POV Тесса
Малакай тёплый, это особенно сильно ощущается, ведь я весь день пытаюсь согреться. Меня не покидает чувство, будто испытываю совсем не те эмоции для человека, которого взяли в плен, но в ответ на ком мыслей лишь «жмусь» к Паркеру.
Не понимаю, куда он несёт меня, но Кай ловко справляется со всеми поворотами лабиринта мистера Зальцмана. Я бы сказала ему спасибо за то, что он всё ещё не вписал мою голову в один из острых углов, но не могу. Ведьмак использовал одно из заклинаний, которое отобрало у меня всякую возможность к движению. Сейчас даже рта не раскрыть. Не знаю, сделал ли он это специально или это побочный эффект магии.
Щека упирается в твёрдую грудную клетку: его сердце заменяет мне радио, слишком быстро. Любой кардиолог уже давно бы начал бить тревогу. Быть может, адреналин? Нет, чересчур учащённо.
Брови первые подают признаки жизни, позволяя нахмуриться. Я щурюсь, когда глаза встречаются с первыми лучами через окно. Паркер, не задумываясь, выламывает магией дверь, позволяя выбраться наружу. Слышен возмущённый вопль Дэймона: кусок рамы прижимает вампира к земле. Эта сцена попадает в моё поле зрения.
— Почему он в сознании? — Елена в панике подлетает к возлюбленному, помогая подняться. Весёлая картина, будто жука перевернули на спину.
— Кажется, она не нажала на кнопку, — отряхиваясь, процеживает старший Сальваторе.
— Тогда бы он не стоял перед нами. Отпусти её! — они переглядываются, видимо, телепатически обсуждая план поимки Малакая. Медлят, а он хмыкает, наслаждаясь моментом своего неожиданного превосходства.
— Уж простите, мы не доиграли в монополию, — я слышу хруст, повлёкший за собой падение двух тел. — У-упс. Я бы с наиогромнейшим удовольствием убил их сейчас, но руки заняты, сама понимаешь, — это обращение ко мне. Получается немного отклонить голову, чтобы разглядеть довольное выражение лица на бледной, почти белой коже.
Паркер бросает уже мою тушку на заднее сиденье машины вампира, небрежно сбрасывая рюкзак с плеча ко мне в ноги, и садится за руль. Дэймон будет в бешенстве, не сомневаюсь.
— Ты всё время такая холодная? Думаю, это ненормально, ненормальная, — ведьмак подмигивает, переключая передачу, и машина срывается с места. Оставляю его без ответа: язык не слушается.
На лице Главы клана напряжение, даже нет, не так: он увядает на глазах. Вид болезненный: капли пота, проступающие на висках, синеватые губы, бегающие глаза, словно он не может сфокусироваться. И да, огромные зрачки. То, что впрыскивали в камеру — это не просто вещества, вызывающие некое опьянение, это яд, убивающий организм изнутри прямо сейчас. Вот почему надо было открыть камеру, они думали, что к тому времени Паркер будет без сознания, ведь… доза слишком велика для такого маленького квадрата, в котором он находился.
— У меня мало времени, — длинные пальцы поправляют зеркало заднего вида, сталкивая взгляды. — В нынешнем состоянии заклинание восстановления не будет спасать вечно. Я заражён, Тесса, пропитан омелой и другой дрянью, поэтому шансы не так велики, — парень наклоняет голову в бок и хрустит шеей, разминая позвонки. — Папочка будет расстроен, ведь его целью была моя поимка и вечное заточение, а не смерть. Видишь ли, если я откинусь, то весь клан последует за мной и семья будет в сборе. Тут как посмотреть на ситуацию, — кашляет, выплёвывая алую жидкость, не протирая руку, возвращает на руль. Дэймон самолично придёт по его душу, где бы там не находился он и его семья после смерти. — Мне нужно место, куда мы заляжем на дно, если такое существует: где есть медицинское оборудование, а лучше, что-нибудь покруче, и ведьма, да, ведьма, которая сможет помочь.
Кай гонит машину куда глаза глядят, часто оборачиваясь назад, как параноик, для обнаружения преследователей. Не могу винить его. Мышцы начинают оживать, не думала, что так приятно возвращать контроль над своим телом. Еле подтягиваюсь за передние сидения, принимая сидячее положение.
— У тебя есть идеи?
— Лезь назад, тебя не должны видеть. У меня есть один вариант, но... я не знаю, сработает ли он, — меняемся местами, быстро, ни как в тюремном мире. Снижаю скорость, не до конца чувствуя власть над конечностями.
