Дар'Джетти

      — Во тьме только амбиции направят тебя…       Судорожно и хрипло вздохнув, я распахнула глаза. Жуткий холод, несмотря на поддоспешник с обогревателем и термобельем, неуклонно пробирался под одежду, то и дело заставляя меня судорожно одергиваться. Колючий снег ранил нежную обмороженную кожу заиндевевших век, не укрытых толстым, промокшим и заледеневшим от моего собственного дыхания шарфом. Жуткий холод и вой режущего ветра убаюкивали, заставляя провалиться в дрему, грозящую обернуться вечным сном. Пожалуй, только две вещи не давали мне остаться забытой в этих заснеженных вершинах горного хребта, обрамляющего северный полюс планеты. Первая — мой сменщик. Неразговорчивый и безэмоциональный снайпер, который откликался исключительно на свой позывной. Признаюсь, некоторым джедаям стоило бы поучиться выдержке Ректора, безразлично смотрящего, как в бледно-голубом небе, как то тут, то там красивыми оранжевыми всполохами взрывались корабли катар и мандалорцев, в ожидании, когда на выделенные нам два километра высадится десант. Вторая причина — глухая боль, простреливающая виски с гибелью каждого судна.       — Что ты сказал? — Едва шевеля языком пролепетала я, отдирая от лица примерзший шарф.       Голос был не Ректора, но кто кроме него мог меня разбудить?       Мужчина лишь отрицательно качнул головой, с мрачной решимостью во взгляде наблюдая, как горящий в стратосфере крейсер рассыпается на обломки. Незавидная участь. К сожалению, несмотря на все заверения Шерры и его уверенности в опыте своих подчиненных, мы с моим коллегой уже пятый день вынуждены наблюдать это зрелище. Катары оказались не готовы к нашествию армады мандалорцев. Что может сделать тысяча-другая мало-мальски тяжелых кораблей против флота из девяти тысяч? Да, катары отважно сражались там, высоко в небе. Каждый из них умирал с честью, сражаясь за свой дом. Я едва заметно фыркнула. Нужна ли честь мертвецам?       Раз в час мы связывались со штабом на «Заре-7», докладывая о том, что все в норме, противника на вверенной территории замечено не было. Мы остаемся на посту и следим за воздушным пространством. Радары радарами, но даже они сбоят в таких условиях. Бездействие. Оно убивает и отравляет разум не хуже яда. Постоянное ощущение смерти на задворках сознания и мрачная угрюмость Ректора тоже не прибавляют радости, и единственная отдушина — получение краткой сводки новостей из связного пункта. При громадном численном превосходстве, катары все же удерживали мандалорцев в космосе, не давая их транспортникам зайти в атмосферу планеты для сброса десантных капсул. Поначалу все было хорошо. Первые несколько сотен боевых звездолетов мандалорцев, среди которых был аж целый дредноут Кассуса Фетта, были взяты в сферическое окружение. Да, тогда солдаты с облегчением пожимали друг другу руки, пускали колкости в адрес древних и могучих воинов, но уже на второй день мы узнали, что это была ловушка. Жалкая приманка, чтобы выманить силы Катара дальше в космос. Просто для того, чтобы у армады Мандалора было пространство для маневра. Кстати, вроде бы в последний раз именно коллега связывался со штабом. Надо бы уточнить.       — Они все так же прячутся за лунами? — Шмыгнула носом я, раскапывая из-под снега термос с горячим чаем.       — Да, — хриплый от постоянного молчания голос Ректора в купе с угрюмым взглядом вверх как-то не вселяли какую-либо надежду. — Иначе их всех перебьют.       Поежившись от пробирающего холода, мужчина обернулся в сторону торчащего из-за горизонта мелкого краешка солнца. Скоро начнется полярная ночь, возможно, начнутся метели. Это сейчас погода очень относительно спокойна. Ветер где-то под четыре-пять метров в секунду, снег слабой интенсивности, мороз, правда, лютый, но пока терпим. Страшно представить, что будет, когда эти Силой забытые горы окунутся во мрак вечной ночи.       — Осталось трое стандартных суток, — проворчал Ректор, недовольно поморщившись. — Иди в палатку.       — Я уже выспалась, — в тон ему буркнула я, ежась от холода, при этом, четко зная, что мужчина уже терпит мой заинтересованный взгляд.       — Ну что? — Не вытерпел он, тяжело вздохнув.       — Почему «Ректор»? — Нет, ну правда, я пять дней пытаюсь выпытать из него информацию о прозвище, но он крепкий орешек.       — Историю хорошо знаю, — допустим, а подро…— иди отдыхай. Если что — разбужу.       Даже додумать не дал, зараза. Вот вроде молодой, лет тридцать на вид, а скрытный донельзя. В этом он даже Виктора переплюнет, наверное. Интересно, он понимает, что я от него не отвяжусь? Даже Леттерс под стаканчик виски рассказал мне о своей жизни, уж этот-то точно расколется. Наверное. В любом случае, я точно знаю, что Ректор категорически не одобряет мою компанию на нашем посту. Ну да, какой ответственный военный захочет прикрывать артиллерийский расчет с двенадцатилетней соплячкой, которая ещё и умудряется периодически дрыхнуть на посту, оправдывая это медитациями? Правильно, никакой. А позиция наша важна, ответственность и приоритет едва ли не высшего уровня. А ну как мандалорцы бомбардировщики на нас пошлют? Хотя пока что все чисто. Они там, наверху развлекаются. При этом, судя по информации из штаба, на наземные силы им, вроде как, начхать, пока что. Знают, что за блокаду мы отсюда точно…       Я уже почти наполовину забралась в палатку, когда краешек моего сознания царапнуло чужими усталостью, обеспокоенностью и тревогой. Ученическая связка натянулась, словно струна, и завибрировала, напрочь смывая всю усталость и сонливость. Что-то произошло, притом для нас это не сулит ничего хорошего.       — Ректор, вызывай базу, — с каким-то лающим надрывом воскликнула я, выпрыгивая из палатки.       Насколько я знаю, Опресс разъяснил Ректору и даже выдал особые предписания, в случае, если я вдруг начну себя вести немного… Ну, неадекватно, по мнению среднестатистического обывателя. Изумленно изогнув кустистую бровь, тем не менее, он, не задавая лишних вопросов, разве что пожав плечами, протянул мне небольшой диск, на котором уже шел вызов штаба. К сожалению, на вызов ответили не сразу, отчего я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, из-за чего опытный военный то и дело недовольно фырчал. Посмотрим, как ты ржать будешь, когда…       — Всем подразделениям наземных сил обороны, — моргнув синим светом, голопроектор шумя помехами выдал мне картинку собранного и решительного Соледера. — Приготовиться к бою. Замечены десантные корабли противника в секторах А2, S3 G8, L12, DR1 и F5, — и наш эф-пятый сектор тоже? Беда…— Преимущественно транспортные корабли. Конвой… Мать моя ведройд… У них «Василиски».       — Сука, — сквозь зубы проскрежетал Ректор, и услышав последнее слово командира штрафников. — На позицию. Бегом, — стоило мне плюхнуться рядом с напарником, тот скосил на меня взгляд и поинтересовался, — знаешь, что за «Василиски»? , — В ответ я лишь качнула головой: в первый раз слышу. — Увидишь шустрый летательный аппарат… невнятного вида… с четырьмя шестистволками и парой ракетниц на корпусе с одним мандлорцем-наездником — это он. Целься в наездника. Это собьет с толку машину…       — Но не выведет из строя? — Изумленно поинтересовалась я, опуская небольшую пластину визора наведения на правый глаз.       — Там ИИ, — лаконично ответил снайпер, приложив глаз к окуляру прицела.       В смысле — ИИ? А наездник тогда там зачем приделан, если это дройд? Нелогично и странно. Чуть дернув головой, с хрустом разминая шею, я направила прицел винтовки вверх. Прямо перед нами открывался вид на огромный распадок между двумя каскадами горных пиков, приземлиться на поверхности которого — самый логичный шаг, если не принимать во внимание спрятанных и замаскированных в хаотичном порядке в горах артиллерию и снайперов. На скалах высаживаться просто глупо: не ровен час, порывом ветра транспортник может снести с крохотного пятачка снега. Высаживаться в ледяной пустыне — даже не смешно, они там не нужны. Пара десятков таких вот «Василисков» за несколько часов прочешет полюс планеты, если двигатели не замерзнут. Другое дело — эта впадина. Сканеры «Василисков» не смогут засечь комплекс, надежно спрятанный в недрах гор, недалеко отсюда. Здесь нужна тонкая работа разведчиков, которых мы и примем.       