Источник моего безумия

POV Тесса — Это ты виновата в пропаже Гилберт.       Я еле как успеваю уклониться от пролетающей мимо моей головы учебной парты. Она встречается со стеной, разлетаясь на маленькие деревянные кусочки. Спортивный зал пуст, точнее, в нём нет Елены, которая, видимо, была привязана к одной из трибун: порванные верёвки всё ещё лежат около стальной опоры. Малакай мечет молнии, переводя от избытка клокочущих чувств школьное имущество. Паркер в гневе — страшное зрелище, но, почему-то я не могу остановиться, вовремя прикусить язык. Его влияние. — А что ты ожидал? Они пришли за ней, — привожу совершенно логичный аргумент, но, как я уже сказала, Паркер в гневе — страшное зрелище. Поворачивается на пятках в мою сторону, но шага не делает, борясь с навязчивыми мыслями. — Твоя физиономия вечно портит мои планы, — приходит к выводу брюнет, расхаживая по лакированному полу. — Ну давай, поступай как трус: вини в своих ошибках других людей. Ты это умеешь! — сболтнула лишнего, очень лишнего. — Что ты сейчас сказала? — Кай останавливается, забирая разбросанный гнев, возвращая его в свою обитель, чтобы направить поток чистой ярости на меня. Ведьмак стискивает кулак, а я чувствую…силу, которая больно припечатывает к стене. Боже, если позвоночник не вывалится к концу дня — я выиграла.       Он наступает словно хищник, хотя, именно им всегда и являлся: хищником, готовым разорвать горло жертве — мне. Боюсь, не безобоснованно, знаю и всегда знала на что колдун способен. Свирепый — одно слово, отражающее смертельное буйство чёрных красок его души. Мы не в тюрьме, здесь всё летально. Максимально неизбежно. — Я не виновата в твоих провалах! — Виновата! — перебивает, заставляя острую деревяшку процарапать мне линию на шее, замерев около горла в ожидании последующего приказа. Надрез небольшой, но ощутимый: морщюсь от неприятных ощущений, но больше страшит мысль о том, что это первое физическое насилие с момента возвращения. Позволил себе однажды — позволит и ещё раз сделать мне больно. Он мой палач.       Из коридора до наших ушей доносится глухой стук и вскрик Елены. Какие же они глупые, глупые вампиры и ведьма. Почему до сих пор здесь? Я тут страдаю, значит, оттягиваю время своей бесполезностью, а те всё ещё находятся в здании. — Ну серьёзно? — хочу недовольно выдохнуть, но кожа натыкается на парящее оружие, поэтому приходится вжаться в стену сильнее.       Мы оба смотрим в сторону звуков. Кай ослабляет хватку, убирая своеобразный нож, но подходит и тычет в меня пальцем, не дотрагиваясь. В его голубых безднах искры удовольствия: значит, план, заставивший собрать трио в здании, продолжает действо. — Мы с тобой не закончили, выскочка, — он хмурится, будто не знает, почему назвал меня так. — Конечно, это же ты у нас тут Лидер.       Я тоже не знаю, почему выдохнула это в свою защиту. Лица вновь слишком близко, мы не разрываем контакта, тяжело дыша. Так странно, наваждение, на секунду охватившее нас обоих — пропадает. — Ни шагу за эту дверь или я сделаю что-то очень неприятное, Тесса. Поняла? — вкрадчивый голос безо всякой магии заставляет прижаться к стене. Он сейчас похож на тёмного ангела: всесильный, непоколебимый, с горящими глазами — олицетворение неприкосновенного, запретного. Дождавшись еле заметного кивка, срывается с места, быстрым шагом преодолевая расстояние до двери, растворяясь за ней.       Он же правда не думает, что я буду стоять на месте?       Следую туда же, как только его силуэт пропадает из поля зрения. Я должна предотвратить любую смерть, потому что сама довела Паркера до такого состояния. Осторожно выглядываю за дверь, за которой сразу виднеются только две фигуры. Ни Гилберт, ни Джо в поле зрения нет, что настораживает. — Где Елена? — старший Сальваторе вертит головой в надежде найти свою потерянную любовь. — Оу, а разве мы не в прятки играем? — ведьмак скалится и пародирует мужчину напротив: в этом явно задействованы скрывающие чары. — Я думал, в этом вся суть.       