Бремя свободы осилит счастливый

Даркстила и Скайлинкса пришлось подкарауливать четыре цикла. Наконец один из датчиков, которые Оптимус, чтобы избежать чужого запаха, устанавливал сам, сообщил о слабом присутствии двух электромагнитных полей. Пока Оптимус мчал к западной границе города, поступил сигнал с ещё одного датчика. Предаконы действительно направлялись к монументу, причём второе считывание полей оказалось более чётким: предаконы снизились к земле или вовсе перешли на бег по поверхности. Если судить по длительности прошлой встречи, у Оптимуса оставалось ещё около двух третей джоора, чтобы успеть их перехватить. Выбирая менее загруженные трассы, он прислушивался к едва уловимому звуку двигателя Джазза, устроившегося в его турбулентном следе. Тот ожидаемо решил пока не перегружать системы подавлением шумов, а полагался на маскировочную краску. Хотя Оптимус рассчитывал, что вмешательства Джазза или дежурящей у земного моста группы не понадобится. Он и в целом полагал поднявшуюся суматоху излишней. Учитывая, что сейчас шёл второй джоор тёмного полуцикла, вызов полной боевой группы на срочное задание может породить разного рода слухи, чего он бы предпочёл избежать. И всё же он не мог отрицать опасности собственной задачи: вызнать, кто же этот «Праймас», которому Скайлинкс и Даркстил добывали энергон. Это точно не сам Праймас-Создатель, как он подумал вначале, это живой мех, который посылал своих подопечных не просто подзаправиться на любезно обустроенных чужими руками кристаллических полях, а принести в топливных баках как можно больше и ему. Предаконы направлялись к монументу с южного направления, так что с наибольшей вероятностью база этого меха находилась в районе Тэйгановских Высот на юго-западе от Айакона, на пустошах между столицей и Ржавым морем. По старым картам там хватало редких металлов, но как раз не имелось залегающего близко к поверхности кристаллического энергона. Ультра Магнус настаивал, что можно без излишнего риска прочесать руины, проверить в окрестности каждую холмистую гряду или планетарную трещину. Но зачем устраивать штурм, если можно напроситься в гости? Дополнительно всех беспокоило возможное вмешательство сектантов, но даже из конфликта Оптимус надеялся извлечь крохи пользы. Если «хранители» увидят, что Прайм согласен мириться с их вероучением и не возражает против стихийно засеваемых энергонных полей, уровень взаимного недоверия в обществе может чуть снизиться. Расследование уже произошедшего воровства осколков пока было отодвинуто в сторону, в конце концов немалое значение имела и цель преступления. А Оптимус не собирался удерживать в Новом Айаконе кого-либо насильно: если десептиконы или нейтралы проживут установленный договором период под наблюдением, а потом захотят отделиться и жить самостоятельно — что ж, Кибертрон велик, места хватит всем. Уже на выезде из города Джазз вызвал его на личном канале. «Джазз, держишь меня в границе своей видимости, ближе не приближаться, — приказал Оптимус на канале операции. — Без моего приказа не вмешиваешься». После паузы Джазз ответил там же стандартным кодом принятия приказа. Сигнал его вызова на личном канале оборвался. Когда на дорожном покрытии под колёсами начали появляться полосы намытой дождями породы, Оптимус трансформировался в прыжке, тяжеловато приземлился и, выровняв баланс, продолжил путь в звероформе. Ровное полотно дороги затерялось под шлаком, и вскоре он ощущал лапами лишь ребристые и неровные планетарные плиты; с каждым мгновением бега запах маскирующей краски Джазза становился слабее, а потом исчез полностью. После ещё нескольких кликов бега, когда сменился ветер, Оптимус уже не смог прикинуть, насколько отстал Джазз, но решил не запрашивать статуса. Они не в первый раз работают вместе. Если что-то пойдёт не так, Джазз сообщит. И всё же, когда он отдалился на полторы тысячи мехаметров от города, у него вдруг появилось чувство, что он находится под прицелом. Он повёл головой, оценил расстояние до оставленных позади скалистых выступов, но ничего не учуял, оборвал анализ и, фыркнув, продолжил бег. Предаконов он услышал за полсотни мехаметров от монумента. Их прятала от наблюдения пластина-чаша, изображающая Первый Удар квинтессонов, так что они нисколько не пытались приглушить хруст энергона. Судя по скрежету и звону кристаллов, они