Веки Чуи затрепетали от утреннего света, заставляя его замычать и перевернуться в знак протеста. Он вздрогнул от ощущения прохладного воздуха на обнажённой коже спины, но оно было быстро заглушено тёплым телом, перекатывающимся вместе с ним, мягкой кожей и мышцами живота Дазая, прижавшимися к позвоночнику юноши.
Он даже не пытался удержаться от улыбки в подушку.
Сейчас Чуе было девятнадцать — он больше не был каким-то неопытным старшеклассником. Но был лёгкий трепет от мысли, что он спал рядом с кем-то
всю ночь, после того, как у них был... Чуя слегка покраснел при воспоминаниях: ощущение такой восхитительной
заполненности и лицо Дазая, нависшее над ним, — лицо,
пылавшее от желания.
И конечно, возможно, этот момент был бы немного милее, если бы Дазай был кем-то другим. Может быть, если бы он был парнем, которого Чуя встретил в школе, тем, кто догнал бы его после уроков и пригласил на
свидание. Не босс мафии, не тот, кто
платил за то, чтобы быть с ним, а просто мальчик, которому
нравился Чуя.
Но когда Дазай прижался лицом к его затылку, откинув в сторону рыжие волосы, чтобы начать лениво целовать кожу — Чуя был совершенно уверен, что с другим бы он не смог этого сделать.
— Доброе утро, красотуля, — Дазай хмыкнул напротив кожи, Чуя
трепетал. — Как спалось?
Ему удалось найти то единственное место на правой стороне шеи, где оно соединялось с изгибом плеча Чуи, и слегка ущипнул его, заставив того тихо ахнуть и глубже зарыться в простыни.
— Хорошо, —
правда хорошо. Никаких кошмаров, никаких метаний и ворочаний во сне. И спать в объятиях Дазая было на удивление
удобно — обычно Чуя не мог
выносить подобную близость так долго, потому что ему всегда было жарко, но кожа Дазая была приятной и прохладной, и Чуе было вполне комфортно. — А тебе?
— Идеально, — было что-то особенное в том, как Дазай сказал это, будто Чуя упустил какой-то
серьёзный контекст в этом заявлении, что делало его более значимым, чем он думал, но спрашивать не стал. — Думаю, мне больше нравится моя кровать, когда в ней
ты.
Он прижался ещё одним поцелуем к плечу, опускаясь ниже, руки потянулись вниз, чтобы пощупать кожу на задней стороне бёдер Чуи.
Лицо Чуи на фоне простыней было пунцовым и неимоверно
горело, он зажмурился, стараясь не обращать внимания на слова Дазая. Тот просто пытался быть
очаровательным, и у него это
хорошо получалось. Чуе было легко потеряться в этом, принимая всё за правду.
— Дазай... — он оборвался, зубы мягко впились в нижнюю губу, когда губы Дазая начали медленно прокладывать путь вниз по позвоночнику, поднимая мурашки по коже, куда бы он ни направился. — Ну слишком рано для этой херни...
— Потому что ты
сонный или потому что
не хочешь? — промурлыкал Дазай. У него была щетина из-за того, что он не брился накануне — Чуя чувствовал, как шершавый подбородок царапает чувствительную кожу на пояснице.
— А есть какая-то разница? — Чуя тихо застонал, пытаясь сосредоточиться на свежем аромате подушек под его лицом, а
не на том, как его член уже начал подёргиваться от интереса напротив простыни.
— Если не
хочешь, я остановлюсь, — Дазай прижался поцелуем к основанию позвоночника, его руки прошлись вниз по бёдрам Чуи.
— Вау, спасибо, — Чуя закатил глаза, делая свой тон чуть более резким, чтобы скрыть дрожь в ногах. — Ты наконец-то познакомился со значением слова "согласие". Что за
джентльмен.
—
Но, — многозначительно продолжил Дазай, пальцы вжались в кожу Чуи ровно настолько, чтобы заставить того
подпрыгнуть, — если ты просто
устал, я сделаю всё сам.
Ну, он вроде как
всегда делал всё сам, нет?
