Души твоей окна.

— Кира… Кирочка, — прошептал Муромов, сокрушенно закрепостив голову между руками. — Оооо… — Вик предпочел закрыть рот. — Наш друг до сих пор в страдальца не наигрался. — Фиил, — простонал парень, встал и вышел из комнаты в другую. — Что я такого сказал-то? — удивился Черных. Арт пихнул его в плечо. — Ай… — Думать же надо! — укорила Велл. Все хором прошли на кухню. Вечером Арт затолкал не стоящего на ногах Муромова в двери дома. — Как ты нашёл его?! — ахнул Вик. — Лучше спроси, где, — пробубнил Мещеряков. Похоже, место, оставшееся в секрете и для него что-то значило, но парни и Велл спрашивать не стали. Вик посмотрел на часы. — Хорошо, что Киры ещё нет. Где она, кстати? Ааарт? — Мне делать нечего?! Я за одним уследить не могу, ещё за Кирой должен?! — Тихо, спок, чувак, — Фил пропустил вперёд товарища. — Ладно, идите. А я с ним посижу, — Мещеряков был слишком серьезен всё ещё, поэтому ему никто не стал перечить. — Арт… — Спокойной ночи, Велл. Девушка ушла вместе с остальными. Утром Арт «сломался» пополам и сумел сесть, разбитый после ночи без сна. — Ааарт, аааа… — Проснулся наконец? — Что случилось? Что я, ты, мы здесь делаем? Откуда вообще… ничего не помню… — Ещё б ты помнил, — хмыкнул Арт. — Полбутылки! И это я ещё у тебя её вовремя вырвал! Илья! Ты что, спятил?! — Господи помилуй… — Муромов сел от его взгляда, сжав больную голову руками. Его пальцы задрожали. — Арт, у меня крыша едет… — Оно и видно. — Я повернулся на ней! Что… вот что мне делать?! — Для начала протрезвей поскорее. У нас ещё школа сегодня. — Школа? Я не могу. Там Кира будет. — Кира и в столовой и в доме будет. И что теперь, затворником в комнате сидеть собираешься? Брось это. — Ты не понял. Нельзя, чтобы она меня таким видела. — Другое дело. Давай-давай, поднимайся. А то на кого ты похож! — И на кого я похож? — усмехнулся его суровому голосу Илья. — На пьяного Муромового. — Я пьян от любви… от безответной, Арт. — От дури своей ты пьян. А расскажу Кире, она тебе устроит взбучку века! Будешь ты ещё пить! Щас! — Не надо, Мещеряков! Ты же не подставишь меня на растерзание Кире?! — Так и веди себя нормально, — сдался Артём. — Арт, она мне нравится. Я ничего не могу с этим сделать, у меня в душе дыры, как будто в неё стреляют каждый день. — Стреляют? — Мещеряков мечтательно прищурился в потолок, он-то никогда не узнает, что Кира ещё какая арбалетчица. — Я дышать без этой девушки не умею. А она этого как будто не видит. — Илья, у Киры свои причины. Дай ты ей дух перевести, чего всё время атаковываешь? Она вчера чуть тарелку из рук в столовой об твою голову не разбила. — Да? Не помню. — Ты как раз к нам обернулся, а она над головой её подняла и кое-как опустила, может, взгляд Вика увидела, может, разум вовремя проснулся, а то быть бы тебе сегодня в больничке, — он смеялся. — Мне конечно меньше проблем, но ты мой друг, и я за тебя переживаю… — Арт, слушай… — Муромов почесал затылок, сидя на кровати. — Что? — устало выдохнул Мещеряков. — Ты любил когда-нибудь? — Илья. — Разучи меня любить. — Если бы я мог, — вздохнул друг. — Она же никогда со мной не будет. Я ей просто не нужен! — Илья, — твёрдо позвал Мещеряков. — Она не простит меня. — За что? — Арт закатил глаза. — Да потому что я такой идиот! — через сиплоту прокричал Муромов. — Мне так жить не хочется. Какой смысл? — Так! — Илья оказался почти подвешен в руках Мещерякова, который встряхнул его так, что у любого бы мозги на место встали. — Ты — мой друг. И ты всем нам очень нужен и важен! — А ей… — И ей тоже. Всё, не смей даже думать об этом!.. Я тебе одно могу предложить, Илья. Ты стал собственником и чаще думаешь о себе, несмотря на то, что в голове у тебя одна