пока что разгрызали энергон, чтобы тот быстрее впитался в их системы, а не заглатывали крупные куски для долгой транспортировки. Но стоило ему приблизиться к краю, хруст и лязганье резко оборвались. Оба предакона затаились. — Даркстил? Скайлинкс? — позвал он, не торопясь приближаться. — Это я, Орион. Из города. Помните меня? В ответ раздался мрачный смешок Даркстила, а потом оба предакона взмыли в воздух перед ним — с двух разных сторон. Оба сделали круг, причём если Скайлинкс не сводил с Оптимуса взгляда, то Даркстил явно осматривал окрестности. Так же слаженно, как взлетели, оба приземлились, совершенно ненавязчиво отсекая Оптимусу путь назад к городу. Конечно, они стояли далеко друг от друга: Даркстил слева, Скайлинкс справа, — но только идиот рискнул бы пробежать между ними, в досягаемости их когтей и зубов. Оптимус оценил, что спрыгивать вниз по террасам в узкое ущелье будет безопаснее. — А мы как раз вспоминали тебя, Орион из города, — хихикнул Даркстил и, припав на передние лапы, приоткрыл клюв. Словно раздумывал, заряжать ли тепловой заряд. — Неужели? Чем я обязан такой честью? — Мы рассказали о тебе Праймасу, и он хочет с тобой познакомиться. — Он такого, как ты, не создавал, — добавил Скайлинкс. В отличие от собрата он держал голову высоко поднятой вверх, будто готовился бить сверху, когда тот ударит в нижние пластины. — Я бы тоже хотел с ним познакомиться. И для этого сам искал вас. Скайлинкс подозрительно прищурился: — Как ты нас нашёл, автобот? — Вам нужно топливо: для себя и вашего создателя, — спокойно ответил Оптимус. — Потому я ожидал, что найду вас здесь. И, как видите, мне повезло. — Слишком повезло, — зашипел Даркстил и двинулся влево, словно хотел отрезать ему и отступление вниз в каньон. — Ты охотишься на нас? — Нет. Я хочу с вами подружиться. И познакомиться с тем, кого вы зовёте Праймасом. Возможно, я принимаю его за другого меха, но думаю, что мы с ним знакомы. — Он тоже думает, что знает тебя, Орион из города, автобот с звучным голосом, обладатель большой силы и столь же большой слабости защищать предназначенных к добыче. Он приказал нам привести тебя. Шоквейв. Несомненно, Шоквейв. Старскрим бы приказал предаконам убить его на месте. — Желательно с неповреждённым процессором и целой искрой. «Желательно», — вставил Скайлинкс, и его жёлтая оптика стала ярче, когда он для лучшего прицеливания прижал надлинзовые створки. Оптимус отступил на полшага к краю и, опустив корпус чуть вперёд, прикрыл головой грудной блок. — Я пойду добровольно, Скайлинкс. Мой процессор и моя искра мне дороги. — Как жаль, — фыркнул тот наконец и, обойдя Оптимуса стороной, спланировал на вторую сверху террасу. Он придирчиво выбрал самый крупный из оставшихся кристаллов и проглотил целиком, и всё же, как в тот раз, даже не пытался спланировать вниз, где выбор был намного богаче. Даркстил не спешил спрыгивать вниз, он по-птичьи наклонил голову набок и внимательно смотрел на Оптимуса: то ли ждал, что он нападёт на перебирающего кристаллы Скайлинкса, то ли хотел продолжить разговор. — Тебе не нравится, что ваш создатель хочет встретиться со мной? — решился спросить Оптимус. — Мне без разницы. — Даркстил взмахнул передней лапой. — Праймас сказал, что ты очень опасен. Я надеюсь, что, когда он переделает тебя, мы сможем проверить, кто из нас сильнее. — Переделает меня? — Наверное. Иначе зачем ты ему нужен? Может, он хочет починить тебя и дать тебе крылья? Визгливо засмеявшись, Даркстил тоже спрыгнул вниз. Он лишь едва задел когтями верхнюю площадку и проскользил по воздуху дальше. — Чего стоишь? — недобро посмотрел на него Скайлинкс. — Ешь, автобот, мы не будем нападать. — А если ты тоже принесёшь Праймасу топливо, он даст нам в следующий раз отдохнуть. — Даркстил плюнул на большой кристалл огненной искрой и разбил тот клювом пополам. — У тебя же большие внутренние ёмкости, да? М-м… Похищение у предположительно нейтралов сознательно брошенного на внегородской территории топлива уже было достаточно сомнительным делом. Блок морали и так сбоил от неоднозначности ситуации, потому что Оптимус заправлялся сырым энергоном, который добыли другие мехи и для других целей, и даже похищали для других целей. Даже если теоретически Кибертрон принадлежал победившей фракции, а следовательно и ему, как Прайму автоботов, Оптимус всё равно