Я уже вижу их. Там, высоко в небе, куда не долетит снаряд из «Кайбура», со свистом падают транспортники. «Мандалориан-Моторс» прекрасно потрудилась над ними: быстрые, вместительные машины, чем-то напоминающие угловатые «A-95» с их неестественными выступами и впадинами на носу, с оглушительным ревом ионных двигателей прорывались сквозь атмосферу планеты, искусно лавируя между обломками павших кораблей защитников планеты. Но они ни в какое сравнение не шли с боевыми зверями — чудом инженерной мысли воинственного народа. Четырехлапые металлические хищники бережно охраняли тяжелобронированные, но не оснащенные турболазерами транспортники, словно рой обозленных пчел ощетинившихся пулеметами-бластерами, кружась рядом с ними. Восторг и азарт их наездников коснулся моего разума. На секунду, лишь на краткий миг, я ощутила себя на месте одного из воинов, с боевым кличем мчащегося в негостеприимные снега Катара. Его пьянящие эмоции передались и мне. Не знаю, как, но я точно достану себе такого!       — Бронебойный, заряжай! — Дикий вопль командира артиллерийского расчета разнесся по скалам. — ОГОНЬ!       Вместе с Ректором, мы синхронно оторвали лица от прицелов и механическим движением дернули головами в сторону расчета, что расположился чуть восточнее нас. Я думала ровно о том же, о чем и лежащий рядом со мной военный. «Дебил! Лавина же сойдет!» В целом, да, но в более мягкой форме. Это кто ж там такой умный саботировать нас решил? Я нервно сглотнула, вжав голову в плечи, напрочь игнорируя куда более тихий гул от первого выпущенного снаряда. Не дай Сила, нас тут похоронит под тоннами снега.       — Я его покалечу, — тихо, но с различимой угрозой в голосе произнес Ректор, вновь уткнувшись в прицел.       — Джедаи милосердны, — горестно всхлипнула я, и тут же в тон мужчине проскрежетала, — я его добью.       Тем не менее, первый снаряд был выпущен. Оставляя за собой едва заметный след, он со свистом устремился в небеса, туда, куда при всем желании снайпера и могуществе Силы, пуля и заряды плазмы не достанут. Я завороженно наблюдала, как один из десятков транспортников вспух, а потом взорвался изнутри, озаряя стремительно темнеющее небо огненным цветком, распустившим свои лепестки. Зрелище настолько завораживающе-прекрасное, насколько и давящее на сознание сотней оборванных жизней. Время, словно остановилось, секунда, бесконечно растянувшаяся в восприятии, противным скрежетом металла и криками сгорающих заживо людей. Именно сейчас, в этот самый миг приходит осознание того, что каждая человеческая жизнь ценна. И того, что на войне она ничего не стоит. Это всего лишь необходимая жертва для выживания. Суровая, бесчеловечная и дикая реальность, в которой все прозаично и просто: либо ты будешь убивать, либо будут убивать тебя.       Вторя поведению роя озлобленных пчел, «Василиски» рассредоточились в воздухе и увеличили скорость падения, с яростью устремившись к нашим позициям. Но мы ведь здесь не одни, не так ли? С противной усмешкой я наблюдала за двадцатью осколочными снарядами, выпущенными из разных точек долины небесных огней, с яростным воем взмывших в небеса и неся за собой смерть.       — Дальность поражения? — Едва слышно поинтересовался Ректор.       — Полтора километра, — также тихо ответила я, фокусируя прицел на маячащей далеко, но уже вполне различимой фигуре наездника на «Василиске». — Работай, — шмыгнув носом буркнула я, едва показатели визора отсчитали до цели ровных два километра.       Ректор не заставил себя ждать. С сухим кашлем его винтовка выплюнула сгусток синей плазмы, устремившийся до самого близкого к нам «Василиска». Я не смогла сдержать судорожного вдоха, увидев, как раскаленная плазма врезалась в тяжелую лапу звероподобного дройда, лишь раззадорив его наездника. Нет, ему лучше целится именно в наездников. А я, пожалуй, займусь именно десантными машинами. Деловито вздохнув, я быстро перезарядила винтовку, поменяв магазин на другой, с бронебойными пулями.       Вдох. Я чувствую каждую живую душу в этом мертвом небе. Ощущаю биение сотен сердец, жаждущих крови. Я вижу самых жестоких и бескомпромиссных убийц, нацеливших на нас свою ярость. Настоящие легенды, предвестники грозы.       Выдох. Я чувствую морозную свежесть мира, тонущего в кровавом дожде. Впервые за долгое время мои руки не дрожат, когда дуло снайперской винтовки наводится на цель.       Удар сердца. Сквозь прицел я вижу крохотную точку — глухой желтый шлем с узким визором скрывает лицо человека, пришедшего убивать ради веселья, минутной славы. Его амбиции и жажда чужой смерти обжигают хуже льда. Я точно знаю, что должна сделать. В голове одна за другой проносятся формулы расчета выстрела. Чужая эйфория заливает сознание, и я невольно поддаюсь ей, начинаю чувствовать этот охотничий азарт. Они пришли сюда играть, наслаждаться вкусом крови и мстить за давние обиды. Наивно и глупо.       