Дар'Джетти

      С громким лязгом замерзшая дверь распахнула свои створки, пропуская нас внутрь базы и мгновенно захлопнулась, запрограммированная хранить и без того уходящее тепло. Вима недовольно поморщилась от этого звука, но ничего не сказала. Ступая за ней по белому дюрасталевому полу, я скользила взглядом по бежевым стенам, казавшимися грязно-желтыми в свете мерцающих от недостатка энергии ламп. Кажется, лавина, которую я обрушила на головы мандалорцев, все же нанесла повреждения базе. Это неприятно, но…       Все мои мысли занимало моделирование разговора с Айтрис. Я знаю, что она будет… Расстроена потерей своего Учителя, но я не должна дать ей озлобиться. Слишком дорожу своими отношениями с ней. И поэтому, я не могу рассказать Айтрис, что я совершила там, наверху.       «Может она поймет тебя?» Я в этом не уверена. Не хочу, чтобы до конца жизни она винила меня в смерти Шай. «Так и скажи ей об этом». Я не могу. «Иначе будет хуже, поверь моему опыту, в конце концов, и ты, и я…»       Неведомый голос задохнулся, кажется в приступе боли, но тем не менее, своим заявлением он едва не заставил меня упасть. Задеревеневшие от холода руки ухватились за стену и за рукав Учителя. Так что та злобно зашипела, когда ее сломанные запястья были потревожены. Пристыженно извинившись перед Санрайдер, я потупила взгляд, про себя костеря чертов таинственный голос. В очередной раз он заставил меня потеряться, в очередной раз дал намек и уверенность в одной странной мысли, не дающей мне покоя едва ли не с самого начала. Я догадывалась, кто вклинивается в ровный поток моих мыслей и медленно меняет меня, но это просто невозможно. В истории не было подобных случаев, и, как бы ни заверял нас Токаре, возможности Силы вряд ли бесконечны, и уж тем более возможности одного конкретного человека. «Как знать?» Сочась едкой усмешкой, оно снова заговорило, но я не обратила на это внимание. Мой взгляд зацепил появившийся в коридоре Соледер.       Мужчина выглядел неважно. Темные тени залегли под полузакрытыми глазами на бледном лице, которое обзавелось парочкой заживающих шрамов. Правая рука чуть дрожит, а левая так и вовсе перевязана бинтами, явно пропитанными бактой. Не думала, что он тоже участвовал во вчерашней заварушке, да и до этого он на связь особо не выходил. Что же с ним случилось? Хромая на правую ногу, он все же довольно споро подбежал к нам.       — Рада тебя видеть, Маркус, — прохрипела Учитель сквозь белый шарф, и чуть кивнув головой попросила. — Не поможешь?       — Симметрично, инструктор, — хмыкнул мужчина, осторожно оттягивая ткань с лица Санрайдер. — Где это вас так? — выразительно глядя на изломанные кисти женщины поинтересовался он. — У вас-то спасательная операция была.       — Меня завалило камнями, — сверкнув глазами сообщила Вима, заставив меня виновато опустить глаза в пол. Не люблю лгать. — Как ваша разведка?       Сам мужчина прекрасно понял намек. Он не глупый, знает, что даже стены здесь ловят чужие слова. Раньше это не доставляло каких-либо проблем. Катары, да и не только они, видели действительность вполне четко: мы прикладывали все усилия для подготовки к будущему вторжению. Но сейчас все несколько иначе. Мы не можем доверять связистам, вроде как оставшимся верными своему главкому, а они — не могут доверять нам. В их глазах, мы в любой момент можем сдать оборону и пойти на сделку с Кассуссом Феттом, одарившим нас таким щедрым предложением. И это странно. Они-то уж точно должны знать их отношение к джедаям.       — Все очень плохо, — поморщился Соледер, — идемте в госпиталь, по дороге расскажу.       Коротко кивнув, мы проследовали за военным, который делился с нами новостями. Сперва я даже порадовалась, узнав, что где-то далеко на юге бывший главнокомандующий оборонными силами все-таки выжил и даже организовал какое-никакое сопротивление. Используя многочисленные древние катакомбы, раскинувшие свои сети едва ли не на всю планету, и знание своего дома как свои когти, катар начал теперь уже партизанскую войну, и вроде как даже выигрывает.       