Арабская пословица
Графство Йоркшир всегда отличалось спокойствием и прекрасной природой. Леса, равнины, реки… Всё это навевало умиротворение, радовало глаз и душу. И даже раскинувшийся среди этого зелёного разнообразия городишка не казался чем-то из вон выходящим. Он гармонично вписывался в ландшафт, дополняя окрестные просторы новыми цветами стен домов и автомобилей. В центре этого города кипела жизнь, а вот окраина его отличалась тишиной и безмятежностью. Там, на приличном расстоянии друг от друга, располагались одинокие дома на любой вкус и цвет. Дом, интересующий нас, был третьим со стороны окраины. Его окружала живая изгородь и дикий с виду сад. Хотя дорожка, ведущая от хлипкой калитки к дверям дома, всегда была расчищена и ухожена. По её краям располагались цепочки из средней величины камней, создавая у прохожих призрачное ощущение амбивалентности. С одной стороны, выложенная из брусчатки узкая тропинка демонстрировала цивилизованный проход, с другой же, дикие заросли растений походили на непроходимые джунгли. Соседи качали головами при виде такого беспорядка, окружающего, казалось бы, приличный двухэтажный дом, и шушукались на тему неумехи хозяйки, а вот меня этот вид всегда завораживал и восхищал. Особенно я любила гамак, который натянул меж двух яблонь Дерек, и в котором можно было проводить часы напролёт с книгой в руках погожими летними деньками. На территории у дома было много разных деревьев, начиная с яблонь и заканчивая орехами, а единственный освобождённый от растительности участок находился возле отдельного здания гаража. Однажды нам с наставником взбрело в голову смастерить специальную трассу из веревок, дощечек и гвоздей в саду, чтобы удобнее было лазить по деревьям… Помнится, Одетт нам тогда пригрозила кухонным полотенцем и строго-настрого запретила устраивать такие небезопасные развлечения возле дома, даром что осенью сама всегда первой лезла на дерево, чтобы собрать спелые плоды! Одетт… Самая лучшая женщина в мире. Тут наши с Дереком мнения всегда совпадали, как и любые ссоры или споры завершались под грозным поглаживанием скалки в её руках. И нет, несмотря на её хорошие отношения с кухонной утварью, жена Дерека была домохозяйкой лишь частично, основной же её профессией было преподавание литературы и истории в младших классах. Хотя Одетт могла как учить ребят в старшей школе, так и вести лекции в университете, она слишком любила детей, чтобы предпочесть младшей школе что-то иное. И именно она сумела сделать то, что не удалось моим родителям-археологам — привить мне любовь к легендам и сказкам не только родной Британии, но и других стран. Сама Одетт специализировалась на славянской мифологии, души не чая не только в сказаниях тех земель, но и кухне. Она же привила мне любовь к готовке, чистоте и тому, что «война войной, а обед всегда по расписанию». — Руки мыть и ужинать, — в дверях гаража появилась голубоглазая блондинка, словно сошедшая со страниц книги, прекрасная и сказочно добрая. — Еще пять минут, — Дерек обернулся и его бирюзовый взгляд скользнул с обшивки дверки машины, что сейчас покоилась на полу, к жене. Руками он продолжал придерживать саму дверцу приоткрытой. — Да, — я выглянула из салона автомобиля, — мы почти закончили! — умоляющий взгляд. — Поедите, а потом доделаете свой замо́к, — в нужные моменты Одетт умела быть неумолимой. — Будет уже темно, — вздохнул, уже явно сдавшийся на волю супруги, Дерек. — И комары появятся, — взгрустнула я, кладя отвертку на место. — Ничего, завтра можете закончить, никуда машина от вас не денется, — рассмеялась эта бессердечная женщина, покачивая головой. Несмотря на нашу вселенскую тоску по незаконченному делу, не признать правоту Одетт мы с Дереком не могли. Да и ужин оказался настолько вкусным, что печаль забылась спустя несколько секунд. Потом был чай с малиновым пирогом, и настроение взлетело выше крыши, а за окном тем временем, как и говорил Дерек, совсем стемнело. Не знаю, виной ли тому вечный оптимизм и улыбчивость Одетт или спокойствие и уверенность Дерека, но с ними я всегда чувствовала себя уютно. Никогда не казалось, что в их доме я чужая или нежеланная гостья… Что уж там, их дом я всегда могла со спокойной душой и чистой совестью назвать своим домом. Особенно остро это чувствовалось вечерами, когда наставник трепал мне перед сном волосы своей большой широкой ладонью, а Одетт читала на ночь сказку. Не помню, чтобы после этого мне снились кошмары, как нередко бывало в родительском, но таком чужом доме.💀†💀