Достаю телефон, молясь, чтобы абонент, который может спасти его жизнь, ответил. Гудки, медленные, терзающие. Я набираю уже третий раз и ничего. Меняю маршрут: конечной точкой становится Уитмор. Вскрикиваю от неожиданности, когда Кай сжимает до боли плечо, рычит и хватается за грудную клетку.
— Тесса, — одно слово, одно имя. Он испуганно поднимает глаза: наполненные ужасом. Ведьмак зажмуривается, не отпуская свою руку с грудной клетки и стонет от боли. — Тесса, — повторяет тот сквозь агонию.
— Что с тобой? Как мне помочь? — я почти уверена, что могу сойти с ума от страха за него. Терплю пульсацию в плече, лишь бы не сломал. Чёрт, чёрт, ответь же на звонок. — Только живи.
— Всё-в-нут-ри-горит, — сквозь зубы шипит Паркер. — Времени мало! — с каждой секундой он реже вдыхает кислород, видимо, боль сковывает движения. Пару мгновений и тело расслабляется. — Это скоро повторится, я чувствую, скоро всё вновь повторится, — капли пота скатываются со лба, он закрывает глаза, откидывая голову назад.
Меня заполняет истерика, кисть перемещается на соединение шеи и скулы, губы дрожат, сердце сжимается. Ну живи, пожалуйста.
— Осталось чуть-чуть и всё повторится, — голос глухой, осипший.
Бросаю взгляд на заднее зеркало, чтобы оценить состояние мужчины: по телу пробегает дрожь. Его глаза остекленевшие, под ними залегли синяки. Это происходит так быстро, даже не успеваю опомниться. Паркер перекидывает ремень через мою шею и стягивает его, начиная душить. В моих глазах искрятся огни, руки автоматом соскальзывают, и машина съезжает на встречную полосу. Хватаю ртом воздух, параллельно пытаясь ослабить давление. Сознание уже готово отключиться.
— Нужно было убить тебя ещё тогда, Джозетт. Я не должен был помогать, ведь догадывался, что не могу верить ни единому твоему слову! — парень стягивает ремень сильнее.
— Motus, — произношу на оставшемся выдохе, направляя поток энергии на сковывающие горло руки. Малакай врезается в кожаное сиденье, обретая рассудок.
— Господи. Я не хотел этого... Прошу прощения, — Кай складывает две ладони около губ и отворачивается к окну, медленно пристегивая себя ремнём безопасности, как бы невзначай.
Ловлю руль, останавливая машину на обочине, благо город не проснулся, и мы не попали в аварию. Кислород обжигает лёгкие, заставляя закашляться. Зачем я наступаю на одни и те же грабли? Его галлюцинация с ноткой безумной агрессии чуть ли не стоила мне жизни. Опять. Я устала, готова потерять сознание, пока на заднем сидении помирает Глава клана, при этом пытаясь забрать меня с собой. Телефон на сидении начинает вибрировать, сразу же отвечаю на звонок.
— Ты никогда мне столько раз не звонила, — обеспокоенный голос Дерека слышится с того конца трубки.
— Мне нужна твоя помощь, — хриплю в телефон, и через силу преодолеваю последний поворот до въезда в университет. Паркуюсь, пристально наблюдая за фигурой сзади.
— Что случилось? Где ты сейчас находишься? — касаюсь взглядом шеи в отражении, она быстро наливается бордовым цветом, оставляя следы потасовки.
— Сложно объяснить всю ситуацию. Я, то есть мы, на стоянке около Уитмора. Я понятия не имею… — Паркер хватается за грудную клетку, опустив голову к коленям.
— Ох, чувствую сейчас будет что-то очень плохое, — поднимает болезненный взгляд, тяжело моргая. — Почему ты не можешь сразу перейти к сути? К чему пустые фразы? Ты ему ещё "как дела?", а он тебе "да всё путём", — ведьмак изображает руками диалог, максимально искажая голос. — "Только никому не говори, и сто других причин, времени мало, но я о них расскажу".
— Закрой свой рот! — кричу, срываясь, прожигая взглядом. Возвращаю к уху мобильник, отвернувшись, и начинаю быстро говорить. — Отравление токсинами через дыхательные пути и кожный покров, нужно что-то для вывода яда из тела, начинаются глюки, горит грудь, — тарабаню пальцами по рулю, пока желваки ходят по скулам. Рука автоматически перемещается на шею, растирая её.