Мандалор же методично грабит грабителей, вывозя с планеты все ценное, до чего только дотянутся его руки. Об этом недавно сообщили связисты, прямо заявив, что планету покидают целые караваны из транспортных судов, груженных металлами, камнем, предметами искусства, даже бытовыми вещами! И вот это мне уже совсем не нравится. Что сделает Кассус Фетт, когда все будет вывезено в соседнюю систему? Тот седой мужик с добрым взглядом. Просто возьмет и милосердно покинет эту систему, оставляя ее жителей, веками вкушавших богатство Мандалора, стравливающих воинственные кланы друг с другом? Нет, я так не думаю. Это будет слишком… Не по Резол`Наре. И что-то мне подсказывает, что надо уносить отсюда ноги, да как можно скорее.       Из-за этих невеселых мыслей мое настроение снова испортилось. Не добавил радости и рассказ о том, как Маркус потерял половину своего отряда. Они обороняли узел связи не так далеко на юге. Так уж получилось, что гипермаяки в системе Катар были взломаны хакерами Фетта, поэтому здесь сейчас в ходу более архаичные способы передачи информации. Предусмотрительные военные, в свое время, проложили толстенные кабели — резервный канал связи, на случай таких… Происшествий.       Обороняя промежуточную станцию распределения потоков, Соледер был ранен. По дороге в госпиталь, он делал ровно две вещи: нахваливал Карануса, который чудом собрал его конечности, обращенные в настоящий фарш взрывом осколочной гранаты; и корил себя за то, что был вынужден бросить своих товарищей сражаться в одиночку.       —… Парни остались там, а я… Я здесь, — поморщился он, открывая нам двери в госпиталь.       — Дурь-то из головы выкинь, — попросила Вима, тем не менее благодарно кивнув, — радуйся. Пока что ты жив, и пока что у тебя есть возможность увидеться с семьей.       Не могла не согласиться. Я последовала за Учителем под своды госпиталя — просторного помещения, уставленного колто-баками и кушетками, на которых… Нет, не отдыхали. Доживали последние дни раненные. То тут, то там пробегали падаваны-целители, спешно раздавая пациентам обезболивающее, чуть вдали от нас на носилках несли смутно знакомого мне мужчину, вопящего от боли и по самую макушку залитого кровью. Его взгляд остановился на Виме, полыхнул обидой и злостью.       Я точно видела этого человека раньше. Кажется, это тот глуповатый капрал с полигона. Который ещё хотел покинуть этот ад. Тогда он казался мне опасным, в своей панике он мог подавить и так невысокий моральный дух солдат, но сейчас… Сейчас у него это получалось куда лучше. Мне резко подурнело, стоило моему взгляду упасть на рассеченный живот мужчины. Это как же он так умудрился-то? Похоже на рваную рану зазубренного меча. Сила, как же его… Словом, мужчину целенаправленно тащили к ещё одному моему знакомому.       Капитан Джеймс Иллиас напоминал свежеожившего зомби — чудище из легенд, которые вечерами рассказывал Алек. Весь помятый, уставший, мужчина тем не менее, зашивал рану на плече одного из солдат, параллельно отдавая приказы своим коллегам и мальчишкам-целителям, работающим недалеко от него.       — Джеймс, куда положить этот мешок с дерьмом? — обличенные в белую броню санитаров мужчины окинули брезгливым взглядом раненного.       — Этого сразу в морг, — не глядя бросил Джеймс, аккуратно работая иглой по плечу морщащегося солдата.       — Ты же врач, помоги мне, сукин ты сын!       