Глухой хлопок, словно кашель, ознаменовал второй выстрел отряда снайперов. Мой выстрел. Плечо взвыло от боли, забыла погасить отдачу, но эта боль отрезвляет куда лучше холода. Прорычав сквозь зубы грязное ругательство, я передернула затвор и вновь прильнула к прицелу, переводя смертоносный взгляд на новую жертву. Мне не нужно наблюдать за пулей, не нужно с замиранием сердца ждать и бояться промазать. Нет, мою руку ведет Сила, моя концентрация на пределе. Я не могу промахнуться. Выстрел — труп, выстрел — труп, выстрел — военная машина срывается в крутое пике и врезается в транспортник, ещё не уничтоженный медлительной артиллерией. Пусть я чувствовала ноющую боль от каждой унесенный в иные миры жизни, но я не могла не унять бушующую в душе жажду справедливого возмездия. Пусть мандалорцы в своем праве, нападая на Катар, пусть у них есть моральный повод для жестокой мести кошакам, но я не позволю забрать жизни непричастных. Да, я врываюсь в этот цикл ненависти, существовавший до меня, но я не могу спокойно смотреть, как незаслуживающие того люди, за эти полгода ставшие для меня намного ближе, чем надменные рыцари и мастера Анклава, погибают.       Рядом пронзительно визжала винтовка Ректора. Мужчина, в отличие от меня, холоден и спокоен. Он выполняет свою работу, словно бесчувственный механизм, подобно тем же «Василискам». Я не ощущала в нем ни капли сомнений или сожалений, когда он выпустил первый сгусток плазмы. С сухой чопорностью, так несвойственной его народу, коррелианец фыркнул, наблюдая, как потерявший наездника «Василиск» разбивается о скалу, оглашая скалы пронзительным скрежетом и предсмертным воем.       Не отвлекаться! Рой смертоносных машин ближе с каждой секундой. И пусть наши пять десятков снайперов методично расстреливают их в воздухе, а артиллерия безостановочно поливает синим огнем небеса, каждый из нас понимал, что этого недостаточно. Заваливая нас металлом и трупами, противник сближался с землей.       — Звено «Зета», вызывает «Альфа», прием, — голос забрака донесся из комлинка Ректора, заставив его отвлечься от методичной и хладнокровной пальбы.       — «Зета» на связи, командир, — приложив руку ко рту, проговорил он.       — Какого черта малая ещё у тебя? — Прорычал голос Опресса из комлинка. — Пусть дует на четвертый пик.       Четвертый пик? Я задумчиво глянула на восток, одна из самых высоких гор этого хребта. С нее откроется отличный обзор на гигантский распадок, куда, по мнению Учителя, и приземлятся наши долгожданные гости. Бежать туда далеко, а времени и так нет. Я должна была быть там в момент начала их атаки, но нам не пришел сигнал из космоса. Да, там, наверху, обороны толком-то и не было, катар просто смяли, не оставив и шанса для контрудара и вывода мандалорцев в затяжные бои. Космическая оборона превратилась в какие-то догонялки со смертью. Разведка у Шерры — хаттово дерьмо, если прошляпили прибытие в систему Мандалор целой армады.       — Не успеет, — отрицательно покачал головой мужчина и виновато пробурчал: — прорыв был неожиданный, командир.       — Если отвлечете их на себя — точно успею к моменту их приземления, — подумав, выдохнула я, пробив грудь последнего на ближайшие полчаса мандалорца бронебойной пулей. — Я не проваливаюсь в снегу и бегаю бы…       Мои последние слова оборвал шальной выстрел, просвистевший в жалком метре от меня, взорвавший толстый сугроб рядом с нашей палаткой.       — Это самоубийство, — отряхивая голову от снега, недовольно прошипел Ректор.       — Как и все происходящее тут, — невесело фыркнула я, подрываясь с насиженного места, срываясь на бег и не обращая внимания на недовольное ворчание Ректора, которого немного засыпало от моего низкого старта.       