Дар'Джетти

      Переход в гиперпространство прошел в штатном режиме, за исключением, пожалуй, одной вещи. Учитель категорически не хотела задерживаться в этой системе. Нет, она не говорила об этом прямо, но я чувствовала ее напряжение. Там, на поверхности Тариса, было что-то… Нет, кто-то, с кем она категорически не хотела пересекаться даже на пару мгновений. Я буквально чувствовала её отвращение, направленное на неизвестную мне персону, почти такое же, как на покойную Шай. Возможно именно поэтому, изящные пальцы Вимы так быстро бегали по голопанели, рассчитывая координаты Корусканта. Конечно, мне было интересно, кто именно её так нервирует, что она выжимала всю возможную скорость, поднимая «Молнию» в верхние слои атмосферы, но я не стала спрашивать.       Несмотря на немыслимую для меня силу духа, было видно, что Учитель истощена. Та бледность, которую я списывала на влияние Темной Стороны, никуда не делась. Сами последствия использования запретных для джедаев техник она уже давно нивелировала. Я все реже замечаю, как в ее глазах проскальзывает желтизна, но характер не становится легче.       Возможно, она так устает из-за того, что даже во время полета, когда все члены экипажа получили возможность отоспаться и восстановить силы, Вима, мало того что уделяла внимание мне и моему обучению, так она не забыла и о семьях погибших. Я лично видела, как Санрайдер переговаривается по голопланшету с какой-то уже не молодой, судя по массивным монтраллам, тогрутой, в традиционных белых хламидах джедаев, обсуждая дальнейшую судьбу некоей Сары Леттерс, чей сын, как и две тысячи других молодых парней и девушек, посмертно был представлен к высшей награде Республики. Видела переписку с Гарри Лесс, которая уже сейчас проходит повышение профессиональной квалификации и терапию у одного из лучших психологов галактики за счет самой Санрайдер. И конечно, я знакома с тем текстом прошения об амнистии, восстановления в должности, повышения в звании, а также увеличении денежного премирования, направленное канцлеру Крессу для каждого из выживших. Оно и понятно, Соледеру и уж тем более Иллиасу ни к чему медали. Словом, за эту неделю пути, Учитель спала по два-три часа в сутки, занимаясь в основном помощью семьям погибших солдат Республики.       Только после того, как корабль окунулся в синее марево из смазанных звезд, девушка, окинув нас с Виктором мутным взглядом, медленно поднялась с кресла первого пилота и, слегка пошатываясь, видимо, уже на автопилоте, поплелась в свою каюту, начисто игнорируя вопрос Дебиана о том, что она хочет на ужин. Машинально попросив мужчину приготовить жареного мяса с клубнями поты, точно по рецепту Мастера Кили, который, в общем-то, даже не одаренный, я тоже покинула рубку.       После вылета мне почему-то стало очень горько на душе. Иногда бывает так, что просто хочется побыть одной, вдали ото всех, наедине со своими мыслями. Обдумывая происходящее в попытках принять и научиться жить с этим постоянным привкусом чужой крови на губах и с ощущением рук мертвецов на плечах. Я далеко не так сильна духом, как мне бы того хотелось. И иногда мне бывает очень плохо.       Поэтому, ноги едва ли не сами собой несли меня на нижнюю палубу. Сейчас там не пустовал только медицинский отсек, который облюбовал Иллиас, так что, помимо поиска тишины и одиночества, мне ещё предстояло наводить порядок после съезда оттуда отряда снайперов. Нет, разумеется, парни очистили её от следов своего присутствия, каюты нижней палубы, медицинского отсека, инженерного и рубка артиллеристов выглядели точно также, как и до их заселения. За одним маленьким исключением. Они не смогли открутить вваренные в стены листы дюрастали, на которых в общем-то и спали. Дело это вполне могло подождать. Едва слышно ступая по металлическому полу, я проскользнула в одну из кают, в которой когда-то жили Стайлз и Нестера, ныне переехавшие в трюм, поближе к арсеналу.       