__________________________
— Чуя!!! — закричал Ацуши, прыгая вперёд и обнимая друга за талию. — С днём рождения! Чуя раздражённо перевёл взгляд на Кёку, но тёмноволосая девушка лишь пожала плечами. Он заставил себя улыбнуться, подняв руки, чтобы обнять друга в ответ. — Спасибо, Ацуши, — беловолосый мальчик отстранился, радостно улыбаясь. — Девятнадцать! Это же так много! — Чуя с трудом подавил желание закатить глаза, потому что был уверен, что Ацуши скажет подобное про любой день рождения, но всё равно это было трогательно. — Ха, ну да, — он вздохнул с облегчением, когда друг отпустил его. — Я не ожидал, что вы двое окажетесь в кампусе так рано. Ацуши раскачивался взад-вперёд на пятках, нетерпеливо глядя на Кёку. Невысокая девушка пожала плечами, снимая рюкзак с плеч и расстёгивая его. Она всегда была очень тихой рядом с Чуей, но была добра к Ацуши — а друзья Ацуши автоматически становились и друзьями Чуи. — Мы пошли за подарком для тебя, — объяснила Изуми своим обычным монотонным голосом, вытаскивая коробку, идеально завёрнутую в светло-голубую бумагу с блестящим розовым бантиком сверху. — Это заняло меньше времени, чем мы думали, поэтому пошли сюда. Чуя поднял бровь, осторожно беря коробку. — Спасибо, но правда, ребят, вам не нужно было мне ничего дарить— — Но мы захотели, Чуя-кун! — решительно перебил Ацуши. — Ты всегда делаешь что-то для нас, как в ту ночь с уголовниками после караоке, или как в тот раз, когда ты избил бывшего Кёки, помнишь? Чуя и Кёка слегка покраснели при этом воспоминании. Тихий смешок раздался позади рыжего, и когда он оглянулся, то увидел, что Акутагава поднял руку, чтобы прикрыть рот. И тут друзья Чуи внезапно заметили присутствие члена мафии. — О! Я видел тебя здесь, — прокомментировал Ацуши, наклоняясь к Чуе, чтобы получше рассмотреть незнакомца. — Ты новый парень Чуи? Щёки Акутагавы мгновенно вспыхнули, и он поднял руки вверх, мотая головой. — Нет, нет, я... — Чуя не мог решить, был ли Акутагава смущён или просто напуган тем, что сделал бы Дазай, если бы узнал, что люди думают, будто Чуя встречается со своим "телохранителем". — Расслабься, Рю, — он закатил глаза, положив руку на плечо одногруппника, чтобы успокоить его. — Ацуши, это Акутагава Рюноскэ, он тут учится. Ацуши с любопытством моргнул, переводя взгляд с друга на Акутагаву, который всё ещё неистово краснел. — Да? Приятно познакомиться! — улыбнулся Ацуши, его возбуждение от вручения подарка, казалось, истощилось ровно настолько, чтобы он мог нормально разговаривать с Акутагавой. — Накаджима Ацуши. А что ты изучаешь? — Я... — пробормотал Рю, явно задыхаясь от разговора, — Я ещё не решил... Парень сочувственно кивнул, сцепив руки за спиной. — Понимаю... Кёка уже несколько месяцев говорит мне, что я должен посвятить себя— Разговор продолжался, но Чуя не обращал на него особого внимания. Акутагаве, похоже, действительно нравилось разговаривать с Ацуши, чего Чуя никогда бы не предугадал. К счастью, они были настолько сосредоточенными друг на друге, что Чуя смог под шумок сбежать. Подарок ребят был зажат под мышкой, когда он шёл по узкой кирпичной дорожке возле здания гуманитарных наук, ожидая минуты, оставшиеся до его пары в одиннадцать. По крайней мере, так было, пока не зазвонил телефон. Он вытащил его из кармана и закатил глаза. Вероятно, это просто Тачихара, думающий, что Чуя пошёл за "именинными пирожными", что бы это, блять, ни значило, и не приносит их обратно. Но Чуя замер, когда увидел имя контакта. Он смотрел целых три секунды в шоке, его сердце бешено колотилось в груди, прежде чем он понял, что надо бы ответить. Чуя сделал это дрожащими пальцами, у него перехватило дыхание, когда он поднёс динамик к уху. — Мам? — Чуя, — он прикусил губу при звуке её голоса, тёплого и знакомого. — Приятно слышать твой голос. Чуя было испугался, что порвёт кожу на губе. Рука, что не держала телефон, была сжата в кулак. — Давно не слышались, — он старался говорить ровным голосом, но дрожь всё равно чувствовалась. — И правда. Чуя попытался представить, что она делала в этот момент: может быть, сидела за кухонным столом с чашкой кофе, разложив перед собой журналы, которые она всегда любила читать. Он услышал тихое мяуканье на заднем плане, и его желудок сжался в узел. — Я так соскучилась по тебе, солнышко. — Это Арахабаки? — Чуя слабо улыбнулся при воспоминании о питомце их семьи — толстом, капризном полосатом коте, которого он заманил с улицы кусочками скумбрии ещё в средней школе. Тот всегда вёл себя так, будто весь такой гордый и никого не любит, но по ночам скрёбся в дверь Чуи и мяукал, пока родители не смягчались, позволяя тому свернуться клубочком в ногах на кровати их сына. — Ой, да, я сегодня готовлю лосося на ужин, и он хочет попробовать его на вкус, — мать тихо рассмеялась, и даже по телефону это прозвучало принуждённо. — Как тебе учёба? Нравится?.. Это был первый раз, когда она заговорила с ним с