Бежать по обдуваемым яростным ветром скалам, тем более заснеженным — то ещё удовольствие. Мало того, что ноги то и дело проваливаются в снег, так ведь он ещё и в сапоги забивается, даром что они едва ли не по колено. Тем не менее, перед другими солдатами у меня было два неоспоримых преимущества: первое — я легкая. Даже если ноги и проваливаются в снег, то не очень глубоко. Скорость, конечно, немного снижается, но это полностью нивелирует второе преимущество — у меня есть Сила. Ускорять себя сейчас недопустимо — я просто переломаю себе ноги, свалюсь со скал, насмерть разобьюсь, и кто тогда будет выполнять мою задачу? Нет, здесь нужно сделать иначе. На бегу сконцентрировав Силу в руках, я выпустила поток энергии перед собой, очищая скалы от снега направленным взрывом. Да, в воздух взметнулся белый вихрь, но этот прием расчистил мне путь метров на пятьдесят. О маскировке теперь нет никакой речи, но мне плевать, я должна попасть на вершину.       — Заградительный огонь на меня, — тяжело дыша прокричала я в комлинк, — Опресс!       — Принял, — сквозь режущие ухи помехи донесся голос командира снайперов.       В тот же миг, когда ледяная крошка взметнулась в воздух, я почувствовала, что на мне сконцентрировалось внимание наездников «Василисков». Царапая мое восприятие охотничьим азартом, они обрушили на меня град плазменных разрядов, пара-тройка вновь просвистели в опасных сантиметрах от моей головы, и я могу лишь благодарить Силу за то, что пулеметы на боевых зверях мандалорцев хоть и немного, но все же косят. Краем глаза отметив, что в мою сторону от конвоя сорвалось несколько наездников, я вновь взорвала пространство перед собой, дробя вековой лед и камень, но прорываясь вперед. Хорошо, что и Опресс не подвел — его парни увидели грозящую мне опасность и обеспечили меня каким-никаким прикрытием. В одного из преследующих меня «Василисков» даже вонзился тяжелый плазменный болт, выпущенный из артиллерийской установки. Наездник даже не успел ничего понять, как сгинул в буйстве алых раскаленных искр и в жаре огня вместе со своей машиной. Спасибо, Мария, я этого не забуду!       Тем временем, ведущие на меня охоту мандалорцы — ох, а что их так много-то? — разделились на две части. Одна так и продолжала преследование одной бегущей по едва ли не отвесным скалам сумасшедшей, а вторая… Мое сердце сжалось, когда искорки жизней, прикрывающих меня солдат, начали тухнуть одна за другой. Эта боль становилась едва терпимой. Особенно сильный удар я ощутила, когда перепрыгивала между скалами и от этого едва не свалилась в пропасть. Перед глазами пронеслось очередное видение, как голова одной экспрессивно матерящейся брюнетки взорвалась, словно переспелый арбуз. Ублюдки!       — Я похороню вас в этой пустыне, — скрипнув зубами, тихо прорычала я, выкапывая себя из-под снега после неудачного приземления. — Рен, Мария убита, — вновь хрипло прокричала я в комлинк, с трудом сглотнув ком, вставший поперек больного горла.       — Знаю, я уже увожу их, — даже сквозь шипение я смогла услышать его судорожный вздох. — Транспортники уже садятся. Моих ребят становится все меньше. Ты скоро?       — Сто ме…       К сожалению, мою фразу оборвала пуля, вспучившая снег прямо перед моими ногами. Я нервно сглотнула. «Не успела.» Замерев на месте, я чуть прикрыла глаза, зная, что сейчас случится. Почти не дрогнула, когда двадцать механических лап с грохотом ударились о вечный лед вершин хребта северного полюса. Меня лишь немного передернуло, когда пара отлитых из бескара сапог с характерным звоном ударилась о камень. Открыв глаза я увидела высокого воина — метра точно два будет — закованного в желтую броню, плотно облегающую тело. Чуть склонив голову вбок, он смотрел на меня сквозь черный визор, подобно своим братьям источая вокруг себя искреннее недоумение. Я с ненавистью взглянула в ответ, от чего мужчина лишь фыркнул и, к моему удивлению, снял шлем. Как великодушно с его стороны — показать мне лицо своего будущего убийцы. Умные серые глаза чуть прищурены, а на небритом лице, словно высеченном из камня, так и читалась растерянность.       — Адиик куун ару`э? — Фыркнув, поинтересовался он, почесывая щеку закованной в желтую перчатку рукой.       — Я не знаю Мандо`а, — решительно покачала головой я, для убедительности даже взмахнув рукой.       — Я спросил, почему ребенок стал нашим врагом? — Уже на общегалактическом повторил мужчина, а в его глазах я явственно читала признаки уважения. — Клан Криз не убивает детей, но и дальше мы тебя не пропустим. Уходи отсюда.       — Хер тебе, лохматый, — скривилась я, как бы невзначай положив руку на пояс. — Мандалорцы здесь именно для этого.       — Тогда… — мужчина с сожалением отвел взгляд, и вздернув руку в воздух, одним лишь жестом отдал приказ открыть огонь. — Простят меня боги.       Тяжелые штурмовые пулеметы грозно ощетинились стволами, заставив меня судорожно вздохнуть. В какой-то миг на лице мандалорца проскользнула надменная усмешка. « Клан Криз…» В моем, ох, внутреннем голосе так и сочился яд. «Посмотри на него. Кроме «Василисков» у него нет ничего, что может тебе навредить». Они расстреляют меня стоит мне шевельнуться. «У этих машин есть одна интересная особенность: их вспомогательный ИИ немного туповат и иногда тормозит при расчете новых переменных, воспользуйся этим.» Я прикрыла глаза, погружаясь в Силу. Со стороны может показаться, будто я смиренно принимаю свою смерть от их рук. Это даже в некотором роде забавно: мандалорец из клана Криз не ожидал такой реакции на мои слова. С каждой секундой его замешательство растет, как и замешательство его подчиненных. Думаю, что ИИ их «Василисков» пытается просчитать последствия моих действий. Но разве может компьютер встать в один ряд с возможностями Силы? Я тоже думаю, что нет, а потому…       Одним резким рывком, я пошла на сближение со своим врагом. Никак иначе этот человек, не смотря на свое «милосердие», не воспринимается. Рука сорвалась с пояса, сквозь перчатку я ощутила рифленую рукоять бескарового меча. Верное оружие, пропитанное моей Силой, с хищным стрекотом выплюнуло из себя фиолетовое лезвие, четко различимое на фоне заливающей скалы белоснежной чистоты. В такие моменты начинаешь понимать, чего стоит жизнь. Всего лишь один прямой удар по восходящей. Верный клинок вспорол моего врага от паха до сердца, искренне наслаждаясь его неверием, осознанием и принятием. Он наслаждается чужой болью и смертью. Мой меч — воистину опасное и смертоносное оружие.       — Чакаар… Джетии…       Только и успел прохрипеть мандалорец, прежде чем закатить глаза. Выдернув меч из его тела, я изящно взлетела в воздух, используя тело мертвеца, как гимнастический снаряд, и успела снести голову ещё одному закованному в броню воину. Интересно, почему смерть, принесенная мной, не приносит боли? Лишь пьянящее ощущение от удовлетворения гиперобостренного чувства справедливости. По приземлению, я ушла перекатом под один из оставшихся оседланными, «Василиска» и одним мощным ударом обрубила боевой машине конечность, заставив ее потерять устойчивость, а там можно и по брюху полоснуть. Уж не знаю, что перемкнуло в электронных мозгах ИИ, но «Василиск» принялся безостановочно поливать плазмой нашу узкую площадку, задев своего товарища по несчастью. Не теряя времени, я поспешила вновь отпрыгнуть от задымившегося металлического зверя: чувство опасности взвыло сиреной. И надо сказать, что оно не подвело. В очередном за сегодня полете меня отбросило ударной волной далеко вперед.       — Что-то… мне не…. Хорошо, — пробормотала я, пытаясь подняться из заледенелого, а от того твердого, словно камень, сугроба, в который я угодила лицом вперед.       Я знаю, что опасность мне все ещё грозит. Остался как минимум один мандалорец и две… Или три? Машины, способных сделать из меня сито. Но почему я их не ощущаю в Силе? Кое-как поднявшись и оттирая кровь с разбитого лба, я поняла, что меня вынесло на нужное мне место. Вершина самой высокой горы этого хребта. А что же там — внизу? Прищурившись, я вгляделась в распластавшиеся на снегу разрушенные механизмы и трупы в тщетной попытке их сосчитать. По всему выходило, что я каким-то образом уничтожила весь отряд. Но я не могла…       — …Эйл… Ы… Ва? — Из болтающегося на соплях наруча доносился привычно холодный голос Опресса, окрашенный в едва заметные оттенки беспокойства.       — Не… Фух, не уверена, Рен, — сплюнув набежавшую в рот кровь, ответила я в комлинк. — Я это… На месте.       — …Ад… Бя… Сл… Ть! … Пай… вы…не… Пла…. — Несмотря на прерывающуюся связь, я точно знала, что от меня требуется.       