И к чему мне так ярко вспомнился тот эпизод с ремонтом машины? Замо́к мы с наставником в конце концов починили, а обшивку вернули на место. К концу недели пришлось вернуться домой, родители возвращались из очередной экспедиции. Впрочем, долго я тогда с ними не задержалась, благо за очередными спорами они никогда не замечали моего длительного отсутствия, достаточно было всего лишь помельтешить у них перед глазами раз в несколько дней. До рождения Клавдия, а мне тогда было уже восемнадцать, сколько себя помню, они всегда чередовали мирные и полные любви поездки по работе и вечную ругань дома. На меня же времени им никогда не хватало, даже образованием моим не запаривались… Этим занялся Дерек, гоняя меня по законам физики и математическим задачам, и Одетт, разбираясь с моим правописанием и познаниями в истории и классической литературе. И пусть в конечном итоге сердце моё легло к совершенно другим наукам, я безмерно благодарна им за всё. Моё внимание вновь привлёк подозрительный стук, доносившийся откуда-то с правой задней части автомобиля. Я немного сбавила скорость и стук прекратился, вызывая во мне всё больше недоумения и любопытства. Нужно будет показать машину Дереку, сама я не рискну в ней копаться, а то будет история как с нашим соседом. Сел мужик перебирать движок и нашёл в нём целую кучу лишних деталей… и подумаешь, что без них транспорт заводиться отказывался. Проверила зеркало заднего вида и мимолётно скользнула взглядом по пасмурным лицам моих пациентов. Интересно, чего им там такого наговорили?.. Впрочем нет, совершенно не интересно! Лучше подумать о чём-то другом, не связанном с этим делом или уделить всё своё внимание дороге, как обычно совершенно пустынной на финишной прямой к моему дому. Только вот мысли сами собой возвращаются к нежеланной теме, а лопатки прожигает чей-то стальной взгляд. — Приехали, — возвестила я, заглушая мотор. Выгружались из машины молча, так же молча входили в дом и разбрелись каждый по своим углам. Возможно мне стоило заинициировать какой-то разговор, вот только я предпочла первой же слинять в свой кабинет, свято веря, что поступаю правильно. Готовить сегодня ужин не хотелось, да и аппетита совершенно не было, хотя это пустая отговорка. В холодильнике оставалась миска жаркого, а в морозилке залежался уже хлеб, и если ко всему этому добавить кислые огурчики, получится вполне пристойная трапеза. Но перед «покушать» стоит хоть немножко размяться, а то мышцы скоро совсем забудут, что такое спорт. Ловя нужную радиоволну, я не услышала размеренный стук в дверь кабинета, поэтому вошедший минуту спустя человек оказался для меня полнейшей неожиданностью. Свой непростительный «Ой!» и колотящееся сердце, чуть не выпрыгнувшее из грудной клетки, считаю более чем оправданной редакцией. Ведь кто мог подозревать, что Люциус Малфой умеет подкрадываться к жертве словно поганая заправская ведьма, приготовившая очередную пакость?! — Ты что-то хотел? — делая музыку потише и ставя мысленную зарубку, что опять забыла запереть дверь, поинтересовалась я. — Тебе платит Министерство Магии? — без прелюдий начал Малфой. Он стоял, как это часто бывает с ним, непозволительно близко ко мне и для удержания приличной дистанции, мне пришлось опереться пятой точкой о стол. — С чего такие вопросы? — не стала отрицать я правду, хотя на душе стало как-то гадко от прищуренного серого взгляда. — Мортем сегодня заходил после того как ты вышла, — кажется он злился. Вот только на что? Или… на кого? — Дерек? — удивилась, но не стала зацикливаться на этой новости. — Что ж, это правда, — говорить было на удивление трудно, горло пересохло, а слюна стала слишком вязкой. — За ваше с мистером Снейпом нахождение здесь я получаю денежки от Министерства Магии и директора Хогвартса. А что, что-то не так? — не могу понять, почему лицо Люциуса побагровело после моих слов? — А почему с нас плату не берёшь? — под «мы», пожалуй, подразумевался он сам и Северус, но поразило меня не это. Интонации мужчины были пропитаны такой желчью, что мне стало не по себе. — Хотела, — звуки с трудом выталкиваются из глотки. — В самом начале хотела, но вы были в отключке, а узнав вашу историю подробнее, сочла