не считал свои действия полностью правомочными. Но «перенаправить» автоботское топливо десептиконскому офицеру и любезно доставить прямо на базу, где тот наращивает личную армию из предаконов… Для офицера пониже это попахивало предательством. Сам Оптимус мог бы списать подобные действия в разряд гуманитарной помощи, но только после того, как Шоквейв согласится с условиями договора о капитуляции. А его ранг — и ранг Старскрима, если тот тоже уцелел — были намного выше, чем у поставившего свою глифу под договором капитуляции Онслота. И он мог с решением Онслота не согласиться. А если Оптимуса ждёт бой с двумя офицерами Мегатрона, уж точно он не собирался проводить его с балластом из тяжёлых кристаллов, пусть это и концентрированный энергон. Даже предаконы предпочитали кормиться на верхних площадках, чтобы легче было подниматься на уровень поверхности с наполненными баками. Предакон ждал его ответа. — Я никогда этого не делал. Мне жаль тебя разочаровывать, Даркстил, но не уверен, что у меня получится. Лучше я не буду пытаться. А ещё его потом за такую экстремальную перегрузку топливного бака распылит до шлака Рэтчет. Или не распылит — а примагнитит к медицинской платформе и начнёт полную переборку топливной системы. Ещё неизвестно, какая участь была бы хуже. — Тогда просто ешь, — хрустя кристаллом, невнятно сказал Скайлинкс. — Бежать далеко. Когда Оптимус подал на канале операции сигнал, что договорённость о встрече достигнута, неизвестным мехом является скорее всего Шоквейв, который с большой долей вероятности знает личность Оптимуса, ему показалось, что Скайлинкс почувствовал передачу. Точно в момент переброски сообщения предакон вскинул голову и дёрнул сегментированными крыльями, он посмотрел на Оптимуса, повёл по сторонам взглядом, но ничего не сказал. Оптимус заблокировал личный передатчик, оставил активной только частоту операции, а уже потом, когда предаконы наконец набрали топлива и грузно побежали к югу, рискнул послать короткий приказ о полной тишине в эфире. Скайлинкс на бегу обернулся на него, прищурился и щёлкнул клыками: — Что это, автобот? — Что ты имеешь в виду, Скайлинкс? — В воздухе. Что ты сделал? — Я сказал друзьям, что не вернусь сегодня в город. Чтобы они меня не ждали. — И много у тебя друзей? — вмешался Даркстил. — Не очень, — признался Оптимус. — Меньше, чем я ожидал. Зачем он это произнёс? Да, он до сих пор злился на Джазза за ту тренировку, середина которой так и прошла в тяжёлой тишине. Да, его раздражало, что Мегатронус за эти три цикла уже дважды стал предметом обсуждения с Ультра Магнусом: когда был замечен у корабля нейтральных торговцев, капитан которого поспешил потом донести, что Мегатронус ищет способа покинуть планету, и когда получил удивительно милосердный штраф за публичную драку с едва выжившим в итоге десептиконом-штурмовиком. А вдобавок и Рэтчет едва ли не каждый разговор пытался свести к обнулению второго альтмода — словно бы именно в нём кроется причина всех проблем Нового Айакона. Ему не хватало Нокаута и его завораживающей беспечности. Не хватало. Но это, право, не повод раскрывать свою искру предаконам. — Почему? — нахмурился Скайлинкс. — Они его не понимают, — засмеялся Даркстил. — Он другой. Такой же, как мы, пусть и бескрылый. Машинные никогда его не поймут. — Праймас тоже другой, тоже без крыльев, — возразил Скайлинкс. — Но он понимает. — Да много ли он понимает? — Он создал нас, идиот! — Когда Скайлинкс на бегу агрессивно распахнул крылья, бегущий между предаконами Оптимус едва успел вкопаться лапами в поверхность и затормозить, чтобы не попасть под острые кромки. — Сам идиот! Я был создан раньше! — Теперь распахнул крылья и взвился на дыбы Даркстил, его клюв зло щёлкнул, а в грудной области начал разгораться огонь. Оба предакона прекратили бежать, но не остановились. Пружиня лапами, они обходили друг друга, цепко держа друг друга в фокусе взгляда. При всей манёвренности Даркстила сейчас тот был перегружен энергоном, так что в случае драки Оптимус всё же поставил бы на Скайлинкса, его броня казалась прочнее и лучше защищённой от огня собрата, чем броня Даркстила от ударов когтями и зубами. — Нам не нужно ссориться, братья, — мягко вмешался Оптимус. — Нас так мало, каждый из нас ценен сам по себе. Все мы искры от искры Праймаса, даже если не принимаем мнение