Какой же все-таки отсюда восхитительный вид. Стоило прилететь на Катар и биться в заведомо проигранной битве лишь ради того, чтобы увидеть этот блеск заснеженных пиков, искрящихся в лучах закатывающегося солнца. В этот миг как-то начинаешь чувствовать величие этого места и свою незначительность на его фоне. И уж тем более, становится плевать на закованных в синие доспехи воинов, что успешно десантировались в долине. Их копошение кажется таким мелочным. Забавно, они разворачивают собственную артиллерию, высаживают штурмовиков, устанавливают боевые укрепления и возводят свою базу, совершенно не обращая внимания на одинокую фигуру, взобравшуюся так высоко. Мандалорцы яростно сражались в космосе и с праведным гневом убивали штрафников АР, которые в общем-то не были ни в чем виноваты. Да, совсем скоро я охлажу пыл воинов Мандалора, но на их место придут другие, которые потребуют с выживших кровь за кровь своих павших товарищей. Так и формируется замкнутый цикл ненависти и смерти, который мы никогда не сможем разорвать. От этого всегда становится грустно.       Мой поток бессвязных мыслей прервал входящий запрос на общей частоте. Интересно. Это кто же решил со мной связаться во время первой битвы за Катар? Вздернув руку, я приняла вызов, и передо мной возникла то и дело рябящая голопроекция уже немолодого мужчины, закованного в желтую броню десантного корпуса. Лишь четыре крупных мандалорских герба, аккуратно выведенных на бескаровой броне, отличали его от рядового десантника. Высокопоставленный офицер, генерал — не меньше. Мужчине было достаточно нарочито медленно стянуть с себя шлем, как сразу стало понятно, что он прошел через горнило войны. Его квадратное лицо пересекал рваный шрам, а в глазах так и читалась суровая уверенность.       — Я — главнокомандующий великими армиями неокрестоносцев Кассус Фетт, — а голос у него приятный, с хрипотцой такой, даже жаль, что он явно не на чаепитие нас приглашать собрался. — Обращаюсь к жителям Катара, пирующих на костях моих братьев, живущих в шелках и купающихся в золоте, украденных с моей родины, — крылья носа мужчины гневно затрепетали, а на скулах тот же миг заходили желваки. — Ваш народ веками грабил и разорял Мандалор. Стравливая нас друг с другом, словно бешеных псов, вы забыли о том, что воины куются в битвах. Именно в битвах решается судьба поколений. И сейчас, с нескрываемым торжеством, я объявляю о том, что ваша планета оккупирована. Силы оборонительной армии Катара уничтожены, оставшиеся очаги сопротивления будут подавлены в течение следующего часа. Ваша битва уже проиграна, и, на правах победителя, я призываю каждого мирного жителя Катара передать свое имущество в бережные руки Мандалора Наивысшего для последующего справедливого распределения ресурсов между всеми нами. Мы пришли сюда не для того, чтобы убивать. Мы здесь, чтобы забрать то, что принадлежит нам по праву.       Складно говорит, зараза. Глядишь, так и побегут кошаки сдавать свое золото и кредиты матёрому вояке. А дальше что? Он просто так возьмет и заберет свою армию отсюда? Пойдет дальше грабить другие миры, пока не дойдет до ядра галактики? Нет, я всем своим нутром ощущаю жар лжи, исходящий от его слов. Он искренне и чисто ненавидит население этой планеты и не оставит здесь и камня на камне после того, как выдоит планету досуха. В назидание всем остальным, кто посмеет вмешиваться в дела Мандалора, кто посмеет отнимать у представителей этой системы то, что принадлежит им.       — Также я даю возможность оставшимся в живых воинам Катара сложить оружие. Взываю к вашему благоразумию. Ваша битва проиграна не начавшись, не стоить лить кровь понапрасну, — а взгляд настолько добрый, что никакого доверия к его словам у меня нет. — Я отдам приказ командирам десантных частей отвести войска к крупным городам, но лишь при одном условии. В наши руки должен быть передан каждый джедай, находящийся на планете для их последующей экстрадициии в пространство Республики.       Да? Да я по роже твоей вижу, что ты каждого из одаренных Ордена на котлеты готов пустить. Самое страшное то, как эти слова могут повлиять на сломленных духом катар. Каковы шансы на то, что они не направят оружие против наших целителей? Я едва прикрыла глаза, пропуская через себя потоки Силы и медленно сгорая от гнева. Шерра перераспределил целителей по важным объектам, и вот что из этого вышло! Далеко на юго-западе пятерка целителей оказывает жесточайшее сопротивление катарам, в одночасье превратившимся из союзников в злейших врагов. На востоке я ощутила смерть одаренного, гвоздем впившуюся промеж глаз. На противоположном полюсе планеты, трое джедаев едва успели запрыгнуть по истребителям и дать деру. Новая вспышка боли, а лицо опаляет жаром взорванного артиллерийским снарядом МЛА. Сила, они же спасали вас от смерти! Пришли помочь в темнейший час! И это ваша благодарность? Сила, это же мы обрекли их на гибель. Мы просили их о помощи.       «Страх смерти порой заставляет разумных поступать неразумно. Ты не знала о том, что их жизни прервутся именно так.» Но ты знала. «Да, я знала.» И молчала! Почему? Почему ты такая бездушная сволочь? Как ты можешь быть такой спокойной, когда…       Очередная вспышка боли пронзила мой разум, заставив меня едва ли не задохнуться. Он утонул. Надеялся скрыться в холодных водах озера. Бластерный болт задел его плечо, и он не смог доплыть до берега.       «Потому что я не могу влиять на ход вещей. Мне нельзя нарушать законы судьбы. Я лишь наблюдатель.» Катись в ад! И забери с собой этих ублюдков, там внизу. «Ты и сама можешь убить их. Это ведь так просто. Сделай это, выполни приказ.»       Я в бессильной ярости сжала кулаки. Учитель, стоило ли защищать их? Где сейчас этот главнокомандующий Джай? Почему он позволяет… Ответ я получила внезапно, и он нисколько не добавил мне радости. Гордый представитель расы Катар, джедай, главнокомандующий силами обороны. Все это обратилось в пустой звук. Мандалор потребовал отконвоировать к себе всех джедаев, и… Шерра не стал исключением. Он ведь тоже одаренный. Перед глазами так и мелькают видения, описывающие, как в один миг на главнокомандующего обрушился шквал из нескольких пулеметов. Маленький катар храбро сражался, его Макаши был воистину великолепен, но даже его сил не хватило, чтобы защитить владельца от града бластерных болтов. Вторая форма ведения боя не приспособлена для такого… «Он хотя бы жив.» Да, весь помятый и злой, преданный командир бежал из штаба в дремучий лес, фонтанируя болью физической и болью ментальной. «Но ведь есть и еще кое-что.» Ты права. К сожалению. Всеми отринутый, раненный Шерра густыми обжигающими волнами источал вокруг себя Тьму и ослепляющую ярость. «Он пал.» По спине пробежал морозец. Эта битва свела с ума такого могучего адепта светлой стороны. Не из-за смертей, не из-за проигрыша, нет. Он не смог поверить в предательство собственного народа, и его разум не выдержал. «Выполняй приказ».       — Я похороню вас, — всхлипнула я, роняя слезы на корку льда под ногами.       Сконцентрировавшись, я коснулась токов Силы, что связывали меня и эту планету. Она стонала и захлебывалась в крови, но сейчас ее станет ещё больше. Распахнув глаза, я резко опустилась на корточки, ударив кулаками по снегу, и в этот миг мое восприятие уже второй раз за эту жизнь сместилось. Катар вспыхнул кроваво-красным заревом, небо обратилось в иссиня-черный, а мелькающие внизу-огоньки Мандалорцы разноцветными искорками продолжали копошиться, разворачивая свой форпост. Они уже определили, где находится «Заря-7», и только ждут отмашки, чтобы вновь начать нести смерть оставшемуся сопротивлению.       Из глаз так и капали слезы, но уже кровавые. Пусть подобный «режим восприятия» явно вредит моему здоровью, но его вклад в мое дело просто неоценим. Прямо под этой горой проходит Силовая… Магистраль? Да, пусть будет так. Которую я бы никогда не увидела своим обычным зрением. Подключившись к ней, я направила ее энергию лишь на одну задачу. Создать вибрацию на ближайших пиках хребта.       Забавно, когда я услышала, что Вима ставит мне в задачу, я едва удержалась от того, чтобы покрутить пальцем у виска. Такое не каждый мастер осилит, куда уж мне — падавану? Но Учитель явно предполагала и такой вариант. Не зря же она указала именно на эту гору. Другое дело, что если бы я не увидела этот гигантский поток Силы, у меня ничего бы не получилось. Но то лишь вероятность. Куда важнее то, что происходит в реальности, а посмотреть было на что.       Горы содрогнулись от проходящих по ним энергетических волн. Я завороженно наблюдала, как огромные снежные гребни скатывались по их склонам, а где-то там, совершенно не готовые и уже давным-давно отогнавшие транспортники солдаты прощаются со своими жизнями, наблюдая, как тонны льда и снега неотвратимо стремятся заключить их в свои ледяные объятия и окунуть их в вечный холодный покой.       — Туда вам и дорога, — сглотнув кровавый ком, пробормотала я, заваливаясь лицом вперед на наверное последний оставшийся сугроб на этой скале, едва успев нажать на маячок, перед тем, как потерять сознание от перенапряжения.