мая — точнее, с четырнадцатого мая, когда женщина плакала перед их домом и умоляла Чую зайти внутрь и солгать отцу. И теперь, после этого, всё, что она могла сказать, было "как учёба"? — Норм, — Чуя выбил немного гравия из-под своего ботинка. — Мне нравятся мои занятия. Вообще-то, я получил "отлично" на промежуточном экзамене по западным цивилизациям. — Это замечательно. На другом конце провода повисла долгая пауза. Костяшки пальцев Чуи начали болеть, так крепко он держал телефон, его спина напряглась от того, как взвинчено он себя чувствовал, стоя там. — Хорошо проводишь день рождения?.. Он хотел закричать, что нет, не хорошо, из-за неё и своего отца, но не сделал этого. Когда Чуя услышал нервозность и беспокойство в её голосе — слова, которые хотел сказать, просто не пришли. — Да, — солгал он, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никого нет поблизости, чтобы подслушать разговор. — Просто потрясающе. Мои друзья уже сделали мне подарок... и мы собираемся погулять позже. Ацуши, вероятно, захотел бы, но этого не будет, особенно после такого. Нет, первое, что Чуя собирался сделать после занятий, — найти тихое место, где можно посидеть и похандрить. — Я так рада, — облегчение в её голосе заставило сжать зубы. — Мне было так грустно... Это первый раз, когда мы не отмечаем вместе. У Чуи перехватило горло от воспоминаний о годах с праздничными тортами, воздушными шарами и семейными ужинами. — Я знаю. Это... тяжело, — он обхватил себя рукой, когда его голос сорвался на последнем слове, злясь на себя за то, что не сдержался. — Ох, Чуя, солнышко, — торопливо заговорила его мать, — пожалуйста, не плачь— — ...Я не— — Я и твой отец... мы так по тебе скучаем, — это посеяло семя жестокости внутри Чуи — надежду. — Всё так ужасно с тех пор, как ты ушёл... Ушёл. Как будто это был его выбор. — Баки даже не пускает нас в твою комнату без шипения, и он всё ещё каждую ночь залезает к тебе в постель... Зубы Чуи были стиснуты, в груди щемило. — Ну, эм... Мне было интересно, — начал он, нервозность прокралась в его голос, когда он попытался не заикаться, — сегодня было... правда как-то непривычно... Это заставило меня подумать о каникулах, и... Чуя не умел просить о вещах, особенно когда они делали его таким уязвимым, но он должен был попытаться. — Я хотел спросить, могу ли я приехать домой на Рождество?.. Его мать была родом из Штатов, поэтому Рождество в семье Чуи всегда было более сложным событием. Его детство было заполнено ужасными американскими фильмами, сделанными для телевидения, пряничными человечками, рождественскими ёлками, гирляндами, сверкающими огнями — всем этим. И мысль о том, чтобы провести его в одиночестве в этом году, ну... — Чуя, я... — желудок сжался, когда он услышал печаль в её голосе. — Не думаю, что это хорошая идея. Больно. — Верно, — ответил он ровным, напряжённым голосом. — Мне надо идти... У меня пара. — Чуя, подожди!.. — её надтреснутый голос заставил нижнюю губу задрожать, но он не издал ни звука. — Я хочу, чтобы ты приехал, но твой отец... Ему просто нужно больше времени. Было бы проще, может, если бы ты просто... Воспоминание всплыло в голове Чуи, такое же ясное, как и шесть месяцев назад. — Скажи ему, что ты просто запутался, что это больше не повторится. — Пока, мам, — Чуя нажал кнопку "Отбой", подавляя желание швырнуть телефон прямо на тротуар. Глупый. Глупый. Глупый. Что он ожидал услышать от неё? "Конечно, дорогой, приезжай! Можешь прихватить с собой мальчика, пока ты там. Привози своего парня домой и трахайтесь на лужайке перед домом — соседи как раз вуайеристы". Сука, как же можно быть таким тупым?___________________________
Дождь начался где-то после обеда. Чуя сидел, сгорбившись, в углу кафе, не притрагиваясь к лежащей перед ним еде. Пойти на занятия, плача навзрыд? Не вариант. Шмыгать носом над сэндвичем с ветчиной в одиночестве в пустом кафе? Гораздо лучше. Прошло уже три часа с момента звонка, и всё, что он мог делать, это просто смотреть, как его телефон жужжит на столе. Экран вспыхивал снова и снова, в основном это были сообщения от Ацуши и пара жалобных сообщений от Мичизо о пирожных. Чуя ковырялся в еде около часа, но только около четверти исчезло с тарелки. Желудок всё ещё сжимался в комок. "Твоему отцу нужно больше времени". И что это нахуй должно было значить?! Больше времени на что? Неужели люди просто волшебным образом пришли к мысли, что сыну нравятся мужчины, когда их первым инстинктом было выбросить его на улицу? Он взял телефон, прикусив губу, и поднял его, чтобы разблокировать экран. Большой палец завис над контактом всего на мгновение, прежде чем нажать вниз. Чуе было нелегко просить о помощи. В его доме быть уверенным в себе, сдерживать свои эмоции — вот что было самым важным. Но Чуя сидел здесь уже почти четыре часа, и всё ещё чувствовал себя ужасно. Он не мог позвонить своим друзьям, потому что они не знали ситуации, а если бы