Чуя почти чувствовал себя немного неловко из-за этого, но
он не виноват, что Дазай был более
опытным и всегда брал инициативу и контроль на себя, прежде чем Чуя мог
попытаться экспериментировать. Это... было тем, что стоило бы попытаться исправить когда-нибудь.
— Если я
разрешу, — тихо допустил Чуя, изо всех сил стараясь казаться незаинтересованным, несмотря на то, что всё его тело покрылось мурашками от поцелуев, которые Дазай наносил всё ниже и ниже по спине. — Что ты будешь
делать?
— Ох,
милый... — дыхание Дазая коснулось Чуи, прежде чем он вонзил зубы в мягкую,
чувствительную кожу его зада, — Разве это не
очевидно?
Чуя вскрикнул от острой боли, его лицо загорелось, а брови нахмурились.
— Ты собираешься трахнуть меня снова?.. — у него ещё немного побаливало, несмотря на тщательную подготовку, но так-то
против он не был.
Собирался ли Чуя
признать, что у него крышу сносит при мысли о том, что член Дазая снова окажется в нём? Не-а. Готов ли Чуя
притвориться, что не хочет, если бы это означало, что он мог снова оказаться на кровати без последующего смущения от
мольбы о большем? Пф-ф, да.
— Учитывая, что прошлая ночь была твоей
первой, нет, — Дазай наклонился так, чтобы Чуя мог встретиться с ним взглядом, когда поднял голову с подушки.
Штирлиц никогда не был так близок к
провалу. Дазай —
голый, с взъерошенными волосами, улыбался ему с насмешливым выражением лица. У Чуи
сердце быстрее забилось.
— Ты
правда не понимаешь, к чему я клоню?
— Это должно быть очевидно?.. — Чуя медленно моргнул, его щёки стали ещё розовее, когда он начал чувствовать себя
глупо. Дазай уставился на него, шок наполнил его глаза, когда он, казалось, догнал, что да, Чуя действительно
не понял.
— Может и нет, — наконец ответил Дазай, и теперь Чуя почувствовал, что его и
правда опекают. — Ты мне доверяешь?
Он промолчал и кивнул, хотя и неохотно, и Дазай улыбнулся.
— Хорошо, — он прижал ладонь между лопатками Чуи, заставляя его лечь обратно на простыни. —
Теперь, — Дазай обхватил пальцами запястья Чуи с того места, где они покоились под его подбородком, направляя их вверх, чтобы упереть в матрас над головой. — Если ты пошевелишься, я не дам тебе закончить, понял?
Чуя
фыркнул, начиная поднимать голову, чтобы повернуться и посмотреть на Дазая.
—
Чего?! Это что ещё за правило
такое?
Удивительно
сильные, крепкие руки снова прижали его к кровати, уткнув лицо в подушки и подняв его руки над головой.
— Я
сам всё сделаю, — пропел Дазай, отпустив Чую и снова начав целовать его спину, руки схватили бёдра и подняли их
вверх, отчего тот чуть не
задохнулся от такого грубого обращения. — Полагаю, мне тоже стоит немного
развлечься, как думаешь?
Чуя скорчил лицо, которое Дазай не мог разглядеть, и нахмурился, уткнувшись в подушку. Ладно, в следующий раз он
определённо проявит инициативу, потому что это
явно начинает его напрягать.
— Конченый придурок, если ты не собирался веселиться, зачем вообще
предлагал... — всё время, пока Чуя говорил, он чувствовал, как губы Дазая опускаются ниже, дыхание проносится по заду, руки начинают раздвигать его, но когда рот внезапно оказался
там—
—
Да—ЗАЙ!.. — Чуя сильно подпрыгнул, когда почувствовал, как язык Дазая прошёлся по кольцу мышц, даже не
стыдясь признать, что его голос
пискнул. — Какого
хрена?!.. — он резко выдохнул, когда язык снова сделал движение, дразня чувствительную кожу, всё ещё слегка ноющую с прошлой ночи. — Не... Не
делай этого—
— Я думал, ты сказал, что
доверяешь мне, — промурлыкал Дазай напротив прохода Чуи, тот подпрыгивал каждый раз, когда чужое дыхание касалось его.