другого. В случае клонов он откровенно сомневался в божественном происхождении их искр, но изначальные предаконы всё же были в равной мере соискрами Великой Искры, как и ставшие вторым поколением творений Праймаса мехи. — Даже если у другого — шлака полный процессор? — Даркстил коротко посмотрел на него, а потом снова прищурился в сторону Скайлинкса. — Время всё рассудит и расставит по местам, — ответил Оптимус. — Ваши искры молоды, моя — зажглась целую вечность назад. И урок различия и принятия я считаю одним из важнейших, который преподало мне моё существование. Даркстил усмехнулся. Его внимание, равно как внимание Скайлинкса, полностью перешло на Оптимуса. — И как же время рассудило для тебя, автобот с красивыми словами и пустым баком? — сказал Скайлинкс. — Я ещё не знаю. Но одно знаю я и не сомневаюсь в своей правоте: пока у меня есть возможность, пока моя искра не погашена, я должен услышать голос каждого недовольного, как бы заманчиво ни было подавление всех случаев несогласия с помощью силы. Тепло терпения и сочувствия, а не огонь жестокости и ненависти — вот что должно разжигать мою искру. — Попроси тогда Праймаса вместо крыльев усилить тебе слух и добавить внутренний подогрев, — рассмеялся Даркстил и дёрнул головой в сторону видневшихся вдали холмов. Не ожидая ответа, он побежал дальше. Оптимус невольно улыбнулся и, фыркнув, подстроился под бег предаконов. В этот раз Даркстил сдвинулся ближе к собрату, оставив Оптимусу место по другую сторону от себя.

***

По холмам расстилалось зыбкое предрассветное марево. Предаконы устали, они уже давно просто молча бежали, не перебрасывались шутками, не пытались уязвить Оптимуса колкими репликами о глупых городских мехах. Временами они взлетали и скользили по воздуху, ловя крыльями попутный ветер, но потом тяжело приземлялись на лапы и продолжали бежать рядом с Оптимусом. Сколько энергона тратят они на дорогу? Сколько приносят в итоге? Оптимус по пути пытался оценить, исходя из статуса переработки топлива в своём баке. Предаконов было двое. Если предположить, что они всегда наведываются к монументу раз в четыре цикла, принесённого топлива точно хватит даже крупнокорпусному меху. Может быть, двум среднекорпусным, но вряд ли трём. Но одно он уже знал точно: и он сам, и научный центр ошиблись, посчитав район Тэйгановских Высот непригодным к заселению. Чем ближе Оптимус оказывался к центру научного города-спутника Айакона, тем явнее он опознавал восстановленные силой Праймаса здания. Город был окружён линиями проржавевших военных укреплений, но в глубине развалин возвышались четыре башни из нового металла, две из них восстановились настолько полно, что сохранили декоративную резьбу. Судя по архитектурному решению балконов и верхних террас, это и в самом деле были самые древние строения города. Стоило предаконам войти в центральный район, у них будто заработал второй топливный бак: Оптимус едва успевал за ними. Хотя, возможно, это оттого, что теперь он сам замедлил бег, пытаясь захватить в фокус взгляда как можно больше, чтобы потом выгрузить из архивной памяти и спокойно проанализировать. Если обживать этот город, для начала придётся очень осторожно демонтировать ветхие и тронутые ржой здания вокруг, и это потребует более ювелирной расчистки, чем в просторной Айаконской застройке. Однако как Новый Айакон медленно расходился от точки схода трёх фракционных секторов и вписанного на ближайшую площадь Социального Центра, так и Новый Вос мог начаться с всего четырёх башен. Древний научный город, успевший среди прочего создать автоботам все три имевшихся у фракции гештальта, мог стать новой столицей лётных альтмодов. Особенно если выжил и именно здесь успел обустроить свою базу Старскрим. — Праймас живёт там? — он мотнул головой в сторону самой высокой площадки на самой чистой башне. Даркстил устало усмехнулся: — Боишься, что без крыльев ты к нему не попадёшь, Орион из города? Нет, логово Создателя в другом месте. Туда сможешь зайти даже ты. Не Старскрим? Пожалуй, это хорошо. Но всё-таки предаконы привели его к башням, нырнули по одному в узкую техническую дверь на первом уровне, провели его по пустому въезду, в котором стоял тяжёлый запах неочищенного масла. Среди стоявших тут и там грубо сваренных металлических контейнеров выделялись брошенные прямо на пол коричневые от древности