узнали, то просто пожалели бы. Дазай поднял трубку после первого же гудка. — Чуя? Услышав голос на другом конце провода, Чуя невольно всхлипнул, с досадой вытирая слёзы. — Привет, — тихо произнёс он, пытаясь скрыть дрожь в голосе, но безуспешно. — Ты занят? — Это не так важно. Что случилось? — голос Дазая мгновенно стал обеспокоенным. Чуя видел его несколько дней назад — относительно спокойная поездка в театр, но с тех пор они почти не разговаривали из-за промежуточных экзаменов. — Не мог бы ты... не мог бы ты приехать за мной? — Чуя ненавидел то, как тихо звучал его голос. С его стороны было странно даже спрашивать, потому что их "отношения" не так работали. Что бы ни говорил Дазай в своём кабинете, что бы ни думал Чуя после инцидента с Фрэнсисом — первый всё равно платил Чуе, чтобы тот проводил с ним время. И это было глупо, просить буквально криминального властелина прийти за ним только потому, что у него был плохой день— — Где ты? — Чуя медленно моргнул от удивления, глядя на уличный знак в окне. — Улица Мотомачи, 824... — тихо ответил он, отодвигая тарелку с сэндвичем подальше, будто его обидело то, что догадка не оправдалась. — Я уже еду. Чуя услышал на заднем плане звук захлопнувшейся двери и звяканье ключей от машины, голос Дазая, выкрикивающего приказы. Он был на работе? — Если ты занят, забудь об этом... — начал Чуя, сжимая пальцами телефон. — Не начинай, чиби. Это займёт минут пятнадцать, встретимся на улице? — Хорошо... — Чуя кивнул, забыв, что здесь никого нет. Он положил трубку и с дрожащим вздохом посмотрел на стол. "Мы так скучаем по тебе". Зачем вообще говорить это, если он даже не может вернуться домой? Чуя подошёл к прилавку, чтобы заплатить за сэндвич, не глядя на кассира. Она была достаточно любезна, чтобы не комментировать его хандру в углу весь день, и Чуя взял чек, не сказав ни слова. Когда он вышел на улицу, дождь всё ещё шёл, но ему было всё равно. Капли приятно касались его щёк, которые ещё были горячими и раскрасневшимися от печали. Чуя подошёл и сел на бордюр, глядя на уличные лужи. До сегодняшнего дня казалось, что его жизнь просто находилась в странном, подвешенном состоянии. Он не осознавал этого до сих пор, но всегда считал, что всё наладится, родители вернутся, и его жизнь в Йокогаме была лишь временной. Но после разговора с матерью — Чуя больше не думал, что это правда. И если он действительно никогда не вернётся в Токио, то что это значит для него? Дождь быстро просочился сквозь одежду, чёлка прилипла ко лбу, дрожь начала сотрясать тело, и он обхватил себя руками. Глупый, Чуя немного свернулся калачиком, кусая губы от разочарования. Зачем же ты надеялся? Когда капли дождя перестали падать, Чуя поднял голову и увидел знакомое лицо, склонившееся над ним с зонтиком в руках. — Знаешь, Чуя, когда я сказал встретиться снаружи, я не имел в виду, чтобы ты промок, — указал Дазай, опускаясь перед ним на корточки. — Ты в порядке? Чуя помотал головой, плотно поджав губы. Мужчина покачнулся на пятках с задумчивым выражением лица. — Хорошо, — он протянул руку вперёд, предлагая зонтик. Чуя взял его, холодные и негнущиеся пальцы обхватили ручку. Дазай взял его за локти, помогая подняться на ноги. — Ты хочешь поговорить об этом? — тихо спросил Дазай, снимая пальто. — Нет... — прохрипел Чуя, слегка вздрогнув, когда Дазай накинул пальто на его плечи. На том оно доходило до середины икры, но на Чуе подол волочился по мокрому тротуару. Дазай больше не настаивал на этом вопросе, проводив его до машины, не сказав больше ни слова. Чуя был благодарен за это, потому что не верил, что сможет ответить. Он слегка поворчал, когда Дазай открыл ему дверь, взял зонт и наклонился над ним, чтобы пристегнуть. — Я сам могу, — раздражённо пробубнил Чуя. Дазай бросил на него испытующий взгляд, протягивая руку, чтобы убрать несколько влажных прядей со лба Чуи. — Я знаю. Чуя мог себе представить, как сейчас выглядит: промокший насквозь сопляк, свернувшийся на пассажирском сиденье, завёрнутый в пальто на три размера больше. Нелепый. Малолетний. Жалкий. Дазай не сказал об этом ни слова. Они ехали уже несколько минут. Обогреватель был включён, чтобы Чуя мог согреться, а на заднем плане играла радиостанция. Чуя смотрел, как мимо проносятся здания. — Я не хочу домой, — пробормотал он, ещё крепче обхватив себя руками. Взгляд Дазая метнулся к пассажиру, лёгкая улыбка озарила его лицо, и он помотал головой. — Не волнуйся, я не выпущу тебя из поля зрения. Чуя повернул голову и прислонился подбородком к спинке кресла, подняв бровь на главаря мафии. — Тогда куда мы едем? — Я действительно где-то сплю, чиби, — голос был ласковым, но дразнящая нотка в нём заставила губы Чуи невольно дёрнуться. — А в гробу хватит места для двоих? — остроумный ответ вызвал резкий смех у Дазая, когда он свернул на незнакомую Чуе улицу, ведущую из центра города. — Как грубо, Чуя, ты назвал меня вампиром? — Чуя уже