Дэймон с помощью вампирской скорости пытается поймать Малакая, но тот растворяется прямо у него перед носом, появляясь в другом конце коридора. Паркер свистит, возвращая внимание своей персоне, поднимает руку, перебирая пальцами, в знак приветствия. Ехидно следит за действиями противника, источая превосходство. Парень Елены с горящими от ярости глазами хватает швабру, разламывая деревянную рукоять пополам, замахивается. Понимаю, что сейчас произойдёт: часть палки, будто в замедленной съёмке, летит точно меж рёбер стоящего. Нет. Дерево входит в солнечное сплетение, заставляя футболку с гербом школы моментально промокнуть от алой жидкости. Я выхаживала его всю ночь не для того, чтобы потерять. Я добровольно отдала в эксплуатацию своё тело, которое сводит от усталости не для того, чтобы сейчас слышать полный боли вздох, не сулящий ничего хорошего.       Неужели, я и правда не готова потерять Паркера? — Больно наверное? — его целёхонький клон стоит рядом с тем, что истекает кровью. — А у меня всё лучше получается. Сокрытие, иллюзии — всё одно и то же.       Раненого сменяет Елена: девушка задыхается, заваливаясь на школьные шкафчики. Мне стыдно за облегчение, вальяжно расположившееся в груди. Это ненормально, следует выбрать другое чувство, подгодит первое попавшееся — возмущение.       Готова. Я точно готова потерять этого мерзавца. — Нет! — Дэймон не успевает ничего предпринять: полный ужаса взгляд говорит сам за себя. Магией ведьмак заставляет того упасть на колени, схватившись за голову.       Я вижу, как в небесных глазах вампира проскальзывает то, что мучает меня сейчас. Беспомощность. Разница лишь в двух вещах: он бессмертный, а я бесполезная. Паркер управляет нами, будто марионетками: вовремя дёргая за нужные ниточки. Он знает, как повлиять на каждого, знает, что нужно сделать, чтобы обезоружить одних и заставить исполнять его желания других. Манипулятор. Чёртов манипулятор.       Всё это время я стою неподвижно, как ледяная статуя, брошенная в центре лабиринта без выхода. Его в нём и никогда не было. Единственное, что я знаю — в реальном мире совсем всё не так, как в тюремном. У меня больше нет права на ошибку, права на лишний всплеск ярости, неконтролируемой ярости Малакая, ведь после может раздастся последний хруст шейного позвонка, и это ознаменует мой конец. Сейчас просто не могу сдвинуться с места и остановить его. Я лишь наблюдатель: вампир хрипит от боли и, не видя ничего вокруг, медленно, но верно ползёт в сторону осевшей Елены, что задыхается с «колом» в животе. Дерево отравляет её, и это выглядит ещё более пугающе: бессмертное существо не может справиться с таким маленьким осколком. — Пожалуй, я оставлю вас. Мне ещё нужно найти сестрёнку, — он приподнимает брови, разворачиваясь, и удаляется в другой коридор, захлопывая магией двери за собой.       Я делаю первый шаг, и меня практически сносит с ног мистер Зальцман, который влетает в закрытые створки, дергая ручку, но та не поддаётся. Сильная магия. — Что тут произошло, Дэймон? — мужчина поднимает названного на ноги и хорошенько встряхивает, я опять стою и смотрю на хаос, только теперь на один шаг ближе. — Где Джо? — За той дверью, — вампир скидывает со своего воротника чужие руки, сразу оказываясь подле Елены. — Если ты не заметил, я был занят.       Голубоглазый начинает заниматься раной девушки: на весь коридор разносится облегчённый вздох. С Гилберт теперь всё в порядке: живот на глазах затягивается, оставляя кровь лишь на одежде. — Нам нужно попасть в тот коридор, — Аларик ударяет ногой по двери, но даже силы первородного недостаточно, чтобы сражаться с магией Паркера. — Свяжитесь с Лив! — Нет необходимости, — я вздрагиваю от того, что голос раздаётся позади меня, не успеваю обернуться, как младший брат Гилберт заставляет покинуть «укрытие», подтолкнув рукой в сторону пострадавших. Три пары удивлённых глаз направлены на нас. — Я не умею колдовать, — единственное, что успевает вылететь. — Сейчас научишься, — Зальцман отдаёт арбалет Джереми, крепко сжав предплечье, чтобы я без сопротивления последовала к злосчастному входу. Мне больно, но, боюсь, всем плевать. Всем всегда плевать. Им тем более. — Тебе лишь нужно представить, что они открываются, тогда барьер будет сломан.       Я оглядываюсь, поджимая губы. Два вампира, первородный и парень с арбалетом: всё это в школе Мистик Фоллс. Принуждают, ничего нового. Как же они не могут понять, что я без практики ничего из себя не представляю? Что силы — всплеск, который я не могу обуздать? — Кай забрал мою магию, когда Дэймон и Джо забыли о моём присутствии, — пытаюсь докричаться до этой шайки.       Рик бросает укоризненный взгляд на Сальваторе, поддерживающего Елену, и я уже думаю о благоразумии преподавателя по оккультизму, но… — Если бы он забрал всё до последней капли, ты бы не стояла здесь, — эти слова отрезвляют, будто шлепок по лицу, показывая, что они ненамного лучше Кая, что надежды не оправданы.       