Услышав этот вердикт, умирающий Грегори Маклауд возопил с новой силой, и оно не удивительно. Но немного… Отвратительно. Мария Моралес отдала свою жизнь без тени сомнений, забрав с собой целый транспортник мандалорцев и была до чертиков этим довольна. Салехад Джорадос — правая рука Рена Опресса — без страха вызвал огонь истребителей на себя, попросив лишь оплатить обучение своей младшей сестры. Джейкоб Нестера убил десантника, взломал и угнал Василиск, чтобы протаранить им уже приземлившийся командный пункт Мандалорцев. Каким-то чудом он выжил, но лишился ног. Вон он, плавает в колто-камере, в ожидании операции по кибернетизации конечностей. Почему он не визжал от ужаса, направляя штурвал трофейного бота на корабль врага. Почему не трясся от боли и страха, почему не отчаялся, осознавая, что теперь он до конца жизни останется инвалидом?       Тем временем, Джеймс, видимо, не вытерпел. Резко обернувшись, он сорвал с пояса бластер и лишь на краткий миг взглянув на дрогнувшего капрала, нажал на спусковой механизм. Тело раненного дернулось от попавшего в него снаряда и больше не двигалось. Невозмутимо хмыкнув, Иллиас вернулся к обработке раны, забывшего о том, что ему нужно дышать солдата.       — Ну… В некотором роде он ему помог, — прокашлялся Маркус, оторопело наблюдая, как мертвеца утаскивают в соседнее помещение. — Джеймс избавил его от страданий, — пояснил он, поймав на себе мой вопросительный взгляд.       — В данный момент, мисс Ниам, — поймав на себе мой взгляд, тихим, но до ужаса вкрадчивым голосом заговорил Иллиас, не отрываясь от шитья, — я счел подобный метод помощи наиболее продуктивным. К сожалению, обстоятельства заставляют нас отказаться от сантиментов, — вздохнул он, завязывая узелок на плече замершего солдата.       — Я… Понимаю, — медленно кивнула я.       — Сильно в этом сомневаюсь, — хмыкнул Джеймс, поведя усами из стороны в сторону. — Вы свободны Майкл, сможете вернуться к своим обязанностям к вечеру. Сейчас настоятельно рекомендую отдых.       — Благодарю, Капитан, — козырнул мужчина, быстро сползая с кушетки и не глядя в льдистые глаза доктора, поспешил покинуть госпиталь.       — Леди Санрайдер, прошу, — скупым жестом, военный медик поманил Учителя к себе, и та, кивнув, с удобством разместилась на кресле. — Что у нас тут? Истощение, сломанный нос, раздробленные запястья, многочисленные ожоги, повреждение роговицы глаза… — бормотал мужчина, наворачивая круги вокруг Вимы. — Предположу, что сражались вы не с представителями Мандалора. Не могу не признать, что они любят бой на ближних дистанциях, однако, не с… Одаренными, — сложив руки за спиной, заключил он, направив колючий взгляд прямо в глаза Санрайдер. — Мне необходимо понимать, как именно были получены эти увечья. В противном случае, мое лечение не даст должных результатов.       В ответ Вима тяжело вздохнула и огляделась, внимательно вглядываясь в лица окружающих нас персонала и военных, и по этому взгляду я отчетливо поняла, что она не расскажет Джеймсу ровным счетом ничего. Не при свидетелях. Представители Ордена — последние, кто должен узнать о том, как погибла Серена Шай. И все бы хорошо, Учитель выразительно качнув головой, отбрехалась, рассказывая сказку о том, как она в одиночку отбивала меня от стаи Василисков, но ей не поверил ни Джеймс, ни Соледер… Ни два обормота, греющих уши чуть поодаль.       Нет, я не сомневаюсь в способности близнецов держать язык за зубами. Когда нужно, Дарен и Нело очень разборчивы в словах и отлично играют наивных детишек, но я слишком хорошо их знаю. Знаю, насколько пронырливыми они бывают, и знаю, что этим лгать просто бесполезно.       — Весьма… Захватывающая история, Леди, — фыркнул в усы капитан медицинской службы. — Полагаю, если мы переживем Катар, вы окажете мне любезность и поделитесь подробностями… Операции по спасению мисс Ниам, — с нажимом говорил он, накладывая фиксирующие повязки на лицо и руки Санрайдер.       — Конечно, капитан, — Учитель кивнула, едва заметно улыбнувшись.       