— Очень красноречиво, — усмехается Кай и откидывается назад.
— Мы же говорим не о человеке, верно? — Дерек вздыхает. — Конечно, не о человеке. Будьте на месте, я пришлю за вами машину. Можешь рассчитывать на меня, — гудки доносятся из сотового, поэтому убираю его в рюкзак, заменяя книгой магии.
— Я чувствую себя очень хреново, — Малакай падает головой в переднее сиденье и глубоко вздыхает.
— Да поняла я это, — огрызаюсь, листая страницы в поисках чего-то существенного. — Тебе хреново, мне хреново, половине населению планеты хреново. Пожалуйста, заткнись, — выдыхаю, найдя подходящее. — Не болтай много, когда нас заберут. Если вдруг тебя пропрёт на разговоры, просто держи язык за зубами, на крайний случай...я буду рядом, — тихо хриплю, хоть и предостерегая, но больше пытаясь отвлечь от боли. — В 94 не было таких проблем: лишь маленькая кухня твоего клана и готовка незатейливого ужина. Это, наверное, лучше воспоминание за последние несколько месяцев.
Кашель вновь разносится по машине, оборачиваюсь, замечая следы серого порошка с кровью на ладони.
— А говорят, что под омелой нужно целоваться, брехня. Мне кажется, они не думали, что чрезмерное количество этой травы начнёт менять мой «внутренний мир» на клеточном уровне, — сгибает пальцы, демонстрируя кавычки.
Я повторяю про себя строчки, перелезая на заднее сиденье. К тому моменту дыхание Паркера прерывистое, сопровождающееся жутким откашливанием яда, пока кожа просто горит диким пламенем, имея лёгкую синюшность. По медицинским показателям он без пяти минут труп.
— Не знаю, что ты задумала, но не трогай меня, — щурится, закрывая глаза, крепко впиваясь пальцами в кожаное кресло.
— Рот. Закрой. Делаешь только хуже, — нахожу пульс на шее, засекая время. О чёрт, я не успеваю считать. Его сердце сейчас разорвётся. К горлу подступает тошнота, а в глазах вдруг двоится на пару мгновений. Не могу понять, откуда симптомы, если отравлена не я.
Паркер резко начинает кричать, хватаясь за голову, его магия выбрасывается в закрытое пространство так быстро, что я не успеваю среагировать, получая удар волной, что забирает кислород на секунду. Черепная коробка раскалывается, понимаю, что он сейчас убьёт нас обоих.
— Убирайся! — рычит, не отпуская голову.
Обхватываю его, сгребая в руках. Щека горит от прикосновения к коже Кая, но я зажмуриваюсь, направляя движение магических потоков в теле, пытаясь забрать как можно больше его боли, чтобы ослабить нагрузку на уязвимое сердце.
— Fes Matos Tribum, Exum Sue, Somno Ritum Per Redem, — лишь бы сработало, лишь бы получилось. Откат у заклинания сильный, но кому интересны последствия, когда выхода нет.
Мужчину трясёт, заставляя прижиматься сильнее, пока сердце отбивает чечётку. Не знаю, сколько ещё так выдержит, сколько выдержу я, но заклинание работает, потому что агония, разрывающая его организм, переходит на меня. По венам начинает течь раскалённая лава, обжигая замёрзший организм. Мои руки будто выворачивает, а в голову вбивают колья.
Знакомое, заваленное всеми проблемами, ощущение Тьмы на затылке возвращается. Невидимая рука царапает кожу. Я хочу отпустить успокоившееся тело, не в силах вытерпеть всё сразу, но моё сознание выключают.
Последнее, что я вижу — две тени за окном, что освещаются яркими лучами.
***
В животе что-то взлетает, когда машина резко останавливается. Разлепляю веки, ослеплённая лампами из открывающейся боковой двери. Дерек появляется в проёме: на нём белый халат и бейдж с именем, а ещё испуганное лицо, когда мы сталкиваемся взглядами.
— Порядок, — неуверенно поднимаюсь с пола, чувствуя дополнительную слабость от нагрузки рюкзака, и выбираюсь из фургона с помощью студента.
— Порядок? Нет, это, — осматривает меня с ног до головы, сощурившись от багровой шеи, — не порядок. Ты вообще знаешь значение слова? Так вот, это не оно.