сдерживал полную улыбку, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Ну-у, силы высасываешь ты знатно, — Дазай застонал, услышав этот каламбур, и помотал головой. — Это было плохо. Они продолжили свой путь от центра города, двигаясь к более богатому и жилому району, в котором Чуя никогда раньше не был. На этот раз Дазай вообще мало говорил, и спасибо ему за это. Машина остановилась перед современным жилым зданием, фасад которого был почти полностью сделан из стекла. Чуя не должен был удивляться, что Дазай живёт где-то в подобном месте — это было престижно, достаточно близко к работе, но... когда он представлял себе, где живёт Дазай Осаму, то всегда предполагал, что это штаб-квартира Портовой Мафии. Дазай свернул в подземную парковку и заехал в одно из зарезервированных мест у лифта, прежде чем заглушить двигатель. Чуя наклонился вперёд, слегка поморщившись от того, как хлопок его свитера неприятно хлюпал по коже под пальто, мокрый и холодный. — Тебе нужно было ещё что-то сделать сегодня? Дазай бросил на Чую непроницаемый взгляд, прежде чем вылезти из машины, и Чуя не мог решить, выглядел ли тот расстроенным или просто раздражённым. Потому что он, вероятно, был занят чем-то важным, а потом Чуя утащил его, и для чего? Утешить, будто большого ребёнка?.. — Дазай—! — резко запротестовал Чуя, выдернутый из своих мыслей, когда босс мафии открыл дверь, просунув руки под Чую и подняв его, как принцессу. Словно он был грёбаной девицей. — Что ты делаешь?! — Ты весь пол зальёшь, — радостно объяснил он, неся Чую к лифтам, как будто тот вообще ничего не весил. — А это риск поскользнуться. Чуя скривился, потому что это была наитупейшая логика, которую он когда-либо слышал, но чувство тепла от кожи Дазая, исходящее через рубашку, где щека Чуи была прижата к груди, затрудняло протест. — Ты намокнешь, — проворчал он, слегка ёрзая, когда этот недоделанный рыцарь ударил бедром по кнопке лифта. Руки Дазая лишь чуть сильнее прижали Чую к себе, давая тому возможность уловить запах одеколона — аромат, который становился слишком знакомым, возможно, немного успокаивал. — Мне всё равно, — пропел Дазай, положив подбородок на чужую макушку. Двери лифта открылись, он вошёл внутрь, нажимая кнопку верхнего этажа, прежде чем прислониться к стене с Чуей на руках, в то время как Чуя продолжал жаловаться. — Как прошли пары? — Я не пошёл... — пробурчал Чуя, и ему бы хотелось, чтобы Дазай опустил его таким образом, чтобы можно было спрятать лицо. В положении, как сейчас, он мог только уткнуться в грудь напротив, словно чёртова школьница. — А-а, — Чуя уловил любопытство в голосе, они оба знали, что это не похоже на него — пропускать назначенные встречи. — Понятно. (О чём свидетельствует момент, когда Дазай пытался уговорить Чую пропустить стрижку, а Чуя чуть не откусил ему голову). Но он не расспрашивал. Двери открылись с тихим звоном, и, честно говоря, ожидаемо, что Дазай жил в пентхаусе, но это не означало, что Чуя не был потрясён. Главное жилое помещение было широко открытым и современным, с такими же окнами от пола до потолка, как и в остальной квартире, с полированными полами из красного дерева. Кухня была дорогой, но стерильной, а мебель, казалось, была высокого качества, однако в основном неиспользуемой. — Ты правда спишь здесь? — недоверчиво спросил Чуя, пытаясь найти хоть одну личную вещь, фотографию, беспорядок, что угодно. — Ам-м, полагаю, я не очень-то домосед, — Дазай пожал плечами, толкая ногой дверь в ванную комнату. Она была такая же высокая, как и остальная часть пентхауса, с мраморными полами и роскошной отделкой — и такая же лишённая жизни. Наконец, Дазай опустил Чую на пол, позволив ему сесть на край ванны, засучил рукава и потянулся, чтобы включить воду. — Ты собираешься меня искупать?.. — брови Чуи удивлённо сошлись на переносице, но Дазай пожал плечами, как будто это была самая естественная вещь в мире. — Я уже видел тебя голым, а теперь ты стесняешься меня? — он ухмыльнулся, ослабляя галстук и ожидая, пока вода нагреется. — Нет... — пробормотал Чуя. — Это просто... Странно интимно. И чем больше Чуя видел Дазая среди других людей, тем больше понимал, что тот относился к нему совсем по-другому. Трудно было представить себе человека, который так разговаривал с Акутагавой, человека, который оставил Фрэнсиса умирать на улице, как того, кто бросит всё, отнесёт Чую домой и искупает его. Это заставило Чую задуматься... Он всегда считал, что помогает Дазаю отвлечься и снять стресс. То, как этот человек вёл себя сейчас, заставило задуматься— Но после сегодняшнего дня Чуя также научился не питать больших надежд. Руки Дазая были осторожными и медленными, когда он снял пальто с плеч Чуи, отбросив его в сторону. Оно упало на пол ванной мокрой кучей. Чуя был совершенно уверен, что вещь дорого стоила Дазаю, чтобы так просто кинуть её, но сил спорить не было. Затем стянули свитер, а потом джинсы. Было