Откровенность за откровенность? Впрочем, это ее дело. Если хочет делиться такой информацией с Иллиасом — я ничего не имею против, ведь Джеймс, какой бы безжалостной и холодной сволочью ни был, доказал, что он является одним из тех, кому не страшно доверить свою жизнь, не говоря уже о тайнах.       — По поводу роговицы рекомендую обратиться к Каранусу, — вздохнул мужчина, приложив правую руку к груди и чуть поклонившись. — Сейчас коллега взял небольшой отдых. Нечего морщиться, Соледер, не вы один четвертые сутки на ногах, — укоризненно проворчал врач, окинув бурчащего под нос солдата морозным взглядом. — Через пару часов он восстановит свои силы и осмотрит вас, — пообещал капитан и обернулся ко мне. — Мисс Ниам, этим молодым людям не терпится оказаться в вашей компании. Нело, Дарен, будьте любезны, займите четвертую палату и проведите осмотр юной Леди, — бесстрастным тоном проговорил доктор. — Майор, куда-то собрались?       — Да я тут подумал… У меня дел неотложных — целый ворох, а болячки сами заживут, — несколько дерганно ответил Маркус, боком отходя к выходу из госпиталя.       — Вы ведете себя, как ребенок, майор, — устало вздохнул доктор. — Будьте добры, вернитесь в… Я пытался по хорошему, — покачал головой Иллиас, протягивая руку к бластеру.       На мой взгляд, Маркус совершил ошибку, пытаясь сперва незаметно, а потом и вовсе не скрываясь, удрать из-под опеки Джеймса. Вряд ли бы он смог далеко убежать на… Похоже все же вывихнутой ноге. Да, он честно попытался, но доктор оказался быстрее. Луч парализатора настиг Соледера ровно в тот миг, когда его здоровая нога пересекла порог госпиталя.       — Надеюсь он не ушибся, — с шумом вздохнула я, избегая взгляда доктора.       — Даже если ушибся, я это исправлю, мисс Ниам. Вы ведь не ставите под вопрос мой профессионализм? — в голосе Джеймса на миг проскользнула шутливая угроза, но я ее восприняла куда более серьезно, чем нужно.       — Нет, не ставлю, — тихо пискнула я, вжав голову в плечи.       — Благодарю за доверие, — фыркнул доктор, указав в сторону парней. — Идите, мисс Ниам. Вас уже ждут.       И действительно, черноволосые близнецы прожигали во мне дыры двумя взглядами одинаковых черных глаз. Парни выглядели несколько встревоженными, поэтому я поспешила к ним, пытаясь угадать по их лицам, что их беспокоит. Конечно, у меня толком не получилось, но Дарен… Да, Дарен одним едва заметным жестом дал понять, что дело во мне.       Поздоровавшись с напряженными целителями, я проследовала за ними в отдельную палату, мимоходом отмечая, что в палатах госпиталя освещение не так режет глаза своим мерцанием, как в ведущих к нему коридорах. Оно и понятно: цех врачей должен быть обеспечен бесперебойным питанием, иначе морг будет пополняться куда быстрее, чем сейчас.       В тягучем молчании близнецы завели меня в мое место обитания на ближайшие несколько дней. Створки двери с тихим шелестом открылись передо мной, давая мне осмотреть помещение. Привычная аскетичная обстановка сейчас радовала глаз. Простая, но удобная и такая желанная кровать с полипаралоновым матрацем и мягким шерстяным одеялом — что может быть лучше после… После всего, что сегодня произошло? Однако, не только ей одной была богата выделенная мне комната. Ума не приложу, где они их нашли, но парни раздобыли искусно расписанную серебряную вазу с самыми настоящими живыми цветами, источающими приятный сладковатый аромат. Ваза покоилась на самой обыкновенной больничной тумбочке, а рядом с ней стоял обычный офисный стол с голопанелями. Интересно, они отключили его от сети, или ещё не успели?       — Располагайся, Кейл, — первым оковы неловкой тишины разорвал Нело.       — Мы постарались создать для тебя приятную обстановку, — вторил ему Дарен.       — Тебе нужен хороший отдых…       — Однако, перед ним мы немного помучаем тебя вопросами…       — С твоего позволения, — закончил один из близнецов, стоя за моей спиной.       