и изъеденные кислотой предаконские останки: черепные коробки и челюсти с сохранившимися клыками, роговые наросты и налобные шипы, осевые кости лап и одна массивная, в шесть сегментов длиной спинная ось. Пока он разглядывал кости, оба предакона принялись за странную игру. Сначала Оптимус подумал, что они вымещают раздражение на без того изодранном когтями и покрытом вмятинами металлическом блоке в мехаметр длиной, но потом заметил, как шипит Даркстил и как брезгливо касается блока лапами Скайлинкс. Когда блок с грохотом вкатился ему под ноги, Оптимус вежливо отшагнул в сторону. — Когти прочисти, автобот, — буркнул Скайлинкс. — Праймас не любит шлака в своём логове. — Иначе не получишь крыльев, — хихикнул Даркстил, и Оптимус опустил взгляд на собственные лапы. После джооров пути по шлаку и бездорожью те действительно были заляпаны грязью, кое-где к обшивке между когтей прилипла кристаллическая пыль и слепленная каплями кислоты металлическая стружка. Если он напросился в гости, правила стоило соблюдать. Вновь оглядевшись вокруг, он пригнал блок к ближайшей стене и начал прочищать подошву одной из лап о жёсткую грань, которая вдобавок была покрыта каким-то шероховатым напылением. Любопытно. По ощущениям, напыление и счищало грязь, и заодно подтачивало когти. Вполне в духе Шоквейва. Даркстилу явно доставило удовольствие смотреть за ним, Скайлинкс же подёргивал хвостом, переступал передними лапами и постоянно оглядывался в сторону уходящего в глубину здания широкого коридора. Насколько Оптимус принюхивался, оттуда тянуло энергоном; тепловые датчики тоже показывали, что температура стен в глубине коридора намного выше. — Готов, — наконец сказал Оптимус и подтолкнул блок мордой туда, где тот был вначале. — Пойдём. Не отставай. Предаконы шли рядом с друг другом, едва не толкаясь плечами. Усталости от долгого пути больше не было. Оптимус с любопытством посмотрел, как зарычал и щёлкнул пастью Скайлинкс, когда в проём открытой им двери Даркстил успел проскользнуть первым. И хотя он мог бы вцепиться собрату в хвост, в ответ на насмешливый клёкот лишь вновь заскрежетал клыками. При более скромных размерах и менее подготовленный для боя Даркстил действительно главный в этой паре? — Мы пришли, Праймас! Как ты хотел, мы привели твоего автобота, — вдруг крикнул тот пронзительно, и Оптимус понизил приоритет расчёта опасности двух предаконов по отношению друг к другу, но полностью из оперативной памяти не убрал. Ответа не было, слышно было лишь узнаваемое издали гудение генераторов. Оптимусу пришлось зайти в полутёмное помещение… точнее, в полутёмную, экономно освещённую лабораторию самому, чтобы увидеть «Праймаса». — Шоквейв, — поприветствовал он десептикона, который стоял лицом к входу и ждал его. На экране за его спиной светилась узнаваемая издали схема паутины КНК. Шоквейв сфокусировал на нём оптику. — Оптимус Прайм. Мой анализ оказался верен. — Мой — тоже, — сказал Оптимус и трансформировался в базовую форму. — Я ожидал увидеть в роли Праймаса именно тебя. — Перенимание порождённого эмоциональным субпроцессором именования неуместно. Предаконы не отличаются информированностью в технологиях клонирования и не способны оценить разницу между созданием новой искры и копированием и воспроизведением досрочно закончившего жизненный цикл КНК-материала. Оптимус нахмурился. Неожиданно пылкая отповедь. Оглянувшись на предаконов, он увидел, что Даркстил хмуро смотрит на Шоквейва, пока Скайлинкс, широко распахнув пасть и помогая себя когтем, сбрасывает кристаллы энергона в плавильную ёмкость. Шоквейв тоже обернулся на них. — Встреч с иными автоботами не произошло? — спросил он. — Нет, Создатель, — прошипел Даркстил и припал на передние лапы, словно готов был начать драку. Оптимус заранее решил не вмешиваться. — Отдыхайте. Вы мне сейчас не нужны. — Шоквейв повернулся к Оптимусу: — Твоя альтформа нетипична и не отражена в архивной базе вашей фракции. Как давно ты стал её носителем? — Зачем ты хотел встречи со мной, Шоквейв? — Мой интерес вызван переходной формой твоего альтмода, Оптимус Прайм. Эмоциональная матрица Даркстила распознала тебя как представителя одного с ними вида, что подтвердилось реакцией поля Скайлинкса. Создание мехов переходной формы между предаконской и механоидной расами Кибертрона может послужить дальнейшему выживанию