— Ему нужна помощь больше, чем мне, забей, — Паркера вытаскивают двое мужчин в чёрной одежде. Они подхватывают того под руки, ведь самостоятельно передвигаться он не в состоянии.
— На носилки его и за мной. Подготовьте аппараты и капсулу в операционной, — в глазах Максфилда нет презрения, отвращения. Достаёт фонарик, осматривая зрачки ведьмака.
— У него был приступ, я говорила: жгло грудь, не мог дышать, потом начались галлюцинации, а в машине стал почти трупом. Сердце еле выдержало, — мне приходится бежать, чтобы поспеть за темпом врача и его работников, маршрут знакомый: мы приближаемся к палате, в которой лежала я несколько дней назад. Кай издаёт какой-то невнятный звук, будто последний, что пугает до дрожи. Не могу отрицать: я боюсь Смерти, всегда боялась. Она вызывает во мне глушащую панику, что скручивает пальцы и натягивает все мышцы, заставляя слёзы застыть где-то на подходе. Как до сих пор не расплакалась? Я боюсь смерти Малакая, поэтому пытаюсь выложить всё, что может помочь Дереку спасти Главу клана.
— Похоже на чрезвычайно мощное токсичное отравление. Он был заражён в момент ослабления организма. Сейчас постараюсь улучшить ситуацию, ты пока сиди здесь, — третьекурсник указывает на диван, напротив стеклянной палаты. Он заходит внутрь в сопровождении нескольких ассистентов. Вот о чём он пытался рассказать не один раз: недоделанная Ханна Монтана, с личностью профессионала в медицинской сфере. Эдакий Доктор Зло, только помладше. Стёкла мутнеют, закрывая обзор на действия персонала, оставляя лишь очертания. Меня отрезают от событий внутри.
***
Проходит несколько часов, будто вечность. Успеваю наложить на нас скрывающие чары от назойливой шайки, поэтому лежу без сил на диванчике, приняв позу эмбриона, чтобы сохранить тепло, разгуливающее по венам от оставшейся магии. Фигуры в операционной всё время перемещаются, хоть я еле как вижу размытые тени белых халатов, уловить их беспокойство не составляет труда.
Я понимаю, мир — не сказка, медики — не волшебники, но они ведь могут сохранить ему жизнь? Не свожу взгляд с капсулы, наконец, прислушиваясь к собственному организму. Мне стало плохо в момент его «взрыва», но сейчас крупица за крупицей ломка в теле стихает.
— Можешь поговорить с ним, — вздрагиваю от неожиданности, замечая высокую хмурую фигуру рядом. — Ему нужен антидот, пока я не знаю, из чего мы можем извлечь его. Если не появится решения, к сожалению, он не дотерпит до следующего вечера.
Неутешительно. Никакого «он поправится» не последует, тяжелый вздох пускает трещину на моей сдержанности. Глаза всё-таки наполняются влагой, пока я встаю, чуть не скрипя суставами. Эта безнадёжная вера в ведьмака, его спасение, не приведет ни к чему хорошему. Когда вдруг жизнь стала с частичкой «не»? Я буквально захлебываюсь в отрицании положительного. Понимаю, что исход этой ситуации зависит уже не от меня, но в то же время, кроме меня решением заняться некому.
— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но не тешь себя ложной надеждой, — Дерек медленно кивает и уходит, выключая свет в основном блоке комнаты. Теперь освещённым местом была только палата Кая.
Каждый шаг даётся ужасно трудно, мне стоит многих усилий пересечь порог и подойти к капсуле. Останавливаюсь около него, накрывая ладонь своей. Рука сифона по-прежнему тёплая, словно все события стёрлись. Словно он не умирает. Паркер медленно открывает глаза, находя меня.
— Хей, привет, — голос осипший, видно, что проглатывает застрявший ком и немного подтягивается вверх. — Тебя двое. У меня новые суперсилы, или ты захватила вторую Тессу Одли? — его лекарствами перекачали? Теплая улыбка сбивает с толку ещё сильнее. — Так просто от меня не избавиться, ненормальная.
Смеюсь через слёзы, громко вдыхая воздух, который кажется раскалённым и обжигает горло. Бледность не спала с лица, но синие губы исчезли. Не знаю, что делал Дерек, но забрать боль удалось, как и оттянуть немного времени. На лице и теле уже нет никакой крови, сам Паркер одет в больничную рубашку и штаны. Именно сейчас хочется назвать весь вид ведьмака домашним. Никогда не думала, что увижу нечто подобное. Набираюсь сил, я и так уже прилично молчу, успокаивающе наглаживая руку.