Переборки с тихим шелестом разомкнулись, впуская меня в приятный полумрак комнаты инженеров, судя по табличке на стене, и так же тихо сомкнулись за моей спиной. Тяжело вздохнув, я села на кресло возле иллюминатора и закрыла глаза рукой. Как же тяжело. Весь корабль пропитан болью экипажа, и пусть эти люди покинули его, я все равно ощущаю остаточный след их эмоций. Сквозь опущенные веки, я видела, как вечно чопорный и холодный Лайонел напивался за этим столом до потери сознания. Моих пальцев касались его отсутствующие локоны платиновых волос, а нос щекотал легкий запах перегара. Протерев и открыв глаза, я вгляделась в полумрак, всматриваясь в пустоту, наблюдая, как Джейкоб разбивает кулаки в кровавое месиво о стены и слышу его крики.       Эти двое… Они такие разные, но так одинаково сильно были привязаны к одной и той же женщине. С моих ресниц сорвалась слезинка и беззвучно разбилась о стол в оглушительной тишине. Мария была хорошим человеком, она не заслужила быть убитой. Она могла бы… Жить своей жизнью, продолжать работать с самыми дорогими для нее людьми. Могла завести семью, детей… Но сейчас — все, что от нее осталось — аккуратно обточенная шестеренка с аккуратной гравировкой: «Прилизанному засранцу от невыносимой стервы», найденная мной совершенно случайно под столом.       Отчаяние медленно захлестывало мое сознание. Удерживающие его барьеры рухнули, освобождая все внутренние переживания. Слезы градом катились по щекам, а перед глазами проносилась мешанина образов из воспоминаний, как хороших, так и плохих. Умом я понимала, что слезами усопших не вернуть, понимала, что тихая истерика сейчас ни к чему, и понимала, что в будущем потерь будет ещё больше. Ведь на катарах Мандалор не остановится, он пойдет дальше, вглубь галактики. Сколько ещё разумных ждет смерть? Сколько ещё сердец будет разбито утратами?       И поэтому мне было тошно от самой себя. Вместо того, чтобы становиться сильнее, я здесь, упиваюсь собственными страданиями, давлюсь слезами и соплями и сотрясаюсь от жалости к самой себе. Разумеется, вместе с отвращением проснулась ненависть. К бесхребетной себе, к тем безликим убийцам, безжалостно спаливших в ядерном огне целую расу. К Катарам за их слабость, недальновидность и жадность.       — Нужно будет отдать… — тихо прошептала я, рассматривая рябящую в глазах окровавленную шестерню.       От раздавшегося позади меня шелеста неожиданно разъехавшихся створок, я вздрогнула и обернулась, проведя рукой по лицу. При этом начисто забыв, что рука у меня вся в крови. У входа стояла та, кого я меньше всего ждала, но больше всех хотела видеть. Судорожно всхлипнув, я пристыжено смотрела в голубые глаза, но, к моему удивлению, я не видела в них ни осуждения, ни злости, ни безразличия. Лишь понимание.       — Я же… Закрылась в Силе, — хрипло прошептала я, опустив взгляд.       — А я тебя слишком хорошо знаю, — так же тихо ответила Айтрис, медленно, шаг за шагом, подходя ко мне. — Я знаю, как тебе тяжело сейчас. Знаю, что ты чувствуешь даже без Уз.       Сев напротив меня, подруга окинула меня тяжелым взглядом, но впервые за долгое время, кусочки льда в ее глазах излучали тепло. Сама не знаю, почему, но мне казалось, что сейчас это единственный человек, который может меня понять без слов. Возможно, потому что её захлестывали те же чувства, что и меня. Возможно, потому что она уже успела принять случившееся.       Не говоря ни слова, Айтрис аккуратно подхватила мою рассеченную ладонь и накрыла ее своей. Бережно окутывая её Силой, она затягивала кровоточащую рану и убирая эту режущую боль. Вместе с этой угасающей болью меня медленно покидал тот каскад выпущенных из-под ментальных щитов эмоций, сменяясь живительной прохладой покоя и легкого ощущения стыда.       — У всех бывают моменты слабости, Кейл, — словно прочитав мои мысли, тихо прошелестела Айтрис, скосив взгляд на наши руки. — Наверное, даже у идеальных джедаев. Там, на Катаре… Это произошло со мной, — на её заостренном лице промелькнула мрачная тень недовольства собой. — Тебе не стоит винить себя ещё и в том, что ты можешь чего-то не выдержать.       — А как же Кодекс? — шмыгнув носом, поинтересовалась я.       — Кодекс есть закон, — вздохнула она, стыдливо отведя взгляд. — Но я считаю, что в исключительных случаях… Закон можно проигнорировать.       — Поверить не могу, — хмыкнула я, чуть прищурившись. — Кто ты и куда дела мою подругу?       Тень слабой улыбки пала на бледное лицо Айтрис. Она могла бы и вовсе ничего не говорить. Мне было достаточно ощутить её спокойствие и понимание, чтобы найти в себе силы действительно принять то, что произошло. Пусть отголоски событий Катара навсегда врезались в мой разум, но теперь я выпустила томящееся внутри меня отчаяние. Освободилась от него, благодаря молчаливой поддержке Айтрис. Интересно, понимает ли она, насколько она мне необходима в таких моментах? Надеюсь, что да.       — Как думаешь, что будет дальше? — тихо поинтересовалась я, задумчиво взглянув на синее марево за стеклом.       Ладонь Айтрис чуть заметно дернулась. Понятное дело — война, но какая она будет и чем закончится? Одной Силе ведомо, да и то не факт.       — Вчера у меня было видение, — с проблеском сомнения в голосе пробормотала в ответ подруга. — Я видела мужчину в мандалорской маске, который выступал перед солдатами Республики и джедаями. Нет, я не слышала, что он говорил, но мне показалось странным, что его слова… Они вдохновляли людей. А потом были сражения. Много сражений, много смертей, — печальный взгляд Айтрис на секунду остекленел. Наверняка перед её взором вновь проносились картины не самого хорошего будущего.       — Мандалорец-предатель? — изумленно выгнув бровь, поинтересовалась я, вырывая подругу из настигших ее видений. — Да ни в жизнь.       — Вот и я не знаю, что думать, — пожала плечами Айтрис. — В любом случае, ты сама знаешь, что такое видения Силы.       — Ну да, поди ещё разбери, на что они в итоге намекают, — поморщилась я, окончательно приходя в себя и опустив взгляд, тихо пробормотала. — Спасибо, — здесь не нужно было говорить, за что именно я её благодарю. Она и так понимала, что за один лишь факт своего наличия.       В ответ подруга как-то робко улыбнулась и сжала мою уже здоровую руку. В одном этом жесте было столько поддержки и тепла, что мне на какой-то момент стало плевать на будущее. Какая разница, что там будет дальше? Весь мир, вся вселенная ужалась до небольшой каюты, и сейчас здесь никому не было дела до грядущих событий. Вечно горящая в огне галактика может подождать.       Вглядевшись в обрамленное синими лучами смазанных звезд лицо Айтрис, мне хотелось… Сила, как же мне хотелось быть ещё ближе к ней. Так, чтобы вновь ощутить этот непередаваемый сладкий запах спелых плодов май`ари, бархат ее нежной кожи и… Взгляд соскользнул чуть ниже. Интересно, каковы на вкус ее губы?       «Такие же, как те фрукты».       Явно ощутив, или быть может даже услышав отголоски моих мыслей, подруга встрепенулась. Покраснев, она отвела взгляд, но к моему удовлетворению, не выпустила мою руку из своих ладоней.       — Кейл, мы не можем, — с нескрываемым сожалением прошептала Айтрис, блеснув неоновым светом голубых глаз. — Кодекс…       — В исключительных случаях закон можно проигнорировать, — цитируя саму Айтрис, я не могла удержать легкой усмешки.       — В Ордене этого не одобрят, — неуверенно она качнула головой.       — Скажи это прошлому гранд-магистру, — прищурившись, фыркнула я, но подумав, добавила. — Хотя, учитывая какой занозой для достопочтенных магистров иногда бывает моя Учитель, некоторое зерно…       — Не съезжай с темы, — устало прикрыв глаза, перебила меня Айтрис. Было видно, что слова давались ей с трудом, но она продолжала говорить. — Кейл, поверь, я… Я чувствую то же самое. Уже очень давно, но… Это неправильно.       Как-то незаметно мы поменялись ролями. Теперь я сжимала пальцы моей лучшей подруги в аккуратном и бережном, но все же захвате. Теперь уже я окидывала её понимающим взглядом: разобраться в собственных чувствах — ещё не значит принять их. И все же, в отличие от неё, я даже не пытаюсь сражаться с этим… Желанием быть рядом. Я не хочу быть безвольным дройдом, запрограммированным на служение каким-то весьма смутным идеалам, я хочу жить полной жизнью вместе с теми, кто мне дорог. Сама эта возможность куда ценнее, чем гордые титулы джедаев. Может быть стоит показать ей это? Возможно, для Айтрис это будет не поражением в бессмысленной борьбе с собой, а совсем наоборот — победой над оковами общества, в котором мы обе выросли.       — Джедай не должен испытывать привязанностей, Кейл, ты же знаешь, — её удивительно горячая ладонь едва заметно подрагивала от напряжения. — Я не хочу пасть во Тьму, — не выдержав моего внимательного взгляда, подруга вновь отвела взгляд.       — Туда приводит страх, Айтрис, — тяжело вздохнула я, отпуская её руку. — Страх потери… Объекта этой привязанности. И страх самого падения, как бы парадоксально это ни звучало, — аккуратно поднявшись с кресла, проговорила я. — А то, что испытываем мы друг к другу, это уже не просто привязанность, — медленно обойдя стол, я опустилась на корточки перед подругой. — Айтрис, это переросло в… необходимость, — аккуратно взяв её за острый подбородок, я заставила её смотреть прямо в мои глаза.       — Я знаю, — судорожно вздохнула подруга, не смея шелохнуться. — И я не уверена, что я смогу отказать тебе ещё раз.       — А стоит ли? — фыркнула я, чуть склонив голову вбок.       — Я… не уверена, — прошептала Айтрис, явно неосознанно, но все же немного наклоняясь ближе ко мне.       Чуть слышно хмыкнув, я все же потянулась к ней, и… Не могу не признать правоту этого чертового голоса, немного утихшего в последнее время. До самого вечера я ощущала легкий привкус сладких ягод на губах, и несмотря на то, что наш первый поцелуй был далек от идеала, что в общем-то неудивительно, воспоминания об этом событии остались более чем положительные.       Разумеется, Айтрис покидала каюту в моральном раздрае, но это ожидаемо. Всю дорогу до Корусканта она была опустошена. Я ощущала это почти всегда, наша связь была натянута словно струна, но она была крепка как никогда ранее. Возможно, даже крепче, чем с Учителем. Все это время её голова была забита размышлениями о произошедшем. И к моему огромному удовольствию, Айтрис начинала замечать, что её аргументы против привязанностей с каждым днем становились все менее убедительными.       Впрочем, точку в её метаниях поставила Вима. Как в общем-то и в моих.       — Ну уж нет, дамы, — как-то раз поймав нас обеих в трюме заявила она. — Я ничего не имею против ваших отношений, даже скорее наоборот. Однако, пока вы не завершите обучение, и думать забудьте о чем-то серьезном, — хмуро говорила Учитель, гоняя нас по очищенному полигону. — Как раз привыкнете к мысли, хм, узнаете друг друга ещё лучше. Поверьте, моему опыту, в серьезных отношениях никогда нельзя спешить. Вот когда вы станете относительно взрослыми, когда вы сможете посылать нахер всех недовольных без последствий для самих себя, тогда уже дерзайте. Хоть весь корабль слюнями залейте. Или ещё чем-нибудь… — ехидно скалилась она, в очередной раз убеждая Айтрис в том, что Вима какой-то очень неправильный джедай. — Я ясно выражаюсь?       Разумеется, нам было категорически понятно, что если Санрайдер сказала так — значит будет так. Впрочем, мы обе ничего против не имели, потому что говорила она разумные вещи, как в общем-то и всегда. Пока мы мелкие, сопливые падаваны, за спинами которых есть только мертвая исследовательница, попавшая в опалу дочь гранд-мастера, да обычный рыцарь, каких в Ордене тысячи и тысячи. Стоит кому-нибудь из магистров узнать о том, насколько крепка наша связь — и в этот раз изгнания уж точно не избежать. Сейчас для меня это стало бы неприятным, но не критичным поворотом событий, чего нельзя сказать об Айтрис.       К сожалению, моя подруга… Хотя можно ли её теперь так называть? Неважно. Словом, Айтрис всегда довольно болезненно относилась к негативной оценке её персоны мастерами-джедаями, как и большинство из тех детей, что забирают из семей ещё в младенчестве. Я верю, что со временем этот печальный недостаток сойдет на нет. А потому, даже по прилету на Корускант, она не могла перестать думать о последствиях… Ладно, исключительно моих действий.       