нашего вида. Оптимус нахмурился. — Выживанию? — Без функционирующего Колодца выживание рас Кибертрона невозможно. Известные мне технологии позволяют использовать клонирование более примитивных и, следовательно, более простых в воспроизводстве образцов предаконской перворасы кибертронцев. Мне удалось расширить технологии псевдо-искры до полной имитации личностных характеристик, однако вариативность их ограничена и не является полностью случайной. Мутировавшие переходные формы необходимы как способ расширения КНК-разнообразия за счёт добавления базовых кодов, а также процессорных и корпусных вариаций, считающихся уникальными для механоидной линии кибертронцев. Я хотел бы начать с анализа внутреннего энергона. Согласен ли?.. — Но Колодец полностью активен, — перебил Оптимус. Неужели Шоквейв уже и забыл о прошедшей войне, а столь настойчиво пригласил его сюда, чтобы за счёт его псевдопредаконского альтмода получить новый инструмент в создании новых гибридов, чтобы… скрещивать предаконов с мехами? Это… Такого он точно не ожидал! Меж тем предаконы, сгрузив кристаллы в плавильный котёл, так и стояли между Оптимусом и выходом — и не скрывали, что прислушиваются к разговору. Ситуация не казалась чрезвычайно опасной, однако Оптимус всё же направил проверяющий сигнал к каналу операции. Связь оставалась стабильной: атмосферные датчики сигнал перенаправляли исправно. Возможно, Шоквейву недостаёт ресурсов на полное экранирование сигнала. Или же ему в самом деле нечего скрывать и он действительно хочет договориться? — Назвать состояние Колодца Всеискры «полностью активным» без выполнения главной функции, производства новых искр, кажется мне преждевременным. Вариативное клонирование с превентивным запуском дальнейших мутаций способно решить эту проблему. — Почему эта проблема для тебя столь важна? — Кибертрон в нынешнем его состоянии представляет собой ресурсную планету первого класса, расположение которой, в силу исторических причин, не включено в зоны территориальных ограничений рас, достигших уровня космических путешествий, а потому оказывается в зоне доступа каждой из них. Повышение численности аборигенного вида необходимо для успешного перевода планеты из класса ресурсных в класс обитаемых. Сохранение стазисного состояния Колодца противоречит долгосрочной стратегии процветания нашего вида. Дополнительно, сохранение стазисного состояния Колодца противоречит программным заявлениям Оптимуса Прайма, что приводит к предположению о невозможности выполнения этого обещания, что приводит к выводу об утрате Всеискры фракцией автоботов. Оптимус молча смотрел на Шоквейва. И невольно видел отражение собственной оптики в стальпластовых панелях-энергонакопителях на груди Шоквейва. — Ты ошибаешься. — Прошу пояснить. — Я понимаю причину твоего беспокойства и разделяю её. Всеискра не утеряна, а спрятана, я знаю, где она находится. Она вернётся в Колодец, когда я буду уверен, что она останется в безопасности. Причина моего нежелания возвращать её сейчас кроется в том, что при всём моём понимании важности возвращения Всеискры в Колодец, я опасаюсь, что тот станет средством социального шантажа или целью террористической угрозы. — Подобное заявление спорно. Автоботы представляют собой доминирующую военную группировку на планете. Из сведений, полученных от моих предаконов, я могу сделать вывод, что контроль над единственным обитаемым городом остаётся в руках автоботов. Уничтожение протестующего меньшинства станет ожидаемой мерой по контролю порядка, осознание неминуемого возмездия в свою очередь послужит дополнительной предупредительной мерой. — Ты в самом деле предлагаешь мне перебить половину твоей фракции? — Фракции неважны, когда вопросом становится выживание кибертронской расы. Смерть Мегатрона подорвала основы дела десептиконов, без явного лидера шансы на успешность восстания и захват власти десептиконами минимальны. Твои моральные установки, Оптимус Прайм, мешают возвращению Всеискры, однако твой переходный альтмод, детальные характеристики и информацию о происхождении которого я ожидаю получить, может стать запасным эволюционным планом. Согласен ли ты предоставить мне образцы твоего внутреннего энергона? Оптимус смотрел на Шоквейва и, хотя не видел в его лицевой панели ни проблеска эмоций, чувствовал в чужом поле почти оглушающий импульс