— Кай... У тебя меньше суток, если Дерек не сделает антидот, — шмыгаю, смотря на больного. — Я не знаю, забери мои силы, восстановись, должно же сработать. Всегда работало, почему сейчас нет? Может есть какое-нибудь заклинание или ритуал, хоть что-нибудь, скажи, я сделаю, — всхлипываю, сдаваясь во власть дорожек, что бороздят скулы влажностью. — Не смей умирать или я достану тебя и убью сама.
— Сутки — хороший прогноз, — садится, чтобы быть напротив. Измученный, сдерживается, не давая сознанию впасть в безвременье. — Поговори с белым халатом, возможно, получится провести обмен моей крови. Нужны две капельницы: одна будет забирать кровь, чтобы как можно сильнее осушить тело, вторая заполнять, но потребуется новая плазма, идентичная моей, — не сводит пристального взгляда, сняв пелену. Я понимаю о ком идёт речь. — Не уверен, что получится достать её, в противном случае ты должна провести обратимое заклинание с горстью омелы, поменяв её частицы между собой, — голос начинает хрипеть и парень хмурится. — Получившуюся субстанцию введите в пакет с её кровью и подключите ко второй капельнице. Это единственное, что я смог придумать.
Он замолкает, пока я быстро составляю план, чтобы успеть до предполагаемого времени прибытия билета на тот свет.
— Ты такая самоотверженная, не могу не завидовать, — мужчина усмехается, щурясь от боли.
— Ненавижу тебя, — звучит как признание, и мы оба это знаем, я улыбаюсь сквозь слёзы. — Я всё сделаю, Паркер. Ты только борись, этого будет достаточно, а сейчас тебе нужно поспать, не трать силы зря, — утираю слёзы рукавом, отнимая от его тёплой, свою холодную руку. — Это приказ, не просьба.
Кидаю на прощание, собираясь ретироваться, но кисть перехватывают длинные пальцы. Вздрагиваю, разворачиваясь.
— Постой, — очень близко, голос переходит на хриплый шёпот.
Сердце бросается вскачь, когда сифон берёт мою руку.
Боже, сейчас важна каждая секунда, жизнь вытекает из тебя на моих глазах, ты хоть представляешь, как мне больно, видеть это? Ты хоть знаешь, что меня разрывает на части, когда ты смотришь на меня этим усталым взглядом, таким непонятным, непривычным.
— Знаешь, ты, ты прекрасна, Тесса, — его лицо серьёзное, а в глазах слишком многое. — Я поражаюсь тому, как ты стараешься спасти человека, который пытался убить тебя и твоих близких не один раз. Кажется, ты заставляешь меня поверить в то, что я смогу изменить в себе хоть маленькую горсть того ужаса, который находится внутри. Ты не считаешь меня выродком, отродьем, испортившим всем жизнь, не считаешь меня тем, чье само дыхание поражает атмосферу токсином. Ты даже сыграла со мной в монополию, правда бросать кости совершенно не умеешь, — ведьмак рвано выдыхает. — Ты думаешь я всё ещё достоин? Достоин просто жить каждый день?
Из груди вырывается смешок.
Монополия — не моя игра. Ты же знаешь, что я ни разу не брала её в руки.
— Ты всегда был достоин, Кай, — голос переходит на шёпот, я не властна над ним, потому что его рука такая тёплая; когда он рядом: чувствую себя...защищённой?
Лицо мужчины трогает усталая улыбка, глаза цвета океана спускаются к моим губам, пока он гладит пальцами щёку, а затем притягивает к себе.
Поцелуй прохладный и нежный. Я поддаюсь, не раздумывая, касаюсь его волос на затылке. Забывая о всех конфликтах, спорах и прочих трениях, когда-либо разделяющих нас. Этот миг пролетает так быстро, заставляя сомневаться в реальности.
— Да, ты просто прекрасна, — как мантру повторяет Малакай, его шёпот растекается по комнате, а тело погружается в сон.
Ты хоть знаешь, как прекрасен ты? Мне хочется кричать об этом, о том, как изумительны глаза, смех и беспричинное веселье, которое всех доводит до белой горячки...но не меня: я не знаю почему, оно увлекает, затягивает, как воронка, из которой невозможно выбраться.
Ты моя Калипсо, а я твой Дейви Джонс, без сопротивления отдавшийся смертельным водам.
