёнка. Кисе помолчал.  — Вот что, Кагами… Я могу прощупать почву.  — Ты о чём?  — Ну, задать вопросы, вроде как, а что было бы, если бы… Кагами хотел было сразу отмести этот вариант, и чуть не прикусил себе язык.  — Только очень, очень осторожно, — выдохнул он. — Приведи в пример какого-нибудь спортсмена, которого он не знает, и скажи, что у того родился ребёнок. Я хочу… знать, что бы он сам делал в похожей ситуации.  — Понял, — Тайга так и увидел улыбку Кисе. — Ну, а ты там уж постарайся не волноваться, Кагами-чи…  — Пока. Тайга отключился и разозлился на себя. Кто его дёрнул пойти на поводу у Кисе? Он обернулся — Химуро сидел, подперев голову рукой и глядя на него. — Да, я знаю, что дурак. — Ты просто запутался. ***  — Аомине-чи, ты помнишь того парня, Ямагучи-куна, — он ещё учился с нами в Тейко? Был во втором составе, между прочим.  — И что? — Аомине сонно разглядывал пляшущие огоньки, перемигивавшиеся на дальней площадке, где после ужина организовали дискотеку.  — Обязательно было собираться здесь, Акаши? Я себя чувствую, как подросток, прячущийся, чтобы покурить.  — Здесь можно спокойно пообщаться. А Мурасакибара может сделать это. Мидорима перевёл неодобрительный взгляд на Ацуши, тискавшего в объятиях Рёту.  — Теперь у меня ещё более мерзкие мысли, спасибо, Акаши. Тот пожал плечами.  — М… М… Мнаф… Цмафф… Ммммм… Ацу-ши!  — И что ты хотел обсудить? — Мидорима даже покраснел немного, стараясь игнорировать жаркие охи и вздохи совсем рядом с собой. Но тут Кисе оторвался от своего альфы и повернулся к остальным:  — А, ну и вот, тот парень, Ямагучи Акира… Он с нами учился…  — Я таких, как он, не запоминаю, — зевнул Аомине.  — Ну, а я помню… Мы познакомились, когда я ещё не вошёл в первый состав… И представьте, недавно я ему звоню, просто узнать, как дела. А у него уже ребёнок! Озвучив последнюю фразу напряжённо-тонким голосом, Кисе внезапно смолк, будто из него весь воздух выдавили. Он повис на руках Мурасакибары, который с недоумением уставился на омегу. Остальные молчали. Светлячки летали в высокой траве, за стеной жилого корпуса для омег протянулась глуховатая аллея, тёмной стеной деревьев отрезая их от небольшой поляны и забора. Аомине медленно повернулся, — он стоял, привалившись к кирпичной стене, и кинул недовольный взгляд на Кисе.  — И зачем ты про это рассказываешь? Ждёшь не дождёшься, когда Мурасакибара заделает тебе маленьких баскетболистов? Кисе вспыхнул и резко выпрямился. Мурасакибара глухо ухнул от резкого движения и тоже встал прямо. Рёта выпутался из его объятий, подлетел к Дайки, и шлёпнул ладонью по его щеке.  — Ты доведёшь меня, и я не стану больше с тобой разговаривать! Дайки потёр щёку, осмотрел зачем-то ладонь, снова потёр.  — Прости.  — У тебя один ответ на всё.  — Но я правда не понял, к чему ты это рассказал.  — Я предлагаю… Ну… Я предлагаю каждому сказать, что бы он делал, будь у него уже сейчас маленький ребёнок. Всё молчали. И только Мурасакибара, неожиданно первым, это молчание нарушил:  — А зачем тебе это знать?  — Ну как это зачем? — вспылил Кисе. — Вот представьте… Вы на секунду погрузитесь совсем в другую реальность. Где вы — живёте со своим истинным и вашим малышом. После такого по-другому начинаешь оценивать свою жизнь. Уж тебе-то, Аомине, проще некоторых дойти до этого.  — В этом есть смысл, — неожиданно раздался голос Акаши. — Я бы заключил брак и оплатил истинному обучение. Чтобы он не сильно отличался от людей моего круга. Обучал бы и ребёнка.  — Я имел ввиду… Если бы ребёнок родился уже сейчас, когда тебе не так много лет. — Вставил Кисе.  — Ничего бы не изменилось, — пожал плечами Акаши. — Разве что, пожалуй, мне пришлось бы раньше приступить к делам в фирме. Но отец и так не даст мне долго отлынивать.  — Почему это мне «проще дойти до этого»? — всё так же недовольно спросил Аомине.  — Ну, истинный у тебя уже есть. Вот я бы… был бы очень счастлив, да, Ацуши? Мурасакибара сглотнул.  — Может быть, мы не будем торопиться, Ки-чин? Рёта вздохнул.  — Так… Кто что бы сделал? Мидорима-чи? Шинтаро кинул крайне осуждающий взгляд на Рёту.  — Нашёл, у кого спрашивать! — фыркнул Дайки. — Он из нас последним девственность потеряет.  — Не лезь не в своё дело, Аомине!  — Ну, тогда ты скажи, Аомине-чи! Что в этом такого? У вас же нет детей… Дайки усмехнулся:  — Ха-ха, я и дети? Не беспокойся, в ближайшее время они точно не появятся. Я не собираюсь вместо игр подтирать говённые жопы даже своим родным отпрыскам. Не раньше тридцати, когда я уже стану легендой баскетбола. Я добьюсь того, что весь мир увидит мою игру. А я увижу мир.  — А если Кагами захочет…  — Не захочет, — дёрнул плечом Дайки. — Он идиот, но не до такой степени.  — Но ребёнок может появиться случайно… Аомине вдруг сосредоточил свой взгляд на Кисе, словно пытаясь в нём дырку прожечь.  — Как появится, так и отвалится. *** Кисе не знал, как сообщить об услышанном Тайге и тянул время. В итоге тот позвонил сам.  — Он не планирует детей в ближайшее время, — промямлил Кисе.  — Я так и думал, — покачал головой Кагами. — А что бы он сделал с внеплановым ребёнком?  — Ну… Он не очень… внятно выразился… Кагами помолчал. Кисе тоже ничего не говорил.  — Спасибо, Кисе. Я надеюсь, он ничего не заподозрил?  — Нет, можешь расслабиться.  — Самое время, — мрачно проворчал Тайга, отключив телефон. А потом из глаз брызнула тёплая дрянь, утекая вместе с его верой в альфу. Кагами долго просидел на кровати, меняя разве что положение тела. Из своей комнаты пришёл Химуро и обнимал его, гладя по спине. Он говорил что-то про то, что всё наладится. А Тайга никак не мог успокоиться и проклинал себя за то, что согласился на эту авантюру Кисе. Потом проклинал небеса за то, что послали ему ребёнка. Но быстро одумался. И разрыдался ещё сильнее. Химуро встряхнул его и отхлестал по щекам, только тогда Тайга немного пришёл в себя.  — Успокойся, — сказал брат. — Ты страдаешь из-за того, что ещё не случилось. Кагами покачал головой и свернулся клубком на постели. Ребёнок тревожно пихался, и Тайга положил руки на живот, стараясь унять его и собственное сердце. Совесть и злость на себя перевесили разочарование и злость на Аомине.  — Ты прав, Тацуя. Ты прав, я такой дурак. Мне нужно думать в первую очередь о ребёнке. Химуро оставил его, когда убедился, что омега окончательно взял себя в руки и поёт песню, чтобы успокоить малыша. С того дня Кагами старался не думать о том, что будет, когда Аомине узнает обо всём. И вообще об Аомине. Пока тот не начинал звонить. Кагами молчал, притворялся, глотая обиду, а Дайки, чувствуя, что между ними вдруг образовался какой-то труднопреодолимый барьер, не мог добиться от омеги, в чём дело. После этих звонков Тайга старался не распускаться. Прошло лето, но жара стояла прежняя — под тридцать градусов Цельсия. Кагами чувствовал себя усталым и слабым, особенно ближе к вечеру. Не всегда сразу засыпая даже после того, как малыш угомонился, Тайга всё чаще задавался вопросом, что же ждёт их с ребёнком в скором будущем. Они с Химуро собрали вещи для срочной переброски в роддом в его спортивную сумку, и она теперь стояла рядом с кроватью. Делая дыхательную гимнастику, омега поглаживал живот и уже не так переживал… Может быть это и неправильно — поставить под удар собственную карьеру, но только не для него. Если Аомине будет против — что ж… Это его выбор. Кагами свой давно сделал. Свежим сентябрьским утром он проснулся от смутного ощущения, что рядом кто-то есть. Раскрыв глаза, Тайга увидел красотку-блондинку, посапывавшую рядом на кровати.  — Алекс! Ты что здесь делаешь? Когда ты прилетела? Старшая омега застонала и приоткрыла свои лукавые глаза:  — Ну зачем будить-то… — она взяла с тумбочки телефон и поднесла к глазам. — В такую рань!  — А ну говори, это Тацуя тебя впустил? Впрочем, кто же ещё… Когда ты прилетела?  — Самым ранним рейсом, — сладко зевнула Алекс.  — Уходи с моей кровати…  — А где мне прикажешь спать?  — На полу, — положи футон и спи!  — Тайга, ну ведь это так здорово, полежать вместе, погреть друг друга… Ты мне дашь пощекотать животик. И спеть ему песенку на английском, чтобы он уже привыкал к нему.  — Алекс, ты извращенка.  — Давай сделаем из постели гнездо?  — Ну, давай… Спустя примерно час в комнату заглянул Химуро, и нашёл их в укрытии из нескольких лёгких одеял, сооружённом посреди кровати. Алекс рассказывала животу сказку, которую ей часто читали в детстве.  — А, вы уже проснулись, — Химуро улыбнулся. — А я сделал яичницу.  — Тацуя, ну почему ты не позвал меня? Тебе нужно поберечь себя…  — Тайга, я не инвалид, уж яичницу-то могу сделать, и мне это будет полезно! Они перебрались в кухню и там решили, что Алекс останется, пока Химуро не выздоровеет достаточно, чтоб самому о себе заботиться. Кагами поделился своими планами не сидеть без дела и возобновить сбор документов, который омега на время приостановил, когда Химуро попал в аварию. Тайга собирался в американскую школу уже этой осенью.