Ого, давно я не слышала этой их манеры разговора. Неподготовленному слушателю наверняка было бы сложно уловить, кто какую фразу говорит, но я слишком давно их знаю, и для меня это не составляет труда. Другое дело, что обычно подобное поведение означает, что парни настроены весьма серьезно. Оно и в Силе явно ощутимо. Близнецы нервничают, переживают и… Даже опасаются? Меня? Но почему?       — Спасибо, — стягивая с себя сапоги, я одарила парней мягкой улыбкой, но это заставило их предостерегающе переглянуться. — Я расскажу вам то, что вы хотите услышать, — надеюсь, это не прозвучало слишком… неестественно.       Вздохнув, я подошла к кровати и аккуратно присела на ее краешек. Разговор будет сложным, особенно, учитывая, что они совсем чуть-чуть не дотягивают до состояния боевой готовности.       — Что вас беспокоит? — сложив руки на груди, поинтересовалась я, пытаясь не выдать своего напряжения.       — Кейл, скажи, пожалуйста…       — Как давно ты видела свое отражение? — парни синхронно прищурились, а Нело, так и вовсе завел руки за спину.       — А что? — действительно, какая разница?       Вместо ответа, Нело вытащил из-за спины небольшое зеркальце и протянул его мне ручкой вперед. Не понимая сути подвоха, я взяла его в руки, с небольшой заминкой опустила взгляд на свое отражение и едва удержала судорожный вздох. Это я так по больничному крылу ходила в таком виде? Сила, почему мне никто ничего не сказал? Это же катастрофа!       Из зеркала на меня смотрело вполне себе мое изумленное и испуганное лицо. Такое же заостренное к низу, но со вполне себе явным подбородком. С таким же прямым носом и впалыми щеками. С такими же пухлыми красными губами, чуть приоткрытыми в изумлении. Но все же, я понимаю парней. Нет, неестественную бледность вполне можно списать на истощение, седой локон, свисающий с взъерошенной пшеничной гривы, — на пережитый стресс и обостренную чувствительность к гибели разумных. Но вот глаза объяснить не получится. И дело даже не в заплывших кровью белках, совсем нет. В изумрудно-зеленых радужках вполне отчетливо сияли вкрапления раскаленного золота. Это Маркусу, да и другим солдатам, по большей части, плевать на чужие генетические сбои, а вот с джедаями разговор совсем другой.       — Констатирую отравление Темной Стороной, — сухо проговорила я, сглотнув ком, вставший поперек горла.       — Это мы и без тебя констатировать можем, — насупился Дарен, забирая у меня зеркало.       — Кейл, все одаренные ощутили смерть джедая на вершине пиков, — покачал головой Нело.       — И успокаивали Айтрис, — добавил первый из говоривших.       — А с ней-то что? — «фальшивая игра».       — Не делай вид, что ты не знаешь, — недовольно хмыкнул второй, изящным жестом зачесывая волосы назад.       — Мастер Шай мертва, — близнецы направили на меня мрачный взгляд.       — А от тебя за милю несет виной, — покачивая головой, добавил Нело.       — У нас есть серьезные основания полагать, — Дарен сделал паузу, но на этот раз второй не стал вклиниваться в разговор. — Что ты как минимум причастна к смерти Серены Шай.       Шах и мат? Да. Сейчас отпираться бессмысленно. Да и нужно ли? Парни чутко улавливают ложь, а полуправда… Она порой даже хуже лжи. К тому же, слишком уж много времени мы провели вместе, и вопреки джедайскому табу, я привязалась к каждому из нашего клана. В той или иной степени. Даже если я смогу сейчас отделаться от них, наговорив им всякой чуши про ощущения чужих смертей, и о том, как это сильно на меня влияет… После этого между нами встанет цена недоверия. Я этого не хочу. Ни с моральной, ни с практичной стороны.       