И вновь наступит утро

Шесть лет прошло с тех пор, как Кира и L заключили договор. Япония, США и большинство стран Европы больше не поднимали вопрос о загадочных смертях преступников, избежавших наказания. L убедил Интерпол в том, что Кира пойман и не представляет опасности, но общественность об этом не знала, и Кира стал своеобразной городской легендой. Смерти преступников от сердечного приступа стали редкими, чаще они умирали от несчастных случаев. Впрочем, и самих преступлений стало существенно меньше. Конечно, люди всё ещё оставались людьми: они могли грабить или обманывать друг друга, но убивать и насиловать решались всё реже — слишком уж высока была вероятность попасть после этого под машину или, скажем, свалиться с лестницы, сломав шею. Статистика говорила: количество особо тяжких преступлений снизилось в целом по миру на 50%, а в Японии — на 70. Отношения Киры и L были до того многоуровневыми, что поняли бы их немногие. Впрочем, знали о них только двое: один человек и один Бог Смерти. Следуя договорённости, Кира карал тех преступников, которые избежали правосудия, хотя их вина была доказана. Чаще всего, тех, чьи дела вёл L. Но это была только одна из трёх сторон взаимодействия двух гениев. Часть дел они вели вместе, а некоторые L поручал своей правой руке — агенту Y. Полиция, сотрудничавшая с Y, вероятно, поразилась бы новости о том, что Кира и Y — одно лицо, но ей неоткуда было почерпнуть эту информацию. Y выполнял аналитическую и оперативную работу, лично общаясь с полицией, свидетелями и подозреваемыми, используя свою харизму и талант актёра. Правда, закрытых дел у него было меньше, чем у L, потому что особо опасные преступники иногда не доживали до суда. Кира позаботился об этом и успел вырвать лист из Тетради Смерти прежде, чем L запер её в сейф. Наконец, третья сторона взаимоотношений была личной. Рюдзаки сдался и позволил Лайту заботиться о себе в мелочах, таких, как завтрак в постель или «Кофе по-венски». Он больше не воспринимал знаки внимания как жалость. Он занимал лидирующую роль в совместной работе и контролировал Тетрадь Смерти, так почему бы не дать Лайту быть ведущим в паре? На терапию он, несмотря на все уговоры партнёра, так и не согласился, и поэтому Лайт оставался единственным человеком, которому детектив позволял к себе прикасаться. В результате Ягами бросил бесплодные попытки сделать из Рюдзаки нормального человека — в конце концов, он любил его со всеми странностями. Сейчас Лайт Ягами сидел за компьютером и занимался самой нудной на свете работой — составлял отчёт. За окном стояла глубокая ночь, и глаза уже слипались, но работа с L была не только важной и престижной, она была очень ответственной. Так что он пил крепкий чай и занимался делом. — Лайт, — позвал его детектив. — М? — спросил Ягами, не отрываясь от монитора. — Есть дело для Киры, — вздохнул Рюдзаки и протянул ему Тетрадь Смерти. Лайт обернулся и теперь уже внимательно посмотрел на него. — Кто? — он открыл тетрадь и взял ручку. — Джейсон Грэм. — Тот насильник? Но ведь ты его посадил, — удивился Лайт. — Думал, что посадил, — с досадой ответил детектив. — А на деле адвокат его отмазал, и теперь с него сняли все обвинения. — Ясно, можешь не продолжать. Есть фото? — Да, вот, — Рюдзаки протянул ему фотографию преступника. — Несчастный случай или самоубийство? — спросил Ягами. — Несчастный случай. Грэм слишком хладнокровен для суицида. Рюдзаки сел к нему на колени и уткнулся носом в плечо, отвернувшись от Тетради. Лайт знал, что детектив ненавидел эти записи, но понимал их необходимость в таких случаях, как этот. Ягами обнял его одной рукой, поглаживая по спине, а свободной вывел имя преступника и способ смерти на листе Тетради. — Всё, — сказал Лайт. — Джейсон Грэм получил заслуженное наказание. Ты доволен? — Я был бы доволен, если бы система правосудия работала правильно, и тебе не приходилось бы отстреливать преступников, как бешеных собак. — А я недоволен, что мы стольких преступников не трогаем только потому, что их дела тебе кажутся слишком мелкими и неинтересными. Рюдзаки ничего не ответил. Они сотню раз обсуждали этот вопрос, и чаще всего это заканчивалось ссорой. Оба, будучи лидерами по натуре, отстаивали свою точку зрения, что