странно, что Дазай снял с него одежду в этом контексте. Он казался спокойным, сосредоточенным — ничего похожего на странного, бесцеремонного распутника, которого знал Чуя. Как только Чуя разделся, Дазай отошёл, позволив ему перебросить ноги через борт и медленно погрузиться в горячую воду внутри ванны. Такое приятное чувство, особенно на его влажной продрогшей коже. Но всё равно странно. Он откинул голову на край ванны и снова посмотрел на Дазая, который был занят поисками мыла. — Ты вообще принимаешь душ здесь? — В офисе есть ещё один... Ага, нашёл... — он вскочил с того места, где рылся в шкафу, держа в одной руке бутылку мыла и шампунь в другой. — Если Чуя так беспокоится, то тебе следует заглядывать почаще. — Не глупи, ты никогда не приглашал меня, — Чуя фыркнул, погружаясь на мгновение, чтобы намочить волосы, прежде чем вернуться на поверхность, вода стекала по его подбородку и шее. — А теперь приглашаю, — возразил Дазай, передавая бутылку мыла. Чуя выдавил его, начав тереть себя, как будто втирание мыла в кожу сильнее заставило бы тяжесть в груди тоже уйти. Голубые глаза скользили по воде, наблюдая, как мыльная пена уносится прочь и застилает её поверхность. — У меня сегодня день рождения... — Чуя не смотрел на Дазая, но чувствовал, как тот хмурится. — И ты говоришь мне об этом в конце дня, потому что..? — Звонила моя мама, — он говорил ровным голосом, стараясь не выдать ни малейшего намёка на эмоции. — Мы не разговаривали с тех пор, как... Чуя не закончил фразу, а Дазай и не заставлял. Он поднял табуретку, стоявшую в дальнем углу, и подтащил её к ванне. — И всё прошло не очень хорошо? — тихо спросил Дазай, садясь и намыливая ладони шампунем, протягивая руки, чтобы начать расчёсывать пряди волос Чуи так, что тот покрылся мурашками. — Они... Наверное, это глупо, я думал, что они передумают, но они... не хотят, чтобы я возвращался домой, — угрюмо ответил Чуя тихим и усталым голосом. Дазай был спокоен, пальцы мягко двигались по коже головы. — Я не думаю, что это глупо, — голос мужчины был совсем близко от его уха. — Мы всегда хотим ожидать от наших родителей большего, даже когда для этого нет причин. Это звучало так, будто он говорил из личного опыта. — Я никогда не проводил Рождество вдали от дома, — Чуя откинул голову на руки Дазая. — Я просто... Я не знаю... Я даже не представляю, как это. — Знаю, что это может прозвучать не очень утешительно, тем более от меня, — улыбнулся Дазай, голос был лёгким, — но, по-моему, до сих пор ты был довольно изобретателен. Чуя неохотно улыбнулся и слегка обхватил пальцами запястье Дазая, где тот всё ещё мыл его голову шампунем. — Почему ты так добр ко мне? Бровь Дазая изогнулась. — Я когда-нибудь был жесток с тобой? — Эм, ну, нет... Но ты и явно не похож на человека, который будет всё это делать, — ответил Чуя, отпуская чужое запястье, позволяя собственной руке упасть обратно в воду. Дазай на мгновение замолчал, его пальцы всё ещё были в волосах Чуи. — Кое-кто то же делал и для меня, — в голосе прозвучала резкость, которую Чуя никак не ожидал услышать. — Приносил к себе домой и купал?.. — Что-то вроде этого, — Дазай закатил глаза и потянулся к съёмной насадке, чтобы смыть шампунь с волос. — Мне это было нужно, и он помогал мне. Всё казалось очень смутным, но нельзя было ошибиться, услышав в голосе нежность к тому, о ком он говорил. — Он всё ещё помогает тебе?.. — потому что для Чуи было очевидно, что в Дазае была печаль, которую не могли скрыть все нелепые выходки в мире. — Я уверен, что он бы так и делал, если бы мог, — его голос внезапно стал очень усталым. — Тогда кто же тебе сейчас помогает? Последовала пауза, вода из душа стекала по затылку Чуи, пока Дазай смывал остатки шампуня с волос. — Должно быть ты, Чуя, — желудок того сделал ещё одно небольшое сальто назад, когда Дазай потянулся, чтобы выключить воду. Он тут же вспомнил тот день в кабинете, то, как Дазай крепко держал Чую после. Он хотел спросить, но просто никогда не чувствовал, что может это сделать. Всегда считал, что их отношения носят взаимоделовой характер и что делать всё "по его правилам", как выразился Дазай после их первой реальной встречи, означает, что он платит, чтобы получить от Чуи то, что ему нужно. Но это было совсем не так. Дазай выпрямился, протягивая Чуе одно из пушистых белых полотенец, лежавших на столе. — Жаль, что ты раньше не сказал мне, что у тебя день рождения, — печально вздохнул он, возвращаясь в гостиную. — Я мог бы отвезти тебя в Париж или ещё куда-нибудь повеселиться. Чуя фыркнул, закатывая глаза. — Ты же не повёз бы меня в Париж, — пробубнил он, вылезая из ванны и вытираясь, чувствуя себя тёплым и отчищенным после целого дня. Но потом до него дошло. Это всё ещё был его день рождения. — Есть кое-что, что ты можешь для меня сегодня сделать, — крикнул он, выходя из ванной. Дазай склонился над чем-то похожим на стопку меню с едой на вынос, лицо было напряжённым