—
Отъебись, это, блять, отвратит... — он резко выдохнул, когда язык закружил, распространяя влагу, которая начала стекать вниз, заставляя всё тело
дрожать.
— Вообще-то нет, ты же вчера дважды ванну принимал, помнишь? — Чуе не нужно было видеть Дазая, чтобы понять, что тот
ухмыляется. — Кроме того, — пальцы впились в кожу зада Чуи с бессмысленной самозабвенностью, — ты
такой вкусный, Чуя.
К тому времени, как Дазай закончил говорить, его голос понизился до почти
гортанного рычания, вибрируя напротив плоти Чуи, попадая
прямо в член.
Чуя открыл рот, чтобы возразить, сказать Дазаю, что это
было гадко, и что он
отвратительный мужлан...
Но тут язык Дазая оказался внутри него.
Чуя не
хотел описывать звуки, которые вырывались из его горла, но если бы он был
вынужден, то это были громкие, неконтролируемые
стоны.
Сначала это был только
кончик языка, играющий с ободком, погружающийся внутрь и слегка
щёлкающий, вынуждая Чую сжиматься и дрожать, прежде чем выйти обратно. Но потом, когда Чуя превратился в раскрасневшийся, извивающийся хаос, кулаки сжались в простынях, его член дёргался, предэякулят потёк вниз — Дазай
протолкнул свой язык внутрь, и Чуя не мог
дышать.
Это было
странно. Не такое твёрдое, как его пальцы, не такое
толстое, как его член, но горячее и влажное внутри, заставляющее пальцы ног
поджиматься, когда Чуя пытался держать себя в руках. Затем Дазай
согнул язык внутри, и Чуя практически
завопил.
Он потерял счёт тому, как
долго Дазай продолжал это делать, превращая его в лепечущую,
дрожащую кашу, почти
бездумно двигая бёдрами навстречу чужому языку, его глаза то и дело закатывались от ощущений. Член набух и почти
болезненно ныл, когда он дёргался под животом. Обычно Чуя
мог кончить вот так, от пальцев Дазая или члена в его заднице — но
язык, как бы одарён он ни был, недостаточно длинный, чтобы достать до простаты. Этого было достаточно, чтобы подтащить к краю и удержать там, дразня оргазмом, но отказываясь доставить его.
И как только пальцы Чуи задёргались, когда он начал двигаться, будто собирался прикоснуться к
себе, рот Дазая
исчез.
Чуя раздражённо зарычал в подушку, поднимая голову, чтобы пожаловаться.
— Если ты не заставишь меня кончить
прямо сейчас, я,
сука, господом богом клянусь—
Шлепок!
Сначала Чуя был слишком
потрясён, чтобы ответить, но когда он это сделал, его голос стал выше и громче от охуевания.
— Ты только что
отшлёпал меня, мать твою?! — зад покалывало, и он
чувствовал, как красный отпечаток ладони Дазая начинает формироваться на коже.
— Я же
сказал тебе, чиби, — Дазай использовал свой певучий тон, но в нём было достаточно твёрдости, чтобы Чуя понял, что тупой старый ублюдок говорит
серьёзно. — Пошевелишь руками, и я не дам тебе закончить.
Взгляд Чуи был
испепеляющим, но его член пульсировал так
болезненно, что у него не было
выбора.
— Я тебя
ненавижу, — пробубнил он, уткнувшись лицом в подушку и сжав руки в кулаки над головой.
— Нет, — ухмыльнулся Дазай, поднимая бёдра Чуи ещё
выше, когда два — каким-то образом
смазанных — пальца легко вошли внутрь, скользя до последней фаланги и надавливая прямо
на простату, медленно растирая её, давая прямую, медленную стимуляцию, из-за которой Чуя ну просто
расплылся. — Врёшь.
"Нет, —
беспомощно подумал Чуя, когда кульминация сотрясла его, уткнувшись лицом в подушки, чтобы заглушить крики, пока Дазай тащил его через долгий,
затянувшийся оргазм, —
вру".
Он лежал на простынях и подушках, тяжело дыша и дрожа, пока его рассудок
медленно возвращался к нему. Всё это время Дазай нежно целовал бёдра и поясницу, говоря ему, какой он
хороший. Чуя
хотел бы, чтобы его грудь не согревалась с каждым словом.