это нецелесообразным. — Да неужели? — с каждым словом Люциус подходил все ближе, а я теперь практически сидела на столе. — Стоп, Люциус! — пришлось упереть руки ему в грудь, чтобы хоть немного притормозить и привести в чувство. — Что не так? К чему все эти вопросы? Он молчал, а ко мне медленно начала доходить вся ситуация. Мозг тихо обрабатывал всё сказанное Малфоем и начинал приходить в не менее тихую ярость. В первую очередь я злилась на наставника, но с ним возможности побеседовать сейчас не было, поэтому придётся отыгрываться на том, кто сейчас под рукой… или в нашем случае — стоит между моими ногами, вплотную ко мне! — Тебя ведь не касается наша ситуация и история, — улыбка, от которой по коже пробежались мурашки, и полные яда интонации хлестнули похлеще кнута. Как он смеет цитировать Дерека, изворачивая смысл его слов?! — Не касается, — повторила я дрожащими от гнева губами. Глаза мои, наверное, горели зелёным огнём, ещё совсем чуть-чуть и начнут метать молнии, но вот вам дилемма — на Люциуса мой взгляд всегда действовал как-то неправильно. Вот и сейчас, вместо оправданного ужаса пред великой (не очень, но не простому волшебнику об этом знать) некроманткой он не испытал, всего лишь пристальнее вглядываясь мне в лицо. — А вас, мистер Малфой, не касается, что и от кого я получаю за свою работу. Или вы считаете, что возня с бессознательными телами, а затем сознательными, но не менее упёртыми и ленивыми бывшими Пожирателями Смерти, то ещё удовольствие? Может наоборот, мне стоит доплачивать вам за то, что посмела любоваться вашими голыми телесами и прикасаться к божественному лику? Молчание. Такое тяжёлое для обоих, что дыхание само собой участилось. Но я ещё не закончила, а раз Малфой молчит: — Так вот, смею заметить, что это совершенно не так. И ваших глупых вопросов, а также детской, необоснованной обиды, я понять не могу. Если хотите мне что-нибудь предъявить, будьте столь любезны, говорите прямо. А в ином случае, выметайтесь прочь из моего кабинета! Потому что… — Малфой, существо совершенно неправильное, должна я заметить в который раз. Вместо адекватной реакции этот… этот… несносный аристократ заткнул мне рот самым ненадёжным способом — впился в губы поцелуем. А самое обидное, что это сработало. Сперва, из-за фактора неожиданности, я не влепила ему пощечину, а затем настойчивые мужские губы и горячие ладони на моей талии отвлекли от праведного удара кулаком в аристократичную челюсть. Не уверена, что пыталась оттолкнуть наглого мужчину. Мозг словно отключился на какое-то время, а я потерялась в новых ощущениях. Сколько продолжалось это безобразие? Трудно сказать, но в себя я пришла, сидя на столе без футболки в одном спортивном топе благодаря Умбре, который начал деликатно царапать когтями передних лап по двери, слишком деликатно, должна заметить. — Люциус, — из груди вырвался стон, а я твёрдо упёрлась ладонями в мужскую, всё ещё обтянутую тканью рубашки, грудь. — Да? — выдохнул мужчина, отрывая губы от моей шеи и смотря затуманенными серыми глазами на меня. — Ужинать пора! — собрав остатки гордости, я изловчилась выскользнуть из мужских рук, быстро натягивая на себя футболку. В этот момент в комнату, словно призрак, проник волк. Я стремглав бросилась в распахнутые двери. Из-за стука сердца, что набатом отзывался в ушах, я не услышала, как Люциус окликнул меня. Выбегая в коридор, не оглянулась и не увидела, как «умный мальчик» перегораживает собой проход «плохому мальчику». Чтобы привести себя в чувство и приличный вид, мне понадобилось десять минут и один взгляд на часы. Довольно поздний час для ужина заставил, наконец-то, спуститься на кухню, где уже традиционно собрались жители дома. Люциус с Умброй тоже находились тут, обмениваясь недобрыми взглядами, они уселись по разные стороны помещения. Руки время от времени начинали дрожать, и я очень сильно надеялась на природную бледность лица, усугублённую либо ночной работой, либо суточным просиживанием задницы в четырёх стенах. Потому что по моим внутренним ощущением, всё моё лицо пылало от смущения, а спина так и чесалась от подозрительных взглядов. Вот только откуда Снейпу и Гермионе знать, что несколькими минутами ранее происходило между мной и Малфоем? Вот именно — неоткуда! На Люциуса я старалась не смотреть из принципа, заняв привычное место рядом с домашним