Именно поэтому я тихо, не спеша рассказывала им про то, что произошло на вершине пика. Про то, в каком состоянии я была на тот момент. Про то, что у меня просто не было выбора: я не могла не использовать энергию Темной Стороны для собственного исцеления. Про то, как в этот момент меня обнаружила Серена и будто бы в один миг слетела с резьбы. Про Завет и его фанатичную преданность безумным идеям, вроде очищения галактики от любого проявления Тьмы. Перед глазами так и завис ярко-желтый клинок магистра, грозящий пригвоздить мою голову к заледеневшему камню. Не забыла я и про появление Учителя и их скоротечной, но до ужаса жестокой дуэли, которую завершила я.       Близнецы же будто бы не реагировали на мои слова. Их остекленевшие взгляды буравили пространство за моей спиной. Неужели они… «Ты права». Не знала, что они способны на такое. Сейчас они далеко не в больничной палате, совсем нет. Они там, на вершине заснеженного пика, переживают вместе со мной мои воспоминания. «Их возможности куда больше, чем ты думаешь. В будущем ты поймешь, насколько их Узы крепки».       — Что ты чувствовала…       — Когда лишила жизни джедая? — с трудом оторвав взгляды от стены, поинтересовались братья.       — Ничего, — вздрогнув от их хриплых суровых голосов, честно ответила я, виновато разведя руки. — Я всего лишь хотела выжить. Я не воспринимала Шай как личность в тот момент. Да и она сама вела себя скорее как инструмент.       Услышав это, Дарен и Нело переглянулись и, пусть мрачно, но тем не менее понимающе кивнули. Удивительно, с какой легкостью им дается поддержка ментального канала друг с другом. Хотя если задуматься, они вообще довольно редко разговаривают между собой. Порой мне даже кажется, что у них, своего рода, коллективный разум, но это конечно же не так. Дарен и Нело вполне могут функционировать и по одиночке, но вряд ли это доставляет им хоть каплю удовольствия. Тем не менее, я в очередной раз стала свидетелем их ментального диалога. Понятия не имею, к какому именно выводу они пришли, но, кажется, что они не видят во мне врага. И это хорошо.       — А сейчас я… Я боюсь, — эти слова вырвались против моей воли. — Айтрис…       — Тяжело восприняла потерю своего Учителя, Кейл, — перебил меня Нело, сверкнув черными как ночь глазами. — Но, в отличие от нее...       — Мы понимаем тяжесть положения, в котором ты оказалась, — продолжил Дарен, сложив руки на груди. — Она знает, что ты была рядом с Шай в момент ее смерти…       — Узы, которыми ты сковала нас всех, все ещё крепки... — предостерегающе покачал головой его брат.       — Однако, к сожалению, мы не знаем, что именно она сделает, когда встретится с тобой, — на мрачной ноте завершили речь близнецы.       В последующие минут двадцать они старались не касаться этой темы. Было видно, что это знание оказалось для них не слишком приятным, но я ничего не могла сделать. Правда всегда приносит горечь, но закаляет характер. «Ты даже не представляешь насколько». Близнецы описывали и показывали техники очищения, которыми они пользуются для безболезненного удаления последствий отравления Темной Стороной. Надо сказать, что, несмотря на то, что их техники, в основном, базируются на продвинутых уровнях медитации и прогона позитивной энергии по каналам, в этой области они самые настоящие профессионалы. Когда я им об этом прямо сказала, парни смущенно отвели от меня взгляд, ответив, что это одна из специализаций Карануса. Тогда понятно, откуда Вима его знает: наверняка не раз прибегала к его услугам.       Ещё они посоветовали постараться успокоиться и привести в порядок не только состояние организма, но и голову. Покой, правильное питание, здоровый сон и леденцы — четыре лучших способа восстановления. Жаль, что со всем этим сейчас небольшие проблемы. Мой покой нарушается постоянными внутренними терзаниями. От здорового питания у меня уже нервный тик. Леденцов здесь не достать. А крепкие сны наверняка ещё долго будут прерываться кошмарами.       