нетерпения с ноткой страха. Он словно смотрел на ещё одного «мегалодона», которому не хватало внешней мимики, но который оставался движим самой простой и глубинной реакцией — выживанием. Раньше, когда «Арк» ещё не отлетел от Кибертрона, когда Праймас ещё не вверил Оптимусу Матрицу своей Искры как завет возрождения, Шоквейв был совсем другим. Он изменился после самой успешной попытки Старскрима захватить власть над всеми десептиконами. По крайней мере, так считалось. Вела ли его вина за саму ситуацию, что даже созданные им колоссальные разрывные пушки не смогли пробить броню Метроплекса и выживший титан искалечил Мегатрона до почти дезактива, сейчас уже было не столь важно. Факт оставался фактом: именно после изгнания Старскрима, возвращения Мегатрона к власти, а потом и Великого Исхода Шоквейв принялся расширять собственную процессорную мощь за счёт усечения эмоциональных нейросвязей. — Мегатрон жив. — Что? — Оптика Шоквейва перестроилась, её на миг подёрнуло статикой, а потом цветовой контур линзы выровнялся. — Мои архивные блоки памяти не повреждены: Бамблби убил Мегатрона, дезактивированный корпус Мегатрона остался на планете под названием Земля. — Мегатрон выжил. — Его состояние? — Физически он полностью отремонтирован. Процессорно… Субпамять его личностной прошивки откатилась к довоенному периоду, когда он был гладиатором. Обернувшись на звук трансформации, он увидел, как заскучавшие предаконы трансформировались в механоидную форму. Скайлинкс прислонился к стене недалеко от входа, в то время как Даркстил пошёл к плавильне и подключил что-то, напоминающее самодельный дистиллятор. Он поставил под выходную трубку куб, но взгляд его всё так же бегал между Оптимусом и Шоквейвом. — Это… не учитывалось моими расчётами. — Мегатрон… сейчас он зовёт себя Мегатронус… свободен, он пытается начать новую жизнь, как и многие другие десептиконы. Учитывая неоднозначность межфракционной обстановки, запуск производства новых искр я вижу преждевременным, хотя возможным. Что приводит меня к вопросу, ради которого я согласился на эту встречу, Шоквейв: признаёшь ли ты условия капитуляции десептиконов, согласен ли ты соблюдать их и стать частью общества Нового Айакона? Предоставь мне любой датапад, я направлю тебе полный текст договора. Когда он взял предложенный датапад, почувствовал вновь неспокойное поле Шоквейва. Странно. Раньше десептиконский учёный не проявлял эмоций настолько явно. Его поле явно резонировало с полем Оптимуса, раскрывая полутона и слои. Оптимус прислушивался, пытаясь понять, кого же оно напоминает, но потом выбросил эту мысль из процессора, тот и так был перегружен развёрнутыми в фоновом режиме боевыми протоколами и усталостью пропустивших стандартную дефрагментацию систем. Шоквейв долго изучал документ. Насколько Оптимус заметил, он ни разу не вернулся в чтении назад, прочитал один-единственный раз — словно сразу закладывал в архивную память. — Я ознакомился. Мне требуется больше информации. Я желаю оценить условия содержания Мегатрона и составить собственный вывод о фактической реализации указанных в договоре ограничений. — Нет, без согласия Мегатронуса я не буду устраивать вашу встречу. Каждый мех, ступивший на поверхность Кибертрона, или соглашается с законом Нового Айакона, или покидает Кибертрон. Ты уже здесь. В случае твоего несогласия я помогу тебе и твоим подопечным покинуть планету. — Мне требуется больше информации, — упрямо повторил Шоквейв, и Оптимус решил сменить тактику. Что бы ни творил во время войны Шоквейв, он оставался гением. — Ты просил у меня образец внутреннего энергона, — сказал он. — Допустим, я согласен дать его тебе. Что ты планируешь с ним делать? Шоквейв молчал. Он перевёл оптику на экран, поправил что-то в схеме КНК, а потом посмотрел на Оптимуса. — Принимая во внимание особое состояние твоей искры, Оптимус Прайм, носитель Матрицы созидания, я планирую использовать его свойства как первообразные для механоидной расы. Потенциал внутреннего энергона велик. Изучение, рекомбинация и воссоздание приискровых модуляций видятся мне незаслуженно пренебрегаемыми областями КНК-модулирования. В связи с уникальностью такого образца я ожидаю лучших исследовательских результатов, чем с рядовыми образцами. — Хорошо. Ты говоришь о КНК-модулировании и клонировании. Ставишь ли ты долгосрочной