Впрочем, был момент, когда её мысли переключились на кое-что другое. Дело в том, что мы выросли на Дантуине — фермерской планете, и мы в жизни не видели Столицу Республики, кроме разве что на синих иллюстрациях голопроекторов. И сейчас, наконец-то мы увидели эту Королеву Ядра, озаряемую мягким светом единственной в системе звезды. Куда уж там Тарису до размахов и красот Галактик-Сити!       В иллюминаторах «Алой Молнии» застыл огромный, сияющий диск. Глядя на него, становилось понятно, почему планета названа в честь кристаллов Коруска. Темная часть планеты, где царила ночь, блистала оранжевым светом от сложных узоров взметнувшихся ввысь домов и свап-магистралей, заставляя нас вжиматься в прохладные бронестекла корабля. Даже отсюда, с таможенной станции службы безопасности, мы отчетливо видели пылающий янтарным светом «гриб» Купола Сената, и тянущиеся к нему магистрали Проспекта Основателей и Республиканской улицы, а чуть севернее, недалеко от перекрестка Путильмо небольшая зеленая звезда — Дворец Джедаев.       Там, внизу, во всю кипела жизнь, несмотря на давным-давно зашедшее за горизонт солнце, Столица никогда не спит. В Республике распространена горькая шутка, что, мол, «Сенат постоянно работает, жаль толку нет». Впрочем, я даже не берусь представить, сколько разумных действительно обслуживает бюрократическую машину Республики, но точно знаю, что наиболее, хм, выдающиеся из них, обитают именно здесь, в оплоте цивилизации всей галактики.       Словом, мы вдоволь смогли полюбоваться планетой, пока Санрайдер ожидала в очереди на проверку. А очередь собралась не шуточная — по прибытию мы получили двадцать четыре тысячи двести пятьдесят седьмой номер, и, по словам Учителя, это нам ещё повезло. В иные дни система закрывается для гиперпрыжков, потому что кораблей бывает так много, что возможный уровень аварий становится недопустимым. А потому иногда пропускные доки становятся дальше обычного, а выход из гиперпространства допускается только вне системы. Исключения, конечно, есть — официальные транспортные средства магистров Высшего Ордена и, конечно, сенаторов.       — Понацепят мигалок, понимаешь ли, и гоняются, — ворчал Виктор, неодобрительно косясь на голопанель, где ярко мигнула жёлтая точка прошмыгнувшей относительно недалеко от нас легкой яхте. — А простым работягам, значит, стой, жди, пока эти полудохлые курицы все галочки в датападах проставят.       Да, к сожалению, нам не очень повезло в этом плане: Виме отказывают в звании даже мастера, не говоря уже о магистре. Впрочем, Учитель на этот счет только ехидно фыркает и открещивается от такого «повышения». По её словам, ей совершенно не нравится так часто находится в обществе слабоумных акк-псов под спайсами. Да и я заметила, что на Фелуции ей было максимально комфортно. Или во время перелетов в гиперпространстве. Вот уж действительно — живущая в постоянном движении среди звезд.       Впрочем, я не знала, чего ждать от джедаев Корусканта. Нет, что-то мне подсказывает, что в них я увижу целую гору высокомерия. Они-то вот в Столице живут, а мы прилетели с Дантуина. Наверняка они так и будут носы морщить, словно в их блистающий дворец зашел какой-то бедняк за подаянием. Хотя, зная Учителя, первый такой взгляд — и одним подо… Пациентом в палатах целителей будет больше, притом не факт, что с серьезными физическими травмами. Мне иногда кажется, что Санрайдер можно было бы дать мастера только за одно умение смешать личность оппонента с дерьмом. Н-да, с одной стороны, конечно, хотелось бы на это посмотреть, но с другой, очень сильно надеюсь, что я ошибаюсь, и корускансткие джедаи не такие козлы, какими я их воображаю.       Как бы то ни было, нам не удалось вдоволь полюбоваться видами той части Корусканта, что была погружена в ночь. От созерцания планеты меня отвлекла короткая трель голопередатчика. Бросив несколько удивленный взгляд на Учителя, я все же нажала на пару кнопок, и на фоне Галактик-Сити возник силуэт молодого офицера. По голосвязи, конечно, нельзя точно определить возраст, но было видно, что вышедший на связь мужчина был молод. Я бы сказала, что он был даже моложе Майора, но это не точно. Заметив, что связь заработала, мужчина вскинул кулак вверх в стандартном воинском приветствии. На его суровом квадратном лице я так и видела присущую штабным военным тень усталости от рутины, однако, она быстро сменилась неким странным интересом и собранностью.       — Говорит первый адъютант командующего линкором «Надежда-один», командор Саул Карат, — совсем не коротко представился мужчина, оглядев Учителя внимательным немигающим взглядом. — Капитану легкого разведывательного корвета «Алая Молния» разрешен единоразовый пропуск через таможенный контроль вне очереди, а также без проверки груза. Приказ атташе Великой Канцелярии, заверенный Верховным Канцлером Кресса.       Вот это было сильно, конечно. Соледер бы, даже несмотря на возраст, зауважал бы такую выправку и уверенность.       — Капитан «Алой Молнии» Вима Санрайдер, — коротко кивнула Учитель и, чуть прищурившись, поинтересовалась. — С чего такой теплый прием, командор?       — Не могу знать, — отрицательно мотнул головой Карат. — Также приказано сопроводить вас до трехсотой посадочной площадки. Синее звено пятой эскадрильи ждет вас в секторе С-восемь. Просьба прибыть в указанный сектор как можно скорее, — аккуратно поправляя китель, проговорил мужчина и, на мгновение переведя на меня скучающий взгляд, отключился, бросив напоследок: — Саул Карат, конец связи.       Пожав плечами, Учитель надавила на штурвал, выбрасывая «Молнию» из магистрали, ведущей к таможенному пункту. Наверняка их пилоты с завистью провожают взглядом нашу красную точку на сканерах, но, хе, у нас приказ! Поэтому, совсем скоро мы уже спускались сквозь легкие перистые облака Корусканта в сопровождении двух вполне боевых истребителей и легкого десантного шаттла, в котором, судя по ощущениям, зачем-то находился командор Карат. Не очень хорошо понимаю, зачем ему понадобилось спускаться вместе с нами, но, видать, дело действительно важное.       Я не стала забивать себе голову мотивацией неизвестного мне человека, которого после нашей первой встречи я скорее всего не увижу. Вместо этого я последовала примеру Айтрис и вновь уткнулась взглядом в иллюминаторы. И надо сказать — не пожалела, потому что вблизи Корускант тоже был весьма и весьма красив.       Наверное, больше нигде в галактике нет таких изящных в своей простоте, но в то же время монументальных небоскребов, упирающихся едва ли не в стратосферу. Да, те же Тарис или Нар-Шадда могли бы поспорить с этим утверждением, однако, на мой вкус высотки первого слишком уж серые. Нет в них той эстетичной красоты переливающихся билбордов или транспарантов, нет освещаемых разным цветом стен, как нет и огромных, монолитных памятников, вроде того селката, что тянет к небесам кулак с зажатой колбой. А вторые, судя по рассказам Санрайдер и Кавара, наоборот — слишком сильно режет глаз буйством красок, мелькающих перед глазами. Джен одно время клялся, что его сутки мутило после полета на каре по одной из магистралей Нар-Шадда.       Каким-то неведомым образом Корускант умудрялся выдерживать баланс, в равной степени удерживая в себе серую технологическую монотонность, чопорную столичную надменность и искушающий на риск блеск сотен тысяч огней. Невероятный город, да. Можно сказать — чудо архитектурной мысли, кристалл в короне Республики.       Впрочем, если окунуться в потоки Силы и хорошенько прислушаться, то как-то слишком быстро до разума докатится малоприятная мысль. К сожалению, весь этот шик и блеск Столицы, все это великолепие архитектурного искусства, начисто разбивается о то холодное ощущение голода, страданий и… Конечно, жажды власти, доносящихся из каждого уголка этой планеты и за её пределами.       Здесь, наверху, политики, бизнесмены, простые рабочие, актеры, врачи… Все. И даже некоторые джедаи без устали грызут друг друга в попытках урвать кусочек влияния. Удерживающийся на некоем расстоянии от нас Саул Карат, пытающийся удерживать в своем сердце пламя праведной ненависти, живое тому подтверждение. Уже сейчас в его мыслях периодически мелькают мысли о том, что адъютант — это хорошая должность, но должность командующего оборонным флотом куда лучше. Впрочем, это не моё дело. Пусть пробивает себе дорогу к власти так, как хочет. Это не моё дело.       