Выведав у меня все, что их интересовало, парни с легким поклоном удалились. Вернее, попытались сделать это. Дверные створки разъехались перед ними, и близнецы едва не сбили с ног Айтрис. Им было достаточно одного взгляда. Моего. Дарен и Нело коротко извинились и покинули палату, оставив дверь между мной и моим наказанием открытой.       — Зачем? — только и сказала она, но ее голос слился с шелестом закрывающихся створок.       Бледная беловолосая девчонка была похожа на привидение. Она медленно подплыла к моей кровати и остановилась только у изголовья. Айтрис не смотрела на меня. Её пустой взгляд скользил чуть выше моих плеч. А меня словно парализовало ее собственным шоком. Связь между нами, натянутая, словно струна, заставляла меня ощущать её боль. Айтрис не позволяла себе показывать этого, но внутри моей лучшей подруги бушевал самый настоящий буран, царапающий ледяными осколками наши души.       — У меня не было выбора, — также тихо ответила я, сморгнув непрошеную слезу. — Ты видела.       — Да, — механически кивнула девушка. — Но я не понимаю. Ты могла… Сделать что угодно, — дрожащая белоснежная рука опустилась на холодный металл больничной койки и с силой сжала металл, из-за чего тот с противным скрежетом прогнулся. — Почему именно так?       — Потому что она бы никогда не успокоилась, — эхом отозвалась я, опустив взгляд в пол и обхватив голову руками. — Ты знаешь.       — Знаю, — обходя кровать по дуге прошелестела она. — Но в Ордене её бы ждал справедливый суд. Она осталась бы жива.       — И отравляла бы разумных своим безумием, — горько усмехнулась я.       Повисло молчание. Айтрис медленно обошла вокруг кровати и встала возле меня так, что кончики моих волос касались её холодной белой робы. А я не могла даже пошевелиться, мой разум разрывался от ощущения той ледяной безжизненной пустоты, в которую она меня погружала. И это вызывало уже мои собственные муки. Казалось, что в мою душу вгрызлись бритвенно-острые зубы цербера, имя которому вина.       — Она была моей подругой, — опустившись рядом со мной, прохрипела Айтрис.       Её фраза эхом разлеталась по моему сознанию, порождая новые вспышки боли. И новые вопросы. Но я осмелилась задать лишь один.       — А я? — собственный голос казался чужим, каким-то странно булькающим.       — Я не знаю.       Холодная рука опустилась на мое плечо и потянула вверх. Я была не в силах сопротивляться. Выпрямившись, я старалась смотреть куда угодно, но только не в грязно-серые глаза своей подруги, но она заставила меня.       — Я не хотела причинять тебе боль, — судорожно выдохнула я, словно под гипнозом погружаясь в колодцы зарождающегося безумия. — Не хотела её смерти. Но и сама не хотела погибать. Все произошло… Так быстро.       — Знаю, — с горечью ответила девушка, обхватив мое лицо пальцами. — Я видела, какой она была. Твоими глазами. Я знаю, что ты чувствовала. Знаю, о чем думала. И знаю, почему ты сделала то, что сделала. Я почти что хотела возненавидеть тебя, но сейчас… я не могу, — по ее щеке скатилась слезинка, но Айтрис не обратила на него внимания.       — Почему? — прошептала я ещё глубже погружаясь в непроглядную метель внутри ее сознания.       — Потому что я… Не смотря на то, что ты сделала, я благодарна Силе за то, что ты выжила, — сглотнув ком в горле ответила девушка, отпуская меня из захвата, при этом проскользив пальцами по моей щеке.       Это должно быть странно, но сейчас я одновременно сидела на кровати напротив своей лучшей подруги. Здесь было тихо и спокойно, лишь изредка пищали настенные часы, отмеряя бесконечно долгие минуты. И в то же время, я брела сквозь непроглядную белую пелену. Острые осколки царапали лицо и руки, за мной виднелся кровавый след, но я не сбавляла шаг. Ментальная боль от потери дорогого человека Айтрис превратилась в мою, но уже вполне физическую. Каких трудов мне стоило сдерживать низкое утробное рычание, знает одна только Сила.       