и сосредоточенным. — Если только это доставят в ближайшие три часа, в чём я сомневаюсь... — ответил он, подняв голову, чтобы показать язык, но затем замер. Чуя прислонился к дверному косяку, мокрые волосы ещё прилипали ко лбу и затылку — и он был полностью обнажён. — Ты сказал, что хочешь, чтобы это было что-то особенное, мой первый раз, — прокомментировал Чуя, его сердце колотилось, даже когда его голос звучал твёрдо. — А почему бы не сейчас? — он даже не был уверен, зачем говорит это. Хотел ли он Дазая? Очевидно. Было ли ему с ним комфортно? Совершенно точно. Но было ли ему удобно просить Дазая трахнуть его? Чуя не был уверен, но он делает это. Лицо Дазая выглядело страдальческим, чего Чуя никак не ожидал. — Чуя, я... — он сглотнул, отодвигая меню в сторону. — Не думаю, что это хорошая идея.// «Не думаю, что это хорошая идея.» //
Дазай никак не мог знать, что сегодня Чуя не в первый раз слышит эти слова, но всё равно это было похоже на пощёчину. И это всколыхнуло в нём что-то — отчаяние, жгучую потребность в подтверждении того, чтобы хоть кто-нибудь не отверг его. — Пожалуйста, — Чуя прикусил губу, направляясь вперёд. Когда он подошёл ближе, Дазай отодвинулся назад, как будто каждый раз, когда расстояние между ним и Чуей становилось меньше, его собственный самоконтроль уменьшался вместе с ним. — Я хочу, чтобы ты это сделал. — И я польщён, правда... — он опёрся рукой о тумбу, а Чуя встал прямо перед ним, прижимая руки к груди напротив. — Но я не думаю, что ты в том состоянии... — Чуя не дал ему закончить, схватив за галстук, а после дёрнул вниз и прижал их губы вместе. Это было горячо, отчаянно и быстро. Руки Дазая упали на чужие бёдра, кончики пальцев сжали кожу, а Чуя прижал язык к губам напротив. И к его удивлению, Дазай со стоном отступил. Их языки двигались вместе в греховном скольжении, которое заставило Чую содрогнуться, и всё, о чём он мог думать — выжать большее, пока это чувство, Дазай не заполнили его голову. — Трахни меня. Чуя почти слышал, как решимость Дазая лопнула, когда тот застонал. — Если бы я не попал в ад раньше... — Чуя почти вскрикнул, когда его подняли с пола, и обхватил ногами талию мужчины, чтобы не упасть. Руки Дазая упали вниз к заду Чуи, крепко сжимая его, когда он шёл через кухню, почти добравшись до двери в спальню, но остановился, чтобы прижать рыжего к стене. Чуя практически лапал одежду Дазая, возился с галстуком. Он зарычал от досады, когда Дазай тихонько рассмеялся ему в рот, разорвал узел и бросил проклятую вещь на пол. После этого Дазаю каким-то образом удалось продолжить свой путь в спальню, протащив Чую через открытую дверь, и, сделав последние три или четыре шага, он бросил его на кровать. Чуя слегка подпрыгнул, когда его спина коснулась матраса, чувствуя мягкость простыней под собой. Дазай не стал возиться со светом, но Чуя прекрасно видел его в угасающем солнечном свете, струящемся сквозь жалюзи спальни. Взгляд Дазая колебался где-то между похотью и опасением, одежда была помята, губы слегка приоткрыты — Чуя никогда не видел его таким взъерошенным. Что-то в этом укрепляло уверенность. Он раздвинул бёдра, положив руки на простыни над головой, глядя на того глазами, полными вожделения и единственной просьбой: Желай меня. — Ты нечестно играешь... — тихо проговорил Дазай, опускаясь на матрас поверх Чуи, держась руками по обе стороны от его головы, заключая в клетку. Их дыхание смешалось, когда Чуя поднял подбородок, губы соприкоснулись с губами Дазая, когда он заговорил. — Ты всегда играешь нечестно, — Дазай слегка фыркнул в знак несогласия, но после этого он был слишком занят тем, что целовал шею, находя своё любимое место под подбородком и впиваясь в него зубами. Чуя вздрогнул, пытаясь расстегнуть пуговицы на рубашке Дазая. К его удивлению, бинты полностью покрывали грудь и торс, останавливаясь чуть выше бёдер. Чуя сделал паузу, прижав ладонь к плоской груди над ним, чтобы Дазай немного отстранился и посмотрел ему в глаза. — Могу я?.. Дазай перевёл взгляд вниз к бинтам, и он тихо вздохнул, откинувшись назад и кивнув. — Это требует небольшой практики. Чуя в ошеломлённом молчании наблюдал, как Дазай потянулся за шею, вытаскивая булавку, которую парень никогда раньше не замечал, эффективно работая, чтобы размотать кольца марли, открывая всё больше и больше бледной кожи, сантиметр за сантиметром. Как же много шрамов. Чуя ожидал что-то подобное — ты не взберёшься на вершину, которая была Портовой Мафией, оставшись невредимым. Он распознал старые колотые раны, которые с тех пор были зашиты и зажили чисто, он видел, где пули когда-то разорвали плоть Дазая. Но были и другие шрамы, которые не так легко объяснить. Некоторые из них казались ожогами, нанесёнными тупым концом сигареты. Чуя протянул руку и коснулся кончиками пальцев одной из маленьких круглых отметин. Дазай был совершенно неподвижен под прикосновением, не сделал ни единого