***
Он не находит себе места уже третьи сутки. По ночам ему снится один и тот же сон, с родни кошмару. Бродя по таинственному саду, где трава золотом блестит, растения песни поют, а ветер кожу целует, он натыкается на сгнившее, покрывшееся множеством трещин, с расколотым по середине дуплом, сухое дерево. Оно никак не сочетается с пейзажем вокруг, но при этом становится на центральный план. Корни дерева торчат из-под земли, как будто кто-то специально пытался вырвать их. Дерево всё ещё держится, стоит на месте, а вокруг него тишина. Он просыпается весь в поту, с застывшим на лице немым криком, руки судорожно трясутся, а в легких как будто закончился весь кислород. Он не может сглотнуть скопившуюся во рту слюну, а попытки дотянуться до стакана на тумбе не увенчались успехом. В скором времени его вновь вырубает. На утро бабушка говорит, что ей пора, что её ждут и времени почти не осталось. Куда ей надо? Тэхён готов и сам сходить решить за неё все дела. Бабушка смеётся. Такой наивный, такой чистый, такой любимый. Она уходит в воскресенье, рано утром. Даже не попрощавшись. Наверно слишком торопилась и забыла про Тэхёна. Он пытается не обижаться, не грустить, не скучать, но не может. То дерево из его сна… это и не дерево вовсе — это, как оказалось, он сам. Корни вырвали, в сердце дыра, но он стоит и держится. Держится из последних сил. Кто-нибудь должен найти это дерево и помочь плоду вновь созреть. Кто-то, кто разделит свое сердце с дырой внутри и будет ухаживать за почвой, помогая корням зарасти вновь.***
Похороны были скромные. Попрощаться с госпожой Ким пришли не многие. В такие моменты становится ясно, кто был с тобой из-за статуса, а кто из-за души. Тэхён не проронил ни единой слезы. Он гордо стоял в чёрном, идеально отглаженном, смокинге и прислушивался к мёртвой тишине. Та, как будто смеялась над ним, ущемляла его и без того, тяжелое положение. Всё что бабушка оставила после себя, официально перешло в руки Тэхёна. А тому это всё было и не нужно. Он готов всё отдать, лишь бы бабушка вернулась домой, крепко его обняла и никогда больше так не уходила. У него же теперь никого не осталось…***
В поместье Кимов стало пусто. Слуги не смели поднимать глаз на Тэхёна, который с каждым днём становился черствее. Он был равнодушен ко всему. Отдавал приказы, ни с кем не виделся, перестал рисовать и даже сжёг большинство своих рисунков. А недавно ему пришла повестка из императорского дворца, гласящая о том, что Киму необходимо принять участие в нарастающей войне… Война одной Восточной Империи против мощного Западного Королевства. Всех молодых мужчин собирали для войска, прося как можно скорее присоединиться к отряду. Откупиться — значит потерять честь. Но Тэхён твёрдо решил война его «закалит», поможет перенести все тяготы и забыться. Не успев вернуться из заграницы, он снова покидает родовое поместье. У него есть ещё два дня, чтобы поскорбеть. И они пройдут мучительно долго.***
— Они отравили всех наших солдат на южной границе и оккупировали местную деревушку. Также есть сведения, что генерал Шварц дал поручение на использование смеси фосгена*. Выживших нет, — докладывает юный поручик ранее выведанную информацию главнокомандующему. Сидя в огромном зале, с шестиметровым пустым столом, Ким Намджун — командир войска Восточной империи, обдумывал тактику нападения на вражеское войско, которое в данную минуту казалось ему чем-то запредельным. К его огромному сожалению, собранное войско не было также поголовно вооружено, как чужое. Также, войско, которым он руководил, было разделено на четыре части и сидело в засаде в ожидании того, пока на них не нападёт вражеское войско, потому что командир Ким не решался отдать приказ напасть первыми. Всё началось с заявления Восточного Правителя, гласящего о том, что ввоз опиума в империю запрещён. Тогда король Западного Государства отослал к берегам Восточной Империи военно-морскую эскадру и потребовал у правителя возместить убытки за весь конфискованный опиум. Тот, естественно, отказал и тем самым навлёк беду на свою голову и на всю Империю тоже. В течении двух прошлых месяцев со всей Империи были собраны солдаты. Их количество должно было ограничиться на пятидесяти тысячах обученных солдатах. По истечению первого исхода войны, Восточная Империя потеряла тридцать семь тысяч, потерпев крушение в одном из морских портов. В страну продолжали завозить опиум в больших количествах и торговали им под прикрытием. Граждане Восточной Империи даже не были в курсе дел, происходящих на границе своей Родины. Их больше интересовал новый неизведанный товар, который торговцы называли «элексир здоровья». По их словам данное лекарство исцеляло от всех болезней и способствовало скорейшему выздоровлению. Был отдан приказ с призывом всех мужчин с восемнадцати и до тридцати пяти лет, вступить в новые отряды и доблестно сражаться на поле. Тех, кто не хотел идти добровольно, брали силой. Кто-то, имеющий справки лекарей о заболеваниях, оставался дома. Но находились и такие, кто первым шёл на встречу врагу. Одним из таких стал и Тэхён.***
— Ты не боишься, что отец будет избивать брата? Люди и сами не знают, до чего их может довести алкоголь, — узнав немного о жизни Чонгука, Пак стал к нему благосклоннее и интерес к персоне тут же возрос. — А что мне остаётся? Денег для обучения Чонина в пансионе у меня нет, а для того, чтобы нанять няню я должен, как минимум, быть уверен, что отец не будет вести себя с ней как Хам. — логически рассуждая, отвечал Чонгук. — Есть один вариант и в твоём случае он наиболее подходящий. Я знаю одну молодую пару богатых дворян. Господин Ли периодически выкупает у меня табак, в качестве подарка для друзей из-за рубежа. И вот, однажды он немного задержался и меня попросили подождать его в доме. А служанки у них, такие сплетницы, язык длиннее моего члена, — при последнем слове Чонгук дёрнулся от неожиданности, но Чимин продолжил, — жена Господина Ли бесплодна и не может родить ему наследника. Понимаешь что это шанс предоставить Чонину шикарную жизнь? — Отдать Чонина в чужую семью? — В богатую семью. — Я не уверен в том, что ему там будет лучше. Может они будут насильно его к чему-то принуждать? — Этого не будет, поверь мне на слово. — Я… я поговорю с ним.