любимцем. Весь ужин прошёл в напряжённом молчании, и пусть молчание меня нисколько не трогало, но вот нервы были напряжены до предела. Вдруг они что-то заметят? Вдруг в чём-то неприличном уличат? С одной стороны, ничего постыдного не произошло, все мы здесь взрослые люди, а с другой стороны — стыдно то как! Ситуация усугублялась и тем, что раньше у меня романтические отношения никогда и ни с кем не складывались. Всё не до того было: сперва усиленная учёба и весёлое времяпрепровождение в доме Дерека, затем родился Лав, а я задумалась об институте и, в конечном итоге, устроилась на две работы, которые занимали большую часть моего свободного времени и всё внимание. К тому же, хотя внешность у меня что надо, но… Все люди такие чувствительные на сильных даром некромантов, а тут ещё и мои глаза, которые, вовремя и нет, вспыхивают пугающими мертвенно-зелёными огнями. Я как фарфоровая кукла, которой любоваться при свете дня и на расстоянии можно, а вот оставаться ночью в одном помещении — страшновато. Временами меня мучило жуткое любопытство, относящееся не столь к романтическим чувствам, сколько к половой жизни взрослых людей… Но нет, мне слишком сильно претила идея о продолжительных отношениях, а в особенности, таких ветреных — «на одну ночь». Не особо из-за моральных убеждений, хотя, частично из-за них, а из-за совершенно других факторов. Если начинать с обоснования и полных логики причин, то такие одиночные свидания были чрезмерным риском для получения кучи неприятных венерических болезней — в частности, этим фактором в дальнейшем я буду пугать Клавдия, когда он подрастёт. Но была и другая, совершенно нелогичная и исключительно глупая, но такая важная причина — я всё-таки девочка, пусть и некромантка. И как любая девочка, я всегда хотела, чтобы всё у меня было как в сказке, а ещё лучше — как у Дерека и Одетт. Хотела такую семью, где тебя любят не за что-то, а просто так. Любят со всеми плюсами и минусами, никогда не бросят. Многие могут сказать, что такое представление наивно, а такие пары встречаются реже, чем свистящие раки. И вообще, стоит довольствоваться тем, что предлагает жизнь… Вот только единожды увидав свой идеал, человеку очень трудно смириться с меньшим, и я не собиралась размениваться на что-то меньшее.💀†💀
Ему никак не удавалось успокоиться. В груди всё ещё чертыхался огонь вселенской несправедливости: он был зол больше на самого себя, чем на Александру. С чего он думал, что девушка печётся о нём за просто так? Разве может кому-то быть небезразлична жизнь бывшего Пожирателя Смерти, не считая его родных? Впрочем, опять бред в голову лезет. Его практичность и меркантилизм вовсю вопили, что и сам он никогда бы не взялся помогать кому-то за бесплатно, а Александра умница, и её действия заслуживают лишь уважение. Вот только в сердце поселилась противная печаль, пробуждая сентиментальность, неужели Сандра делает всё это лишь из-за денег? Она совсем не привязалась к ним за всё это время? Не привязалась к нему? Люциус раздражённо замер посреди своей комнаты, смотря на входную дверь. Всё ещё томящееся в паху желание не способствовало успокоению — в очередной раз не сдержался с этой девчонкой! И ведь как в прошлый раз, хотел лишь подразнить её и раззадорить, вывести на эмоции, а попался в собственную ловушку. Сказывалось долгое воздержание, чего уж таить, хотя… После прогулки в парке аттракционов, где было немало привлекательных женщин, пришлось признать, что все они меркнут на фоне некромантки. Сам Люциус не мог бы конкретно сказать, чего не хватает теперь другим женщинам в его глазах, но стоило взглянуть в зелёные глазища Мортем и смотреть по сторонам больше не хотелось. А ведь он всегда был настоящим ценителем женской красоты, и не одной. Помнится, когда она знакомила его с Дереком, у него по спине пробежал довольно сильный холодок. Оба Мортем, а совершенно не похожи друг на друга как родственники. А если их связывают отношения поболее, чем ученик-наставник? Но от этой теории он отказался быстро, немного понаблюдав за их общением — любовники ведут себя совершенно иначе, не ему ли об этом знать? А что касается фамилии… Возможно, это у некромантов традиции такие странные. Но ладно наставник, Люциусу вспомнился другой индивид, который прямо позвал девушку на свидание в один из лучших — он позже выведал у Грейнджер — магловских