движения, чтобы остановить его. — Кто это с тобой сделал?.. — Чуя почувствовал что-то незнакомое, защитную волну гнева, скопившуюся в его животе, как горячая спираль. Он хотел найти того, кто это сделал, и разорвать его на части — или выбить ему зубы об тротуар. Чуя начинал понимать, каково это. — Кто-то, кто уже очень давно мёртв, — ответил Дазай, поднимая руку Чуи со своей кожи и поднося её к губам. Он поцеловал костяшки пальцев, отчего ресницы Чуи затрепетали. Чуя хотел спросить что-то ещё, но тут Дазай поцеловал внутреннюю сторону запястья, низ предплечья, сгиб локтя. Каждый поцелуй был сделан с такой точностью, как будто тот тщательно отмечал путь вдоль тела Чуи одним своим прикосновением. — Это уже не имеет значения. Чуя хотел возразить, что нихрена, это имеет значение, но губы Дазая скользили вверх по его бицепсу, по изгибу плеча, находя маленькие, чувствительные точки, о которых Чуя даже не думал раньше, заставляя извиваться. После этого Дазай начал спускаться вниз по телу, проводя губой по ключицам, протянув языком по соску таким медленным, греховным образом, беря его между зубами и медленно посасывая. Чуя издал смущающий, высокий звук, выгибаясь в рот Дазаю, пальцы запутались в каштановых волосах. — Д... Дазай!.. — М-м-м... — промурлыкал тот напротив кожи, ухмыляясь и продолжая свой путь вниз, останавливаясь, чтобы куснуть каждую из тазовых косточек. — Сделай это снова. Брови Чуи нахмурились, в то время как Дазай прижал ладони к его бёдрам, широко разводя их и устраиваясь между. — Ч-что? — Моё имя, — Чуя услышал слабый щелчок открываемой бутылки, когда одна из его ног была перекинута через плечо Дазая. — Думаю, мне хотелось бы услышать это ещё раз. Дыхание мужчины скользило по чувствительной, горячей коже члена Чуи, заставляя того шипеть. — Не выёбывайся, Д— Господи!.. Он откинул голову назад и захныкал, почувствовав, как один из смазанных смазкой пальцев ощупывает его проход, медленно кружа, прежде чем погрузиться внутрь. — Близко, но нет, — проурчал Дазай, наклоняясь вперёд, чтобы провести языком по члену Чуи, вытягивая сдавленный вздох. Он водил пальцем туда и обратно с медленной, опытной точностью, будто тело Чуи — тонко настроенный инструмент, которым Дазай начинал овладевать. Каждый раз, когда тот входил глубже, Чуя чувствовал, как его тело содрогается. Не от боли или дискомфорта, а от предвкушения. — Ты такой ублюдок... Блять! — он прикусил губу, когда Дазай добавил ещё один палец, глубоко вдавливая их обоих, прежде чем нажать, находя то место, которое уже запомнил. — Это тоже не то, милый... — у него была та же самая Чеширская улыбка, что и в первую ночь их знакомства, в то время как он двигал пальцами в Чуе, пока тот не начал извиваться, его член покраснел, а выделяющийся предэякулят пачкал живот. — Ты и правда такой чувствительный, Чуя. — З... заткнись... — попытался возразить Чуя, но Дазай добавил ещё один палец, и приятная, обжигающая растяжка заставила Чую выгнуться от матраса. — Давай, Чуя... — Дазай водил языком вверх-вниз по нижней стороне длины Чуи, никогда не беря в рот, но давая достаточно стимуляции, чтобы Чуя трясся от этого. — Ты теперь стесняешься меня, детка? Член Чуи дёрнулся под губами Дазая, а бёдра согнулись, пытаясь получить больше от его рта и пальцев, но не получив ни того, ни другого. — Ч-чёрт... не... — ...тебе нравится? Правда же? — пропел Дазай, его пальцы издавали влажные звуки, погружаясь всё глубже и глубже — и там, где они когда-то чувствовались невыносимыми — теперь Чуя жаждал большего. — Н... нет, ты, тупой извращенец, я просто... — Чуя оборвал себя резким стоном, когда Дазай вытащил все свои пальцы, оставив Чую дрожать от напряжения. — Но ты ведь моя детка, разве нет? — в этот момент голос Дазая был не так уж далёк от наркотика, подталкивая разум Чуи к такой высоте, с которой он даже не был уверен, что хочет спуститься. — Так великолепен для меня, Чуя, ты даже представить себе не можешь, как прекрасно выглядишь прямо сейчас... — его руки гладили внутреннюю сторону бёдер рыжего, но не то чтобы это как-то помогало. — Д... Дазай, — Чуя тяжело дышал, его лицо горело, как в огне. Он ещё никогда не чувствовал себя таким беззащитным, даже после всего, что они с Дазаем уже сделали. — Пожалуйста. Дазай поднял на него глаза, и всё, что Чуя видел в нём с момента их первой встречи — красота, похоть, опасность, нежность, — всё это было здесь. Чуя потерял голову, он тонул в жажде, которой боялся дать имя. — Тебе придётся попросить меня, Чуя. Чуя не забывал о значении того, что здесь происходило. Что-то между ними изменилось. Какая бы странная нить ни связывала их, она становилась всё прочнее, притягивая их ближе друг к другу. А это? Это была просто ещё одна черта, которую Чуя должен был пересечь, на шаг приблизившись к опасности. — ...