нередко приводило к конфликтам. — Мне скучно, — подал голос молчавший до этого Рюук. — Когда у вас новое дело? Хочу на место преступления! Ещё одной интересной особенностью агента Y было то, что его неизменным спутником являлся Бог Смерти. Лайту, привыкшему уже игнорировать ехидные замечания Рюука, было довольно забавно наблюдать, как невидимый для всех Бог Смерти безобразничает на месте преступления или в домах свидетелей. Сколько одних только яблок он успел украсть! И Лайт, и Рюдзаки пытались образумить его, мол, дома полно яблок: ешь — не хочу, но тогда терялся элемент азарта. — Британская полиция сообщила о серийных убийствах в Лондоне, просят помощи L. Можем заняться ими, — предложил Лайт. — Хорошо, — согласился детектив. — Видишь, Рюук, скучно тебе не будет. *** Лондон встретил детективов и Бога Смерти пронизывающим ветром и мелким накрапывающим дождём. Убийства, обнаруженные Лайтом, происходили в районе Уайтчепел. Когда они взялись за это дело, уже было убито несколько женщин, с особой жестокостью — их избивали, после убивая и отрезая безымянный палец. На первый взгляд жертв между собой ничто не связывало, кроме, разве что, миловидной наружности. По странному совпадению, стоило детективам приехать в Лондон, как произошло ещё одно убийство. Выйдя из машины под дождь, парни поёжились и направились к месту преступления. Убийство произошло на старой узкой улице, и теперь она была перегорожена полицейскими лентами. Показав удостоверения толпящимся рядом блюстителям порядка, детективы подошли к жертве. На земле лежала молодая девушка явно азиатского происхождения, её длинные каштановые волосы разметались по брусчатке, стройные ноги вывернулись под неестественным углом, тело испещряли множественные порезы, безымянного пальца не было — убийца отрезал его. Лайта замутило, и он опёрся рукой о стену, прикрыв глаза: жертва была очень похожа на Саю. И, хотя он точно знал, что младшая сестра сейчас находилась в Токио с родителями, он не мог отделаться от мысли, что Саю могла оказаться на месте убитой девушки. Рюдзаки удивился: — Что с тобой? — Всё в порядке, — с трудом проговорил Лайт. — Просто жуткое зрелище. На фотографиях это выглядело не так. Рюдзаки прищурился: — Я осмотрю её. Расспроси пока полицейских, что им удалось выяснить. *** Спустя несколько кошмарных часов, которые детективы провели сначала на месте преступления, потом в морге, осматривая других жертв, Лайт и Рюдзаки сидели в кафе, отогреваясь и обсуждая дело. Рюдзаки, по обыкновению поджав под себя ноги, вещал с набитым ртом: — Что мы имеем: жертв на данный момент шесть, всем от восемнадцати до двадцати двух лет, у всех отрезан палец и нанесены ножевые ранения. Никаких следов убийцы не оставили, свидетелей нет. Что говорит полиция? — Полиция считает, что орудует банда, но я бы так не сказал, — задумчиво протянул Лайт. — Да? Почему? — заинтересовался Рюдзаки. — Больше похоже, что это один человек, причём профессионал, возможно, хирург — надрезы на коже очень тонкие. И жертвы сплошь красивые девушки. Не удивлюсь, если он подражает Джеку Потрошителю. — Вероятность этого примерно 20%, — подсчитал детектив. — Я подумал о Джеке, ещё когда услышал, что жертв находят в Уайтчепеле. Насчёт хирурга — хорошая версия, мне нравится. Когда я осматривал сегодняшнюю жертву, мне пришла в голову мысль о скальпеле. Лайт поморщился. Его всегда выводила из себя манера Рюдзаки воспринимать жертв как неодушевлённые предметы. А ведь этой девушке исполнилось лишь двадцать лет, у неё вся жизнь была впереди. Он снова подумал о Саю, и ненависть к маньяку, вообразившему себя Джеком Потрошителем, забурлила в нём с новой силой. — Я считаю, такие люди не заслуживают того, чтобы жить, — резко сказал Ягами. — Мы это уже проходили, Лайт. Если суд… — Нет! Ты видел эту девушку? Ей всего двадцать, и таких ещё пятеро! Какой здесь может быть суд?! — Лайт, я против самосуда, ты знаешь, — Рюдзаки поджал губы. — Ты всё время тормозишь наше общее дело! Если бы не ты, я бы уже построил идеальный мир без преступности! Хватит жалеть всяких подонков! — Я не жалею. Так работает закон, — заметил Рюдзаки. — И если бы я тормозил наше общее дело, то не закрыл бы глаза на то, что ты вырвал лист из Тетради. Ты