—
Боже, — вздохнул Дазай, прижимаясь поцелуем к пояснице и сползая обратно на кровать, чтобы отдохнуть рядом. — Как ты можешь быть
таким прекрасным?
В его голосе звучало
благоговение, беззастенчивая
мягкость, на которую Чуя не верил, что такой человек, как Дазай,
способен. Не для кого-то вроде Чуи — того, кто не имеет
значения. Он просто пытается смутить его — или умаслить, чтобы Чуя не расстраивался из-за
порки.
— Я хочу отсосать тебе, — Чуя произнёс это так внезапно, так
резко, что Дазай завис, откинувшись на матрас рядом с ним.
"Так-то, сучара, — подумал Чуя, торжествующе глядя в противоположную стену, —
в эту игру могут играть двое".
— ...Прямо сейчас? — в голосе Дазая прозвучала
надежда, и Чуя с ещё большим удовольствием
приглушил её.
— Нет, — беззаботно ответил он, садясь и поднимаясь с кровати, отказываясь позволить себе
хромать, пока он шёл в ванную. — Не сейчас.
Дазай оставался в спальне намного дольше, чем ожидал Чуя — ему, вероятно, позвонили, ну или
дрочил, учитывая, что Чуя фактически воспользовался стратегией "возбудим и не дадим".
Ничего,
заслужил. Отшлёпать его?
Внатуре?
Очевидно, у Чуи не было никакой одежды в квартире Дазая, кроме той, что была на нём
накануне, и та была явно испорчена. Он уже отправил сообщение Акутагаве, чтобы тот притащил ему что-нибудь, ибо он не мог
доверить Дазаю задание сходить прогуляться и принести
нормальную одежду, чтобы можно было пойти домой — только не после шуток, которые тот отпускал о желании увидеть Чую в
юбке.
Итак, он был вынужден украсть одну из рубашек Дазая. Она доходила ему до середины бедра, так что была несколько практична. Чуя стоял на кухне,
пытаясь раздобыть еду из тех скудных запасов, что были в холодильнике.
Яйца, просроченное молоко, консервированные крабы, одинокая бутылка кетчупа,
ещё консервированные крабы. Ну,
яичница так яичница.
Чуя собирался начинать, обыскивая шкафы в поисках сковородки. Масла аж
ноль, но Чуя в конечном итоге смог найти бутылку оливкового масла, которая была ну
слегка пыльной. Он сделал паузу на мгновение, когда опустился на колени, чтобы поискать лопатку, глаза сфокусировались на белом пластиковом уголке фотографии, торчащем из-под холодильника.
Что
это?
К тому времени, когда Дазай вышел из спальни, сковорода уже шипела, и Чуя принялся за работу, передвигая яйца, чтобы они не пригорели при готовке, время от времени приподнимая края вилкой, чтобы проверить готовность.
—
Я получу что-нибудь или ты всё ещё
злишься? — Чуя поднял голову, его глаза медленно скользили по фигуре Дазая.
Он был без рубашки, но бинты снова покрывали тело, скрывая шрамы, которые Чуя впервые увидел прошлым вечером. Кроме этого, Дазай заморочился надеть только свободные серые треники, низко висящие на бёдрах, из-за чего лицо Чуи немного потеплело.
— Я не злюсь, — ответил Чуя, отводя взгляд. — Кроме того, ты
сам знаешь, что заслужил.
— Неправда! — Дазай резко выдохнул, прижимая руку к сердцу и глядя с притворной обидой. — Я просто хотел, чтобы Чуя
хорошо провёл время.
— Ага, — пробормотал тот, выключая конфорку на плите, прежде чем начать искать тарелки. — Ты не
пытался быть козлом, это было просто частью моего
хорошего времяпрепровождения.
В глубине одного из верхних шкафов обнаружилось две тарелки. Раздражённо нахмурившись, он приподнялся на цыпочки, чтобы дотянуться до них, рубашка Дазая задралась так, что едва прикрывала зад.