А где-то там, внизу, идет не менее жестокая борьба. Горло нещадно засушило, стоило только подумать о нижних уровнях Галактик-Сити, где прямо сейчас какого-то иторианца, брошенного волей судеб в утробу бюрократического ада, терзают за обычную бутылку воды. А ведь её ценность здесь куда больше, чем на том же Дантуине. Вода здесь, к сожалению, чаще всего ценнее жизни.       — Всем пассажирам проследовать в трюм. При себе иметь все личные вещи и документы. Посадка через пять минут, — объявила Учитель по общекорабельной связи, искусно лавируя сквозь плотный поток машин.       Ах, я даже вижу наше посадочное место. Огромная платформа, вокруг грибной шляпки Купола Сената. Сперва я думала, что мы первым делом направимся в Храм, однако, командор Карат немного изменил наши планы.       Кстати, о джедаях. Интересно, каково им жить здесь? Мне, наверное, было бы не очень комфортно. Хотя наверняка обитатели Храма уже привыкли к постоянному зуду на краю сознания. Или просто не замечают его. А впрочем, плевать, это тоже не моё дело. Но сам факт того, что ценнейший бриллиант Республики не такой уж и чистый, каким хочет казаться, немного удручает меня. Хотя я бы скорее удивилась, если бы здесь было все ровным счетом наоборот, если бы не было этой жажды власти, пропитавшей воздух, не было этого отчаяния, закравшегося в сердца обитателей нижних уровней и конечно — сурового безразличия Ордена.       — Надеюсь, мы тут ненадолго задержимся, — тихо проворчала Санрайдер, отстегивая ремни безопасности, явно испытывая тот же легкий дискомфорт, что и я. — Идемте, посмотрим, что там от нас хотят. Виктор, присмотри за «Молнией» в мое отсутствие, — обернувшись на выходе из рубки, попросила она.       В ответ мужчина, едва заметно ухмыльнувшись и коротко кивнул, продолжая наблюдать за течением жизни в Столице, лишь изредка поглядывая на изображение с камер наблюдения в трюме, возле трапа.       Оправдывая мои ожидания, мужчины подтянулись к выходу раньше нас. Занятно, они уже привыкли к этому кораблю, к тихой и спокойной жизни. Нет, они не боятся вновь окунуться в военную рутину, но их немного пугала неизвестность. А ещё, пусть два инженера, солдат и врач никогда об этом не скажут, но за время службы на Катаре они сумели привязаться друг к другу. И если Опресс со своими бойцами держался ото всех немного обособленно, то эти четверо делились друг с другом… Да и со мной тоже, всеми своими переживаниями и надеждами. Поэтому в их сознании клубилась тихая, молчаливая грусть.       Поэтому нас с Вимой встретили теплыми, но печальными улыбками. Лишь Джеймс, возможно, самый хладнокровный из всей компании солдат, тяжело вздохнув, бросил скупую фразу:       — Вот и все, — немигающим взглядом осматривая уходящий в облака Купол Сената, мужчина аккуратно поправил очки.       Проходя мимо, Санрайдер хлопнула врача по плечу. По-дружески, так. Этого было достаточно несправедливо обвиненному капитану, а потому он скользнул следом за нами в открывшийся проход, чтобы полной грудью вдохнуть воздух цивилизации.       Который мне категорически не нравился. Нет, я знала, что на Корусканте применяют специальные аэрозоли для очистки атмосферы от последствий деятельности производственного сектора, но я даже представить не могла, что он будет таким… По-медицински стерильным и сушащим глотку. Неприятно, но не смертельно. К тому же у меня были куда более интересные занятия, чем ворчать на атмосферу Галактик-Сити.       Оказавшись на гигантском посадочном кольце, я заметила, что к нам бодро шагает образцовый солдат Республики. Он разительно отличался от Соледера, порядком заросшего на Катаре, да и к тому же одетого в не самые презентабельные одежды. Хотя Маркус не жаловался: даже наоборот, был рад, что ему подошли старые одежды Виктора.       