думал, я не узнаю, Лайт? Я каждый день пересчитываю листы и проверяю все фамилии. Ягами шокировано уставился на него и медленно спросил: — И как это понимать? Ты мне не доверяешь? — Доверяю, но не на 100%. — Я не убивал невинных, я соблюдаю наш договор, — прошипел Лайт. — Я знаю, — невозмутимо отозвался Рюдзаки. — Я повторно проверяю все твои дела некоторое время спустя. Лайт не знал, что на это ответить. Шесть лет они были вместе, но, оказывается, ничего не изменилось — Рюдзаки как считал, что Ягами нельзя доверять, так и считает по-прежнему. Детектив тихо произнёс: — Лайт, в своём праведном гневе ты забываешь важную вещь: твоя свобода в моих руках. Тот поперхнулся воздухом: — Ты что, угрожаешь мне? — Я напоминаю расстановку сил. Ты жив и свободен, потому что я так решил. Глаза Ягами зло сверкнули, он молча встал и направился к выходу. Уже стоя в дверях, он обернулся и негромко сказал: — Ты тоже жив, потому что я так решил, Рюдзаки. С этими словами он вышел на улицу, решив прогуляться до временной штаб-квартиры пешком и подумать. Дождь, ливший весь этот нескончаемый день, наконец прекратился, и Лайт полтора часа бесцельно бродил по Лондону. Слова Рюдзаки не шли у него из головы — конечно, он осознавал, что детектив в их тандеме главный, и не предпринимал попыток подорвать его авторитет, но сейчас Рюдзаки дал ему понять, что Лайт у него вроде карманного зверя, которого выпускают в случае необходимости, но в любой момент могут запереть в клетке. Рюук, молчавший во время их ссоры, с интересом наблюдал за Лайтом, потом ухмыльнулся и ехидно заметил: — А ведь ты мог бы получить Глаза Бога Смерти, Лайт. — Что? — Ягами вынырнул из неприятных мыслей. — Я уже сто раз повторял, Рюук, я не буду заключать с тобой сделку. Да и зачем мне эти Глаза? — Узнаешь имя L, и он не сможет тебя шантажировать. А ты станешь Богом Нового мира, как и собирался. — Рюук! — Ягами остановился и внимательно посмотрел на Бога Смерти. — То, что мы ссоримся, не означает, что я хочу убить его. Эта сделка даже не обсуждается! Лайт открыл дверь и вошёл в квартиру. — Рюдзаки! Я пришёл! — крикнул он. Но ответом была тишина. Лайт нахмурился и заглянул в спальню, потом проверил кухню и ванную — детектива нигде не было. Это было странно, прошло довольно много времени, Рюдзаки точно успел бы доехать до дома. Он набрал номер парня и, услышав: «Номер временно недоступен», заволновался. Что могло его задержать? Внимание Лайта привлекло сообщение, мигавшее на экране ноутбука. Он открыл его, и на мониторе, как по команде, побежали строчки: — Привет, Кира! Если хочешь получить своего бойфренда в целости и сохранности, доставь Тетрадь Смерти по следующему адресу сегодня в 23.00. Далее шёл адрес. Ягами не поверил своим глазам: кто-то похитил Рюдзаки. Кто-то, знающий, что Лайт — Кира и про его оружие. Об этом знали всего три человека, включая его самого, и ни Рюдзаки, ни Ватари не было смысла кому-то рассказывать, да ещё и устраивать похищение; это был кто-то со стороны. Он постарался успокоиться и напечатал: — Что будет, если я откажусь? — Смотри. На экране появилось видео. Лайт замер. Камера снимала Рюдзаки, у которого были завязаны глаза, рот забит кляпом, но, главное, всё лицо было разбито, даже ворот белой кофты был испачкан в крови. Они били его. Били человека, который не терпит даже лёгкие прикосновения от посторонних. Куда его везут? Лайт кинул намётанный на мелочи взгляд за спину Рюдзаки и увидел через окно автомобиля название улицы и номер дома, посмотрел на время — 19.30. Но тут ему снова пришлось обратить внимание на видео — к виску Рюдзаки поднесли пистолет, взвели курок и… Нет! Пистолет выстрелил холостым, и детектив рефлекторно дёрнулся от резкого звука. Дёрнулся на стуле и Лайт. Видео исчезло, и снова появились буквы: — Если откажешься, он умрёт. Конец связи. Строчки потухли. Лайт бессильно ударил кулаком по столу. Он понятия не имел, у кого могли иметься сведения сразу и о нём, и о Рюдзаки. Впрочем, у него была зацепка — улица и номер дома. В Лондоне камеры висели на каждом шагу, и с помощью полиции можно было узнать номер машины, проезжавшей в этом месте в это время. Он посмотрел на часы — до указанного похитителями времени оставалось чуть больше трёх часов.