— Так и
было, — эхом отозвался Дазай позади него, протягивая руку, чтобы взять тарелки. Чуя
отказывался признавать, что его сердце пропустило удар, когда он почувствовал, как к его спине прижались. — И если ты думаешь об этом, полагаю, победа за мной и тебе
понравилось, признай, — Дазай поставил тарелки на тумбу перед Чуей, в результате чего его руки обвились вокруг него.
Чуя нахмурился, слегка откинувшись назад. Было
трудно — он пытался подавить нахлынувшие прошлой ночью чувства, когда Дазай так говорил. Даже когда тот возился с подолом своей вещи, ухмыляясь, он прижался лицом к шее Чуи.
— Знаешь, это действительно
отвлекает, когда ты ходишь в моей рубашке.
— Я подумал, что голым буду отвлекать тебя куда
сильнее, — Чуя чуть отодвинулся в сторону. — Или я бы облажался в любом случае?
— Кто знает, — промурлыкал Дазай, пальцы слегка впились в кожу бёдер Чуи.
— ...Кто такой Одасаку? — за спиной напряглись, и настроение официально было испорчено.
— Как ты узнал это имя? — спросил он тихо, голос был низким и почти
опасным, но Чуя пришёл к выводу, что в случае с Дазаем нужно давить.
Он держал потёртую полароидную фотографию между пальцами, протягивая её человеку, стоящему позади него. Дата на обороте указывала на 10 лет назад — там было трое человек, стоящих вместе в каком-то старомодном баре. Слева стоял мужчина в строгом костюме и очках, но не это тот, кто на самом деле привлёк внимание Чуи. Дазай стоял справа, его правый глаз и лицо были забинтованы таким образом, каким Чуя
никогда раньше не видел. Руки лежали на барной стойке, сам он откинулся назад с
мягкой улыбкой, которую Чуя видел только в их интимные моменты, когда Дазай проводил кончиками пальцев по его щеке и говорил что-то
глупое.
А посередине стоял человек, совершенно незнакомый, но бросающийся в глаза. Он был высок, даже выше Дазая, с тёмно-рыжими волосами, квадратной челюстью и серьёзным взглядом, когда смотрел в камеру.
Этот человек был кем-то особенным. Иначе зачем бы Дазай хранил такую фотографию в пентхаусе
без каких-либо других личных вещей?
И, упорядоченные слева направо, их имена были выписаны на обратной стороне: Анго, Одасаку и Дазай.
— Где ты её нашёл?
— Я повсюду искал лопатку, и, оказалось, она упала под одну из тумб, — тихо объяснил Чуя, повернув голову и увидев, что Дазай смотрит на фотографию с выражением
боли на лице.
— А-а, я всё гадал, куда она исчезла... — пробормотал Дазай, всё ещё не в силах оторвать взгляд от фотографии, от этого
единственного лица.
Желудок Чуи сжался от щепотки тревоги, ответственность за которую он брать не хотел.
— Вы были вместе? — он постарался, чтобы это прозвучало
буднично, но знал, что
не получилось. Это, казалось, позабавило Дазая настолько, что тот позабавлено фыркнул, мотая головой.
— Нет, нет — наши вкусы были несовместимы в этом смысле, — Чуя испустил тихий, едва уловимый вздох облегчения, в то время как Дазай оторвал взгляд от фотографии и встретился с ним взглядом. — А если бы я сказал "да", ты бы ревновал?
— ...Нет, — он не ожидал, что Дазай
поверит в эту ложь, но раздражённый взгляд того говорил
сам за себя.
— Ну да.
Плохое настроение у Дазая, казалось, улетучилось после того, как Чуя перестал
спрашивать об Одасаку. Они смогли несколько дружелюбно позавтракать — ну то есть Дазай как обычно был паразитом, скуля о том, как хорош Чуя в его рубашке, но это было
нормально. И когда он склонился над Чуей и обеденным столом после этого, толкаясь в него, пока Чуя не
закричал, эм, что ж...
Чуя может привыкнуть, что и это тоже теперь нормально.
______________________________
— Это что? — недоверчиво спросил Чуя, глядя на коробку.
Она была тонкой, прямоугольной, матово-чёрной с бордовым бантом поверх. Они были на третьем свидании за последние несколько дней. Чуя до сих пор не пожаловался, хотя и знал, что, вероятно,
должен был. Это не было частью сделки.