Трахни меня, Дазай. Чуя не хотел останавливаться. Больше нет. Дазай направился обратно вверх и через Чую, одной рукой опираясь на матрас, удерживая себя, и потянулся вниз, чтобы расстегнуть брюки, толкая их вниз вместе с нижним бельём. Впервые Чуя ощутил жар обнажённого члена мужчины на своём бедре, заставив его прикусить губу в предвкушении. Дазай использовал руку, чтобы завести одну из ног Чуи вокруг своей талии. Чуя с трудом сглотнул, обхватив руками шею напротив, когда Дазай взял свою длину, направляя к ослабленному проходу. Он встретился взглядом с Чуей, и был только один момент — Чуя знал, что Дазай ждёт, когда он скажет ему остановиться. Но он этого не сделал. Ощущение, как головка скользит внутрь, было неприятным. Это вызвало острую, обжигающую боль — не такую ужасную, как мог бы подумать Чуя, учитывая размеры Дазая, но пустяком тоже не назвать. Его дыхание вырывалось короткими, натянутыми вздохами, когда Дазай продвигался глубже: широкий, тяжёлый и влажный, раздвигая стенки Чуи. Это было медленно, осторожно, и к тому времени, когда он достиг предела внутри, Чуя почувствовал себя растянутым донельзя, его руки обвились вокруг шеи Дазая, уткнувшись лицом в его грудь. Если Дазай и пытался сохранить самообладание, то никак этого не показывал. Он нежно, терпеливо целовал макушку Чуи, гладил его волосы, шептал ему на ухо нежные комплименты, ожидая, пока тот расслабится. Чуя вспомнил слова, которые он сказал Дазаю, когда тот во второй раз встретился с ним.// «Не думаю, что смогу заняться этим с кем-то, кто мне не нравится.» //
После этого опыта, пытаясь представить кого-то кроме Дазая, так глубоко внутри него, держащим его, заставляющим чувствовать себя в безопасности в бесспорно уязвимый момент — теперь Чуя был уверен в этом. Со временем боль превратилась в слабое покалывание, достаточное для того, чтобы Чуя смог экспериментально пошевелить бёдрами, заставив Дазая слегка рыкнуть от напряжения. Это было странно — чувствовать, как собственные мышцы пульсируют и сжимаются вокруг члена Дазая, пытаясь заставить его выйти, но это было также приятно, будто Чуя остро ощущал каждый сантиметр своего тела. Наконец, Чуя начал двигать бёдрами в сторону Дазая, резко выдыхая, когда головка члена ударилась в угол внутри него, что заставило его увидеть звёзды. — М-м!.. — он прикусил губу, всё ещё крепко обнимая Дазая за шею. Сам Дазай, похоже, воспринял это как зелёный свет, слегка двигая бёдрами вперёд, выбивая дыхание прямо из Чуи. — Боже! На этот раз у Дазая, похоже, даже не хватило духу сделать самодовольный комментарий. Он продолжал двигаться, устанавливая медленный, глубокий ритм, каждый поворот его бёдер вызывал новый стон у Чуи. Было слишком хорошо. Чуя закинул другую ногу на талию Дазая, скрестив лодыжки на пояснице, его бёдра поднялись навстречу толчкам. Каждый раз, когда член Дазая скользил обратно в него, он чувствовал, как узел затягивается в животе, раскалённый добела и пульсирующий, искры жара вспыхивали за веками Чуи. — Д-Дазай!.. — взвыл он, его руки сдвинулись с шеи на плечи, ногти впились в кожу. Дазай тихо зашипел, наклонив голову, чтобы прижаться ртом к губам Чуи, погрузив язык, пробуя Чую на вкус с видом абсолютного превосходства, которое оставило того абсолютно податливым. В этот момент он изменил угол, направляя свои толчки чуть выше. Сказать, что Чуя закричал, — не было бы преуменьшением. Его оргазм был мощным и настолько внезапным, что застал Чую врасплох. Он издал резкий крик у рта Дазая, бёдра сжались вокруг талии, пытаясь притянуть как можно ближе и удержать там. Внутренности Чуи сжали член Дазая в тисках до такой степени, что толчки замедлились и уменьшились. Всё было ослепительно белым, когда Чуя выгнулся, рот открылся, бёдра задрожали. Он смутно осознавал, что Дазай рычит его имя, что член мужчины дёргается, когда тот кончает в него — но на мгновение всё это казалось таким далёким. А потом он вернулся оттуда, дрожащий и измученный. Дазай уже вышел из него, перекатившись на спину рядом с Чуей. Тот лежал так один момент, его грудь поднималась и опускалась неровно, когда он испускал дрожащие вздохи, а семя Дазая стекало по бёдрам. — Это... это было... — Чуя пытался найти слова, но было сложно. — Я знаю, — задыхаясь ответил Дазай, протягивая руки к Чуе и притягивая его к себе. Чуя прижался щекой к груди напротив, пытаясь выровнять дыхание, его тело было покрыто потом, укусами и смесью спермы их обоих. Вот тебе и ванна. Ему придётся попросить Дазая отвести его в душ позже, когда будет достаточно сил. Но сейчас рука гладила его волосы, дыхание щекотало ухо, и Чуя не хотел никуда идти. — День рождения всё ещё хреновый? Чуя улыбнулся себе, поворачивая лицо к груди Дазая. — Нет... — ему не нужно было поднимать голову, чтобы понять, что Дазай тоже улыбается. Чужие руки провели по пояснице Чуи, их вес был заземляющим — даже успокаивающим. — Хорошо. Чуя почувствовал, как его одолевает сон, и не стал сопротивляться ему. Но где-то в глубине души он уже начинал осознавать: Ему нравился Дазай.