Сменкина. Всё же… — И что мне делать? — с надеждой в глазах посмотрел на него Муромов. — Меняйся. Меняйся ради неё. Начинай жить не только для себя, а для неё. Она ведь рядом, никуда не исчезла. Даже если не любит. Разве ты не должен быть рад уже только от того, что она просто есть в этом мире? Ты должен понимать, что любовь это не одно развлечение и ответ на твои чувства, это в любом случае что-то глубже, что западает тебе в сердце и не даёт покоя. Например, один писатель говорил, что любовь это когда без любимого человека дышать не можешь. Любовь всегда проходит через боль, Илья. И через жертву. Ты должен что-то отдать, что-то, к чему привык, что тебе очень дорого. Отдать просто так, чтобы потом у тебя была возможность жить не в своё счастье, а ради другого человека. Мне кажется, с её стороны жертв достаточно. Ты так не думаешь? — Муромов сглотнул от шока слышать что-то подобное от не слишком разговорчивого Мещерякова и кивнул. — Пора тебе сделать первый шаг, а то она уже миллион таких прошагала, а ты всё отдаляешься. — Но я же… — Для начала вернись на первую стадию. Ты должен стать её другом. Илья опешил. — Но я и так её друг! И от этого мне плохо! — Хорошим другом, — поднял палец Арт. — Понимающим. Таким, каким она была и является для тебя, — он вздохнул и уставился в заснеженное окно, словно в поисках поддержки или же выхода. Арт давно не мог его найти. Он часто смотрел на окна. — Кира понимает тебя и что тебе нужно, просто… я не знаю, с полуслова, полувзгляда, полудвижения, даже, наверное, полувздоха. Я ещё такого, честно скажу, не видел. Пора бы и тебе научиться быть другом для Киры, а не тем, для кого можно делать всё и ничего не получать взамен, — Арт протянул растерянному парню расчёску и сам попытался поправить свою вечно взлохмаченную прическу. — Твои попытки только раздражают её и огорчают. Она понимает, что не понимаешь Ты. — Она сама тебе это сказала? — Муромов принялся за внешний вид основательно. — Она мне ничего не говорила. Хотя в последнее время мы общаемся больше. Учись пониманию и самопожертвованию другу, даже когда любишь. Сделай это для Киры, неужели так сложно? — Арт улыбнулся их отражению и оценил, что Муромов научился завязывать галстук. — Да нет, ничуть, — Илья ответил на его улыбку. — Ну вот и молодец, — Мещеряков потрепал его за кривую челку, как кота за ухо. — Пошли, завтрак ей приготовишь. Чем не вариант? — А точно! — Илья подскочил так, что схватился за голову, которая закружилась. — Осторожно ты! — Арт схватил его у косяка двери и провёл в ванную. Затем, двое хозяйничали на кухне. — А я для остальных приготовлю, — Мещеряков надевал фартук, от которого Муромов только отмахнулся с улыбкой. Бегая по дому, девушка перестала поливать цветы от удивления видеть Илью сначала у плиты в такую рань, а затем сразу же прямо перед собой с вопросом: — Я песню дописываю, поможешь? — А… чем? — Потанцуем? — ЧТО? Прямо так?! — Кира уставилась на Арта, который наблюдал за ними, довольно скрестив руки и даже не успела поставить лейку. И после такого танца с лейкой, пока он улыбался комфорке и кастрюлям с варившейся кашей, а Арт готовил сырники, которые точно оценит Фил и варил только перемолотый вручную кофе, Кира пыталась отдышаться. Но её и тут отвлекли. — Ой, я забыл. Кира! Она несколько туманным, но твердым взглядом посмотрела в окно продолжительное время, словно искала там ответ на какой-то важный вопрос и поставила лейку на подоконник. — Да? — отвлеклась девушка. — Что ты забыл? — только она обернулась, как почувствовала тёплые губы на своих губах. — ИЛЬЯ! — оттолкнула Муромова. — Всё равно ты мне нравишься, так зачем сдерживаться? — улыбнулся парень, прежде чем исчез за дверью.