— Подарок на день рождения, — Дазай опёрся подбородком на руку, наблюдая за ним с кривой улыбкой. — Ты
правда думал, что тебе удастся избежать этого, сказав мне в последнюю минуту?
Ну,
вроде того.
Чуя уставился на коробку, его глаза подозрительно метнулись к мужчине.
—
Что это?
—
Открой, чиби, чего ты так
нервничаешь? — огонёк в глазах Дазая заставил Чую захотеть выбить пару зубов на глазах у
очень модного корейского ресторана, но он воздержался.
— Потому что я не хочу, чтобы ты вручал мне что-то
смущающее на публике, — ответил он, скрестив руки на груди.
—
Расслабься, — рассмеялся Дазай, что
вообще не способствовало расслаблению. — Я бы не стал дарить тебе секс-игрушку для начала, если это то, о чём ты так беспокоишься, — Чуя бросил на него
крайне недоверчивый взгляд, и тот продолжил, —
Потому что тогда ты смог бы использовать её и без меня, а
оно мне надо?
Ну ладно. Это была
вполне правдоподобная причина.
Чуя медленно потянул коробку к себе, барабаня пальцами по её бокам. Она была довольно лёгкая, значит Дазай
скорее всего говорил-таки правду. Чуя просунул ноготь под край крышки, медленно приподнял её и увидел чёрный кожаный чокер, лежащий на подстилке из папиросной бумаги. Он
не слишком отличался от того, что Чуя носил в ночном клубе несколько недель назад, но был более
утончённым. Немного толще, и вместо золотой надписи на нём была платиновая пряжка спереди, мягко поблёскивающая в тусклом свете.
— Это что,
ошейник?.. — Чуя поднял бровь, глядя на Дазая с новым подозрением.
—
Нет, чиби, никто бы так даже не подумал, — как-то не очень
убедительно. — И ты вечно жалуешься на то, что приходится скрывать следы укусов, так что это должно быть
практично.
Что ж. Учитывая, что Дазай всегда кусал одно и то же место на шее снова и снова, оставляя его почти
постоянно в синяках — наличие украшения, которое могло бы скрыть это, не казалось
худшей вещью в мире.
—
И, — добавил он, протягивая руку, чтобы нежно провести пальцами по впадинке на шее Чуи, его глаза затуманились. — Это подчёркивает одну из твоих лучших черт.
Чуя вдруг почувствовал лёгкое тепло, изогнув бровь в сторону Дазая.
—
Моя шея? — тот кивнул в знак согласия, проводя большим пальцем по кадыку Чуи.
— Это была одна из первых вещей, которые я заметил в тебе, — тихо проговорил он, поднимаясь со стула, чтобы встать и пройти за кресло Чуи, убирая волосы с его шеи. — Позволь мне.
Чуя тяжело сглотнул и потянулся вперёд, чтобы вытащить предмет из коробки, передавая его через плечо, не оглядываясь. Он знал, что ходить в такие места означало быть под пристальным взглядом людей — но чтобы Дазай устроил такое изощрённое шоу, надев на него драгоценность на публике? Такое ощущение, что
все взгляды в обеденном зале были устремлены на них, и Чуя вдруг пожалел, что каждый раз убеждал Дазая не брать отдельную комнату.
— Тебе
обязательно делать это сейчас? — проворчал Чуя, с трудом сглотнув, когда длинные пальцы прошлись по бледной колонне горла, осторожно перемещая чокер на место.
Дазай ухмыльнулся, стукнувшись носом о голову Чуи.
— Ты что,
стесняешься меня, детка? — прошептал он рядом с ухом,
зная, что это заставит Чую вспомнить
ту ночь — и щёки того стали
алыми.
— А может я просто не хочу, чтобы ты лапал меня, когда на меня пялится весь
ресторан, — сухо ответил Чуя, но трудно было выглядеть занудой, когда цвет его лица был близок к цвету помидора.
— Они смотрят не
поэтому, Чуя, — протянул Дазай, просовывая один конец чокера в пряжку, которая теперь сидела у основания горла, натягивая его туго, немного чересчур на мгновение, заставляя рыжего задержать дыхание. —
Они просто не могут отвести от тебя глаз.