ресторанов столицы. И хоть сама Дамблдор особого восторга или воодушевления не проявила, но не отказала ведь! А тот рыжий некромант только и облизывался довольно, словно хищник, увидавший аппетитную дичь. Мерзость! И зачем Малфой вспоминает всё это сейчас? Память о неприятных инцидентах лишь сильнее раззадорила его, заставляя кровь внутри бурлить. Дверь в коридор открылась сама собой, а ступеней лестницы, ведущей наверх, он и вовсе не заметил. Запомнил укоризненно недовольный взгляд Умбры, но затем пёс, словно отвлёкшись на что-то неведомое человеческому слуху и пониманию, резко и бесшумно умчался вниз. А потом была дверь в комнату Дамблдор и сильная надежда, что сегодняшнюю ночь она проводит у себя, а не в «запретной части дома». — Что произошло? — растрёпанная, сонная, искренне взволнованная и совершенно беззащитная — вот какой предстала Александра пред ясными очами Малфоя. Даже если он часто видел её в домашней одежде, но впервые вид девушки был действительно настолько «домашним». И слишком соблазнительным для него… Сандра чувствовала, как мышцы внутри сокращаются, а низ живота невыносимо стягивает огненный жгут желания. Она не могла припомнить себе подобных ощущений, бездумно закидывая ноги на бёдра Малфоя, нависающего над ней. Почувствовав его мужское достоинство, что упиралось ей в живот, Алекс сильнее сжала бёдра, пытаясь хоть так унять пожар внутри. Застонала жалобно, не вынося медленную пытку ласковыми поглаживаниями и поцелуями. Она не увидела, ощутила кожей его довольную ухмылку. Люциус нередко улыбался своей фирменной, хитрой улыбкой, заставляя Алекс концентрировать излишнее внимание на изгибе его тонких губ. В любой другой момент Александра не стерпела бы такой улыбки, гордо отвернулась бы и… И сейчас эта улыбка, наверняка очень самодовольная, вызвала совсем противоположную реакцию. Никакого возмущения, лишь усиливающееся желание и надежда, что он прекратит её мучить плавными поглаживаниями ниже живота. Его пальцы, тонкие и гибкие творили чудеса, но этого девушке было слишком мало. Люциус опустился ниже, нависая на вытянутых руках над Александрой. Его серые глаза словно мерцали в темноте. Он уже с трудом сдерживал себя, но слишком сильно хотелось увидеть искренние, почти животные эмоции на личике обычно такой замкнутой некромантки. И её глаза, полыхающие зелёным пламенем не гнева, а самой настоящей страсти стоили того! Этот взгляд, направленный только на него, стоил куда больше, чем он мог ей дать. Малфой понимал это в глубине души, но был чертовски с этим не согласен. Сейчас Александра лежала под ним, стонала и готова была на всё, а на моральные терзания о своей никчемности времени не было. Годы опыта дали своё и Малфой быстро избавился от пижамных штанов, Сандра даже не успела заметить в какой момент. Вот она чувствовала его член сквозь мягкую ткань брюк, прижимающийся к её животу, а вот он совершенно обнажённый и такой большой входит в её лоно одним плавным движением. Вскрик боли вырвался из груди непроизвольно, а девушка зажмурилась, переживая минутное жжение внутри. Малфой даже растерялся на несколько секунд, слишком поздно ощутив мимолётную преграду. Ощущая влагу на внутренней части бедер Сандры, Малфой даже не задумывался, настойчиво проникая в, как оказалось, девственное лоно. Люциус двигался медленно, внимательно следя за реакцией девушки и, чуть ли не впервые, ставя удовольствие партнёрши превыше собственного. А Алекс наслаждалась новыми ощущениями, пытаясь двигаться в ритм с мужчиной, повторяя раз за разом его имя, такое сладкое на вкус. Мир вокруг сужался всё сильнее, пока не взорвался мириадом волшебных огоньков вокруг. Тело Александры выгнулось дугой, мышцы лона сократились, шёлковой перчаткой сжимаясь вокруг члена Люциуса. Слыша, как с пронзительным вскриком кончает некромантка, мужчина сильнее прижал её тело к кровати, с удвоенной силой вбиваясь в податливое тело. Ещё несколько движений и Малфой содрогнулся всем телом, бессильно опускаясь всей тяжестью своего мощного тела на девушку. Но она, словно и не заметила этого, утыкаясь лбом в прохладное от пота плечо мужчины и обнимая его за талию тонкими руками. О том, что они только что натворили, она подумает как-нибудь завтра… А сейчас лучше сконцентрироваться на успокоении дыхания и лёгких, словно касание крылышек мотылька, поцелуев в нежную шейку.