Вся их «доброта» — маска, хорошо скрывающая подлинного монстра. Лицемеры. Пытаюсь сделать шаг назад: чувствую себя грязной от слов и действий магических созданий, я не хочу быть похожей на них, не хочу быть частью их мира, не хочу больше слышать имя Паркера, Сальваторе, Зальцмана, Гилбертов. Они ужасны. Я накалена, как лампочка, которая вот-вот готова разорваться на части. Моя грудная клетка вибрирует, не в силах сдерживать кашу неприятных чувств.       Боже, мне жарко. То ли от стыда за свою беспомощность, то ли от отчаяния. Хватит на меня давить, я устала. — Открой эту чёртову дверь! — крик блондина становится точкой кипения, что-то щёлкает. Двери слетают с петель, прокатываясь по полу и оставляя после себя борозды. Пару ламп в коридоре следуют моему примеру.       В глазах мутнеет, я чувствую, что из носа вытекает тёплая жидкость. Лёгкий ветер сносит меня как тростинку, понимаю, что вампиры уже ускользнули на поиски Джозетт. Я проваливаюсь, но сильные руки подхватывают меня, не давая отключиться. Кай?       Приходится несколько раз зажмурить глаза, чтобы мир вернулся восвояси. Джереми аккуратно опускает меня на пол и подаёт бумажную салфетку. Неужели, хоть кто-то из них внимателен к другим? — Спасибо, что помогла, — он смотрит в мои глаза, убирая пряди волос с лица, чтобы те не испачкались в крови. Беспокоится, во взгляде что-то мельтешит. — Я отведу тебя к выходу. — Не стоит, — останавливаю рыцаря, усмехаясь. — Им нужна твоя помощь и твой арбалет.       Салфетка окрашивается в алый. Младший Гилберт всё ещё рвётся на месте в раздумьях, но в конечном итоге соглашается со мной, скрываясь в коридоре. Выдыхаю. Ещё немного и эта школа не переживёт сегодняшний день. Поднимаюсь на ноги, сопротивляясь головокружению.       Как я оказалась тут, если просто хотела найти свою сестру?       Решаю срезать до выхода, пройдя через пустой класс, но стоит мне покинуть пределы учебной комнаты, как я больно сталкиваюсь с телом, буквально путаясь в собственных ногах. Паркер молниеносно окольцовывает моё предплечье, не давая поцеловаться с полом, а потом грубо ставит на ноги. — С дороги, ненормальная, — ведьмак тащит за собой Джо: бледную, в полубессознательном состоянии, словно зомби. Женщина еле как плетётся, почти полностью повиснув на брате. — Стой! — удивляюсь громкому голосу, сорвавшемуся с губ. — Мисс Лафлин останется здесь. — Или что? Заколдуешь меня? — Кай разворачивается, язвительно улыбаясь, в ожидании ответных действий. — Заколдую, — мне нужно лишь тянуть время, вампиры должны были услышать восклик. — Тесса, не глупи, ты видела своё отражение? Пару твоих магических приёмчиков будут стоить закрытых зелёных глаз на веки вечные, — лицо ведьмака в секунду становится серьёзным. — Это угроза или своеобразная забота? — мир начинает незаметно плыть, заставляя ухватиться за сознание изо всех сил. — А ты хочешь заботы? — его взгляд смеётся надо мной.       Конечно, хочу. Кто в этом мире её не хочет? Я уверена, что даже ты нуждаешься в заботе окружающих.       Думаю одно, а с языка срыватся отнюдь не столь желаемое. — А ты знаешь, что это такое? — Знаю, что такое «надоедливая особа», особенно, когда провёл с ней слишком много времени в закрытом пространстве, — он ставит точку своим предложением, быстро ретируясь в сторону выхода.       Шестертерёнки в голове начинают усердно работать, в меру своего состояния. Почему вампиры до сих пор не добрались до нас, чёрт возьми? Почему я должна разгребать всё одна? — Слабак, — это последнее, чем я сейчас могу его отвлечь. — Что ты сказала? — останавливается. Сработало. Ведьмак отпускает Джозетт, та сразу оседает на пол. Возможно, это единственный мой шанс — использовать его гнев. Опасно, не отрицаю, огромный риск для моего физического и душевного здоровья, но другого выхода нет. — Эгоистичный, капризный ребёнок, который не может перерасти своё прошлое. Тебе правда нравится быть таким ничтожным? — завожу руки за спину, не хочу, чтобы Кай видел, как они трясутся. Он оборачивается, уничтожая мою маленькую фигурку ненавидящим взглядом. Ещё чуть-чуть и начну дрожать, уподобясь листу под порывом сильного ветра.       