Громко цокнув черными лакированными туфлями, мужчина, в котором я узнала Саула Карата, остановился и коротко кивнул головой. Да, товарищ явно следит за формой. Что за физической, что за военной. Яркий красный китель со знаками отличия и парой медалей едва ли скрывал мощный торс офицера, как впрочем и простые, но выглаженные брюки — крепкие и сильные ноги. Поправив красную фуражку с золотой кокардой, Карат на этот раз уже коротко представился, блуждая скучающим взглядом серо-стальных глаз по покинувшим «Молнию» людям.       — Я прибыл за капитанами Нестера и Стайлзом, — до ужаса уставшим голосом проговорил адьютант, проведя рукой по короткому ежику пшеничных волос. — Мне велено перевести вас в распоряжение четыреста двенадцатого звездного корпуса, что в данный момент базируется на Иридонии.       — Благодарю, но мы лейтенанты, — поправил командора Стайлз, блеснув синими глазами.       — Каждый из вас удостоился повышения в звании… За проявленную доблесть во время помощи союзному государству, — кисло проворчал Карат. — Распространятся об этом, разумеется, не нужно.       — Какая там нахер доблесть, — в тон ему прошипел Нестера, сжимая в руке шестерню, подаренную его лучшей подругой, но тем не менее бросил благодарный взгляд на кивнувшую Санрайдер.       — В мои задачи не входит обсуждение ваших действий на Катаре. Я доставлю вас на «Надежду», откуда вы отбудете на Иридонию завтра вечером, — пожал плечами Карат, и обратился уже к Учителю, полностью игнорируя последние рукопожатия между солдатами. — Мастер Санрайдер, полковник Соледер и майор Иллиас, вам безотлагательно необходимо явиться в Верховную Канцелярию. Канцлер уже в ожидании вашего прибытия.       — Спасибо за уведомление, командор, — сухо кивнула Учитель, с легким интересом рассматривая офицера.       Чуть заметно качнув головой, Карат, к моему удивлению, дал нам попрощаться с инженерами. Все-таки, что ни говори, а парни они хорошие. Конечно, пережитые ими события еще не скоро отпустят их, как, впрочем, и нас, но я искренне надеюсь, что у них не будет проблем в дальнейшей жизни.       — Ладно, малая, пришло время прощаться, — чуть прикусив пухлую губу, Джейкоб опустился передо мной на корточки, и на мгновение задержав взгляд на моих глазах, стиснул меня в стальные объятия. — Если бы не вы с Санрайдер, мы бы там все полегли, — обдавая мое ухо горячим дыханием, шелестел он. — Но поверь, мы ещё отомстим этим ублюдкам за то, что они сделали.       — Обязательно, — хмыкнула я. — Стану генералом — возьму ваш корпус под свое командование.       — Хо, ты ещё дорасти, пигалица, — оскалился чернокожий инженер, поднимаясь с колен.       — Тем не менее, я думаю, из тебя выйдет хороший генерал, Кейл, — на обычно безэмоциональном лице Стайлза на мгновение промелькнула тень улыбки.       «Ты ничего не забыла?»       Хлопнув себя по лбу, я запустила руку в карман, вытягивая оттуда шестерню, которая принадлежала беловолосому инженеру.       — Ох, Лайонел, я чуть не забыла. Кажется, это принадлежит вам, — я протянула ему утерянный подарок его погибшей подруги.       — По твоему, я прилизанный засранец? — хмыкнув, поинтересовался он, элегантным жестом поправляя очки. Сила, почему у меня так щеки-то горят? — Оставь её у себя. Вернешь, когда станешь моим генералом, — аккуратным движением пальцев, он закрыл мою ладонь.       Одарив каждого прощальными словами, инженеры оставили нас. Не оборачиваясь они гордо чеканили шаг, чтобы погрузиться на шаттл Карата, оставив нас на платформе. И почему-то, глядя на уходящий в космос кораблик, мне становится так печально. Может быть это потому что я тоже привязалась к покинувшим нас инженерам. Может быть потому, что сердце жжёт от пылающей в нем ненависти к тем, кто убил самую дорогую для этих двух мужчин. Не знаю, но это точно не отголоски их эмоций.       — Умерь пыл, — тихо произнесла Учитель, положив руку на мое плечо.— Гнев выпустишь на тренировке, а на аудиенции Канцлера рекомендую притвориться дроидом.       — Я постараюсь, — я чуть заметно дернула уголками губ, краем глаза заметив, как Айтрис закатила глаза.       — Ну тогда идем, — фыркнула Санрайдер, пальцем поджигая сигарету. — Такую персону нельзя заставлять ждать.