Чуя
с трудом сглотнул.
Он правда,
правда ненавидел, когда Дазай говорил такое дерьмо, потому что это было так
заманчиво — верить, что он именно это и
имел в виду.
— Я почти уверен, что ты единственный, кто так думает, — бубнил Чуя, пытаясь откинуть подбородок, когда Дазай закончил застёгивать чёртову вещь, но тот не отпустил его, слегка повернув пряжку, чтобы Чуя был вынужден повернуть голову и посмотреть на него.
—
Хотелось бы, — главарь мафии тихо усмехнулся, потирая большим пальцем нижнюю часть челюсти Чуи. — Но, к сожалению, все видят то же, что и я.
То, что видел
Дазай.
Чуя всегда
знал, что люди находят его привлекательным, и не было ничего
странного в том, что Дазай тоже так делал — но что
сбивало Чую с толку, так это
мягкость тона мужчины, когда он говорил подобную чушь, когда он нежно прикасался к Чуе и смотрел на него так, словно
нуждался в нём.
— ...Как смотрится? — наконец спросил Чуя, его голос был немного хриплым. Он
хотел бы отвести глаза, но были моменты, когда Дазай мог удержать взгляд Чуи в
клетке, и это был один из них.
Дазай пристально смотрел на него, обводя взглядом каждую чёрточку лица, как будто очень старался что-то запомнить.
— Тебе идёт, — наконец заговорил он, отпустив Чую, чтобы тот мог откинуться на спинку стула.
Дазай подвёз его до дома час спустя, напевая под стерео, когда Чуя открыл дверь и начал выходить.
— О, и... Чуя?
— А? — он повернул голову как раз вовремя, чтобы Дазай поймал его губы в поцелуй, и
затаил дыхание.
— В следующем году я
повезу тебя в Париж.
Чуя почувствовал, что его лицо снова начинает пылать, и стиснул зубы.
— Ага,
куда хочешь, — пробормотал он, быстро выскочив из машины и засунув руки в задние карманы, направляясь к крыльцу. — До скорого.
Он не оглянулся, когда машина отъехала, стоя перед дверью с ключом в одной руке, а другой держась за шею.
Вопреки самому себе, на губах появилась лёгкая улыбка.
В следующем году?
_____________________________
Стол детектива никогда не отличался
чистотой, но у лейтенанта бывали дни и получше. Повсюду кипы отчётов, запросы документов, ордера и всё, что было между ними. Он откинулся на спинку стула, его волосы были чуть более растрёпанными, чем обычно, а очки в круглой оправе низко сползли на переносицу.
Человек, сидевший на стуле напротив него, был слишком самоуверен, слишком
самодоволен, но офицер знал, что это результат того, что он был хорошим частным детективом — и что
нет никого лучше Эдогавы Рампо. Результаты работы Рампо для них за последние два месяца лежат на самом
верху стопки бумаг детектива.
Фотографии —
десятки фотографий — разбросаны повсюду, и на каждой из них сидят одни и те же люди. Входят в подземную парковку, выходят
из ночного клуба, используют приват-комнаты почти в каждом высококлассном ресторане в Йокогаме. Взрослое,
знакомое лицо, сплошь тёмные волосы и шоколадно-карие глаза, и молодое, более
хрупкое лицо, в паре с огненно-рыжими волосами и глазами, которые были ближе ко льду.
— И вы
уверены, что они замешаны в том, о чём вы думаете? — медленно спросил лейтенант, пытаясь осмыслить то, что
Дазай из всех людей возьмёт себе... чего,
сахарную детку?
— С кем, по-твоему, ты разговариваешь? — раздражённо спросил Рампо, кладя стопки банковских выписок на стол мужчины, где-то между фотографиями и стопкой задерживающих ордеров, которая
нервно наклонилась вправо. — Все доказательства на бумаге.
Детектив начал рассматривать лежащие перед ним бумаги, и на его лице медленно расплылась улыбка.
Спустя десять лет Анго Сакагучи
наконец собирался отправить Дазая Осаму
именно туда, куда хотел.