целью… Точнее, думал ли ты когда-нибудь о создании — эксперимента ради — именно моего клона, которого невозможно будет отличить от меня? — Твоё появление в моей лаборатории произошло менее сорока двух кликов назад. Я ещё не закончил оценку рисков. Вероятность успеха с полным сохранением личностных характеристик слишком мала, чтобы задача переходила из разряда теоретических в практическую. Необходимость такого клона… сомнительна, что не лишает задачу исследовательской ценности. — Полагаю, тогда для тебя важно сохранение лаборатории и возможность дальнейшей работы, Шоквейв? — Я желаю сохранить свою лабораторию. Подтверждаю. — Ты её получишь. В Новом Айаконе. Если точнее, во Дворце Праймов, в секторе смешанного заселения, где тебе будет предоставлено и место проживания. Оптика Шоквейва сузилась и на мгновение стала напоминать лазерный прицел. — Твой ответ нелогичен, Оптимус Прайм. — Нелогичен в том, что я согласен дать тебе лабораторию, где у тебя будут все возможности создать моего клона и, возможно, устроить переворот? — Да. Прошу пояснить причины такого предложения, а также выбора места. — Ты ответил, что можешь это сделать. Ответил честно. Для меня это важно. Что же касается лаборатории… Дворец Праймов полностью восстановлен, я планирую переводить в его стены научно-инженерный центр. Если ты помнишь архитектурный план здания, в твоём распоряжении будет один из «лучей» нижнего уровня здания, всё крыло. Со своей стороны обещаю поддержку в равной мере, как и учёным моей фракции, при условии полностью открытого доступа к информации о всех твоих проектах. В случаях неоднозначно трактуемого этического направления твоих экспериментов, мы будем обсуждать грани дозволенного лично с тобой. — Мы? — Я, Персептор, Рэтчет. Вероятно, кто-то ещё из офицеров моей фракции. По завершении указанного в договоре капитуляции одного ворна тебе, равно как другим десептиконам, будет предоставлена амнистия, контроль над твоим рабочим процессом будет прекращён, ты останешься подвластен только закону Нового Айакона. Как любой другой мех. — Мои эксперименты с предаконами… — …Придётся прекратить, пока мы не убедимся в их безопасности для нашего общества. Я вижу допустимым научное изучение КНК угасших видов, но не клонирование. — Он оценил фон поля Шоквейва и бросил взгляд на переглядывающихся предаконов. — Возможно, приостановим на время. Высказанное тобой опасение о недостаточно высоких темпах репопуляции Кибертрона я принял во внимание. Полагаю, ты прав. Я обдумаю изменение своих планов по возвращению Всеискры в Колодец. Устроит ли тебя эта уступка? — Я не согласен, что подобная «уступка» проведена в мою пользу. Вопрос не имеет ответа. — Хорошо. — Оптимус улыбнулся. — Устраивает ли тебя, что я, не желая возвращать Всеискру сейчас, приму во внимание твои доводы и потому с большой вероятностью всё же пойду на личный риск, рискну стабильностью своей власти, чтобы дать Кибертрону больше шансов на противостояние внешней угрозе? — Да, подобный вариант меня устраивает. И… я благодарен, Оптимус Прайм, что ты готов внять логическим рассуждениям. За монотонными словами Оптимусу послушался упрёк в чужой адрес. И хотя у него уже процессор гудел от напряжения после длившегося почти джоор разговора, оставался ещё один вопрос, на который ему всё так же хотелось узнать ответ. — В каком состоянии находится коммандер Старскрим и насколько он способен дать собственное согласие с договором капитуляции фракции десептиконов? Шоквейв застыл всем корпусом, биосветовые линии его наручной пушки полыхнули фиолетовым. — На чём основано твоё предположение, Оптимус Прайм, что мне известна эта информация? На всякий случай проверив, что предаконы стоят достаточно далеко, а канал связи не заглушен, Оптимус указал ладонью на дистиллятор: — Даркстил приготовил два куба. — Предакон при звуках своего имени вздрогнул и поспешил отойти от стола. — Второй куб он прогнал через очистку два дополнительных раза. Лётные альтмоды гораздо более чувствительны к качеству топлива, чем обладатели наземных, а особенно гусеничных альтмодов. Для предаконов же, что я вынужден подтвердить, кристаллический энергон в любом случае вкуснее жидкостного. Мой вывод о присутствии Старскрима кажется мне довольно логичным. Он открыто смотрел в прищурившуюся оптику Шоквейва и изо всех сил старался не улыбнуться.