Почему я вообще пытаюсь спасти тех, кто никогда не спасал меня? — Не глупи, — снова произносит фразу, которую уже говорил сегодня. Предостерегает. Неужели пытается спасти от самого себя? Я бы рада спастись, только, совесть не даст мне заснуть, если Лафлин или другие пострадают. — Я права, да? Бедный, маленький маль… — не успеваю закончить фразу, как отлетаю в класс, снося собой парты.       Больно. В ушах звенит, спина, ребра и голова гудят от столкновения, даже дышать тяжело, но всё не напрасно. Команда спасения Джо врывается в коридор, но сразу начинает кричать. Мужские и женский голоса наполняют воплем стены школы. Бесполезная не я, а вампиры: Кай расправляется с ними как с надоедливыми мухами, даже не дав приблизиться к себе даже на пару футов.       Заставляю тело встать, сжимая от боли челюсть, но беру первый попавшийся стул. Если хочешь довести дело до конца — бери всё в свои руки. Повторюсь, бесполезные вампиры. Последний рывок, и я бегу на Паркера с табуреткой наперевес. Какая комичная ситуация, если бы не случившееся. Грохот от удара дерева об спину разлетается по коридору, ведьмак падает на колени, рыча от боли.       А что делать дальше? Он должен был отключиться!       Кай медленно поворачивает голову в мою сторону через плечо, поднимается на ноги и хватает за шею, припечатывая к шкафчикам. Вскрикиваю, но больше не могу сделать и глотка воздуха, задыхаюсь.       Он не в бешенстве, нет, это слишком просто, чтобы описать состояние юноши. Упивается страхом, беспомощностью, что я источаю. Безумие сводит с ума, я впервые вижу его истинное лицо: голубые глаза полыхают, обволакивая пламенем всё окружающее пространство, пухлые губы сжаты в тонкую линию, а скулы кажутся самыми острыми бритвами в этом мире. Я тону в его демонах, почти теряя сознание, но он отбрасывает меня. Еле осознаю происходящее, заливаясь в кашле от недостатка кислорода. Тошнит, если бы утром родители впихнули в меня еду, то рвотный позыв не заставил бы себя ждать.       Холодный пол отрезвляет, когда я касаюсь его лбом: хриплое дыхание и сердце, что гулко бьётся везде: в голове, груди, ушах — оглушает. Успокоится, шериф Форбс всегда настаивала на спокойствии, ведь оно в большинстве случаев несёт за собой победу. Вдох, выдох.       Чёрно-белые конверсы останавливаются прямо около моего лица, заставяя немного повернуть голову в свою сторону. Юноша присаживается на корточки, в леденящем спокойствии рассматривая меня, длинными пальцами ласково убирая волосы, чтобы видеть выражение понимания его намерений.       Свободная рука проворачивается в знакомом мне жесте, я даже не зажмуриваюсь, не успеваю попрощаться с собой. Единственное, что остаётся — продолжать смотреть в глаза моего палача. Этим жестом Паркер сворачивал вампирам шеи, но я не вампир, и он прекрасно об этом знал.       Холодные дорожки прочерчивают полосы на моих щеках, оставляя за собой влажные следы. Его магия закончилась. Магия странников исчерпала себя. Кулак парня сжимается, и он поднимается, осматривая приходящих в сознание вампиров, теперь он бессилен. — Ты пожалеешь.       Слова предназначены лишь мне. Малакай уходит, оставляя меня тихо плакать посреди коридора. Я выйграла одну битву, но какой ценой?

***

      Джереми настоял на том, чтобы довезти меня до дома: сил сопротивляться нет, поэтому пускаю брата Елены за водительское сидение отцовской машины. Городской пейзаж быстро сменяется бесконечными деревьями.       Слёзы уже давно высохли, оставляя лишь пустоту. Он убил меня, почти убил… лишь магия, которую Малакай так вовремя исчерпал, предотватила неизбежное. Он знал, что хруст моих шейных позвонков губителен. Он был готов к моей смерти после того, как я спасла его жизнь.       В который раз набираю контакт Мии, но сестра не берёт трубку. Надеюсь, она уже дома. Последний поворот, и я вижу уютный родительское жилище, рядом с которым стоят две патрульные машины. Это заставляет меня собраться, поморщившись от многочисленных ран и ссадин. Джер тоже хмурится, вопросительно поглядывая на меня. Только он выжимает тормоза, как я вылетаю из автомобиля, преодолевая ступеньки порога, врываясь в дом. Боль необъяснимо вовремя уходит на дальний план.       На кухне мама закрывает лицо руками, тихо плача в отцовское плечо. Дориан Одли заполняет какие-то бумаги, необычайно бледный для его смуглой кожи. Двое сотрудников стоят рядом, один из мужчин говорит что-то в рацию. Напряжение в перемешку с горем пропитали комнату насквозь. — Мама?       Женщина отрывает ладони от лица, обращая на меня внимание. — Мия пропала.