И внезапно, я осознала, насколько крепка наша с ней связь. Так было всегда: мы вместе встречали и горе, и радость. Вместе стремились к вершинам и вместе разбивались о землю. Когда-то мы вместе мечтали стать магистрами джедаев, принести мир и покой в эту галактику, остановить бесконечный цикл ненависти в этом мире. И сейчас мы разделяем боль от утраты и муки раскаяния.       «В этом заключается весь ужас твоего существования. На протяжении почти всей своей жизни ты будешь ощущать чужие эмоции, страдать и сходить с ума. Узы, которыми ты связываешь себя и других, делают ли они тебя сильнее? Я до сих пор не смогла получить ответ на этот вопрос. Получится ли у тебя узнать это? Очень на это надеюсь».       Хриплый голос, уже привычно разносившийся по моему сознанию, потонул в вое ветра, но я, как, в общем-то, и всегда, не слишком обратила на него внимание. Нет, меня интересовала одинокая фигура, стоящая на краю ледяной стены, в молитвенном жесте сложившая руки перед собой. Я лишь понимающе хмыкнула. Это место — то, что она видела в момент смерти Шай.       — Она найдет свой покой в Силе, — наши взгляды, преисполненные болью, вновь встретились. — А мы будем жить дальше, — свист ледяного ветра не смог заглушить два голоса, что сплелись в гармоничный шепот. — Наши пути только начались. Отражения друг друга, наши судьбы будут разными, и все же мы — одно: пламя феникса в черных небесах.       Это произошло спонтанно, без причины. Фраза, сказанная в подсознании выбросила нас обеих в реальность. В буквальном смысле. Мое тело с силой вжало в мягкий матрац, а вот Айтрис повезло меньше. Ее отбросило к дальней стене, и девушка с грохотом рухнула на пол. Повезло ещё, что ничего себе не сломала. Кое-как поднявшись, я поймала на себе удивленный взгляд.       — Это что сейчас было? — с трудом выдохнула Айтрис, стоя на четвереньках, возле тумбы с опасно покачивающейся вазой.       — Понятия не имею, — честно призналась я и устало прикрыла глаза. — Но в последнее время со мной столько всякой херни приключилось, что я уже ничему не удивляюсь, — и поборов нервную дрожь, поинтересовалась. — Так что, мы ещё… Кхм, подруги?       — Дура, — буркнула в ответ беловолосая, цепляясь за тумбу, в тщетных попытках подняться. — Конечно… же…       Жаль, но она не договорила. У Силы определенно есть чувство юмора, но оно мне почему-то с каждым разом нравится все меньше и меньше. Шутка ли, но прямо на белую гриву волос обрушилась и с противным треском разбилась тяжелая хрустальная ваза. Испуганно охнув, я вскочила с кровати, и думать забыв про ноющее от боли и усталости тело, и в один миг оказалась рядом с бесчувственным телом подруги, чтобы выдохнуть с облегчением. Жива. А внимательное сканирование ее состояния с помощью Силы уверило меня в том, что Айтрис отделается всего лишь крепким сном и крупной шишкой.       «Да её бошку даже тяжелый экскаватор не возьмет».       Завались.       Подхватив… Все-таки свою лучшую подругу Силой, я с трудом донесла её до своей койки, остерегаясь ступать по осколкам вазы. Ничего, побудет здесь, со мной до утра, а там близнецы её осмотрят на предмет сотрясения. Лишняя проверка от более или менее специалистов всё-таки не повредит. К тому же не стоит забывать и про общее истощение. Все-таки, что ни говори, а для нее весь этот день — один сплошной стресс. Вряд ли бы она сейчас завалилась к себе в комнату, и вряд ли бы она смогла уснуть. А так… Какой-никакой отдых ей обеспечен.       В отличие от меня. За всю ночь я не смогла даже задремать. Вина перед Айтрис так и продолжала меня грызть, с каждым ее вдохом все сильнее и сильнее. Лишь под утро я смогла ненадолго закрыть глаза, чтобы провалиться в жуткий кошмар, о котором, проснувшись, я ничего не вспомнила.